Сказания о демонах-кицунэ

Борюсь с желанием обернуться, когда, перебежав за ограду я слышу крик папы. Жмурюсь и даю волю слезам, в мыслях столько вопросов, но не на один не могу дать ответ. Громко всхлипываю, вытираю нос рукавом, размазывая косметику по лицу, тру глаза. Несправедливость переполняет меня, горечь и обида душит, в тисках сжимают мое сердце.

Из множества мыслей меня вытягивают слова духа мудрости, о том, что меня будут преследовать предательство и дружба, неужели уже началось? И почему именно с самых близких, нужных людей! Ведомая отчаянием, я медленно направляюсь к лесу – там переход в Лес тёмных душ. Там безопасность и единственное место, где я чувствую себя нужной.

Около часа мне требуется на дорогу до леса и ещё с полчаса на преодоление лестницы в храм. Слезы высохли на щеках и сковывали кожу, мой отстраненный вид выдавал меня, но я не могу справиться с эмоциями. Разгоряченная кожа спины не на секунду не дает расслабиться, хочется выть волком.

Останавливаюсь перед последними ступенями и отдыхаю. Я не чувствую присутствует ли кто в храме и огорчаюсь этому. Мне не с кем сейчас разделить боль утраты родных, не с кем оставить позади обиды. Последние ступени дались очень тяжело, я хотела упасть, остаться на холодном камне и пусть на до меня смеются души, над беспомощной жрицей своего храма.

Прохожу мимо сада, на деревьях опадает листва, легкий ветер обдувает моё лицо, заставляя волосы, словно флаг, развиваться. Под рубашку проходить лишь малая часть стихии, но даже это немного расслабляет спину. Обхожу храм и ступаю по тропе к озеру. Ровная гладь воды манит своей прохладой, и я принимаюсь снимать с себя одежду. Развязываю узелок на груди и разматываю бинт, благодаря ему, возможно, даже сильных синяков не будет. Жмурюсь каждый оборот спины и наконец отпускаю бинт.

Фундоси1 прикрывает нижнюю часть, а оголенную грудь я прикрываю левой рукой. Осторожно ступаю в воду. Мурашки от холода покрывают моё тело постепенно – от ног до головы. Когда я дохожу до середины, то собираюсь духом, чтобы окунуться с головой и прочувствовать обжигающий укус боли.

– Ах! – кричу, когда спина наполовину скрылась в воде и я погрузилась в воду полностью. Мой крик был утоплен, мои мечты были утоплены, но мне самой тонуть было нельзя. Выныриваю и остаюсь по плечи скрытой от глаз.

Еще какое-то время я изнемогала от боли и закусывала губы, чтобы выдержать ее, и потом все же от прохлады, она стала меньше. Я медленно ходила по дну, стараясь успокоиться, рассматривала все кувшинки, наблюдала за животными. Они готовятся к зиме, делают запасы, совсем как люди, только более свободные.

Рэй нашел меня не сразу и когда мы встретились с ним взглядом он все понял. Лис отвернулся от меня и дал мне время выйти из воды и накинуть на себя одежду. Выставил правую руку, и я облокотилась на неё. Забота и поддержка, ёкая – единственное, что осталось у меня.

– Госпожа, если позволите, – он остановился – я могу понести вас, так будет быстрее.

Мы посмотрели друг на друга, и я улыбаюсь ему. Сжимаю его руку и говорю:

– Сейчас я бы согласилась на это, но к сожалению, это только усилит… – глаза лиса на миг расширились от удивления, и он посмотрел на мою спину, вероятно представляя, что со мной.

– Давай просто пойдем дальше, когда мы в последний раз так гуляли? Выдалось время, так давай используем его. – я осторожно двинулась вперед. Я чувствовала взгляд Рэя, он видит напряжение и какой неторопливой поступью я иду. Через минуту опора вновь возникает у левой руки и я расслабляясь, выдыхаю.

– Давай поедим сегодня цубакимоти2?

– Как прикажите, госпожа.

На вечерней молитве Рэй помог мне опуститься на колени. Он сидел сзади меня, и я чувствовала тепло его руки на своей спине. Я благодарна ему за отсутствие вопросов и гнева в сторону родителей. Ещё больше благодарна за помощь.

Когда его рука перестала касаться меня, я больше не чувствовала боли. Ощутила прилив сил и расправила сгорбившиеся плечи, не прерывая молитву, я завожу руку за спину. Подзываю лиса, и мы соприкасаемся руками, его гладкие пальцы встречаются с моими. Они поглаживают мою ладонь, повторяя узоры кожи и я в благодарность пару раз сжимаю его пальцы.

– Госпожа Мине, к нам гости. Стоят у входа в лес, зовут меня проводить к вам.

Рэй прерывает молитву и я, зачитывая последний абзац, опускаю голову и благодарю богиню. Оборачиваю к нему и говорю:

– Кто-то знакомый? – хранитель согласно кивает головой. Я вздыхаю, значит, разговор неминуем. – в хондэн3 не пускай, достаточно будет хайдэна4.

– Как прикажите, госпожа.

Я отправляюсь в хайдэн, зал для молящихся и ожидаю непрошеных гостей. В тишине нахожусь около пятнадцать минут и после слышу осуждающие мысли своих родителей. Одним из плюсов имении божественной связи – в храмах нет людских секретов. Я слышу мысли всех смертных, кого впускаю, но это не распространяется на божества. Потому что мы находимся ниже в этой иерархии.

– «Не так я воспитывала свою дочь. Что за манеры, никакого уважения к родителям!» – обиженным тоном мама выговаривала обидные фразы и мое сердце сжималось от её слов.

– Прошу прощения, но дальше пути нет, – главный храм закрыт. – Рэй встает перед ними, загораживая путь.

– Это тебе так Мине приказала? Что за вздор! Всегда впускала, а тут нет, веди её сюда! – повышает голос мама и раскрывает громко веер с расписными журавлями – мой подарок на Новый год.

Я наблюдаю за ними через створки окон и прикрываю рот, чтобы смешинка не вышла наружу. Я слышу мысли отца, что оглядывается, пытаясь увидеть меня поблизости. В руках он сжимает два оберега, что я оставила у них в доме.

– «Паршивая овца, надо было выпороть до посинения!»

– С какими проблемами вы пришли в наш храм? – мужчина решил проигнорировать мою маму и задал вопрос.

– Мы пришли сюда, потому что нам нужно очищение! А Мине решила, что больше не будет этого делать, что за самоуправство?

– Госпожа Ёсимура, а разве это не храм Мине-сан? – в ответ он слышит молчание. – почему вы считаете это самоуправством? Если двери храма закрыты для вас, то не считаете ли нужным обратится в Великий храм, как делали до этого?

– Это слишком далеко Рэй-кун, мы уже не такие молодые, чтобы преодолевать такое расстояние, тем более там всегда много людей. – смущенно мама отворачивается от него и прикрывает лицо веером.

– Однако, люди преклонного возраста справляются с этим и идут, потому что кэгарэ непросто линии – это наказание за поступок, которое растет и усиливает недуг с каждым днем, пока вы не сделаете вывод и исповедуетесь. Если вы можете жить с такими трещинами, значит и сожаления от их появления нет.

– Послушай меня, паренек, меня не волнует, что ты там за божество – ты подчиняешься моей дочери, а значит и я имею власть над тобой. Если бы мы тогда все не подготовили, ты бы не получил Мине.

– С подготовкой или без, я бы все равно забрал Мине-сан, ещё тогда в храме я решил, что буду её хранителем не по принуждению, а так, я бы мог просто не пройти с ней путь Леса темных душ, как это было с вашими сыновьями.

– Ты вздумал со мной пререкаться?

– Довольно! – я не выдерживаю неуважения родителей. – Покиньте мою обитель сейчас же, такого отношения к себе и служителю я не потерплю.

Ветер во дворе начинал усиливаться, ведомый моим настроение и вечер перестал быть теплым. Пасмурные тучи начали закрывать небо, скрывая закатное солнце, погружая мою обитель во тьму.

– Похоже примем закончен, прошу пройти со мной, я провожу вас обратно. – мои родители не пошли вслед за Рэем и я решила припугнуть их раскатами грома и молниями. Пустила одну из них достаточно близко к их ногам, чтобы они вздрогнули и поторопились за ёкаем.

Как только их макушки скрылись за лестницей, я отправляюсь в свои покои в хондэне. Переодеваюсь в рякуги5 салатового цвета, обуваю гета. Смотрю на себя в зеркало, поправляю макияж, добавляю цвета, чтобы за ужином выглядеть гармонично и свежо.

Вещи собирать в дорогу будет Рэй, так что переживать об отсутствии чего-то важного нет смысла. Решаю почитать свитки до ужина. Завтра предстоит начать долгий путь для спасения судеб.

Сладкий сироп стекает по моей руке, пока я уплетаю уже четвертую цубакимоти. Нереальный вкус и запах сладости покорил мое сердце. Рэй улыбаясь наблюдает за мной, себе он приготовил сладкие суши. Настроение поднимается и чувство горечи после встречи с родителями отступает на второй план. Я предвкушаю горячую баню и теплую постель. Теперь ничто не способно расстроить меня.

– Скажи куда отправляемся в первую очередь и когда отправляемся?

– Я отправил письма с просьбой об аудиенции, пока откликнулась Каори Митори, её хранитель шестой сын Аматэрасу – Канеко Хироки.

– Страна богатств, что ж.... когда отправляемся? – я вытираю руки мокрым полотенцем, потом салфеткой протираю рот от остатков сладости.

– На рассвете, госпожа.

– Тогда, давай завершим этот тяжелый день – я поднимаюсь с Рэем с пола, и мы прибираем в общей комнате.

Когда баня готова я вхожу в неё первая, распускаю волосы, расчесываю их. Перед зеркалом рассматриваю спину – никаких следов. Затем захожу в нагретую воду и получаю удовольствие. Уже почти заснувшей Рэй ухаживает за мои волосами и отправляет меня спать. День был чертовски трудным, поскорее бы он закончился…

Примечания

1

Фундоси – традиционное японское мужское и женское нижнее бельё.

2

Цубакимоти – рисовая лепешка со сладким сиропом из виноградной лозы, завёрнутая в листья камелии.

3

Хондэн – главное здание синтоистского храмового комплекса. Хондэн считается исключительно домом почитаемого в данном храме божества, поэтому он закрыт для посещения публики.

4

Хайдэн – зал для молящихся в синтоистском храмовом комплексе. Обычно он расположен непосредственно перед главной святыней храм.

5

Рякуги – представляли собой плотные кимоно из шёлка, конопли, хлопка, льна и шерсти, часто окрашенные и украшенные простыми, приглушёнными цветами и рисунками.