Нереварин. Раннее

– Не думаю, – усомнился граф Ольфред. – Насколько мне известно, заключенных там держат лишь в Эбенгарде.

Они помолчали и выпили еще.

– Граф, – наконец обратилась к графу Ольфреду Патриция, метнув на него взгляд и тотчас же переведя на высокий каменный свод, – вы и вправду полагаете, что осложнений не возникнет и преступник не поручит никому передать Лорен послание?

– Ручаюсь за это, графиня. Я задействую все свое влияние, чтобы ни одна записка не прокралась у нас под носом. В имении графа Чейнестера я непременно приставлю к Лорен своих людей, которые будут предварительно просматривать каждое известие, что она получит.

– Вот это другое дело. Тогда грязному эльфу – одна дорога.. – ядовито улыбнулась Патриция, – сгнить в подвалах Эбенгарда.

– А нашей Лорен – обрести счастье, – добавил граф Ольфред и залпом осушил бокал красного, как кровь, вина.

Возвращаясь наверх, в свою спальню, Лорен всецело была поглощена лишь одной мыслью: бежать. Она еще не имела понятия, как и куда, но точно знала, что совершить побег необходимо немедленно, пока родители верят ее притворству и оттого их бдительность временно усыплена.

"У меня есть только эта ночь, – думала она. – Скрывать своих истинных чувств долго я не смогу, и, если о них узнают, все будет кончено".

Не желая медлить ни единого мгновения, за ужином отец оповестил девушку о том, что завтра же она отправляется в Лейавин, чтобы по прибытии венчаться с графом Чейнестером. Согласно плану, девушка не выказывала сопротивления, чтобы не вынудить родителей принять дополнительные меры, и даже поблагодарила графа за его веление, заявив, что ей самой хочется как можно скорее увидеться со своим будущим мужем.

Лорен вошла в спальню и села на кровать.

"Наверняка, они наврали мне, – рассудила девушка, – ведь это, безусловно, так выгодно им и так на них похоже. Нет, я правильно поступила, не поверив родителям. Определенно нужно убедиться во всем самой и только тогда уже делать выводы. Да, я должна убедиться.. Но как? Как же бежать отсюда?"

Лорен оглянулась по сторонам, осмотрев свою комнату как бы в поисках ответа на вопрос, и глубоко вздохнула, не найдя вокруг ничего, что могло бы помочь ей.

Старинный замок Анвила располагался в отдалении от города – в самом конце полуострова, где он был выстроен несколько столетий назад. Этот полуостров изгибался под косым углом параллельно побережью. С трех сторон замок окружало море – волны разбивались о скалистый берег, не подпуская никого к убежищу графа. Одной из этих трех стен как раз принадлежала спальня Лорен; из ее окна открывался лучший вид – одновременно и на город, и на море. Выход из замка располагался с четвертой стороны, на суше полуострова, но его стерегли громадные врата и массивная крепостная стена, на которой, сменяя друг друга, сутками караулили десятки стражников. На полуострове, от въезда (к слову, укрепленного еще одними воротами и стеной) и до самого замка была выложена широкая мощеная дорога, вдоль которой, несмотря на удвоенный уровень защиты, также располагались сторожевые посты. Нéчего, наверное, уже и говорить о том, какой была охрана в самом замке: все коридоры, переходы и залы буквально кишели стражей – вооруженной, облаченной в доспехи с гербом Анвила на кирасах и щитах; у входа в каждую комнату неизменно караулил пост, состоявший из пары солдат. Таким образом, замок напоминал собой, с одной стороны, скорее форт, нежели графские покои; впрочем, с другой, вычурность внутреннего обустройства, подчас даже чрезмерная, давала замку полное право называться жилищем жирующего управителя. Подобный контраст был неудивителен, ведь граф Ольфред Ангардиос, толком не делая ничего для жителей подвластных владений, при этом обложив их непомерными налогами, которые, собственно, и шли на роскошь и защиту, понимал, что рано или поздно найдутся недовольные такой политикой, а потому и обезопасил свою личность неприступными стенами и несчетным числом стражи. Особенно после одного инцидента с вторжением он и вовсе усилил меры безопасности.

Лорен знала, что путь через главные ворота отрезан; о тайных ходах она не ведала и искать их местоположение не имела возможности. Ей нужно было покинуть замок – сейчас же, этой ночью. После, вероятно, случая уже не представилось бы, поскольку она не выдержала бы длительного притворства и чем-нибудь да вызвала бы подозрение, за которым последовало бы немедленное усиление надзора. К тому же девушка точно решила, что замуж за графа Чейнестера не пойдет во что бы то ни стало, будь он хоть трижды умницей и красавцем.

"Что же делать? Что делать? – терзалась Лорен от чувства осознания собственного бессилия. – Неужели выхода и вправду нет? Нет, я не верю этому, такого не может быть. Боги не могут оказаться столь жестоки со мной. Разве я мало терпела? Мало перенесла? Двадцать четыре года провела здесь, как в заключении. В этой роскошной, украшенной золотом клетке. Разве такая жизнь не походит на заточение? Сколько можно метаться по комнате, страдать от собственных мыслей, томиться в ожидании чуда и, так и не дождавшись его, лить слезы? До конца дней? Нет! Нет! Нет!"

В отчаянии Лорен вскочила с кровати и бросилась к окну – больше всего ее успокаивал в часы грусти и печали вид неба, моря, раскинувшегося на берегу города, тянущихся за ним просторов и вздымавшихся гор. От этого вида ее мысли и чувства как будто вырывались из замкнутого пространства и, набирая силу, летели вдаль. Вздохнув, девушка уставилась в ночную тьму, затем облокотилась о раму и уперлась лбом в холодное стекло. Как только она это сделала, ее посетила одна простая мысль, которая прежде не приходила ей в голову.

"Но это же безумие.." – прошептала Лорен.

Она отступила от окна и задумалась. Затем снова прильнула к нему и поглядела вниз – на волны, с шумом бьющиеся о скалы. Замок, расположенный на самом обрыве, возвышался на утесе. До воды, считая расстояние от спальни Лорен с учетом высоты вздымавшегося над водой полуострова, было примерно ярдов пятьдесят.

В голове девушки промелькнуло воспоминание. В книгах она читала о том, как заключенные плели себе канаты из постельного белья и благополучно спускались по ним. Она взглянула на свою кровать и нервно усмехнулась: пары простыней для такой высоты явно не хватало. Конечно, если бы у нее в запасе было больше времени, она могла бы задействовать свой гардероб, стащить где-то грязное белье и действительно связать добротную веревку, но беспрепятственно осуществить это в одну ночь не представлялось возможным.

Лорен потушила свет, якобы легла спать, и выждала полчаса, показавшиеся ей целой вечностью. Затем сняла туфли, чтобы не топать. Подошла к комоду, достала из шкатулки серебряное кольцо с гранатом – подарок Адана, – поцеловала и надела.

В последний раз окинув спальню взглядом, Лорен заметила, что ее переполняют смешанные чувства. С одной стороны, горько было расставаться с местом, в котором она выросла, о стольком передумала и столькое перенесла; с другой, эта комната служила девушке клеткой, она всегда мечтала покинуть ее и потому была несказанно рада тому, что эта мечта близка к осуществлению.

Лорен снова повернулась туда, откуда через оконный проем виднелась ночная даль. Несмотря на всю радость приближающегося освобождения, панический ужас сковал сердце девушки: она поняла, что, вполне возможно, это были не только последние минуты ее пребывания в замке, но и последний миг ее жизни. Медленно, с безумными, расширенными от страха неминуемого глазами, Лорен двинулась к окну и дрожащими руками распахнула его. В лицо ударила морская свежесть, и комната взорвалась шумом прибоя.

Девушка залезла на подоконник и, ухватившись за раму, бросила дикий взгляд вниз – на черную воду, с которой торчали острые выступы скал. Темные гребни волн с шумом рассекались о них, затем сливались воедино и снова рассекались.

Несколько минут Лорен простояла в оцепенении, не в силах о чем-либо думать, но вскоре мысли, запертые за завесой испуга, прорвались и стремглав понеслись наружу. Девушка принялась говорить сама с собой:

"Неужто я не заслуживаю счастья? Неужто, не сделавши никогда никому ничего дурного, судьба моя – исчахнуть и умереть? Почему я должна жить так, как они требуют, а не так, как велит сердце? Для того ли я была рождена, чтобы вечно влачить такое существование? – подняв лицо к небу, вопрошала Лорен. – Нет, не могу больше, решительно не могу переносить этого. Пусть я лучше умру, нежели продолжу жить подобной жизнью, в которой всем заправляет выгода да общественное положение. Жизнь среди людей, почитающих такие принципы и заставляющих меня придерживаться их, – не по мне!"

По щекам девушки покатились слезы горечи и обиды.

"Да, если вы хотите от меня того, боги, убейте! Коли он и вправду мертв, пускай я тоже погибну, разбившись о воду или эти скалы. Если же выживу, значит, вы оставите мне жизнь не просто так. Тогда, клянусь, я отправлюсь его искать и узнаю всю правду. И должно быть.. должно быть, я найду его живым, ведь вы не сохраните мне жизнь зазря: без него я все равно умру. Существование – вовсе не есть жизнь. Я достаточно просуществовала. Десять лет ждать, мучиться и верить, чтобы в конце концов потерять.. Это слишком жестоко, – Лорен тяжело дышала, сердце бешено колотилось в груди, ветер развивал светлые волосы. – Все, довольно! Что-то одно сейчас послужит справедливостью: смерть как избавление или свобода как новая жизнь. Вы правы, отец: сегодня я покончу с прошлым раз и навсегда".

Девушка еще раз посмотрела на поверхность воды, которая, казалось, находилась теперь гораздо дальше, чем прежде, и из груди ее невольно вырвался стон. Закусив губу, Лорен подавила охватывающий ужас, напряглась всем телом и как можно крепче вцепилась в раму.

Через мгновение она изо всех сил оттолкнулась и прыгнула.

Глава 4. Балмора

Путешествие длиной в день прошло благополучно. Адан наслаждался видами, открывавшимися с высоты панциря силт-страйдера, и дивился новым ощущениям, которые довелось испытать, прокатившись на огромном членистоногом. Темный эльф не боялся высоты – напротив, она вызывала в нем чувство свободного полета, – потому с первого же раза он всем сердцем полюбил поездки между морровиндскими городами. Силт-страйдер переставлял свои громадные ноги, несясь с огромной скоростью и покачиваясь из стороны в сторону так, что дух захватывало, в то время как мимо мелькали болота, леса и холмы. В дороге Адан думал о Лорен; он решил, что разберется с данным поручением и немедленно отправится обратно в Сиродиил.

Как только силт-страйдер остановился в пункте назначения, Адан выпрыгнул из панциря и очутился на каменной лестнице. Перед ним раскинулась Балмора – один из самых богатых и красивых городов Вварденфелла.

Основанная на заре колонизации, Балмора быстро заняла доминирующее положение в регионе. Причиной этому служило две предпосылки: во-первых, город был основан Великим Домом Хлаалу, считавшимся самым могущественным и богатым Домом Морровинда, а во-вторых, удачное расположение позволило стать связующим звеном между северными и южными районами Вварденфелла.

Город был выстроен в стиле дома Хлаалу. К слову, о Великих Домах. На момент описываемых событий управление Морровиндом условно делилось между тремя политическими фракциями – Домами Хлаалу, Редоран и Телванни. Каждый дом отличали собственные, уникальные принципы, обычаи и культура.

Дом Хлаалу составляли в основном дипломаты, дельцы и торговцы, отчего эта фракция достигла наибольшего коммерческого успеха и заключила несколько договоров с Империей; однако при этом нельзя не отметить, что именно среди Хлаалу было больше всего коррупционеров и воров, зачастую не пренебрегавших ударами в спину – причем как в переносном, так и в буквальном смысле слова.

Дом Редоран боролся за наступление справедливости и чтил древние традиции Морровинда; его приверженцы в большинстве своем являлись воинами чести и не сильно заботились о материальном благополучии – их задачей, напротив, была помощь нуждающимся и обездоленным.

Дом Телванни являлся самой изолированной фракцией, его члены крайне резко и критично относились к прочим Домам и предпочитали жить обособленно. Занимались телваннийцы преимущественно магией и недаром считались одними из лучших чародеев.

Соответственно, ввиду столь явных различий между тремя группировками существенно различалась и архитектура городов, на которые распространялось влияние Домов.

Балмора представляла собой скопление строений, целиком выстроенных из камня и облицованных глиняной штукатуркой песочного цвета. Город пересекали многочисленные арки и лестницы; не считая множества уличных переходов, каждое жилище помимо двери также имело арочный проход и за ним ступени, ведущие на крышу. Она у всех зданий была плоской – что при желании можно было перемещаться по городу исключительно по крышам. Балмору делила пополам река Одай; вдоль берегов были выложены тротуары – снова песочного цвета, который доминировал во внешнем убранстве этого города. Перебирались жители из левой части Балморы в правую и наоборот по каменным мостам, в нескольких местах пересекавшим широкий поток.

Горожане представляли собой пеструю помесь рас – от аргониан до орков. Конечно, здесь, как и почти во всех населенных пунктах Морровинда, преобладали данмеры, коренные жители, но в целом в Балморе можно было встретить далеко не только их. На улицах стоял гомон различных наречий: там и тут не смолкая разговаривали, спорили, что-то выкрикивали.

Осведомившись у местного данмера, где находится "Южная Стена", Адан сразу направился к трактиру за информацией. Там ему сообщили, что Косадес проживает в северо-восточной части города, в крайнем глинобитном домишке. Поблагодарив хозяина, но при этом, к немалому его сожалению, даже не заказав мацта, Адан поспешил по указанному адресу.

Перед темным эльфом располагался действительно небольшой домик – типичное балморское сооружение, в каких проживало самое бедное сословие. Не сказать, чтобы нищенское – ведь главный город Дома Хлаалу не держал нищих, – но по крайней мере это было сословие, сильно уступавшее владельцам особняков.

Адан с недоверием взглянул на дверь и подумал о том, не ошибся ли он или не дезинформировали ли его: послание императора следовало передать какому-то бедняку из спальных кварталов? Данмер решил, что есть лишь один способ узнать, где правда. Он постучал в дверь.

– Войдите, открыто, – раздался мужской голос.

Адан вошел. Весь дом представлял собой одну единственную комнату. В одном углу стояла узкая кровать, в другом – круглый дубовый стол с бутылкой дешевого вина, у входа – скамья, у стены – большой деревянный сундук заместо шкафа, а на стене – полка с немногочисленной глиняной посудой. Внутри царил полумрак, источником света служили лишь пара свечей на столе да синий фонарь на прикроватной тумбе. Посреди комнаты, то есть дома, стоял седой имперец лет шестидесяти. Он был без рубашки – и торс выдавал человека либо много работавшего, либо много тренировавшегося. Взгляд голубых глаз казался глубоким и проницательным – в нем отражалось, что старику многое довелось пережить на своем веку. Его лицо имело правильные благородные черты. Хоть кожу уже затронули морщины, а беловолосая голова начала лысеть, складывалось впечатление, что время едва способно преломить этого имперца.

– Вы Кай Косадес? – спросил Адан после нескольких секунд молчания.

– Так точно. К вашим услугам, – спокойно ответил мужчина. Голос его звучал уверенно, но не твердо и не мягко. – А теперь и вам, в свою очередь, следовало бы представиться и рассказать, зачем пожаловали.

– Адан, – растерялся данмер. – Адан Дугни Бор.

– Смутно знакомое имя..

– Это не важно, просто Адан, – перебил данмер, не желая объясняться насчет своих разбоев. – Мне велели доложить вам. Я принес посылку. От Императора.

– Гм, да? – Кай Косадес изучающе осмотрел Адана – босого, обросшего, в рваных и грязных штанах, с мешком, связанным из лохмотьев. – Значит, вы посланник Императора? С вами что-то приключилось в дороге?

– Не совсем так. Просто.. понимаете, – замялся Адан, – я заключенный. Вернее, бывший заключенный. Недавно с корабля, с тюремного трюма. Но меня освободили – чтобы я передал вам пакет.

– Как интересно, – невозмутимо произнес имперец. – Может быть, дадите мне взглянуть на него?

Адан протянул ему папку.

Кай Косадес сел за стол и поднес запечатанный пакет поближе к свету. Взвесил на ладони, повертел в руках, после чего аккуратно вскрыл.

Склонив голову над бумагами, имперец молча изучал послание. Адан все это время стоял у двери, не отрывая от мужчины взгляда. Данмера был напряжен – он чувствовал, что в эти минуты решается его судьба.

Мрачные мысли одна за другой понеслись в его голове. Адану стало казаться, что это всего лишь ловкий ход со стороны властей – приказать доставить что-то важное тому, кто так или иначе обречен. Ведь у заключенных нет выбора. Дать им вновь почувствовать вкус свободы, их главной мечты, и угрожать после этого возобновлением срока с более жестким тюремным режимом – лучший метод заставить подчиниться и пойти на что угодно. Беспомощная пешка в руках Легиона – вот, кто он теперь. Оставался лишь один вопрос – окончена ли его игра или только начинается.

Адан покосился на дверь, находившуюся совсем близко, и подумал о том, не попробовать ли ему просто удрать. Исчезнуть, раствориться. Морровинд огромен – кто узнает его среди тысяч темных эльфов? Однако Косадес может немедленно донести, и его тут же схватят стражники – не успеет он даже покинуть Балморы. Может, тогда лучше напасть на этого Косадеса? Прямо здесь и сейчас. Кинжал с собой, старик обнажен по пояс. Ведь он, Адан, бывший главарь разбойников, никогда не сможет жить под чьей-то командой – и тем более быть пешкой в руках тех, кого клялся изничтожить. И почему он не подумал обо всем этом чуть раньше?

Убить.. Но сколько уже отнятых жизней за спиной, сколько преступлений? Только освободился – и снова убивать? Адан вспомнил все свои мысли, к которым пришел за годы, проведенные в темнице, вспомнил часы раскаяния и слова Лорен о важности милосердия. Желания его вновь разрывались на части.

– Да, интересно, и правда очень интересно, – пробормотал Кай Косадес.

Адан замер, так еще и не решив точно, что же именно предпринять. Но руку на всякий случай положил на рукоятку подточенного в пути кинжала.

– Так, Адан, – произнес наконец имперец, – тут сказано, что император хочет, чтобы вас приняли в Орден.

Адан медленно двинулся к столу.

– В Орден? – переспросил он.

– В Орден Клинков. Да присядьте же, потолкуем, – Кай Косадес гостеприимно придвинул к столу второй стул. Он либо не замечал, что рука Адана угрожающе сжимает рукоятку ножа, либо просто почему-то не обращал на это внимания. Имперец излучал абсолютное спокойствие.

Адан тяжело вздохнул и сел, положив руки на стол. Ладно, так и быть, орден – не тюрьма. По крайней мере, выслушать можно.

– Что еще за Клинки?

– Тайная специальная служба Императора. Разведка, иными словами. Мы – глаза и уши Императора в провинции.

Адан промолчал. Косадес продолжил:

– Все это означает следующее. Император желает, чтобы вы подчинялись мне, выполняли мои приказы. Готовы ли вы выполнять мои приказы, Адан?

– Значит, так? – огрызнулся данмер. – Теперь схема ясна. Кто может быть лучшим шпионом, чем тот, кого только что вытащили из-за решетки? Кого загнали в угол, прижали к стенке. У кого просто не остается другого выхода, кроме как согласиться! Ведь в ином случае ему пообещали "судьбу всех предателей".

– Я не могу прокомментировать ваши слова, – осадил его Косадес. – Не стоит говорить о чем-то, не подумав прежде, потому что, быть может, вы ошибаетесь. Поверьте, у императора достаточно людей для таких целей.

– Ну, так зачем.. зачем вы тогда вербуете меня? – в голосе Адана звучала едва сдерживаемая злость.

– Я уже сказал, что не могу вам ответить. По крайней мере пока не могу. Так что вы думаете?

– Какую из двух клеток выбрать?

– Неужто клетка со стальными прутьями в сыром подвале вам больше по душе? – осторожно поинтересовался имперец. – И я повторяю: думайте, прежде чем называть что-то каким-то именем. Вы действительно считаете, что клеток и вправду две?

– Что ж, – Адан понурил голову. – У меня снова не остается другого выхода, ведь так?

– Выход есть всегда. Адан, подумайте хорошенько, так ли вы хотите отказаться от предложения Императора. Что было у вас в жизни до тюрьмы? Я осведомлен о вас, и без того слышал о вас. Чем вы жили? Разбоями, грабежами, убийствами тех, у кого туже набита мошна? Вечным желанием отомстить? Неужто годы заключения не пошли вам на пользу и вы не одумались? Хотите снова так же прозябать? Вам выпал шанс все исправить – исправить прошлое. У меня есть работа для вас – вы можете начать новую жизнь и заниматься действительно важными вещами.

– Поймите же, – прохрипел Адан. – Я как раз наоборот не хочу повторять прошлого! Я провел годы в раскаянии и сожалении о своих поступках. Я понял, что месть не имеет смысла. Все, чего я хочу – это спокойной жизни. Я хочу спокойно, мирно дожить свой век, и все. Может, в земледельцы податься, а может, гуаров пасти, жить в юрте в глуши. К тому же у меня есть любимая, была по крайней мере. А то, что вы мне предлагаете – это служба Императору, секретная деятельность. Она всегда омыта кровью и исключает покой. Это будет как раз таки продолжением моей старой жизни. Только тогда было вне закона, а теперь будет то же самое – но "законно". Вы выбрали меня, потому что мне был дан талант убийцы, если можно так выразиться. Я понимаю, Императору нужны такие наемники. Но я не хочу этого. Не хочу этого больше. Вот именно, что я хочу новой жизни – другой жизни.

– Адан! Почему вы думаете, что вас непременно заставят убивать или делать что-то подобное? Почему вы так поспешно делаете выводы о том, что ваша будущая деятельность в Ордене обязательно будет связана с грязью?

– Потому что власть всегда такова. У всех у вас свои интересы. Из таких же интересов.. расправились с моей семьей, – данмер опустил голову. Разговор давался ему с трудом.

Косадес по-отечески положил руку ему на плечо.

– Оставьте былые обиды, они не дадут вам ничего. В прошлое заколочена дверь – его не вернуть, каким бы оно ни было. Оно научило вас многому и прошло. Прошло – ключевое слово. Не стоит пытаться обратить настоящее под стать прошлому. Вы пытались это сделать – и сели в тюрьму. Адан, вашу семью приказал убить вовсе не Император, а совсем другой человек. И работать вам предлагают не на убивца вашей семьи, а на Императора, покровителя всего Тамриэля.

– Где же был ваш Император, когда тот другой местный император велел поджечь мой дом? Когда резали моих сестер? Где, где был ваш Император? – Адан схватил Косадеса за плечи, готовый растерзать его, будто того самого виновного.

– Адан, – молвил имперец, сочувственно поглядев на темного эльфа и почему-то не став сопротивляться. – Император не может проследить за всем злом, что расползается по Тамриэлю. Он всего лишь человек – пусть по легенде в его жилах и течет драконья кровь. Хоть Септим сильный человек, но всего лишь человек. Для этого ему и нужны верные служащие. Поверьте, та деятельность, которой я предлагаю вам заниматься, не то, что вам представляется. Напротив, Адан, вероятно, у вас даже будет шанс совершить добро, большое доброе – и искупить свои прошлые ошибки. Вы можете помочь нам предотвратить беды. Над Морровиндом нависает серьезная угроза, и она сулит далеко не одну расправу над ни в чем не повинными людьми. И кто сказал вам, что после того, как вы поможете нам, вы не сможете начать той новой, спокойной жизни, о которой мечтаете? Вы еще молоды для темного эльфа, у вас впереди длинная жизнь и еще будет семья – новая, своя. Вас освободили и не собираются вновь арестовывать.

Адан сам убрал руки с плеч Косадеса. Единственный его красный глаз горел огнем, черные волосы были взъерошены, на лбу проступил пот.

– Хорошо. Допустим, я поверю вам и соглашусь. Ну, и какое вы собираетесь дать мне задание?

– Нет, – улыбнулся Косадес. – "Допустим" здесь не пойдет. Это Орден Клинков – секретная служба. Либо вы соглашаетесь, либо нет. Третьего не дано.

– Ладно, – нахмурился Адан. – Согласен я, согласен. Больше все равно ничего не остается. Что теперь?

– Отлично, – щелкнул пальцами Косадес, как при выигрыше. – Теперь? Прежде всего, Адан, вот что теперь.. – он встал из-за стола и принялся рыться в сундуке. – Ловите!

Через комнату полетел небольшой, но тяжелый сверток. Адан моментально среагировал, и тот оказался у него в руках.

– Деньги? – спросил темный эльф, услышав характерный звон.

– Само собой. Возьмите эти двести дрейков и приведите себя в порядок, – Косадес неодобрительно взглянул на внешний вид данмера. – Загляните к цирюльнику, купите одежду, нормальное оружие, пару свитков и зелий. Словом, вы должны хоть как-то подготовиться. Это во-первых. А во-вторых, вам нужна какая-нибудь шпионская легенда. Согласитесь, что недавно появившийся, слоняющийся без дела чужак непременно вызовет подозрения?