Нетопия

– Пусть сначала свои дырявые корыта починят.

– А они смогут, Миш. И починят, лишь бы у тебя ничего не получилось. Сотников не пойдёт на конфликт с островными, если не будет уверен в более надёжной силе. А её нет, Миш.

– Это мы, Коля. Мы – сила! Только мы не в нашем полуголодном состоянии, а через полгода, когда будет картошка, лук и прочие наземные вкусности.

– Ты говоришь об успехе, когда ни росточка не посажено, агрокоин живёт только в твоём воспалённом мозгу, а Сотников непременно безмозглый и согласный. При таком раскладе всё идеально сложится. Сотников расшаркается, островные потрут ручки, беднейшие побегут на баржи наперегонки махать мотыгами и, честно, заметь, самый невозможный пункт – честно добывать агрокоины. Математически всё правильно, но не в человеческом мире. Тебе первому прилетит в лоб на этапе сбора рыблей для взноса. Как только ты озвучишь, сколько надо, можешь прыгать за борт, пока не избили.

– Много?

– В три раза больше, чем мы выгружаем за месяц.

– Это ж… непосильные объёмы.

– Поэтому все сидят на попе ровно и молча жуют горбушу. – Якорев внимательно посмотрел.

– Если преодолеть эти поборы, через год или два такие сложности будут казаться смешными.

– Что непонятно в выражении «не осилить»?

– Ты говоришь о прямых методах, а нужно действовать хитростью.

За несколько секунд глаза Якорева метнулись раз десять.

– Часть рыблей можно передать сразу, а другую часть – после договорённостей о неприкосновенности барж и агроплатформ. Лучше всего размещать подобное в нейтральных водах. Жизнь островитян тоже зависит от рыблей. Они глубоко не заходят на дырявых корытах. Хитрость заключается в форс-мажоре: нужно правильно обыграть, будто мы пострадали от стихийного бедствия или невыносимой поломки. Дон островитян слушает, а Сотников говорит, говорит… суть разговора – не как таковой, а по принципу цыганского гипноза: увести внимание и внушить реальность форс-мажора, где единственный способ спасти судно – скинуть балласт с палубы.

Якорев недоверчиво посмотрел.

– Скинуть рыбу с палубы, – повторил Мишаня.

– … мы скинем рыбу, которой не было. От перестановки пустоты к сумме не прибавится. Нам нечем будет откупаться, – заметил Якорев.

– Да, но мы выиграем время. Месяца за три рассчитаемся. Нужно, чтобы дон островитян остался наедине с Сотниковым без сошек.

– Чьих сошек? Наших или их?

– Ничьих сошек! В присутствии Сотникова у многих начинается помутнение.

– Да… это было бы кстати. Если дона свалит амнезия…

– Мы, скажем, что передавали рыбли, а их дон подтвердит.

– Не нравится мне, что от случайного помутнения зависит весь план. Это хуже, чем гадание по волнам, хуже, чем… – критиковал Якорев.

– Хуже, хуже. Амнезия имеет свою орбиту: вдаривает каждые три недели. Иногда две. Но есть предвестники! После массовых жалоб на мигрени через шесть дней запускается амнезия!

– Хотелось бы поточнее. Но в целом оно так, – нахмурился Якорев. – Мигрени тоже разные: после лютых амнезия полная, а слабенькие мигрени – и амнезия дохленькая.

– Будем надеяться на полную. Ну?

– Может сработать… Хорошо, твои агрокоины выросли, а хранить негде.

– А вот здесь мы подходим к следующему этапу. Если агроплатформы устоят, построим наплавные поселения. Мы сами сделаем себе сушу, надёжней прежней. Может, когда-нибудь мы найдём настоящие острова или шельф, но это, скорее, относится к категории «нибудь». Коля?

– Ничего не говори. Я устал.

– Мигрень?

– Вроде… Мишаня, что было после выращивания и хранения?

– Э-э… Теперь ты на себе почувствовал, что план с помутнением работает! Ты ведь не помнишь, что я говорил последние секунд семь?

– Очень смутно. Про шельф какой-то.

– И про наплавные поселения.

Глаза Якорева округлились.

– Понял. До поселений ещё дожить надо, через… годика четыре.

– А как ты вообще до такого додумался? – Якорев почёсывал затылок.

– Не знаю… Я устал глотать чешую, устал от всего. Как тебе идея с агрокоинами?

– Порожняк какой-то.

4. Сырая Академия

Вахтенный матрос Сергей перестал существовать как матрос и окончательно сменил житейскую конфессию на отца Сергия. Но Мишаню привлекали более понятные процессы: он стал студентом «Академии Технологии», на удивление Якореву и самому себе.

Академия была выбрана неслучайно, ведь Мишаня ничего не знал об инженерной стороне задумки с искусственным грунтом для наплавных агроферм.

Теперь у Мишани не кошмары, а весёлые ночники: «Где бы раздобыть землесосы бесплатно?» Для отца Сергия попахивает богохульством, а для Якорева – дополнительным хвостом сырой горбуши.

«Чего не хватало?» – протянул Якорев, бодяжа уксусную эссенцию для экстренного сашими.

Ту же мысль синхронно облюбовывал Сотников: «Что случилось с Мишаней?» Именно «случилось», потому что добровольно заложить себя в академии с припадочным доцентом – бывшим боцманом – слишком не по-человечески.