Глупышка для тирана

На экране вспыхнуло сообщение от вчерашнего парня: «Ворочался всю ночь, не мог уснуть. Все о тебе думал. Давай заберу тебя с работы? Напиши адрес и время». А почему бы и нет? Я – без пяти минут свободная женщина. Имею право на свидание! Набросала адрес и время окончания смены, отправила. И вот уже несколько раз мимолетно посматриваю на экран своего мобильного, но сообщение так и остается непрочитанным.До конца смены оставался час, посетителей почти не было. Влюбленная парочка, словно голубки, ворковала за столиком у окна, а чуть поодаль женщина, погруженная в телефонный разговор, с яростью поглощала капучино, параллельно выясняя с кем-то отношения. Невольно и моя рука потянулась к телефону.

И почему я так волнуюсь? Словно свет клином на нем сошелся. И чего я вообще жду от этого незнакомца? Как чего? Того, чего так давно не получала от почти уже бывшего мужа – внимания и тепла.

Глава 7

Сдав смену и переодевшись, я вышла из кафе. Задержавшись на крыльце, вдохнула прохладный ночной воздух, как вдруг чье-то дыхание коснулось моей шеи, и почти на ушко прошептало:

– Именно такой я тебя и представлял!

От неожиданности я поперхнулась воздухом который в глотнула пару секунд назад, закашляла.

– Тише, тише! Не стоит так бурно выражать свою радость, – произнес все тот же голос, легонько похлопывая меня по спине.

– Кто вы? – немного откашлявшись, спросила я.

– Но ведь ты сама написала адрес и время встречи! – с легким удивлением прозвучало в ответ.

– Не думала, что ты действительно приедешь. Как тебя хоть зовут?

– К вашим услугам, Константин Валерьевич! – мягко улыбнулся он.

– Очень приятно, Анна Михайловна, – и я неловко протянула руку. Он принял ее, и его губы на мгновение коснулись моей кожи. Инстинктивно почему-то я отдернула ладонь.

Было странно ощущать такую нежность по отношению к себе. После ухода от мужа я словно ослепла, никого не замечала вокруг. И уж тем более не допускала никаких мыслей о новых отношениях. Это казалось чем-то нереальным.

– Куда бы ты хотела сходить? – спросил Константин, нарушив тишину.

– Может, просто прогуляемся? Ноги затекли от сидячей работы, – немного слукавив ответила я.

На самом деле, мне было бы просто неловко сидеть с ним в тесном помещении. Пусть лучше ноги гудят дальше, чем я буду краснеть и заикаться.

– Хорошо! Тогда я отвезу тебя в одно волшебное место, – он кивнул в сторону машины. Черная, лакированная машина всем своим видом кричала о статусе своего владельца.

Мы устроились в салоне, и машина плавно тронулась с места.

– Куда ты меня везешь? Ты же не маньяк, надеюсь? – мой голос дрогнул, а на лице застыла натянутая улыбка.

– Об этом надо было спрашивать раньше, – он повернулся ко мне, и в его глазах мелькнул озорной огонек. – А теперь поздно. Ты в моей власти!

– Ну да, конечно! – съязвила я. – И что ты со мной сделаешь? Убьешь? Или сначала… изнасилуешь?

– У вас богатая фантазия, мадемуазель, – Константин с трудом сдержал смех. – Как насчет чашечки чая или кофе?

– От чая я бы не отказалась.

Мы остановились у придорожного кафе, где он купил мне чай, а себе – кофе. В бардачке нашлась даже шоколадка.

– Каюсь! – признался он с виноватой усмешкой. – Иногда тянет на сладкое.

– Диабет? – серьезно поинтересовалась я.

– Не замечал – пожал плечами Константин, – Вот и добрались – показывая на лобовое стекло

Константин вышел из машины, обошел ее и, словно сошедший с экрана старомодного фильма, галантно распахнул дверцу, протягивая руку. Этот жест показался мне до смешного наигранным, словно подкат из дешевой мелодрамы. Неужели такие джентльмены еще существуют в наш циничный век? – я фыркнула себе под нос.

– И куда это ты меня привез? – пробормотала я, оглядываясь вокруг в полном недоумении.

– Идем за мной. Только держись крепче, могут попасться камушки.

Я робко коснулась его пальца и ухватилась, словно маленький ребенок.

Так когда-то в детстве я ходила с папой, цепляясь за его указательный палец, а он, смеясь, называл меня "хвостиком".Воспоминание об отце невольно вызвало теплую улыбку.

– Здесь осторожнее, – предупредил он, но было поздно. Моя нога предательски соскользнула с попавшегося камня, и латышка растянулась.

– Ай! – вырвался у меня болезненный стон.

– Я же говорил! – Константин подхватил меня на руки и уверенно двинулся вперед.

– Я могу идти сама, – запротестовала я, – опусти меня, пожалуйста. Я сама могу идти. Честно!

– Сиди тихо и не рыпайся – отрезал он. Его голос, вдруг ставший низким и грубым, прозвучал настолько властно, что по коже побежали мурашки. Неожиданно и остро захотелось вырваться и убежать подальше от этого незнакомца…

Буду безмерно рада вашей поддержке – каждому лайку, но особенно – вашим бесценным откликам. Ваши мысли – мой путеводный свет в этом волшебном танце творчества.

Глава 8

Еще пара минут – и мы на месте. Высокая опушка, словно венец города, открывала панораму, от которой захватывало дух. Внизу мерцал ковер ночных огней, россыпь разноцветных искр вывесок и реклам. А рядом, стеной стоял лес, дыша прохладой и свежестью.

– Ох… какая красота! Откуда ты узнал об этом месте? – поинтересовалась я не отводя взгляда от увиденной картины

– Я здесь часто бываю. Вид просто завораживает. Усталость снимает как рукой.

– Я никогда не видела ничего подобного, – прошептала я, любуясь видом с восторгом ребенка.

– Давай присядем. – оказывается, неподалеку стояла лавочка, но я была настолько поглощена этой волшебной картиной, что начисто забыла о собственной безопасности и уж тем более не думала о лавочках.

Мы душевно посидели, беседуя о жизни. Константин оказался человеком порядочным и интеллигентным. Школу окончил с красным дипломом, в университете защитил диссертацию. Сейчас развивает отцовский бизнес.

– Кстати, вспомнил, у меня есть шампанское, не хочешь? – неожиданно предложил он.

– А как же ты? – глухо отозвалась я. – Ах, да… Ты ведь за рулем.

– Я вообще не пью и не курю, – усмехнулся он. – Просто у сотрудницы был день рождения, хотел ей отдать, но не успел.

– Одна я не буду… как-то неловко, – пробормотала я, смущенно потирая ладонь и отводя взгляд. – Да и редко позволяю себе алкоголь, так что вся бутылка пропадет. Он смотрел на меня с каким-то новым, изучающим интересом, словно я была диковинным цветком, выросшим посреди асфальтовой пустыни.

Внезапно мелодичный трезвон мобильного телефона нарушил тишину вечера. Константин вздрогнул, словно от неожиданного укола, и, привстав со скамейки, достал телефон. На лице его промелькнула тень неловкой тревоги, как будто он получил известие, которого совсем не ждал.

– Извини, нужно ответить, – сказал он, отходя в сторону с виноватой улыбкой.

– Хорошо, – буркнула я, чувствуя, как поднимается волна непонятного беспокойства.

Поднявшись, я бесцельно побрела вдоль скамейки, а затем подошла к краю обрыва. Взглянув вниз, в чернеющую пропасть, почувствовала, как ледяной ужас сковывает внутренности – еще один неверный шаг, и бездна поглотит меня без остатка.

Нога предательски соскользнула на влажной траве, тело потеряло равновесие, и я, беспомощно взмахнув руками, рухнула на землю, инстинктивно пытаясь упереться ладонями.

– Что ты делаешь?! – раздался встревоженный голос Константина, который молниеносно подбежал, схватил меня за руку и оттащил подальше от края. – Ты с ума сошла? Жить надоело? – спросил он, притянув меня к себе и крепко обняв.

Кто-то обо мне заботится… Странное, щемящее чувство разливается теплом по груди, заставляя сердце трепетать неровно. Пусть мы едва знакомы, но в его взгляде – искреннее участие, неподдельная тревога. Эмоции захлестнули меня, словно бурная волна, и я, повинуясь внезапному порыву, коснулась его губ своими.

– Прости! – прошептала я, когда схлынула первая волна и вернулась трезвость мысли. Что я наделала? Совсем потеряла голову? – укоризненно прозвучал внутренний голос.

– Мне нужно заехать в гараж, забрать документы. Ты не против? После отвезу тебя домой.

– Хорошо. – скрывая свое смущение, ответила я

Мы поднялись, и я, словно привязанная невидимой нитью, держалась за край его водолазки, послушно следуя за ним.

Глава 9

Мы прибыли в гаражный кооператив, и Константин, распахнув массивные ворота, жестом пригласил меня внутрь.

– Проходи, не стесняйся! Осмотрись. Чайник для чая или кофе – на втором этаже, – произнес он с милой улыбкой и тут же исчез наверху.

Я молча прошла по первому этажу. Стены, словно холсты уличного художника, пестрели новомодными граффити. На них крепились полки, уставленные инструментами. В углу скромно примостилась мойка, а неподалеку от нее – столик, на котором покоились бокалы и бутыль с водой.

Взяв один из бокалов, я ополоснула его под краном и, заметив на столе бутылку поменьше, наполнила ее содержимое в бокал. Сделав пару глотков, я ощутила, как по языку разливается вкус какого-то диковинного напитка со стойким, но непонятным привкусом.

– Тьфу! – закашлялась я, горечь обожгла горло, словно глотнула огня. – Что это за гремучая смесь?

– Да это пацаны вчера заглядывали, что-то там мешали, шоты какие-то…

– И сразу предупредить нельзя было? – уголки губ дрогнули в гримасе возмущения.

– Забыл! – развел руками Константин.

– Ты на мотоцикле умеешь ездить? – спросила я, только сейчас заметив современный байк, притаившийся за его спиной.

– Да! Это моя отдушина. Люблю скорость, – на лице его расцвела мальчишеская улыбка, в глазах вспыхнул азарт. – Хочешь, прокачу?

– Нет, нет! Увольте. Адреналин – явно не моя стихия.

– Зато выветришь гадость, что ты выпила, – усмехнулся он, выкатывая мотоцикл из гаража.

Константин запер гараж, показал, как правильно сесть, куда поставить ноги, чтобы, не дай бог, их не переломать.

– Держись крепче! – скомандовал он строгим голосом, и мы рванули с места.

Легкий ветерок играл с лицом и волосами, словно насмешливый дух свободы. Вырвавшись на оперативный простор дороги, Константин взвился в безумном танце скорости, обгоняя попутные машины с дерзкой грацией сокола. В объятиях ужаса, я вцепилась в его ветровку, словно утопающий за соломинку, прижалась щекой к его спине, зажмурив глаза в отчаянной молитве.

– Какого дьявола меня сюда понесло? Разум помутился? Как можно было довериться этому незнакомцу? – эти мысли вихрем кружились в голове. – Успокойся, главное выжить в этом безумие!

Мотоцикл ревел, пожирая километры, и с каждой секундой скорость казалась все более немыслимой. Живот сводило ледяной хваткой страха, а сердце бешено колотилось, словно птица в клетке.

– Давай помедленнее! – отчаянно крикнула я, надеясь, что он услышит хоть слово. Но мои крики тонули в реве мотора и яростном шепоте ветра, словно в бездонной пропасти.

Совершив какой-то безумный вираж, мы вернулись к месту старта. Я соскочила с мотоцикла, чувствуя, что волосы на голове встали дыбом от пережитого, словно от удара током. Сердце бешено металось в груди, готовое вырваться наружу.

– Ну как тебе? Понравилось? – Константин расплылся в широкой улыбке, светясь довольством.

– Супер! Но больше ни за что на мотоцикл не сяду, – отрезала я.

– А я-то думал, нашёл соратницу, с которой каждый вечер сможем рассекать, – он подмигнул правым глазом, играя бровями.

– Оу, нет, спасибо! Ну что, отвезёшь меня?

– Конечно. Только давай поднимемся на второй этаж, документы соберу, а ты пока подождёшь.

– Ладно, – буркнула я, недовольно поджав губы. Мысль о том, чтобы самой выбираться из этого места в такой кромешной тьме, не зная дороги, казалась самоубийственной. А если попадётся какая-нибудь пьянь, наркоманы или, чего доброго, маньяки? Нет уж, до дома я точно целой не доберусь.

Собрав всю свою досаду в кулак, я поднялась на второй этаж. Здесь царил полумрак, и лишь тусклый свет уличного фонаря едва пробивался сквозь пыльные стёкла.

– Проходи. Вот, тут диван. Подожди здесь, – он указал на старый, но обитый кожей диван и усадил меня в него.

Силуэт Константина растворился в темноте, словно призрак, но вскоре снова возник, крадучись из мрака, как ожившая тень.

Он опустился рядом, его пальцы легко скользнули по моей руке.

– Расслабься. Здесь темно… но разве это не романтично? – прошептал он, и его губы невесомо коснулись моего плеча, затем шеи. По коже пробежали мурашки. Его язык дерзко ворвался в мой рот, жадный поцелуй лишил меня дыхания. Нежно уложив на диван, он навис надо мной, одной рукой лаская бедро.

– Я не хочу, – прошептала я едва слышно.

– Я буду очень нежен, просто расслабься.

То ли тело предавало меня, то ли оцепенение сковало волю, не позволяя оттолкнуть Константина с яростью. И в какой-то миг, вопреки разуму, во мне промелькнуло странное, пугающее влечение к происходящему. Слишком стремительно.

Он расстегнул пуговицы на моей кофте, проскользнул под ткань, и его ладонь легонько сжала грудь. Затем рука очертила бедро, дразня, сжимая. Он поднял подол моей длинной юбки, отодвинул кружевную ткань трусиков и внезапно вошел в меня. Несколько торопливых мгновений – и все закончилось, оставив меня в ошеломлении. Словно ничего и не было. Или было? Его прикосновение казалось эфемерным – то ли от волнения, то ли он и вправду был так мал и худ? Но почему тогда мое тело отзывалось на его ласки, стремясь навстречу? К чему?

Глава 10

В машине повисла тишина, густая и давящая, словно невидимая стена выросла между нами. В голове вихрем проносились обрывки мыслей, осколки недавнего разговора. Пальцы судорожно сжимали край сумки, а в горле предательски пересохло, будто я проглотила горсть песка. С каждой минутой, с каждым приближающимся домом, во мне росло отчаянное желание поскорее вырваться из этой тягостной поездки.

– Притормози, пожалуйста, вон там, – я указала на небольшой пятачок у автобусной остановки, – Хочу немного пройтись. – Голос дрогнул, несмотря на все мои усилия.

– Хорошо, – ответил Константин, ледяным тоном, не отрывая взгляда от дороги.

Он плавно припарковался на обочине.

– Мы еще увидимся, милашка? – промурлыкал Константин, и, легко коснувшись моей щеки, оставил на ней невесомый поцелуй.

– Возможно, – пробормотала я и, поспешно выскользнув из машины, направилась прочь, не оглядываясь.

Сердце бешено колотилось, ладони покрылись липким потом. Ну и чего теперь испугалась? Сама ввязалась в эту историю! Что сделано, то сделано…

Лёгкая прохлада летнего вечера немного уняла назойливую пульсацию в висках, но волнение не отступило, словно предвещая бурю.

В подъезде послышался тихий шорох, доносившийся сверху. С каждым шагом по лестнице звук становился всё отчётливее, пока не превратился в навязчивое предчувствие беды. Завернув на свой этаж, я замерла. У порога моей квартиры, словно тень из прошлого, стоял он – мой так называемый «муж», Михаил, и нервно барабанил пальцами по двери.

– О-о-о… И где это ты пропадала в такой час? – его взгляд, полный притворного удивления, обжёг меня, а руки театрально раскинулись в жесте невинности.

– А разве тебя это должно касаться? – процедила я сквозь зубы, сжимая кулак и продолжая двигаться к двери.

– Ты пока ещё моя жена! Не забыла? – прорычал он, и в голосе засквозил неприкрытый гнев.

– А ты якобы мой «муж»? Или забыл об этом, когда делил постель со своей шлюхой, позоря меня перед всем миром? – прошипела я в ответ, полная ярости и отвращения.

Он шагнул ко мне, грубо схватил за локоть и резко дёрнул. Его хватка была сильной, причиняя острую боль, которая отразилась на моём лице.

– С кем ты была? Кому ноги раздвигала? – Михаил ударил прямо в цель, словно ядовитой стрелой. Я еще не успела осознать случившееся, но его слова, как вспышка молнии, озарили правду, сделав ее нестерпимо очевидной.

– Кому давала, того уже земля держит. А тебе ноги раздвинет твоя сисястая марамойка! И отпусти мою руку, мне больно! – сквозь пелену боли и унижения, я пыталась сохранить остатки самообладания.

– Ты что, сука, вздумала меня позорить? – его лицо исказилось от гнева, и он, не раздумывая, замахнулся и обрушил на меня пощечину.

Я оцепенела. Такого предательства я не могла себе представить.

В нашем браке он никогда не поднимал на меня руку, предпочитая истязать словами, выжигая ими душу и сердце дотла.

– Ты с ума сошел? – я вытаращила глаза, ладонью ощущая жар на щеке. – Я подала на развод. Ты мне больше никто! И если ты, хоть пальцем меня тронешь, клянусь, заявление в полицию напишу. Понял? – внутри меня бушевал ураган, но голос, на удивление, оставался спокойным и ледяным, словно осколок зимы.

Вместо ответа он пригвоздил меня к стене и впился в губы, словно хищник, жадно рвущий добычу. Собрав всю силу, я оттолкнула его и с наслаждением залепила звонкую ответную пощечину.

Судорожно нашарив ключи, я дрожащими руками принялась открывать дверь, мечтая лишь об одном – как можно скорее оказаться в своей квартире, в этом тихом убежище, где кошмар наконец закончится.

Глава 11

Дверь едва успела прикрыться за мной, как в узком проеме возникла рука Михаила, хищным движением дернув ее на себя. Захлопнуть дверь не удалось.

– Не думала же ты, что так легко от меня отделаешься? Выставила меня на посмешище перед всеми и сбежала, как крыса, – прорычал он, вваливаясь в квартиру. Звериный оскал исказил его лицо, когда он захлопнул дверь уже окончательно.

– Там никого не было, – попыталась я оправдаться, хотя знала, что это бесполезно.

– Если их не было видно, это не значит, что они не слышали. У стен есть уши!

– Какого черта ты здесь забыл? – выпалила я, пытаясь скрыть дрожь в голосе и как можно быстрее избавиться от его присутствия.

Он выдержал паузу, сверля меня взглядом.

– А ты как думаешь? Ты ведь моя жена. Вот и решил узнать, как тебе тут живется в одиночестве. Что ешь, с кем спишь…

– А не пошел бы ты лесом, дорогой муженек?

– Что за грубость, Анюточка? – прошипел он с ехидной улыбкой и двинулся ко мне.

В одно мгновение он схватил меня за талию, прижал к себе так, что перехватило дыхание, и впился в губы обжигающим, требовательным поцелуем. Удушливый аромат его нового одеколона заполнил не только мои легкие, но и все пространство вокруг, отравляя воздух.

Отчаянно пытаясь вырваться из цепких объятий мужа, его губы, словно пиявки, присосались к моим, я отбивалась, осыпая градом ударов его плечи и руки, топча его ноги своими. Но эта скотина будто ничего не чувствовала. Его омерзительный поцелуй, наглый и властный, проникал в меня, обжигая ядом ненависти и предательства.

С остервенением прикусив его губу до крови, я заставила его отпрянуть. Но его похотливый пыл не угас. Поцелуи поползли по шее, словно змеи, сбрасывая с плеч одежду, словно ненужную кожу.

До жути противны стали его руки на моей талии, его губы, грубые и властные, впивались в меня, напоминая о том, что я не единственная, кого они ласкают. Живот сводило от ярости, руки немели и дрожали от бессильной злобы.

Терпение лопнуло, как перетянутая струна. Понимая, чего он жаждет, я решительно перешла в наступление. Звонкие пощечины, словно хлёсткие удары бича, обрушились на его лицо. Подлый удар под колено заставил его пошатнуться.

– Ах ты тварь… А я ведь хотел с тобой по-хорошему, – прошипел он, прожигая меня взглядом, холодным, как зимняя сталь.

– Убирайся вон! Ненавижу тебя! Не хочу тебя видеть!

Его пальцы впились в мой локоть, словно стальные клещи. Он швырнул меня на кровать с такой силой, что, летя, я ощутила острую боль в ноге, когда ударилась щиколоткой. Затем последовал глухой удар головой о стену, и в голове разлился гул, словно от звона колоколов.

– Что ты творишь! Ты же не такой! – взмолилась я, чувствуя, как надвигается что-то непоправимое, страшное, грозящее поглотить меня целиком.

Он подошел, схватил за ноги и грубо потянул к себе. После удара головой сопротивление стало мучительной борьбой. Перевернув меня на живот, резким движением поставил мои дрожащие ноги на холодный пол, задрал подол длинной юбки, словно срывая последнюю защиту, следом разорвал трусики и ворвался в меня с такой грубой силой, что я вскрикнула от раздирающей боли. Он брал меня, как бездушную куклу, как уличную девку. Время словно остановилось, а может, просто перестало существовать? Слезы текли ручьем, но я терпела, боясь издать хоть звук, понимая, что именно этого – моей сломленности – и добивается мой «дорогой муж».

Когда схлынула ярость, оставив лишь пепел стыда, он, тяжело дыша, цеплялся за меня, словно утопающий за соломинку. Ладонь его грубо шлепнула по бедру, как клеймо на скотину, выпущенную на волю. Приподняв за плечи, он прохрипел прямо в ухо, отчего по коже пробежала ледяная дрожь:

– Я не хотел… Клянусь не хотел! Но ты… ты сводишь меня с ума, понимаешь? Я не смог сдержаться…

И, словно вырвавшись из клетки, он покинул меня, торопливо по пути натягивая одежду. Не поднимая глаз, бросил на прощание:

– Доброй ночи, Анчут…

Дверь с грохотом захлопнулась, оставив меня наедине с кромешной тьмой. Словно парализованная, не в силах ни осознать, ни осмыслить произошедшее, я зарылась под одеяло, и беспамятство поглотило меня, как трясина.

Глава 12

Безжалостный трезвон будильника ворвался в сон, словно осколок стекла. Веки налились свинцом, а в голове бушевал ураган. С титаническим усилием я нашарила рукой будильник и заставила его замолчать. Семь утра… пора вставать на работу. Еще одно движение, и стало ясно: о работе не могло быть и речи. Но доползти до сумки, казалось, придется. Смена моя, нужно звонить сменщице, умолять о замене, как-то объясняться с директором, чтобы избежать прогула.

С трудом присев на край кровати и открыв глаза, я вновь провалилась в кошмар минувшей ночи. Воспоминания накатывали волнами, душили рыданиями, в горле застыл комок невысказанной боли.

Сквозь пелену слез я увидела, где валяется сумка. Попыталась встать, сделать шаг… еще один… и рухнула на пол. Новый удар головой, мир поплыл, цвета смешались. Немного полежав, я снова попыталась добраться до сумки, где лежал телефон. После неимоверных усилий, наконец, дотянулась.

Достав телефон, я тут же набрала номер напарницы.

– Алло! – прозвучал сонный голос Эли на том конце.

– Элечка, родная! Умоляю, выручай! Выйди, пожалуйста, за меня сегодня. Мне ужасно плохо. Голова раскалывается, тошнит, еще и головой ударилась. Кажется, сотрясение, – пролепетала я жалобно, адресуя всё это сонной сменщице.

– Что с тобой случилось-то? – пробормотала она, еще не до конца проснувшись.

– Элечка, выручи! В долгу не останусь! Клянусь тебе!

– Ладно, ладно. Только начальству сообщи, – ответила она хрипловатым голосом.

– Спасибо, золотце! – воскликнула я и тут же сбросила вызов.

Быстро набросала сообщение: «Любовь Геннадьевна, доброе утро! У меня ЧП, не смогу выйти сегодня. Эля меня подменит, мы с ней договорились. Можно взять пару выходных?».

Ответ пришел молниеносно: «Привет. Даю три дня. Разгребай свои завалы и возвращайся».

Еле добравшись обратно до кровати, я снова камнем провалилась в объятия Морфея.

В сладком сне Кирюша одарил меня нежной улыбкой, что-то лепетал, приподнялся на крохотных ножках и, неуверенно покачиваясь, пошел ко мне, протягивая навстречу свои крошечные ладошки. И вдруг – шмяк! – неуклюже приземлился на попу и залился громким плачем, от которого я резко проснулась. В ту же секунду зазвонил мобильный. На дисплее высветилось: «Мама».

– Ну и что он на этот раз ей нашептал? Опять я во всем виновата? – прошептала я в пустоту комнаты и, собравшись с духом, все же нажала кнопку ответа.

– Что у вас там опять с Михаилом стряслось? – прогремел в трубке голос матери, едва она успела приложить телефон к уху.

– И тебе здравствуй, мама, – пробормотала я, пытаясь уклонится от не именуемой бури.

– Даже не пытайся увиливать! Михаил звонил сегодня, просил с тобой поговорить. Ничего толком не объяснил, но я сразу поняла: ты опять что-то натворила. Что тебе на месте не сидится? Зачем ты на развод подала? Совсем с ума сошла! Кому ты такая нужна будешь, беспутная? Да еще и ребенка родить не можешь! Бегом забирай заявление и проси прощения у Мишеньки! Минет сделай, может, подобреет. Авось и простит, – отчеканила мать каждое слово, словно репетировала речь в защиту своего зятя.

– Мама! А тебе не интересно, как у меня дела? Как я живу, где я вообще? Что со мной происходит? И что натворил твой обожаемый зять? Не хочешь узнать? – голос мой сорвался на крик, не выдержав поток материнских обвинений.