Учитель. Книга первая

За то время, что хозяин дома суетился возле печи, раздувая огонь, кипятил воду на плите и думал, чем бы угостить гостью, чтобы ей не приходилось пить пустой чай, Кристина грелась от жара, который исходил от печи, невольно ощущая подступающую сонливость. Было приятно и очень необычно наблюдать за тем, как относительно посторонний человек окружает её почти отцовской заботой. Кристина, хоть и ворчала периодически, но понимала, что ничего предосудительного в поведении этого во всех отношениях положительного субъекта нет. А потому совсем скоро она, решив поубавить гонор, всё же спросила:

– Могу я вам чем-нибудь помочь?

Макинтайер, который до этого сосредоточенно наполнял кипятком заварочный чайник, вопросительно взглянул на девушку с таким видом, как будто только теперь вспомнил, что он дома не один.

– Если хотите помочь, можете достать чашки, – он мотнул головой в сторону буфета, за стеклянными дверцами которого располагались две чайные пары с простым цветочным орнаментом, вьющимся по белому фарфоровому краю.

Кристина покорно выполнила поручение, расставив посуду. Она не стала возвращаться и подошла к печи, в которой буйно разгорелось пламя от пылающих поленьев. Девушка не удержалась. Сжав в руке кочергу, она несколько раз пошевелила чернеющие деревяшки, окутанные алым пламенем, после чего встала ближе, вдыхая лёгкий аромат костра.

Теодор уже давно разлил чай по чашкам, выставил блюдце с печеньем и сахарницу. Теперь же он, слегка присев на край стола, не решался потревожить свою гостью. Если бы Кристина видела в тот момент его взгляд, вопреки воле скользящий вдоль её стройной фигурки, то, скорее всего, непременно нашла бы повод сбежать из этого дома подальше от греха. В какой-то момент на долю секунды в омуте серо-зелёных глаз учителя промелькнуло что-то тёмное и напряжённое, сродни тому, что Кристина наблюдала во взгляде клиента своей матери накануне вечером.

Учитель с некоторым усилием скинул с себя наваждение, испугавшись неуместных порывов и, включив всё своё дружелюбие, сообщил:

– Чай готов. Идёмте, пока не остыл.

Кристина опомнилась. Она обернулась на голос и, сконфуженно улыбаясь прошествовала к месту за столом. Её ладони крепко обняли чашку, после чего девушка сделала пару глотков обжигающего напитка. Только теперь она в полной мере осознала, что согрелась и ничего ей больше в этой жизни не нужно. Девушка с протяжным выдохом откинулась на спинку стула.

– Спасибо вам, господин Макинтайер. Если бы не вы, я бы точно слегла завтра с температурой. А может, уже сегодня вечером, – теперь она улыбалась так же дружелюбно, как и её спаситель.

– Всегда пожалуйста, – ответили ей. – Как ваша рукопись? Закончили?

Кристина на секунду застыла с печеньем, не дошедшим до рта пары сантиметров.

– В процессе, – коротко ответила она, откусывая небольшой кусочек.

– Признайтесь, вы пишете что-то запрещённое или просто не хотите привлекать к своей персоне излишнее внимание? – он выждал паузу. – Не забывайте, я обещал хранить вашу тайну. Можете смело рассказывать.

– То, что я пишу, с некоторыми оговорками считается запрещённым, но, скажем так, у меня не получается довести до ума некоторые участки, а потому, скорее, второе – я не хочу внимания. По крайней мере, пока учусь здесь.

– Вы пишете эротику? – прямо спросил Теодор.

Кристина чуть не подавилась, мгновенно раскрасневшись.

– Я не хочу это обсуждать, герр Макинтайер. Давайте о чём-нибудь другом поговорим?

– Давайте, – абсолютно непринуждённо ответил мужчина. В словах его вовсе не звучало насмешки или стремления пристыдить свою собеседницу.

– Скажите, – девушке вдруг захотелось совсем уйти от неудобной темы, и она задала вопрос, который всё больше беспокоил её в последние дни, – мы с вами возвращаемся каждый раз одним маршрутом. Из разговора на уроке я поняла, что у нас вы исключительно по работе, живёте в этом доме, который расположен в паре шагов от школы. – Она остановилась, пытаясь понять, как человек, сидящий напротив, реагирует на её вмешательство в его жизнь.

– Продолжайте, – Теодор махнул рукой, не выказывая и тени недовольства. – Вы хотите знать, зачем я отправляюсь каждый раз в такую даль вместо того, чтобы съездить домой проведать родных?

– Точно, – смущённо призналась девушка. – Спасибо, что избавили от необходимости подбирать слова и простите за любопытство.

– Вам извиняться не за что. Я всегда поощрял любопытство в своих учениках, – он отпил из чашки. – На самом деле ничего интересного. Бюрократическая волокита по оформлению документов, дающих мне право работать у вас. Я езжу в столицу. Мы случайно попадаем с вами в один поезд. Откуда вы, Эдит? – задал он неожиданный вопрос.

Кристина замерла, даже не обратив особого внимания на не своё имя.

– Из Хайдельберга, – проговорила она напряжённо.

– У вас там родители?

– Только мама, – выдавила из себя Кристина, а затем по привычке дополнять ложь подробностями для большей правдоподобности продолжила. – Она не любит сидеть на месте, а потому постоянно переезжает с одной съёмной квартиры на другую. Я этого не поддерживаю, потому дома почти не бываю – остаюсь в школе на выходных.

– Мама не скучает?

– Ей некогда скучать. Но она меня очень любит, как и я её. – Кристина прильнула к чашке, ощущая потребность отдышаться. Подобные разговоры она ненавидела больше всего на свете.

Мужчина кивнул, глянул в окно, затем спросил ещё:

– У вас необычная фамилия. Вы полька?

– Мама утверждает, что мы потомки румынского рода, память о котором захоронена в глубинах истории, – расплывчато пояснила она, не желая продолжать эту ложь, которой кормила всех вокруг из года в год. – Отец умер, когда я была совсем маленькая и нам пришлось уехать от беспорядков, вызванных революционным восстанием.

Теодор окинул её проницательным взглядом. Впервые за долгое время Кристина ощутила, что близка к провалу. Обвини он её во лжи, девушка не стала бы спорить.

– Очень жаль, – только и ответил он.

– Чего? – встревоженно спросила Кристина.

– Того, что ваш отец умер и что память о прошлом захоронена в глубинах истории. Уверен, вам хотелось бы узнать поподробнее о предках. Тем более, если вы потомок древнего рода. Многие аристократы Европы поборолись бы за право удостоиться вашего внимания и скрестить родословные.

Кристина смотрела на своего собеседника исподлобья, пытаясь осознать сказанное. Ей потребовалось на это чуть больше времени, чем хотелось бы.

– Фамильный признак – последнее, на что я буду обращать внимание при выборе мужа, – проговорила она, не меняя выражения лица. – Время уже не то.

Макинтайер усмехнулся, отставляя свою чашку в сторону.

– Что же для вас важно в человеке, который вознамерится идти с вами по жизни рука об руку?

– Возможность говорить открыто обо всём и ничего не скрывать, – выпалила девушка, сама не ожидая от себя этого. Казалось, слова давно рвались из груди и только теперь нашли выход. У Кристины даже дыхание перехватило, и она залпом осушила свою чашку.

Теодор, понимая, что девушка по неясным для него причинам снова закрылась и не желает развивать тему, решил заканчивать встречу, хоть ему и не хотелось. Всё же для начала и этого было достаточно. Он поднялся с места, легко опрокидывая свою чашку в раковину.

– Здесь уже довольно тепло и можно переодеться. Я сейчас, – мужчина спешно обошёл стол и скрылся в комнате, в которой находилась кровать. Через минуту он выглянул оттуда, подзывая девушку зайти к нему.

Кристина нерешительно встала, отодвигая стул, и направилась в комнату. Деревянный пол согрелся. Теперь приятно было ступать по нему босыми ногами, ощущая лёгкий скрип стареньких половиц. Девушка вошла в спальню и почти сразу испытала странное волнение оттого, что в маленькой комнате, занятой одной лишь кроватью и крохотной тумбочкой, на которой ютилась лампа с абажуром, было довольно тесно. Теодор расстелил на покрывале два свитера с высоким воротом – серый и бежевый – после чего пояснил:

– Эти почти новые. Они хорошо тянутся, и в них вы не должны утонуть. Наденете под куртку – никто не заметит. Сейчас я выйду – примерьте. Какой больше приглянется, тот и берите. Отдадите, когда сможете – не к спеху, – он ещё раз задумчиво осмотрел вещи, затем Кристину, прикидывая, что ещё можно добавить, но так ничего и не придумав, махнул рукой и вышел, закрывая за собой дверь.

Кристина состроила недовольную гримасу. Вся эта идея с переодеваниями напрягала её. А что, если девочки найдут у неё в гардеробе мужской свитер? Хотя ни один не выдавал гендерной принадлежности – просто длинные вязаные кофты. В конце концов, поправив на всякий случай и без того задвинутые шторы, она принялась расстёгивать пуговицы жакета. Сняв его, она аккуратно подняла с постели светло-серую кофту и без особых усилий натянула на себя, почти сразу ощутив приятное щекотание шерсти по коже.

Свитер был великоват, но он хорошо подходил по цвету в отличие от бежевого, а потому Кристина спешно заправила его довольно длинный край за пояс юбки и набросила поверх жакет. Выжидать ещё чего-то не было смысла, а потому девушка поспешила покинуть комнату, чтобы продолжить, наконец, путь к школе.

Макинтайер теперь сидел на её месте, вероятно, чтобы сразу увидеть, когда она появится. Кристина встала посреди комнаты, разведя руки в стороны.

– Заберу этот, – проговорила она. – Ещё раз спасибо, господин Макинтайер.

Теодор с полминуты внимательно рассматривал девушку, после чего поднял взгляд к её лицу и изволил подняться сам.

– Давайте договоримся, что вне школы вы будете звать меня просто Теодор? – мужчина снова улыбнулся так, что захотелось улыбаться ему в ответ. Кристина опустила взгляд.

– Я пойду. Когда мама пришлёт мой свитер, верну ваш.

– Можете не торопиться, Эдит.

– Кристина, – поправила она, не поднимая глаз. Приглушённый смешок всё же донёсся до её слуха.

– Тогда до завтра, Кристина.

– До завтра, Теодор.

Глава 9

Попрощавшись с учителем, Кристина поспешила в школу. Не хватало ещё, чтобы девочки заподозрили её в том, что она где-то задержалась, и устроили допрос. У ворот уже кто-то стоял, ожидая, пока сторож отопрёт замок. Кристина подошла ближе. На лице её играла приветливая улыбка, которая невольно распространяла приятное расположение духа на окружающих. У неё действительно было хорошее настроение. Макинтайер хоть и заставил краснеть, но в целом сделал доброе дело, за которое ученица была искренне ему благодарно. Стоя у ворот школы, она несколько раз провела ладонью по предплечью, желая в полной мере прочувствовать мягкость тёплого свитера своего спасителя.

Дождавшись, когда герр Хабель отопрёт калитку, она быстро пересекла двор, также быстро взбежала по лестнице к себе на этаж, а когда шагнула за порог комнаты, поняла, что вспотела. Свитер оказался очень тёплым. Судя по вещам, разбросанным у одной из кроватей и шуму воды, доносившемуся из ванной комнаты, Марта уже вернулась и теперь принимала душ. Ханны ещё не было, но и она должна была явиться с минуты на минуту.

Кристина разулась, прошла вперёд, чтобы отодвинуть штору и впустить в комнату утренний свет, после чего кинула на свою постель сумку. Сама она села рядом и принялась расстёгивать жакет. Отбросив его в сторону, девушка не сразу стащила свитер, а когда разложила его на коленях, ещё с минуту поглаживала, мечтательно улыбаясь. Она вспомнила и в полной мере, отогнав волнение, мешавшее быть объективной, оценила, с какой заботой ей готовили чай, топили печь, она вспомнила лицо, обрамленное непослушными каштановыми прядями, выбившимися из наскоро схваченного резинкой хвоста, закатанные до локтей рукава белой рубашки, оголявшие крепкие, покрытые дорожками вен руки. При ближайшем рассмотрении Теодор не показался ей таким уж худощавым. Просто стройный, подтянутый – явно, что следил за собой. Его внимание и забота льстили ей. Кристина даже не пыталась скрыть этого. Такой мужчина, тем более иностранец, умел произвести впечатление, а потому девушка, которой недоставало на жизненном пути отцовской заботы, после столь интимной встречи с учителем всё ещё находилось под приятным впечатлением.