Двое суток в Нарве

Я невольно задержала дыхание. В этой наивной, неуклюжей страсти было что-то странно трогательное: не разврат, а скорее первая взрослая попытка сказать друг другу «я твоя» и «я рядом».

Я мягко тронула Нэсса за руку и кивнула в сторону ниши.

Он остановился рядом, его тёплая ладонь накрыла мою. В его глазах вспыхнула знакомая искра – смесь лёгкой усмешки и беззлобной насмешки.

– Почему они мне кажутся знакомыми? – прошептала я, всё ещё не отводя взгляда.

Нэсс всмотрелся в них внимательнее, потом тихо ответил:

– Они ехали с нами в автобусе. Помнишь ту пару с рюкзаками? Практичные, но поношенные вещи, платок на шее у неё…

Я кивнула, вспоминая светлую косынку на голове девушки и скромный вид парня, который держал её за руку всю дорогу.

– Похоже, у них планы были не только экскурсионные, – усмехнулась я.

Мы стояли несколько мгновений, не мешая им. Парень теперь медленно двигал бёдрами вперёд, задавая ритм. Девушка чуть поперхнулась, но не остановилась – только крепче сжала его у основания, помогая себе руками. Её губы были слегка припухшими, а на щеке блестела крошечная капля слюны.

Парень приоткрыл глаза, глядя куда-то вверх сквозь полутёмный свод ниши. Его лицо выражало удовольствие и полное отрешение от всего, что происходило вокруг. Он был там – весь – только в ощущениях.

Я почувствовала, как мои пальцы сильнее сжали ладонь Нэсса. Его тепло было успокаивающим, реальным.

– Пойдём, – шепнула я, отворачиваясь. – Не будем мешать молодёжи заниматься… великими делами.

Нэсс хмыкнул:

– Им бы найти место с дверью… но пусть учатся.

Мы тихо двинулись дальше по галерее, оставляя за спиной их торопливую юность, их несмелую страсть, запечатленную в камнях, как ещё один маленький секрет старой Нарвы.

Когда мы спустились вниз, к реке, я почувствовала, как лёгкий ветер обвивает мои ноги, поднимая платье. Я набрала в грудь прохладный воздух, ощущая, как его свежесть вытесняет странную смесь возбуждения и смущения после увиденного.

Мы миновали теннисные корты. Их пустые, покрытые листвой площадки выглядели заброшенными, но меня это только раззадорило.

Я, смеясь, бросила вызов:

– Давай устроим матч? Кто проиграет – платит за обед!

Нэсс рассмеялся, притормозив шаг:

– Я бы тебе скалку дома выдал для тренировок, а не ракетку.

Не выдержав, я накинулась на него с кулаками – лёгкими, игривыми ударами в грудь и плечи. Он театрально застонал, отступил на шаг, а потом вдруг рванул в сторону, заставив меня гнаться за ним вдоль дорожки.

Мы смеялись, будто дети. Я пыталась догнать его, а он ловко ускользал, рассыпая под ногами гравий и оставляя за собой едва слышный след запаха утреннего ветра.

Но всё закончилось быстро: я споткнулась о корень дерева и, взвизгнув, рухнула на землю.

– Курай! – в одно мгновение он оказался рядом, опускаясь на одно колено. Его рука уверенно обняла меня за плечи. – Ты как?

Я улыбнулась, отряхивая грязный подол сарафана:

– Всё нормально. Только платье испачкала, – показала ему запачканный край.

Он на секунду задержал взгляд на моих голых коленях, испачканных пылью, и, кажется, что-то хотел сказать, но только тихо усмехнулся.

Чуть позже мы нашли уютное летнее кафе у самой воды.

Пахло жареным хлебом, кофе и сиренью. Мы уселись под большим белым зонтом. Я подтянула ноги на стул, закутавшись в тонкую ткань платья.

Нэсс заказал два крепких кофе, багет с сыром и лимонад. Сидеть рядом с ним было странно приятно: он – расслабленный, с расстёгнутой рубашкой и растрёпанными волосами, я – босоногая, с влажными после падения коленями.

– Ты, как всегда, хочешь меня убить, – сказал он, вручая мне стакан.

– Нет, – фыркнула я, – я просто проверяю твою выносливость.

Он хмыкнул и откусил кусочек багета, а потом неожиданно тихо добавил:

– Если честно… Я бы не хотел, чтобы этот день заканчивался.

Я замерла на секунду, чувствуя, как у меня внутри что-то потеплело. Но быстро спрятала улыбку за кружкой кофе.

Когда мы доели и выпили всё до последней крошки, я поднялась первой, вытирая ладони о платье.

– Пошли? – спросила я, бросая на него взгляд через плечо.

– Конечно, моя принцесса. Только будь осторожнее – а то ещё споткнёшься о собственное очарование.

Я рассмеялась, а он подошёл, поправил лямку моего платья на плече, задержав пальцы чуть дольше, чем нужно. Его прикосновение оставило после себя дрожь.

Мы поднялись по узкой тропинке вверх от реки, и я краем глаза снова заметила ту самую парочку – теперь уже просто сидящую рядом, смеющуюся и обнимающуюся. Жизнь продолжалась – своя у каждого.

И я подумала:

Может, счастье – это именно такие моменты? Простые, невесомые, но навсегда запечатлённые где-то внутри.

Мы двинулись от реки по узкой дорожке, усыпанной рыжим гравием, – здесь, выше по склону, аромат влажной травы смешивался с запахом старого камня, а в тени орешника щебетали невидимые птицы. Лёгкое солнце разбивалось на листве, кидая на тропу кружевные блики. Я поправила подол сарафана, чувствуя на коже шершавые крупинки пыли, и вдруг на повороте снова увидела тех самых юнцов.

Полуобвалившаяся лавочка словно сама притягивала их: девушка – платиновая блондинка – сидела на шершавой доске, бёдра чуть разведены, белые, как молоко, трусики спутались у лодыжек. Подол простенького платья задран к маленьким грудкам; пышные локоны до лопаток прилипли к шее. Парень – брюнет – нервно облизывая губы, стоял между её ног, упрямо вжимая лицо в её промежность. Стараясь быть деловитым, он прокручивал кончиком языка короткие дуги, но каждый второй раз промахивался – слишком высоко, то слишком низко. Девушка изо всех сил пыталась выглядеть расслабленной, но вполоборота виден её хмурый лоб: удовольствие никак не приходило.

Я остановилась, тронув Нэсса за запястье:

– Смотри… Опять наши «туристы».

Мы укрылись за раскидистым кустом шиповника; сквозь зелёные листья всё было видно как на ладони. Их неловкость резала мне слух, будто фальшивая нота.

– Курай, – прошептал Нэсс, угадав моё выражение. – Не вмешивайся, пусть учатся.

Но когда парень, видимо от усердия, резанул её зубами по нежной коже губок, девушка ойкнула, дёрнулась, и боль прорезала воздух. Моё тело само шагнуло вперёд. Нэсс тихо выдохнул, оставаясь в роли наблюдателя.

Я подошла медленно, мягко – как к раненой птице. Парень вздрогнул и резко отпрянул, будто его застали за чем-то запретным. Его лицо вспыхнуло, руки дрожали. Девушка в растерянности инстинктивно натянула подол платья, но её трусики всё ещё спутаны у щиколоток, и она этого даже не заметила.

– Тише, всё нормально, – сказала я на русском, подняв ладонь, прося их не пугаться. Они смотрели на меня, не моргая – и было понятно: не поняли ни слова. Я мягко выдохнула и перешла на английский:

– It’s okay. I’m not here to scold. Just… can we talk for a second? ("Всё хорошо. Я не для того, чтобы ругать. Просто… можно с вами поговорить?")

Она молча кивнула, всё ещё прижимая ладони к груди. Он – растерянный, с выцветшими джинсами и неподдельным страхом в глазах – будто не знал, бежать или остаться. Но не ушёл.

– I saw… you tried. But it didn’t feel good for her, right? ("Я видела… ты старался. Но ей было не очень приятно, верно?")

Парень чуть дёрнул головой, как будто хотел оправдаться, но не решился. Девушка, не поднимая взгляда, медленно кивнула.

– It’s okay. That happens. Nobody teaches this properly. But I can help. If you’re okay with that. ("Это нормально. Такое бывает. Этому ведь нигде толком не учат. Но я могу помочь. Если вы не против.")

Я не ждала слов. Присела на корточки рядом, вытянув руку вперёд, и показала на своей ладони – круговые движения, очень лёгкие, еле касающиеся кожи.

– It’s not about pressure. Not teeth. Not force. It’s about listening. To her. ("Дело не в силе. Не в зубах. Не в напоре. Всё в умении слушать. Её.")

Я бросила взгляд на девушку – она нервно глотнула, но смотрела на меня, уже не с испугом, а с тем напряжённым вниманием, с каким слушают что-то по-настоящему важное.

– May I guide you? Just words. No touching. You try. I’ll help. ("Можно я направлю тебя? Только словами. Без прикосновений. Ты попробуешь, а я помогу.")

Парень удивлённо моргнул, но не отверг. Я снова кивнула, как бы говоря: «Ты сможешь».

Он опустился на колени перед ней. Она чуть раздвинула ноги, неуверенно, но уже без стыда – её бедра были влажными, кожа чувствительной, красной от его прежней торопливости.

– Breathe. Take it slow. Don’t go inside. Just follow the softness. ("Дыши. Не спеши. Не заходи внутрь. Просто следуй за её мягкостью.")

Он протянул руку. Неуверенно. Я тихо сказала:

– Not whole palm. Just fingers. Only fingertips. ("Не всей ладонью. Только пальцами. Подушечками.")

Девушка вздрогнула, но не отстранилась. Её губы приоткрылись, дыхание участилось.

– Look at her. She’ll tell you what’s right. Not with words. With her breath. Her hands. ("Смотри на неё. Она подскажет. Не словами. Дыханием. Движением.")

Он кивнул – и в его лице появилась решимость. Он касался её нежно, как будто боялся ранить. Но с каждым движением становился увереннее. Она, казалось, начинала ему доверять: глаза закрылись, плечи опустились, а губы вытянулись в слабую улыбку.

– That’s it. Good. Stay slow. Don’t chase a goal. Just feel her change under you. ("Вот так. Хорошо. Оставайся медленным. Не гонись за результатом. Просто чувствуй, как она меняется от твоих касаний.")

В этот момент они словно перестали замечать меня – я стала только голосом рядом, переводчиком между телами.

Её дыхание стало глубже. Он склонился чуть ближе, следуя её ритму. Его ладонь двигалась уверенно, но нежно. Она зажмурилась, потянулась навстречу его пальцам. И я улыбнулась, радуясь, что первый этап взаимодейсвия между ними был пройден.

Он снова сменил ладонь на губы, стараясь ласкать её как мог, но спустя мгновение девушка поморщилась и тихо ойкнула – слишком резко, слишком неловко. Я сразу подняла руку:

– Стоп, – мягко сказала я, делая успокаивающий жест. – Тихо-тихо…

Он замер, растерянно отстранившись. Я взглянула на девушку – она пыталась улыбнуться, чтобы поддержать своего партнёра, но в её глазах было ясно: что-то пошло не так. Тогда я перевела взгляд на него и перешла на английский, чтобы быть понята:

– Wait… don’t rush. You’re pressing too hard. It’s not about pressure, it’s about sensitivity. («Подожди. Не торопись. Ты слишком сильно давишь. Дело не в силе, а в чувствительности.»)

Он сразу поник, взгляд его стал виноватым. Но я мягко улыбнулась обоим, показывая, что это не упрёк. Просто нужно немного иначе.

Я быстро оглянулась на кусты, где всё ещё оставался Нэсс, внимательно наблюдающий, но не вмешивающийся. Затем решительно, но спокойно села на край скамьи рядом с девушкой. Не торопясь, аккуратно поправила подол своего сарафана, чтобы не смущать их ни движением, ни жестом, и проговорила уже тише, почти шёпотом:

– Sometimes it’s easier to show than explain. («Иногда проще показать, чем объяснить.»)

Я взглянула на обоих – он выглядел немного напряжённым, но уже внимательным, а в её глазах светилась та самая смесь смущения и искреннего любопытства, которую я прекрасно помнила в самой себе когда-то давно.

Я аккуратно опустилась на скамейку рядом с девушкой, чуть откинувшись и поправив подол своего голубого лёгкого сарафана, на котором светом и тенью играли солнечные блики, проникающие сквозь листву деревьев. Мягкая ткань ласково окутывала моё тело, подчёркивая изгибы и изгибаясь вместе с каждым моим движением.

– Wait a second, please, – мягко сказала я парню на английском, успокаивающе улыбнувшись. («Подожди секундочку, пожалуйста».)

Они замерли внимательно смотря на меня.

– First things first. What's your names? I'm Kurai. – добавила я, переводя взгляд с него на девушку, сидящую рядом со мной. («Для начала. Как вас зовут? Меня зовут Курай».)

Парень, всё ещё смущённый, неуверенно улыбнулся, кивнув:

– I'm Martin, and this is… Anni. («Я Мартин, а это… Анни».)

Анни кивнула, робко улыбнувшись, щёки её по-прежнему были покрыты румянцем.

– Nice to meet you both, – мягко ответила я, улыбнувшись шире. («Рада познакомиться с вами обоими».)

Я медленно повернулась к девушке:

– Anni, would you mind if I showed Martin how to do it properly? I think it'll be easier if he sees clearly what he's doing wrong. («Анни, ты не против, если я покажу Мартину, как это правильно делать? Думаю, будет проще, если он наглядно увидит, что именно он делает неправильно».)

Анни слегка замешкалась, но потом решительно и благодарно кивнула:

– Yes, please. I want him to learn properly. («Да, пожалуйста. Я хочу, чтобы он научился правильно».)

Я снова улыбнулась и сделала жест Мартину, указывая на место перед собой. Он послушно и осторожно опустился на колени передо мной, слегка нервничая.

– Relax, Martin. Just follow my lead. («Расслабься, Мартин. Просто следуй за моими словами».)

Парень кивнул, чуть выдохнув, и аккуратно положил руки на мои колени. Я спокойно направляла его:

– Start very gently. Slide your palms softly along the legs, from knees upwards. Don't hurry. («Начни очень мягко. Проводи ладонями нежно по ногам, от коленей вверх. Не торопись».)

Он осторожно начал двигаться вверх по моим ногам, едва касаясь кожи, словно боясь испортить момент.

– Good, – похвалила я. – Remember, you should feel the skin as something precious. Like silk or velvet. («Хорошо. Помни, нужно ощущать кожу как нечто драгоценное. Как шёлк или бархат».)

Анни наблюдала внимательно, чуть склонив голову и не отрывая взгляда. Её глаза блестели от любопытства и лёгкого волнения.

– Now, Martin, – продолжала я мягко, слегка разведя бёдра и приподняв подол сарафана выше, открывая верхнюю часть бедра и кружевной край своих белых полупрозрачных трусиков, – when you approach the inner thighs, be especially gentle. Skin there is extremely sensitive. Use just your fingertips at first, barely touching. («Теперь, Мартин, когда подходишь к внутренней стороне бёдер, будь особенно осторожен. Кожа там очень чувствительная. Используй сначала только кончики пальцев, едва касаясь».)

Мартин следовал моим словам, его пальцы с нежностью и осторожностью коснулись внутренней стороны моих бёдер, вызывая невольную дрожь. Он взглянул вверх, в мои глаза, словно ожидая подтверждения.

– Exactly like that. Listen to breathing, observe reaction. Your partner’s body will tell you everything you need to know. («Именно так. Слушай дыхание, наблюдай за реакцией. Тело партнёрши само подскажет тебе всё, что нужно».)

Его движения стали увереннее, но всё ещё оставались деликатными и внимательными. Анни слегка подалась вперёд, внимательно следя за его руками, учась вместе с ним.

Наконец, я чуть приподнялась, медленно приспуская свои трусики по бёдрам, открывая перед ним своё лоно, чувствуя, как прохладный воздух касается кожи.

– Now the most important part, – сказала я тихо и уверенно. («Теперь самое важное».) – Using your mouth and tongue, you must be especially gentle. Think of kisses, not bites. («Используя губы и язык, ты должен быть особенно нежным. Представь, что ты целуешь, а не кусаешь».)

Мартин кивнул, и осторожно приблизился, его дыхание стало теплее и чуть чаще. Я мягко положила руку ему на затылок, направляя его голову чуть ближе:

– Start with gentle kisses on the inner thighs, gradually moving inward. Use only your lips at first, very softly. («Начинай с мягких поцелуев на внутренней стороне бёдер, постепенно двигаясь внутрь. Сначала используй только губы, очень нежно».)

Его губы послушно и осторожно коснулись моей кожи, продвигаясь вверх по внутренней стороне бёдер. Я закрыла глаза, чувствуя мягкие, осторожные прикосновения, контролируя свои реакции, чтобы показать ему, насколько это правильно.

– Perfect, now use the tip of your tongue. Slightly touch the most sensitive spots, but don't press. Explore gently. («Отлично, теперь используй кончик языка. Слегка касайся самых чувствительных мест, но не дави. Исследуй нежно».)

Мартин последовал указанию, и я ощутила тёплое, влажное касание его языка. Я тихо выдохнула, показывая ему и Анни, как тело реагирует на правильные действия.

– That's exactly right. Now alternate—kisses, gentle licks, and pause sometimes. Give your partner time to breathe and want more. («Именно так. Теперь чередуй—поцелуи, нежные прикосновения языком и иногда делай паузы. Дай партнёрше время дышать и захотеть большего».)

Я посмотрела на Анни, её глаза горели живым интересом, она, казалось, запоминала каждое движение и каждое моё слово.

– And always watch for signals—her breath, how she moves, the sounds she makes. Every little sign tells you something important. («И всегда следи за сигналами—за её дыханием, движениями, звуками. Каждый маленький знак сообщает что-то важное».)

Мартин поднял голову и кивнул мне с благодарностью и доверием, затем перевёл взгляд на Анни. Он был готов попробовать снова.

– Good, – я улыбнулась ему мягко, – now, try again with Anni. Just be gentle, patient, and attentive. She'll feel the difference immediately. («Отлично, теперь попробуй снова с Анни. Просто будь нежным, терпеливым и внимательным. Она сразу почувствует разницу».)

Мартин уверенно кивнул и повернулся к своей девушке. Анни улыбнулась мне благодарно, явно почувствовав себя спокойнее и увереннее после увиденного.

Я с тихой улыбкой чуть отодвинулась, поправляя сарафан и наблюдая, как они теперь уже гораздо более осознанно и бережно начинают открывать для себя эту новую, прекрасную сторону близости.

Мартин опускается между ног Анни второй раз – теперь уже после моего короткого «мастер-класса» на себе. Я сижу сбоку на той же деревянной лавке; тонкий голубой сарафан прилип к спине, влажный подол щекочет икры, а кожа ещё помнит тепло его языка. Смотрю сверху – как наставница и невольная свидетельница.

Он начинает слишком поспешно целовать её лобок, и я тихо цокаю:

– Slower, honey. Listen to her breath. («Медленнее, дорогой. Слушай, как она дышит».) Анни выгибает поясницу, но пока напряжена: бледные бедра дрожат, на капюшоне клитора блестит крохотная капля смазки. Я вижу, что она держит платье сжатыми кулачками—так крепко, что костяшки побелели. Ей и страшно, и жарко от любопытства.

Мартин ловит мой взгляд, глотает, кивком просит следующий шаг. Я кладу ладонь ему на затылок—не давлю, лишь направляю:

– Tiny circles first, lips only. («Сначала крошечные круги, только губами».) Он послушно очерчивает круг вокруг её клитора. Кожа Анни мгновенно покрывается мурашками, дыхание срывается. Я улыбаюсь смотря на них.

– Good. Now a soft lick—tip of tongue, no pressure. («Хорошо. Теперь лёгкое движение кончиком языка, без нажима, полизывая»)

Тёплый влажный штрих срывает из неё первый тихий стон. В кустах, метрах в пяти, хрустит ветка – Нэсс всё ещё наблюдает, но не вмешивается. Мне приятно, что он доверяет моему «уроку».

Анни наконец разжимает кулаки, одну руку кладёт Мартину на волосы, вторую тянет ко мне—отчаянно ищет опору. Я беру её пальцы, сжимаю: дыши, девочка, всё идёт правильно.

Мартин смелеет: меняет угол, накрывает клиторальный узел мягкими губами и втягивает его ровно настолько, чтобы не причинить боли. Я шепчу:

– Pause… let her feel the hum. («Пауза… дай ей почувствовать вибрацию».)

Вдыхаю влажный аромат: трава, речная вода и сладковатый запах женского возбуждения. Вижу, как на её розовых губках набухает ещё одна прозрачная капля. Он, вдохновлённый, пускает язык по щёлочке вниз—не глубоко, лишь собирает влагу, возвращается к бугорку и делает то, о чём я просила раньше: крошечные спирали, потом два быстрых щелчка кончиком.

Результат молниеносный: Анни всхлипывает, бёдра подрагивают и сжимаются вокруг его головы. Мартин не испугался, соблюдает ритм: три спирали, пауза—ровно столько, сколько нужно, чтобы её живот сжался волной, грудь вырвалась из тесного дыхания, а голос сорвался на короткий высокий звук.

Я чувствую, как её рука в моей ладони дернулась; пальцы судорожно сжали мою кисть. Её тело изгибается дугой, и я почти слышу глухой пульс мышц внутри, когда оргазм накрывает её теплом. Между губ Мартин ловит солоноватую струйку – благодарный вкус её кульминации; не жадничает, просто замирает, пока спазмы сходят на нет.

Когда Анни, вся раскрасневшаяся, опускается обратно на лавку, я мягко высвобождаю руку, наклоняюсь и шепчу:

– Now you know what yes feels like. («Теперь ты знаешь, как звучит “да”».) Мартин поднимается, на губах у него робкая гордость. Он переводит взгляд между мной и Анни, словно спрашивает, правда ли получилось. Я киваю – и серьёзно, и радостно:

– You listened. That’s everything. («Ты слушал. А это главное.») Он улыбается, Анни тянется, целует его торопливо, неловко, но так благодарно, что мне становится тепло до самых пяток. Над кустами блестит река, ветер несёт лёгкий запах дождя. Наш маленький островок тайны остаётся скрытым, и я думаю: неплохая работа для случайной прохожей-наставницы.

– Запомнил? – спросила я тихо, когда он отстранялся от бедер и лона девушки.

Увидев его легкий благодарный кивок тоже улыбнулась и продолжила:

– Главное – чувствовать партнёршу. Слушать её тело, а не своё эго, – добавила я, похлопав его по плечу.

Девушка всё ещё переводила дыхание. Я пригладила её растрёпанные платиновые пряди волос и мягко улыбнулась ей:

– Всё хорошо?

Она тихо кивнула, её лицо всё ещё было слегка порозовевшим, губы чуть припухшими, а дыхание прерывистым и робким. В её глазах мелькнуло что-то похожее на благодарность и облегчение, словно она не до конца верила, что всё это с ней только что произошло по-настоящему. (1)

Оргазм девушки оставил во мне странное чувство – смесь глубокого удовлетворения и одновременно нарастающего возбуждения. Я словно впитала её эмоции, её дрожь, её неумелое, но искреннее удовольствие, и теперь сама чувствовала приятное тепло, разливающееся внутри.

На несколько мгновений я забыла обо всём, полностью погрузившись в эту тёплую улыбку, в её слегка растерянный взгляд. И когда вдруг меня обняли сильные руки со спины, я вздрогнула от неожиданности, но сразу же успокоилась, почувствовав на шее знакомые горячие губы Нэсса. Он покрывал короткими, почти невесомыми поцелуями моё плечо и шею, и от этих прикосновений по телу пробежала сладкая дрожь.

– Ты неподражаема… и неповторима, – прошептал он чуть охрипшим от желания голосом прямо в моё ухо.

Я улыбнулась, обернувшись к нему через плечо. Его глаза были наполнены откровенным желанием, губы чуть приоткрыты, а щёки едва тронуты румянцем возбуждения. Его руки, не теряя времени, уже приподнимали моё платье и ловко стягивали с меня трусики. Я даже не думала сопротивляться – наоборот, чуть подалась назад, чтобы ему было удобнее.

– Покажем им мастер-класс? – с лукавой усмешкой прошептал Нэсс, слегка кусая мочку моего уха и одновременно сжимая мою грудь, второй рукой уже уверенно расстёгивая свою ширинку.

Я услышала приглушённый звук расстёгиваемой молнии, почувствовала его горячее, прерывистое дыхание у самой шеи. Хотела ответить, но в этот самый момент его пальцы ловко скользнули между моих ног, нежно, но требовательно массируя уже влажный и остро чувствительный клитор, отчего вместо слов из моего горла вырвался тихий, протяжный стон.

Я чуть наклонилась вперёд, упёршись ладонями в деревянную скамейку по обе стороны от девушки, которая всё ещё сидела передо мной, пытаясь прийти в себя после ласк своего молодого друга. Шум тихо плещущейся совсем рядом реки сливался с шелестом листьев в кустах, создавая гипнотический фон происходящему. Прохладный воздух, насыщенный запахами влажной травы и нагретой солнцем листвы, резко контрастировал с жаркой волной удовольствия, разливавшейся внутри меня.

Девушка подняла взгляд, и я встретилась с её глазами – теперь уже совершенно открытыми и наполненными чистым, не скрываемым ничем любопытством. Она даже слегка наклонила голову, словно стараясь рассмотреть, что происходит между моих ног. Я заметила, как её пальцы нерешительно сжали край её собственного платья, а затем одна её рука медленно скользнула под ткань, явно собираясь повторить мои движения.

В этот момент я ощутила, как Нэсс, тяжело дыша, направил свой твёрдый, горячий член к моему влажному входу, и затем уверенно, глубоко вошёл внутрь. Я резко вдохнула, почувствовав, как его член растягивает и наполняет меня изнутри, словно горячий поток лавы, вторгающийся в нежную, чувствительную пещеру. Внутренние стеночки мгновенно сжались, обнимая его, словно стараясь удержать внутри, не дать уйти.

– Ты моя… – хрипло и властно прошептал Нэсс, начиная двигаться медленно, но невероятно глубоко и уверенно, словно хотел доказать это утверждение каждым толчком.