Артур Рэйш. Книга 2. Шепот темной стороны

Надо сказать, гулей[9] я видел вживую впервые и до этого момента искренне полагал, что они несколько меньше и не столь отвратительны на вид. Картинки в справочнике, к сожалению, несколько приукрашивали действительность, так что впечатления от реальности оказались намного более мерзкими, чем я ожидал.

Попробуйте себе представить гигантскую крысу ростом с новорожденного теленка. Потом сдерите с нее шкуру, стешите топором большую часть темени и затылка, затем тресните плашмя по морде… только хорошенько, чтобы она сплющилась и стала ровной, как дно у сковородки. Проковыряйте в ней широкую щель и вставьте в получившуюся пасть четыре с половиной десятка треугольных зубов, расположенных в два ряда. Затем снабдите эту тварь длинными когтями. Обрубите ей хвост у самого основания. Заставьте пустые глазницы светиться зловещими зелеными огнями, подарите способность гнусаво курлыкать при виде будущей жертвы, и… готово! Перед вами – гуль обыкновенный.

А теперь представьте, что таких тварей перед вами не одна, а сразу три, и все с радостным предвкушением смотрят на дверь, одновременно принюхиваясь к запаху свежатины. И вот тогда поймете, какие чувства я испытал, мельком заглянув в злополучную комнату.

Исходя из того, что мне было известно об их привычках, действовать пришлось быстро: сперва вышибить ногой болтающуюся на соплях дверь, обратить на слезших с трупа тварей объятую серебристым пламенем ладонь. Затем начертать перед собой символ Праха и облегченно выдохнуть, когда окаменевшие гули осыпались на пол тремя горками пыли. После этого ворваться внутрь, на ходу выхватывая из ножен клинок с вытравленным знаком Разделения[10] на лезвии. Рывком оторвать от досок примерзшее тело. Еще одним рывком взвалить похрустывающую ношу себе на плечо и, уже не заботясь о производимом шуме, вернуться к лестнице. Кубарем скатившись в комнату первого этажа, активировать поставленную защиту буквально за мгновение до того, как наверху послышалось новое курлыканье сразу на несколько голосов, а по шатающейся лестнице царапнули невидимые когти.

Мгновением позже такое же курлыканье раздалось и на улице. Ему почти сразу ответили голоса из соседнего дома и, кажется, даже сверху. Потом по свежей поземке пробежались чьи-то быстрые лапы, с хрустом взломав намерзшие на лужах льдинки. Кто-то возбужденно засопел, наверняка обнаружив возле дома следы моих сапог. Следом за этим возле двери, перекрытой Прахом, мелькнуло с пяток стремительных силуэтов, а мгновением позже на крыльце нарисовалась еще одна троица жадно облизывающихся гулей, один из которых при виде меня радостно вякнул и, задрав кверху уродливую морду, издал громкий протяжный рык.

Я лихорадочно огляделся.

Фолова бездна! Вот это я попал!

Учитель как-то обмолвился, что любой шум отзывается во Тьме долгим и весьма громким эхом. Поэтому топать ногами, громыхать железом и просто говорить вслух здесь не рекомендовалось. А применение магии и вовсе походило на звучание медного гонга, оповещающего всех заинтересованных о том, что во Тьме появилась долгожданная добыча. Местные жители слышали его издалека и поспешно мчались на зов, соревнуясь друг с другом за право первого укуса. И горе тому неумехе, кто, потревожив их, не сумел бы вовремя сбежать.

Я, к слову сказать, почти сумел. Но, будучи не готовым к «теплой» встрече, оказался ограничен рамками своего же собственного заклинания. Наличие которого, безусловно, только что спасло мне шкуру, но при этом произвело столько шума, что скоро тут народу будет не протолкнуться.

Стоило ли оно того, я, откровенно говоря, затруднялся ответить, но в самый первый момент шкура показалась мне дороже тишины. А имея при себе всего два метательных ножа и довольно ограниченный запас магии, уповать на счастливую случайность было самонадеянно. Поэтому я пожертвовал анонимностью ради спасения своей персоны и только потом пожалел, что не прислушался к совету старика Грема.

Убедившись, что защита работает прекрасно, а гули не лезут напролом, я, рискнув здоровьем еще разок, на мгновение ослабил защиту. После чего поднатужился и, чуть не порвав сеть неосторожным движением, вытолкнул изрядно обглоданного купца в реальный мир, успев вернуть сеть на место до того, как встрепенувшиеся гули почуяли слабину.

Надеюсь, Лардо и Готж приятно удивятся, когда господин Игоор всем своим немаленьким весом рухнет на прилавок, и помянут меня добрым-предобрым словом, если, конечно, узнают, кто их облагодетельствовал.

Ничем другим я, увы, помочь им не мог. Хотя, если честно, с огромным удовольствием свалился бы им на головы вместе с трупом – компания оголодавших гулей меня совсем не привлекала. Но сложность заключалась в том, что выход в реальность требовал сосредоточения и хотя бы толики времени. А ни того ни другого я себе позволить не мог. Более того, даже при удачном стечении обстоятельств я не смог бы уничтожить собравшихся вокруг дома тварей: их оказалось слишком много. А понимание того, что новое применение знаков привлечет сюда других гостей, делало ситуацию совсем удручающей.

От невеселых размышлений меня отвлекло голодное урчание на лестнице.

Я с раздражением посмотрел на скрючившегося на одной из ступенек гуля – мерзкая тварь, с трудом уместившись на своем насесте, спокойно сидела возле самой защиты и неотрывно смотрела прямо на меня. Чуть выше нетерпеливо скребли лестницу еще две уродливые сволочи. Третья с жадностью принюхивалась сверху. Несколько гулей с трудом балансировали на полусгнивших перилах. Кто-то метался по второму этажу, клацая когтями по деревянному настилу. Затем начал исступленно раздирать его на части, стремясь добраться до меня через потолок. Где-то через десяток ударов сердца сумел-таки выломать одну доску, но наткнулся на матово мерцающий купол защиты и отпрянул, оглашая весь дом раздраженным рычанием, тут же подхваченным с улицы.

Возле двери, насколько я мог видеть, собралась целая стая, которая сновала туда-сюда в надежде отыскать уязвимое место в защите. Самые наглые даже рискнули сунуться в дом и тут же опали на землю кучками свежего праха.

Моих сил после этого заметно убавилось, но еще на полсвечи их должно было хватить. Даже с учетом постоянно работающей охранной сети и того, что с каждым мгновением к дому подбиралось все больше и больше тварей.

Я мрачно покосился на беснующихся снаружи тварей.

Если меня сожрут, Хог наверняка обрадуется, заказчик убийства Лена останется безнаказанным, отец Лотий искренне пожалеет, что не прирезал меня собственноручно на алтаре, а его неприветливый бог лишится одного из своих посвященных просто по той причине, что тот, как выяснилось, так и не научился рассчитывать собственные силы.

Образ сурового владыки ночи вдруг предстал передо мной с такой четкостью, что я поневоле вспомнил, каким образом прошел посвящение. Недовольное лицо жреца, больше похожего на наемного убийцу, мягкие объятия темноты, принявшие в себя мое измученное сознание. Тихое потрескивание свечей, озаряющих неверным светом высеченное в черном камне огромное лицо, на какой-то миг ставшее для меня единственной опорой, не позволяющей сорваться в бездну…

И тут внезапная догадка чуть не заставила меня застонать от досады.

– Кретин! – Я хлопнул себя по лбу и, зажмурившись, воссоздал перед внутренним взором образ своего… ну, теперь уже – своего бога. Таким, каким его изобразили в храме. И каким я ОЧЕНЬ СИЛЬНО пожелал его увидеть, одновременно стремясь к нему всей душой.

На удивление сделать это оказалось намного проще, чем в прошлый раз, – стоило только подумать о Фоле, как на мои плечи легла знакомая тяжесть. Лицо обдуло порывом ледяного ветра, но боли почти не было. Да и в разум больше не врывались чужие голоса: Тьма обошлась со мной милосердно. Пожалуй, только холода вокруг прибавилось, но с ним я уже научился мириться. А ощутив ее осторожное прикосновение, облегченно вздохнул и, помня о том, скольких усилий мне стоило пробиться к храму в прошлый раз, мощным рывком рванулся к цели.

Признаться, я до последнего ожидал яростного сопротивления, ураганного ветра, леденящего кровь воя или еще чего-то подобного. Своего рода испытания на прочность. Просто реакции на эту неслыханную, уже дважды повторенную дерзость. Но Тьма спокойно расступилась передо мной, открыв дорогу, и даже легонько подтолкнула в спину, сопроводив это действие едва слышным смешком.

В итоге меня швырнуло вперед невесомой пушинкой, в мгновение ока перенеся из окруженного гулями дома в центр города. Слегка приподняло над землей, будто издеваясь над моей беспомощностью и отвечая на длинную непечатную тираду, невольно исторгшуюся из моей глотки. А потом со всего размаху бросило на твердое. Причем с такой силой, что из меня в буквальном смысле вышибло весь дух.

Пришел я в себя на полу, у основания знакомой до боли статуи Фола, распластанный перед ней, как промахнувшийся мимо жертвы ястреб, на полном ходу грудью ударившийся о землю. С той только разницей, что меня не размазало по плитам, а всего лишь поцарапало при приземлении. Так что затылок теперь немилосердно саднило, как минимум в паре ребер образовались трещины, а правую бровь после тесных объятий с постаментом рассекло так, что мое лицо оказалось залито кровью до самого подбородка.

Счастье еще, что в такую рань внутри не оказалось прихожан, поэтому никто не увидел моего позора. Так что я смог с кряхтением подняться и, оперевшись на алтарь, отдышаться, не слишком обращая внимание на то, куда именно попадает обильно льющаяся кровь.

– Это что, жертва? – вдруг насмешливо спросили у меня за спиной. – Неужто ты решил наконец вспомнить о своих обязанностях?

– Перебьетесь, – буркнул я, обернувшись и хмуро взглянув на чем-то очень довольного отца Лотия. – Просто по пути было.

Жрец, рассмотрев меня во всей красе, стер с лица неуместную улыбку и сокрушенно покачал головой:

– Эх, Рэйш…

После чего подошел и, выудив откуда-то чистую тряпицу, приложил к моему окровавленному лбу.

– Ничему-то ты не учишься. Вместо того чтобы врываться сюда и тревожить покой Фола, мог бы просто попросить. Разве это так сложно?

Я поморщился.

– Сколько сейчас времени?

– А сколько было, когда ты в последний раз призывал Тьму?

– Почти рассвело.

– Можешь гордиться: мы еще не открывали врата храма, – с новой улыбкой сообщил жрец, и я озадаченно нахмурился.

Не понял… по заведенному порядку двери обители богов открывались строго на рассвете. Но когда я зашел в лавку, на горизонте уже появились первые золотистые стрелы. Это что же, получается, я провел в доме всего несколько мгновений?!

– Тьма тебя любит, – подтвердил мою догадку святой отец. – Ее время течет для тебя гораздо медленнее, чем в реальном мире. Цени.

Я чуть не фыркнул. Но в этот момент из рассеченной брови снова хлынула кровь, заставив отвлечься. А затем мне стало не до колкостей, потому что заляпанный алыми пятнами алтарь внезапно вспыхнул багровым огнем и очистился. Ни крови, ни пятен, ни следов моих пальцев на нежной ткани, закрывающей холодный камень почти целиком. Просто раз – и готово. Очень удобный способ уборки.

Когда светопреставление закончилось, жрец смерил меня задумчивым взглядом.

– Твое подношение принято. И это необычно.

Я отобрал у него окровавленную тряпку и приложил ко лбу.

– Будем считать, что я сказал «спасибо», а Фол услышал.

– Я имел в виду другое.

Я тщательно вытер лицо и, убедившись, что кровь больше не идет, убрал тряпку в карман. Пусть не надеется, что оставлю ее тут – принесут, понимаешь ли, в жертву, а я потом знать не буду, где и что вдруг всплывет.

– Когда-нибудь, святой отец, вы обязательно расскажете мне подробности. Но сейчас, простите, я должен идти. У меня осталось незаконченное и очень важное дело.

– Конечно. Но имей в виду: о некоторых изменениях в твоем теле больше никто тебе не расскажет.

– Каких изменениях? – подозрительно прищурился я.

– Разных, – уклончиво отозвалась эта бритая сволочь. – К примеру, ты начнешь лучше переносить холод. Станешь меньше нуждаться в еде. Будешь более выносливым… Фол дает немалые преимущества своим последователям.

Я ненадолго задумался.

Насчет холода отец Лотий, пожалуй, не врет – я сегодня целую свечу проболтался на морозе и почти не замерз. Да и во Тьме чувствовал себя более чем неплохо. Сокращение пищевого рациона мне тоже по душе – неблагодарное брюхо все время хочет жрать, так что я здорово сэкономлю, если его бурчание станет менее интенсивным. А насчет всего остального… мне показалось или этот хитрец о чем-то умалчивает? Да и о магии его стоит хорошенько расспросить.

– Я вернусь, – твердо пообещал я, глядя в непроницаемые глаза жреца.

– Я буду ждать, – едва заметно кивнул он, заботливо поправив сбитую мной жертвенную чашу на алтаре, и величественно удалился.

Глядя ему в спину, какое-то время я колебался, борясь между стремлением выяснить все здесь и сейчас и желанием допросить еще одного неразговорчивого мерзавца, знающего о моей проблеме немногим меньше, а то, может, и побольше жреца. Потом рассудил, что здесь меня сами приглашают, тогда как ТУДА могут однажды и не пустить. Подумал, что из этих двух типов второй может и не дождаться, поэтому все-таки оставил Лотия на закуску. А затем вышел из храма, свистнул скучающему кэбмену и, запрыгнув в экипаж, отправился в порт.

Глава 4

В последний момент я передумал и все-таки заскочил в Управление городской стражи. Наши, разумеется, еще не вернулись, так что стучаться к ним было бесполезно. Поэтому я черкнул Готжу короткую записку, чтобы он знал, откуда труп, непрозрачно намекнул, что иду по следу, и, оставив ее парням Вейса, отправился по своим делам.

Мастер Нииро раннему визиту ничуть не удивился. Старики вообще плохо спят по ночам, так что я напрасно опасался, что мое появление испортит ему настроение. Напротив, одряхлевший маг оживился, когда я постучался в его дверь, и охотно снял защитные заклинания, позволив войти.

– Раненько ты вернулся, – проскрипел он, когда я перешагнул порог его комнаты. – Думал, раньше, чем через год-два, не появишься.

– Почему это? – поинтересовался я, без спроса занимая единственный свободный стул.

Сидящий в кресле старик усмехнулся.

– Не дорос ты пока до настоящих вопросов. Но видимо, я все же ошибся. Или что-то произошло? Что-то, с чем ты не смог разобраться сам, поэтому явился к старому пердуну за советом.

– Скорее, второе. Но возможно, вы себя переоцениваете.

– Наглец, – хрипло каркнул мастер Нииро, окинув меня цепким взглядом. – Но наша порода вся такая. К тому же мне тоже хотелось задать несколько вопросов по поводу твоего учителя… честный обмен, не находишь?

Я, поразмыслив, кивнул:

– Пожалуй. Кому начинать?

– Уважь старика, если не трудно, – надсадно закашлялся маг, поднеся к лицу мятый платок. – А потом я попробую ответить на твои вопросы.

– «Попробую» меня не устраивает, – сухо отозвался я. – Обещайте рассказать все, что знаете, иначе мы не договоримся.

– Шустрый какой. Всего я даже королевским палачам не смогу рассказать, так что давай ограничимся тем, что я правдиво отвечу на твои вопросы.

– Не согласен. Правдиво можно ответить «да» или «нет» и ограничиться только этим. Поэтому вы честно и подробно расскажете обо всем, что меня интересует. А взамен… из уважения к вашему опыту я сделаю это первым… я отвечу на ваши вопросы. Все, о чем учитель не запретил мне говорить. На мой взгляд, это будет справедливо.

Старик хмыкнул и неожиданно расслабился.

– Идет. Расскажи, как умер Этор?

Я улыбнулся.

– Я не видел.

– Почему? – нахмурился Нииро. – И как ты тогда получил его перстень?

– Он отправил меня во Тьму. Как обычно, показал след и велел не возвращаться, пока не найду источник. Вот только след оказался мертвым, поэтому я задержался. А когда выбрался, учитель уже не дышал. В руках у него лежал перстень и записка, в которой мастер… если говорить вкратце… поздравлял меня с успешным возвращением в мир живых и сообщал, что это было последнее испытание. Которое я, если смог прочесть эти строки, успешно преодолел и могу забрать его перстень в знак окончания ученичества.

– Что? – растерянно моргнул Нииро. – Этор отправил тебя по следу мертвеца?!

Я пожал плечами.

– Он часто так делал: там, где мы жили, мертвецов было в достатке. Просто след на этот раз оказался совсем свежим. И я не сразу понял, что он ведет во всех смыслах слова в могилу.

На лице старого мага проступило изумление.

– Ты – ищейка! И, судя по перстню, весьма неплохая! Так зачем он натаскивал тебя на мертвых?!

– Просто живых поблизости не оказалось, – понимающе ухмыльнулся я. – Поэтому учитель использовал единственный доступный материал.

– Куда же этот хрыч забрался, если даже королевские псы не сумели до него докопаться?

– Насчет королевских не знаю, а профессиональных убийц вокруг его хижины закопано немало. И не все из них еще успели полностью разложиться.

– Даже так? – задумчиво пробормотал Нииро, ненадолго прикрыв морщинистые веки. – Странно. Что же он тогда не поменял место жительства, если они напали на след? Из-за тебя? Ты знаешь, что на него долгие годы велась самая настоящая охота?

Я снова ощутил на себе внимательный взгляд.

– Учитель упоминал об этом.

– Почему тогда ты еще жив? И как он посмел назвать тебя учеником, если поклялся больше никогда не учить королевских сыскарей?

– Может, потому, что я не был сыскарем? Или потому, что я нашел мастера Этора сам? По почти выветрившемуся следу, которому было много и много месяцев?

У старика дрогнули брови.

– Сколько тебе было лет, мальчик, когда ты рискнул нарушить его уединение?

– Девятнадцать.

– Так много? – неприятно удивился он. – Когда-то Этор не смотрел даже на тех, кому исполнилось десять! А ты… поздно открывшийся дар?

– Да.

– Причина?

Я спокойно взглянул в посверкивающие любопытством глаза мага.

– Месть.

– Весомо, – понимающе кивнул он. – Что-то натворил? Девица бросила? Предал лучший друг? Или, быть может, семья?

– Это имеет значение?

Мастер Нииро на мгновение запнулся, а потом, осторожно подбирая слова, пояснил:

– Я очень хочу понять, почему Этор тебя выбрал. И почему именно ты… поздно созревший и так сильно опоздавший с полноценным ученичеством сопляк… заинтересовал его настолько, что он посвятил свои последние годы именно тебе.

Я на мгновение заколебался: отвечать на этот вопрос я не был обязан. С другой стороны, большой тайны в моем прошлом не было. Оно было горьким, это правда. Но ничего сверхординарного или загадочного я в нем не усматривал.

– Мне грозила плаха, – наконец сказал я часть правды. – По ложному обвинению. Королевский суд не нашел доказательств моей невиновности, а оспаривать его вердикт оказалось некому. Правда, приняли это решение не сразу – сперва было довольно утомительное следствие, так что казни пришлось ждать долго. За это время я… скажем так, пересмотрел свои взгляды на жизнь и в назначенный день просто ушел во Тьму, спалив за собой все мосты.

– Значит, ты нашел убийцу? – с интересом сощурил глаза мастер. – На плаху отправляют только за это: смерть за смерть… Ты нашел тех, из-за кого тебя обвинили в убийстве?

– Я нашел исполнителя.

– Воспользовался новой силой?

– Да.

Старый маг глубоко вздохнул и, вынув руки из-под пледа, сложил их на груди.

– Любопытно. Сколько времени ты дожидался казни?

– Больше месяца.

– А сколько длилось следствие по твоему делу?

Я оскалился.

– Судебная система в Алтории весьма нетороплива, мастер. Но думаю, вы и сами прекрасно это знаете.

– Хорошо, – послушно отступился Нииро. – Как долго ты искал учителя?

– Одну полную луну. Я понимал, что без наставника долго не протяну. Как и то, что найти официального учителя уже не смогу. Тогда я полагал, что за мной начнется охота, как за беглым преступником. Поэтому скрывался. И собирал слухи в надежде, что где-то найдется подходящий… может быть, уже немолодой, удалившийся от дел маг, которому окажется все равно, кем я был раньше.

– Где ты напал на след?

– Довольно далеко отсюда, – ответил я, почти не покривив душой. – Рыбаки подсказали, что в округе живет отшельник. Старый уже совсем, дряхлый… почти как вы… но старательно скрывающийся от людей и лишь изредка выходящий из своего лесного убежища. Один из тех парней смог его кое-как описать. Я его просто представил, шагнул во Тьму… и мой будущий учитель едва меня не прикончил, приняв за наемного убийцу. Когда стало ясно, что он ошибся, его слуги вышвырнули меня в ближайшее болото, чтобы не пачкал травку перед домом. Но я нашел его снова. Выполз из Тьмы у самого порога, волоча за собой какую-то присосавшуюся сущность. Мастер Этор ее прибил, а меня выходил, сказав, что такое упорство достойно вознаграждения. А когда изучил мои способности, решил, что у меня есть неплохой шанс не сойти с ума.

– Он не ошибся, – хмыкнул мастер Нииро, заглянув в мои бесцветные глаза. – Очень немногие знают, на что обрекает мага такой сложный дар, как наш. А в столь позднем возрасте здравый ум сохраняют единицы.

– Учитель тоже так говорил. Он поэтому и не хотел мной заниматься.

– Но все-таки передумал. – Старик в очередной раз пристально взглянул на меня. – Сколько лет ты провел у него в обучении?

– Шесть с половиной.

– Сходится, – согласно кивнул Нииро, что-то посчитав в уме. – Ты что-то еще получил от него в наследство, кроме перстня?

– Я ушел с пустыми руками, мастер. Тело я сжег, как и полагается. Перстень забрал. А из других вещей взять было просто нечего: ни книг, ни артефактов, ни даже записки, которая сгорела сразу, как только я дочитал ее до конца.

– Жаль, – тяжко вздохнул маг. – Я надеялся, он сохранил хоть что-то… но Этор всегда был упрямым. И соблюдал только свои собственные правила. Впрочем, для охоты за сокровищами я уже слишком стар, хотя, можешь мне поверить, когда-то у твоего учителя была роскошная коллекция диковинок. Что-то он продал, когда покидал обжитые места, часть раздал бывшим ученикам, от которых потом отрекся. Некоторые вещи и по сей день всплывают на черных рынках от южных озер до самого Белого моря. Но большинство он просто уничтожил. А самые ценные вещи наверняка припрятал там, где никто, кроме него, не смог бы их найти. Жаль, что теперь они утеряны для мира… ты не солгал мне, мальчик. Поэтому я позволю тебе утолить любопытство так же, как ты сегодня утолил мое.

Я вопросительно приподнял брови.

Что? Вот так просто? Он больше ничего не хочет у меня выпытать?

– Спрашивай, – устало повторил старый маг, прикрывая глаза. – У меня еще остались вопросы, но они подождут. Поэтому задавай свои, пока я еще в силах на них ответить.

Медлить я не стал и задал, наверное, самый важный вопрос, который тревожил меня с раннего утра:

– Скажите, мастер, что такое Тьма?

Нииро замер, на мгновение будто окаменев в своем кресле, а потом неожиданно запрокинул голову и… расхохотался. Правда, почти сразу закашлялся, вынужденно согнувшись и с силой сдавив ладонями грудь. А когда наконец отдышался, то посмотрел на меня так, что я внезапно вспомнил нелегкие годы ученичества. Учитель, бывало, тоже на меня так смотрел, когда я умудрялся сморозить какую-нибудь глупость.

– Молодец, Рэйш! Сразу быка за рога! – Все еще посмеиваясь, маг утер рукавом выступившие на глазах слезы. – Да если бы кто-то знал ответ на твой вопрос, то давно бы озолотился! Впрочем, я в свое время задумался над этим много позже, чем следовало, так что ты в каком-то смысле оказался умнее.

Я непонимающе нахмурился:

– Простите, мастер. Я не совсем вас понял…

– Ничего. Иногда я сам себя перестаю понимать. Но ты действительно молодец – рано начал анализировать свои ощущения, хотя большинство из нас пользуются силой, даже не задумываясь, откуда она приходит и чем за нее придется заплатить. Мы, к сожалению, привыкли работать тем, что нам позволили, и уже не ищем других путей. Идем по заранее проторенной колее. Смотрим на мир зашоренными глазами. Но если маг начинает задавать вопросы, это означает, что полученные им знания не укладываются в картину мира, созданную мало разбирающимися в жизни теоретиками. И перешагнул ту грань, за которой, помимо доверия, требуются еще и доказательства. Скажи мне, мальчик, почему ты вдруг задумался над этим?

Я хмыкнул.

– Есть причины. Так вы расскажете о своих выводах?

– Расскажу, – успокоившись, кивнул Нииро. – Хотя не уверен, что тебе это сильно поможет. Видишь ли, то, что мы совершенно необоснованно называем «Тьмой», на самом деле не первозданный мрак, не место обитания темных богов и даже не краешек чужой Вселенной. Не буду утверждать, что мои размышления есть единственно верная истина, но я бы сказал, что это – своего рода пограничье между миром живых и миром мертвых. То место, через которое проходят отлетевшие души. Кто-то быстрее, кто-то медленнее… но Тьмы не минует никто. Именно в ней неупокоившиеся духи находят себе привязки. И именно с ее помощью возвращаются в наш мир.