Адмирал Империи – 55

Она сделала паузу, внимательно оценивая нашу реакцию. Я заметил, как Таисия с трудом сдерживает улыбку, боясь поверить в возможность спасения.

– Кроме того, – добавила Хромцова, повышая голос и выпрямляясь еще сильнее, словно собираясь произнести торжественную речь, – рядовой состав экипажей минимум на пятнадцати из тридцати шести кораблей моей эскадры – это также бывшие подчиненные из той самой 5-ой «ударной». Обычные космоморяки, но они помнят меня еще с тех времен, когда я не была пешкой Грауса. Если к ним обратиться должным образом, существует вероятность, что они последуют за мной и за вами, а не за своими непосредственными командирами.

– Вы уверены в этом, вице-адмирал? – спросил я, внимательно всматриваясь в её глаза, пытаясь оценить, насколько она сама верит в то, что говорит. – Военная дисциплина – сильная штука. Восстать против прямого начальства, даже по приказу вышестоящего офицера… Это непростое решение.

– Если бы речь шла только обо мне, контр-адмирал, я бы не была так оптимистична, – ответила Хромцова. – Но здесь другой случай. – Она кивком головы указала на Ивана Константиновича и Таисию, сидевших напротив. – Обращение нашего императора и княжны-регента может перевесить страх перед местными командирами и министром Граусом. В конце концов, первая присяга каждого военнослужащего – императору, а не конкретному начальнику.

Я перевел взгляд на голографическую карту, мысли лихорадочно заработали, выстраивая логические цепочки и просчитывая варианты. План начинал вырисовываться в моей голове – рискованный, со множеством неизвестных переменных, но все же… план, который мог сработать.

– Вот что мы можем сделать, – сказал я, решительно поднимаясь с места и обходя стол, чтобы стоять рядом с голографической проекцией. – Вице-адмирал Хромцова возвращается на «Палладу» и тайно собирает на селектор всех потенциально лояльных офицеров. Это должно быть сделано максимально конфиденциально, чтобы не вызвать подозрений.

Хромцова кивнула, слегка наклонив голову и сощурив глаза, словно уже просчитывая детали реализации этого пункта.

– Далее, – продолжил я, указывая на голографическую модель кораблей эскадры, медленно вращавшуюся над столом, – эти офицеры, действуя согласованно, организуют на своих кораблях трансляцию по общим каналам. Но прежде чем это сделать, они должны собрать экипажи в централизованных локациях.

– Под каким предлогом? – спросила Таисия, барабаня пальцами по столу и пытливо глядя на меня из-под своих длинных ресниц.

– Вариантов множество, – ответил я, разводя руками и начиная перечислять. – Учебная тревога, объявление важных новостей от командования, внеплановый инструктаж по новой системе безопасности… Главное, чтобы большинство экипажа оказалось в одном месте, а не было рассредоточено по кораблю малыми группами.

– Понимаю, – медленно кивнула Агриппина Ивановна. – Действительно, так будет гораздо проще контролировать ситуацию. Рассредоточенные группы могут стать очагами сопротивления или быть нейтрализованы поодиночке. А собранные вместе люди…

– …видят количественное превосходство единомышленников, – закончил я за нее, щелкнув пальцами. – Именно. Человеческая психология работает предсказуемо – большинство предпочтет присоединиться к большинству. Это как лавина: сначала скатывается маленький камешек, потом он подхватывает другие, и вот уже мощный поток несется вниз, сметая все на своем пути.

– И когда экипажи будут собраны, – продолжила за меня Таисия, выпрямляясь в кресле, – я обращусь к ним как княжна-регент, призвав к верности законному императору.

Я кивнул, удовлетворенный тем, как быстро она ухватила суть плана. Мне нравилась эта черта в Таисии – несмотря на юный возраст, она схватывала на лету даже самые сложные концепции.

– Мы запишем ваше обращение заранее, Ваше Высочество, – сказал я, мысленно прикидывая, какое оборудование понадобится для качественной записи. – А потом лояльные офицеры обеспечат его трансляцию на своих кораблях.

– Но как же остальные командиры? – спросила Таисия, слегка нахмурившись и покусывая нижнюю губу – привычка, от которой она так и не смогла избавиться, несмотря на все усилия своих наставников. – Они наверняка попытаются прервать трансляцию и купировать все наши последующие действия.

– Для этого у меня и существуют преданные люди на ключевых постах, – ответила Хромцова, подавшись вперед и понизив голос, хотя в аудиенц-зале кроме нас никого не было. – Они должны обеспечить бесперебойную передачу сигнала и при необходимости… нейтрализовать те или иные, так скажем, помехи.

Мягкая формулировка не обманула никого из присутствующих. Все понимали, что речь идет о фактическом мятеже на кораблях, что может означать применение силы против офицеров, верных Граусу. Возможно, даже кровопролитие. Это была неприятная мысль, но в гражданской войне редко получается обойтись без жертв.

– Единственное, что меня смущает, это если мы даже и получим поддержку пятнадцати кораблей, – заметила Хромцова, хмуро глядя на голографическую модель и машинально потирая запястье, – это все равно оставляет нас в численном меньшинстве. Остальная часть моей эскадры плюс крейсера Суровцева…

– На нашей стороне уже будет фактор внезапности, – сказал я, прерывая её мрачные размышления и указывая на красные значки кораблей Суровцева. – Если сработает эффект домино, и один корабль за другим начнет переходить под наш контроль, психологическое давление на оставшихся будет нарастать. К тому же, контр-адмирал Суровцев не рискнет открыть огонь по кораблям вашей эскадры, пока не будет уверен, кто на чьей стороне. Это даст нам время для маневра.

Я снова перевел взгляд на голографическую модель, словно в ней можно было увидеть будущее. Миниатюрные корабли продолжали свой бесконечный танец в пространстве, бесстрастные и безразличные к тому, что их реальные прототипы вскоре могут быть втянуты в смертельную схватку. На карту поставлено слишком многое. Один неверный шаг, и мы окажемся в ситуации, гораздо худшей, чем та, в которой находимся сейчас.

– Это… рискованный план, – произнесла Таисия после долгой паузы, выдохнув. Свет от голограммы отражался в её глазах, придавая им странный, почти нечеловеческий блеск. – Но, кажется, единственно возможный в данных обстоятельствах.

Хромцова молча кивнула, соглашаясь с оценкой, и задумчиво побарабанила пальцами по столешнице, словно отбивая неслышную мелодию.

Я обвел взглядом присутствующих, остановившись на юном императоре, который все это время хранил молчание, внимательно следя за нашей дискуссией. Его детское лицо было сосредоточенным, но за этой маской скрывалось что-то большее – глубина, которую трудно было объяснить.