Пробудитель. Между сном и смертью

Александр Литвиненко

Пробудитель. Между сном и смертью

Глава 1. Зыбкое Возвращение.

Часть1. Контроль.

Белая, безжизненная пустота, казавшаяся Глебу вечностью, наконец отступила, словно по мановению невидимой руки. Она сменилась зыбким, неопределенным состоянием, похожим на переход между глубоким сном и пробуждающейся явью. Больше не было ощущения беспомощного парения в безграничной белизне.

Слабое, едва уловимое чувство собственного тела постепенно возвращалось, словно отдаленное эхо, напоминая о его физическом существовании, словно о тонкой пленке сознания, колеблющейся на границе двух миров. Но внутри зрело твердое, пусть пока и еле ощутимое намерение – вернуться.

Первой, инстинктивной мыслью была связь. Он отчаянно попытался нащупать ментальные нити, связывавшие его с теми, кому он когда-то помог, с теми, чьи сны он когда-то вел к свету.

Лев, с его детской непосредственностью и внезапно обретенными воспоминаниями; Эмма, хрупкая и сильная одновременно, чьи чувства к нему были такой яркой нитью; Тимур, с его рациональным умом, столкнувшимся с необъяснимым; Алексей, чья внутренняя борьба нашла отражение в его сновидениях…

Их образы проносились в его сознании, словно далекие звезды на ночном небе, но связь казалась слабой, неустойчивой, словно тонкие оборванные провода.

Первым, к кому он решил обратиться, был Дмитрий. Последнее погружение в его сознание оставило странный, липкий след, ощущение болезненного контакта и яростного пробуждения, словно незавершенная мелодия, звучащая на фальшивой ноте.

Глеб интуитивно чувствовал, что связь с сознанием гонщика может быть сильнее, живее, возможно, из-за той яркой эмоциональной бури, которую они пережили вместе. К тому же, Дмитрий видел Тёмного Глеба, пусть и в искаженном восприятии пробуждающегося сознания.

Дмитрий мог дать ключ к разгадке – что именно держал в руках его темный двойник, покидая реальность клиники? Ему отчаянно нужен был якорь, какая-то зацепка, чтобы вырваться из этой зыбкой ловушки небытия.

Чтобы добраться до Дмитрия, Глеб понимал, что единственный шанс застать его – в мире сновидений, в той пограничной области сознания, где мысли и образы еще не оформились в четкую реальность. А поскольку Дмитрий был гонщиком, скорость и рев мотора были неотъемлемой частью его сущности.

Образ его любимой красной гоночной машины болезненно всплыл в сознании Глеба, яркий и отчетливый, словно вспышка молнии. Машина… она уже здесь, в этом странном промежуточном состоянии, словно призрак, сотканный из воспоминаний.

Силой мысли Глеб попытался материализовать знакомый салон, жесткое спортивное сиденье, запах бензина и жженой резины, въевшийся в обивку.

Он «сел» на заднее сиденье, чувствуя под собой лишь зыбкую, податливую субстанцию, но упорно воображая упругую кожу и ощущение поддержки спортивного кресла.

Нужно ждать. Но ожидание в этом безвременье было мучительно, каждая минута тянулась как вечность. Чтобы хоть как-то занять ускользающее сознание, удержать его от растворения в серой пустоте, Глеб вспомнил уроки, которые ему давали редкие энтузиасты сновидений, те немногие, кто пытался понять хрупкую и изменчивую природу этих пограничных состояний.

Закрываешь глаза… Он мысленно сомкнул веки в этой бескрайней серости, пытаясь создать хоть какую-то иллюзию темноты. Представляешь помещение или транспорт вокруг себя… Он сосредоточился на деталях: кожаный спортивный руль с удобными выступами для пальцев, длинная рукоятка переключения скоростей с необычной, словно отполированной костью, рукоятью, ручник, выполненный в виде миниатюрного японского меча – странная прихоть Дмитрия, врезавшаяся в память Глеба во время их последнего погружения.

Начинаешь обращать внимание на все мелочи… Глеб углубился в детали, словно рассматривая под лупой: потертость кожи на руле в местах хвата, едва заметная царапина на металлической рукояти переключателя, тусклый блеск полированной стали ручника, отражающий невидимый свет.

Потом начинаешь менять цвета на каждом предмете… Руль вспыхнул неестественным, пульсирующим ярко-синим цветом, рукоять скорости запульсировала ядовито-зеленым, ручник окрасился в багровый, словно раскаленное железо. Вокруг словно завихрились невидимые потоки энергии, подчиняясь его воле.

Часть 2. Первая связь.

И вдруг, словно по волшебству, зыбкая материя вокруг начала меняться, обретая форму и очертания. Машина словно провалилась сквозь невидимую завесу, и перед глазами Глеба возникла знакомая гоночная трасса, залитая ярким полуденным солнцем, с раскаленным асфальтом и ревом невидимых трибун. А на водительском сиденье появился Дмитрий, сосредоточенно смотрящий вперед.

Неожиданность была настолько внезапной, что у Глеба невольно вырвалось: – О привет! Я тебя заждался!

Дмитрий вздрогнул. Глаза его распахнулись, как у человека, увидевшего призрака. Он резко повернул голову. – Что за… – Но договорить не успел. Его лицо дрогнуло. Веки сомкнулись. Он исчез. Проснулся. Реальность.

Дмитрий резко сел на кровати, обливаясь потом. Сердце колотилось в груди, как бешеное. Он провёл ладонью по лицу и несколько раз глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться.

– Это что, чёрт возьми, было?..

Он уставился в точку на стене, словно пытался просверлить её взглядом. Сон. Просто сон. Но Глеб был там. Он говорил с ним. Слишком отчётливо. Слишком реально. И почему он выглядел таким… обычным? Не как из сна – как живой.

Он вытер пот со лба. Остаточное явление? Последствия комы? Или Глеб всё ещё… связан с ним как-то?

Он взял телефон, пролистал контакты. Нашёл: Анастасия Коваленко.

Пару секунд колебался, потом нажал на вызов.

– Да? – голос Анастасии был чуть охрипшим, она, кажется, только проснулась.

– Это Дмитрий. Прости, что рано. Слушай… у меня был сон. Очень странный. Там был Глеб.

Пауза.

– И?

– Он говорил со мной. Словно… осознанно. Как будто он знал, что делает. Не просто образ – как будто сам Глеб. Это… нормально?

Снова тишина. Анастасия вздохнула.

– Слушай, это может быть просто сновидческое эхо. Подсознание перерабатывает опыт. Ты же только недавно вернулся. Мозг восстанавливается, могут быть всякие сюжеты.

– Но он… был слишком реальным. Он сел ко мне в машину. Разговаривал. Как вживую. Это не ощущалось как обычный сон.

– Дмитрий… – голос стал мягче, но твёрдый. – Не накручивай себя. Это просто сон. Такие вещи случаются. Не нужно волноваться.

Дмитрий сжал губы. Хотел возразить, но сдержался.

– Ладно… прости. Просто показалось важным.

– Отдохни. Если что – я всегда на связи.

Звонок завершился. Дмитрий уставился в экран.

Просто сон… – повторил он про себя, но внутри всё зудело от сомнений.

В мире снов.

Глеб болезненно застонал в зыбком небытии. Вот черт. Снова дал маху. Придется ждать дальше, но теперь он понимал, что его ментальные способности ослабли, нуждались в восстановлении и усилении, словно мышцы после долгой неподвижности.

Он вспомнил уроки старого друга, Изотерика Артёма, эксцентричного исследователя изнанки сознания, который учил его подчинять мысли своей воле, концентрироваться и управлять потоком сознания.

Обращаешь внимание на все действия, которые совершаешь. Даже здесь, в этом бесплотном состоянии. Как дышишь… Он попытался ощутить несуществующее движение воздуха в легких, сосредоточившись на самом ощущении дыхания, даже если физически его не было. Как управляешь рукой… пальцами…

Глеб сосредоточился на ощущении движения фантомных пальцев, пытаясь почувствовать, как сгибаются суставы. Как движешь головой… Легкое покачивание в серой пустоте, усилием воли созданное ощущение движения. Это нужно для того, чтобы заглушить свой внутренний голос.

Этот неумолчный поток мыслей, болезненно переключающий внимание с одной мимолетной идеи на другую, мешающий сосредоточиться, словно рой назойливых мух. Мысли должны быть чистыми и от начала и до конца, не меняя своей значимости, словно сфокусированный луч света.

Часть 3. Тёмный Глеб.

Тем временем, в реальном мире, Тёмный Глеб, освоившись с управлением чужим телом, осторожно пробовал свои силы. Мир вокруг был ошеломляюще новым, наполненным таким количеством стимулов – яркие огни, громкие звуки, запахи, прикосновения, – что его мысли болезненно метались от одного к другому, мешая сосредоточиться, как дикий зверь в незнакомой клетке. Он инстинктивно вспомнил тактику Глеба Светлого, его умение концентрироваться и отсекать лишнее, но в шумном городе эта практика работала плохо, требуя постоянных усилий.

Внезапно зазвонил телефон Глеба, лежавший на прикроватной тумбочке. На экране высветилось «Анастасия К.». Тёмный Глеб машинально принял вызов, следуя мышечной памяти чужого тела.

– Глеб? Ты как себя чувствуешь? Выйдешь сегодня на работу? – в голосе Анастасии звучала легкая тревога.

– Нет… неважно, – хрипло ответил Тёмный Глеб, стараясь скопировать тембр и интонации оригинала, но его голос звучал неестественно и глухо.

– Мне нужно отдохнуть. И… ты не могла бы посоветовать… куда можно уехать на месяц? В какое-нибудь уединенное место, где вообще никого нет?

Анастасия на мгновение замолчала, явно удивленная странным вопросом и несвойственной Глебу просьбой.

– Ну… у моего дяди есть старенький домик в Сибири, в лесу. Там в радиусе десяти километров вообще ни одной живой души. Тебе подойдет?

– Да, идеально, – с неожиданной живостью ответил Тёмный Глеб, почувствовав возможность уйти от пристальных взглядов и сосредоточиться на изучении своего нового тела и его возможностей. Он понял – уединение вдали от любопытных глаз даст ему возможность спокойно тренировать свои новые способности, не опасаясь разоблачения.

И пока Тёмный Глеб собирался в далекую сибирскую глушь, Глеб Светлый, все еще запертый в зыбком небытии, продолжал свои ментальные упражнения в салоне воображаемой машины. У него уже появились первые, слабые успехи: он мог телепортироваться с одного сиденья на другое, передвигать мелкие воображаемые предметы в салоне, ручник сам собой затягивался и отпускался обратно.

Это начинало нравиться Глебу, давало слабую надежду на возвращение, но этого было явно недостаточно, чтобы вырваться из этого странного не-досна.

Часть 4. Вторая Встреча.

В салоне снова появился Дмитрий. На этот раз Глеб действовал осторожнее, стараясь не спугнуть хрупкое состояние сна.

– Вот тут поверни, – тихо сказал он с заднего сиденья, стараясь слиться с фоном сновидения.

Дмитрий без удивления ответил: – Да, конечно, – и плавно повернул руль, словно так и должно было быть. Глеб знал: любое несоответствие сну, любая резкость или неожиданность могли спровоцировать пробуждение Дмитрия и обрушить хрупкую связь.

– Слушай, скажи мне, в клинике ты случайно не видел, что у меня было в руках? А то мне что-то дали, а я совсем не помню, куда закинул. А сейчас отдавать надо, а я не знаю что.

Дмитрий на мгновение задумался, глядя в зеркало заднего вида, словно пытаясь восстановить ускользающие воспоминания.

– Да вроде ничего особенного не видел. Блокнот какой-то в руках был, с ручкой.

Блокнот с ручкой… он всегда со мной. Я туда стараюсь записывать все необычное, что происходит, даже сны, которые помню. Это помогает контролировать свои сны… – подумал Глеб.

– А может, был какой-нибудь медальончик? – осторожно спросил Глеб, пытаясь натолкнуть Дмитрия на нужный образ.

– Да нет, – ответил Дмитрий, внимательно глядя на дорогу, словно пытаясь что-то вспомнить.

– Не видел. Хотя… может, он был на руке и поэтому я не заметил, ну или на шее под рубашкой.

Контакт во сне прошел относительно нормально, без резкого пробуждения. Когда Дмитрий погрузился в более глубокую фазу сна, он начал рассказывать Глебу о своих смутных воспоминаниях, о странном поведении Тёмного Глеба, о его неестественной уверенности и холодном взгляде.

– Мне показалось… будто это был не ты, не тот что во сне когда мы встретились – неуверенно пробормотал Дмитрий, словно сомневаясь в собственных словах.

Дмитрий, казалось, начинал что-то понимать, чувствуя неладное на интуитивном уровне. – Чем я могу помочь?

Глеб вздохнул, чувствуя слабую, но все же зародившуюся надежду.

– Для начала… расскажи все Анастасии. Может быть, ее рациональный ум найдет какое-то решение. И… если ты не боишься… позволь в следующий раз Анастасии войти в твой сон вместе с тобой. Она должна увидеть своими глазами, что происходит. Это может быть нашим единственным шансом.

Глава 2. Непрошеное вторжение.

Часть 1. Встреча с Анастасией

Дмитрий, с трудом возвращаясь в хрупкую реальность после странного и тревожного сновидения, немедленно рассказал Анастасии обо всем, что вспомнил – о его отрывочных фразах, о той странной уверенности Глеба и едва уловимой, но пугающей угрозе, исходившей от его двойника. Он передал и просьбу Глеба – помочь, войти в его сон, установить более прочную связь и понять, что происходит.

Анастасия, сидя напротив, выслушивала его с привычным врачебным спокойствием. Она нахмурилась, но поначалу отнеслась ко всему со скепсисом:

– Дмитрий, вы ведь только недавно вышли из комы. Ваше восприятие ещё может быть… фрагментарным. Мозг иногда удерживает впечатления сна, особенно если они связаны с сильными переживаниями. Я разговаривала с Глебом несколько дней назад – он выглядел уставшим, да, говорил, что собирается взять отпуск и уехать в Сибирь. Полное уединение – это в его духе.

– Нет, Настя, это не просто сон, – Дмитрий подался вперёд, его голос дрожал.

– Он был… живым. Слишком настоящим. Он просил меня о помощи. Это был не бред и не эмоции, я это точно знаю.

– Дмитрий, – сдержанно сказала она, но в голосе уже появилась тень сомнения.

– Я знаю, вы, врачи, любите всё объяснять через нейронные импульсы и стадии сна, – усмехнулся он.

– Но иногда, может, стоит просто поверить в то, что выходит за пределы теории?

Анастасия прищурилась:

– Вы пытаетесь мной манипулировать?

– Ни в коем случае, – с улыбкой сказал он.

– Просто использую логические доводы. И, может быть… лёгкий шарм.

– Дмитрий…

– Ладно, шарма оставлю на потом. Но Глебу действительно нужно помочь. Я не могу это проигнорировать.

После небольшой паузы, в которой Анастасия, казалось, взвешивала всё, что он сказал, она медленно кивнула:

– Хорошо. Мы попробуем. Но если это окажется просто сон – я тебя заставлю пересматривать вводную лекцию по физиологии сна.

– Договорились. Но если я окажусь прав – ты пригласишь меня на кофе?

Анастасия рассмеялась коротко, покачала головой:

– Дмитрий, ты только что вышел из комы. Не рановато ли флиртовать?

– Поверь, после того, как ты просыпаешься из небытия – хочется жить. И немного – рисковать.

В клинике царила напряжённая атмосфера. Анастасия готовила оборудование, проверяя каждый контакт. Дмитрий наблюдал за ней с лёгкой усмешкой.

– Ты так сосредоточена, будто собираешься меня запускать в стратосферу.

– Почти, – ответила она, не поднимая глаз. – Только в сновидение, где всё куда опаснее.

– Не хочешь всё-таки пойти со мной в этот сон? – спросил он, наклоняясь ближе. – Вместе веселее. Или страшнее.

Она на секунду отвлеклась от приборов и посмотрела на него пристально:

– Дмитрий, вы уверены в своём решении? Вы всё ещё слабы. Погружение в сновидение в таком состоянии может вызвать непредсказуемые последствия.

– Я уверен, – ответил он твёрдо. – Глеб сделал это для меня. Теперь моя очередь.

Он сделал паузу, а затем добавил, уже мягче:

– Но если ты всё-таки решишь составить мне компанию – обещаю держаться за руку. Только по медицинским соображениям, конечно.

Анастасия покачала головой, подавляя улыбку:

– Сначала вернись живым из этого сна, герой. А флирт – потом.

– Значит, шанс есть?

Она не ответила, только вернулась к настройке мониторов. Но на её лице мелькнула та самая тень улыбки, которую он надеялся увидеть.

– С другой стороны, если Вы правы Дмитрий, то лучше мне пойти с Вами в этот сон, сказала Анастасия.

– Дмитрий, вы уверены в своем решении? Вы еще не до конца восстановились. Погружение в свое сновидение с чужим человеком, тем более в таком нестабильном состоянии, может нанести вам непоправимый вред, спровоцировать непредсказуемые реакции вашего организма.

Дмитрий твердо посмотрел ей в глаза, в которых горел огонь решимости, словно отблеск гоночного пламени.

– Знаете, Анастасия, мы, гонщики, постоянно идем на риск, балансируем на грани. Для нас доля секунды может стать роковой. А Глеб… Глеб принес мне надежду, вытащил меня из того замкнутого круга отчаяния, в котором я тонул. Хотя кто я для него? Всего лишь один из многих пациентов. Но я чувствую, что должен ему помочь, чего бы мне это ни стоило. Я не боюсь сложностей, я привык решать их на скорости, идти вперед, несмотря на любой страх. Так что… так и быть. Вперед, к Глебу.

Часть 2. Двойное погружение

В это время Светлый Глеб, всё ещё запертый в зыбком пространстве между сном и явью, продолжал отчаянно развивать свои ментальные навыки – единственное оружие, которое у него осталось. Его воображаемый салон гоночной машины стал отражением внутреннего состояния: снаружи – слегка тюнингованный автомобиль, а внутри – нереально расширенное пространство, подчинившееся его воле.

Заднее сиденье трансформировалось в уютный диван с мягкими подушками, рядом покачивалось плетёное кресло-качалка, в углу – просторный гамак. В воздухе витал аппетитный запах с миниатюрной шашлычницы, а блестящий кофейный аппарат тихо шипел, издавая уютные звуки.

Когда в сон вошли Дмитрий, сопровождаемый немного растерянной, но настороженной Анастасией, она с трудом сдержала улыбку, осматривая это сюрреалистическое пространство.

– Да… теперь я вижу, что ты действительно Светлый Глеб, – пробормотала она, качая головой.

– Только ты мог создать такой… бессознательный бардак с ароматом шашлыка. Не удивлюсь, если где-то здесь прячется твой друг дракон.

Дмитрий усмехнулся:

– А мне, между прочим, нравится. Гостеприимно, уютно, и ты рядом. Осталось только звёзды над головой и тихую музыку.

Анастасия скосила на него взгляд, но уголки её губ предательски дрогнули.

– Мы не на свидании, Дмитрий. Мы внутри твоего сна и в нем два совершено чужих сознания не привычных для твоего обычного сна. Не забывайся.

– Знаешь, с тобой даже в кошмаре можно найти повод для флирта, – усмехнулся он. – Это уже диагноз?

– Диагноз будет, если ты не сосредоточишься на задаче, – отрезала она, но голос её звучал мягче, чем обычно.

Тем временем Светлый Глеб встретил их с усталой полу-улыбкой, которая тут же исчезла с его лица, сменившись тревогой.

– Сейчас не до друга дракона, Анастасия. Мне бы вылезти отсюда, пока мой Темный Я не начал безвозвратно менять реальность в нашем мире. Во сне, знаешь ли, у него очень даже неплохо получалось манипулировать образами и ощущениями.

– Хорошо, Глеб, – задумчиво произнесла Анастасия, оглядывая странное убранство сновидения, пытаясь найти в этом хаосе хоть какую-то логику.

– Но почему бы тебе просто не проснуться? Что тебя здесь держит? Ты же Проводник, ты контролируешь сны, по крайней мере, так казалось раньше.

Светлый Глеб горько усмехнулся, и в его глазах промелькнула тень отчаяния.

– Если бы все было так просто, Анастасия. Мой темный Я постарался на славу. Он забрал эти воспоминания с собой, вырвал их из моей памяти, словно страницы из книги. Я не могу вспомнить свой якорь для выхода из сна, ту отправную точку, которая всегда возвращала меня в реальность. Но у меня есть ощущение… слабое, но навязчивое… что это может быть кулончик. Маленький металлический значок звезды, который мне подарил мальчик Лев. Мне кажется, нужно попробовать связаться со Львом, может быть, у него сохранился его образ, и мы сможем сделать ментальный дубляж этого медальончика, воссоздать его в моем сознании.

Анастасия кивнула, задумчиво поглаживая подбородок, пытаясь осмыслить эту необычную ситуацию.

– Значит, ищем Льва… хотя я всё ещё не понимаю, как ты собираешься поменяться с тенью. Это не просто сон, Глеб.

Пока она говорила, Дмитрий подошёл ближе, наклоняясь к ней с хищной ухмылкой:

– А может, мы останемся тут чуть дольше? Мне нравится, как ты выглядишь в чужих снах. Такая серьёзная, но загадочная… почти как в кино.

– Дмитрий… – выдохнула она с натянутым терпением.

– Ну хоть чашечку ментального кофе позволишь? – Он указал на шипящий аппарат. – Обещаю не затмить твой скептицизм своим обаянием.

Анастасия закатила глаза, но всё же подошла к кофемашине.

– Одна чашка. Только чтобы ты не ныл. И только потому, что нам всем предстоит непростая работа.

– Звучит почти как «давай начнём с кофе», – тихо сказал он с ухмылкой.

– Я тебя слышала, – отозвалась она через плечо. – И не льсти себе, гонщик. В моих снах ты бы ел овсянку и проходил МРТ.

Дмитрий рассмеялся, довольный даже таким ответом. Он чувствовал, что лёд постепенно трескается, пусть и Анастасия прячет улыбку за профессиональной маской.

А пока они пили символический кофе внутри сна, Светлый Глеб вновь замолчал. Он чувствовал, что времени остаётся всё меньше. Темный он набирал силу. А якорь ещё нужно было найти…

– Ну, тогда попробуем это. Это хоть какая-то зацепка, хоть ниточка, за которую можно ухватиться. А что мы будем делать с Тёмным Глебом? Пока он там тренируется в реальности, осваивает твое тело и твои способности, он может натворить дел, последствия которых будут необратимы.

Светлый Глеб вздохнул, чувствуя бессилие перед этой новой угрозой.

– Пока он там тренируется и рядом нет никаких людей… у нас есть немного времени, чтобы найти мой якорь. Как только я его восстановлю, я смогу попытаться поменяться с ним местами, вернуть себе контроль над своей жизнью.

– Хорошо, – согласилась Анастасия, но в ее голосе звучало явное сомнение, профессиональный скептицизм брал верх над надеждой.

– А как ты думаешь это сделать, Глеб? Ну, поменяться с ним местами? Вдруг он вообще не спит? Как ты сможешь вернуть себе контроль над своим телом? Это ведь не просто смена сновидений, это гораздо сложнее.

Глеб Первый нахмурился, погружаясь в глубокие раздумья, пытаясь найти хоть какой-то выход из этой сложной ситуации.

– Я подумаю об этом… Сейчас сосредоточимся на поиске моего якоря. Лев – наша первая и, возможно, единственная надежда.

Глава 3. Поиск якоря и незваный гость.

Часть 1. Кулон

Дмитрий, чувствуя свою причастность к происходящему и ответственность за состояние Глеба, немедленно вызвался отвезти Анастасию к Льву, ну и другие причины тоже были в этом.

По дороге, управляя машиной, он пытался держаться спокойно, но в голосе слышалось напряжение.

– Ты знаешь, – начал он, бросая взгляд на Анастасию, которая сидела на пассажирском сиденье с планшетом в руках, – внутри сна, Глеб был страным. Не так, как в обычных снах. Там всё ощущалось слишком реально. Даже он сам… был не он. Уверенный до безумия, почти агрессивный. Словно альфа-версия Глеба, только теневая.

Анастасия перевела взгляд на него, нахмурившись.

– Думаешь, это его темный двойник?

– Почти уверен. Он смотрел так, как будто видел меня насквозь. Не нападал, но… ощущение, что играется. Знаешь, как кошка – перед тем как прыгнуть.

Он замолчал, но тут же усмехнулся, бросив короткий взгляд на неё:

– Что молчишь? Обычно ты за это уже выдала бы мне диагноз и пару терминов из неврологии.

Анастасия сдержала улыбку, но её глаза на миг стали мягче.

– Я просто слушаю. Это полезно – иногда просто слушать.

– В твоём исполнении звучит почти как комплимент, – усмехнулся он. – Только не радуйся раньше времени. Я всё равно насторожена.

– Да я и так подозревал, что я тебе нравлюсь, просто ты это скрываешь за медицинской строгостью, – хмыкнул Дмитрий, поворачивая руль. – А может, у тебя слабость к опасным парням?

– У меня слабость только к порядку в документах, стабильным ЭЭГ и кофе без сахара, – спокойно ответила она, но в уголке её губ мелькнула едва заметная ухмылка.

– Это уже прогресс, – довольно сказал он.

Лев встретил их дома. Внимательно выслушал сбивчивый рассказ, не перебивая, его лицо становилось всё более серьёзным.

– Конечно, я помню этот кулон до мельчайших деталей, – сказал он взволнованно. – Ведь именно благодаря ему я смог вернуть себе воспоминания об отце… Он стал для меня символом возвращения к самому себе.

Вместе они нашли знакомого ювелира, чье мастерство и внимание к деталям внушали доверие. Лев с удивительной точностью описал, как выглядел кулон, упомянул даже небольшие, едва заметные царапины, появившиеся на нем от времени, словно запечатлевшие моменты его детства. Пока тот создавал копию, Дмитрий снова обратился к Анастасии: