У белого медведя за пазухой

– Вау, да это же точь-в-точь мой первый класс! – воскликнул моим мыслям в ответ Денис Новик. – У нас в Минске были такие школы… О, и учебники! Гляди, Мина, эта математика для 2 класса – мы учились по такой!.. Конечно, потом провели реформу образования и у нас появились новые учебники…

– Как интересно! – восхитилась я, беря в руки деревянные счёты и тряся ими, как погремушкой.

Денис уселся за деревянную парту с наклонной столешницей, при этом у него никак не получалось убрать под столешницу ноги.

– Кажется, твои ноги несколько удлинились с тех пор, как ты начинал изучать алфавит…

– Да, Мина Петровна. Хорошо, Мина Петровна. Я готов выслушать любой урок, который вы решите мне преподать! – принялся он кривляться.

– Почему Петровна? – улыбнулась я.

– Мою первую учительницу звали Нина Петровна… Созвучно же!

– Действительно! – Я рассмеялась.

Мы принялись дальше рассматривать предметы в классе, наперебой делясь своими воспоминаниями. А когда наконец вынырнули из этого калейдоскопа впечатлений, то оказалось, что в классной мы только вдвоём. Остальным кемперовцам, видимо, надоело слушать звуки незнакомой речи (мы говорили с Денисом по-русски) и они ушли дальше.

Наконец, в классной комнате не осталось больше ни одного предмета, который бы мы не рассмотрели со всех сторон. И тогда я сказала:

– Догоним остальных? А то пропустим момент, когда надо будет идти на обед!

– Этот момент пропустить нельзя ни в коем случае! – поддержал меня Денис.

И мы выползли в пустой пыльный коридор, чтобы устремиться в лабиринт открытых и закрытых дверей и дверных проемов. Догнали мы честную компанию в просторной светлой зале. Мы сразу поняли: это была столовая. Всё здесь напоминало о прежних временах: и рельсы для подносов у барной стойки, и столы с несколько запыленными клетчатыми скатертями, и стулья с потертыми сидушками, и окошко, куда принимали грязную посуду… Не хватало только…

– А где еда? – раздался голос Стэна Купера.

Оказывается, у него есть чувство юмора!

– А это что? – Рагне взяла в руки небольшой журнал с пожелтевшими листами и сдула с него пыль так, что Руне Кнутсен, стоявший рядом, закашлялся. – Здесь что-то написано!

– Это "Книга жалоб и предложений", – объяснил Оз. – В советских столовых и ресторанах обязательно были такие. К записям в них относились очень серьёзно. Если там оказывался негативный отзыв – жалоба на того или иного работника, его могли даже уволить.

– Жаль, что я не могу прочитать записи, – огорчилась Рагне. – Тут написано… по-русски, кажется…

– Конечно, по-русски! Тогда все в этом посёлке говорили по-русски – это же был общий советский язык, – наставительно произнёс Купер. – Я, к сожалению, тоже этого языка не знаю.

– А мы с Миной знаем и превосходно! – возвестил Денис Новик. – Сейчас мигом переведём!

И вот мы с Денисом начали наперебой зачитывать записи из жалобной книги. Это было ужасно весело, как по мне! В основном, это общепит-заведение хвалили. Но попадались и злостные разносы. Порицалось поведение той или иной официантки, а несколько раз попалось откровенное нытьё по поводу подгоревшей запеканки…

Когда наше бурное веселье по поводу книги мало-помалу утихло, я услышала ехидный комментарий у самого уха.

– А я и не знал, что ты такая отличная переводчица, – произнес Руне Кнутсен.

– Спасибо! – отвечала я, приподняв брови. – Хотя, возможно, перевожу я не так хорошо, как ты – ходишь на лыжах! А, Руне?

Это был удар ниже пояса, и Кари наверняка мной гордилась бы. Я заставила Кнутсена смутиться, и он ничего не придумал мне в ответ. Зато боковым зрением я заметила, как удивлённо смотрит на нас Оз. Явно ему любопытно, какая кошка между нами пробежала. Но остальные, как будто, ничего не заметили. Стэн Купер уселся за один из столиков и требовал кофе сию минуту, изображая, по-видимому, советского шахтёра. Я тут же подскочила к нему со своим термосом.

– Пожалуйста, пожалуйста, – лебезила я. – Вот вам кружечка… Кофе горячий, только что приготовлен! Пейте на здоровье!

– И мне налейте! – сориентировался Денис Новик, усаживаясь за столик напротив Стэна. – Горяченького!

– Уж какой есть, – сменила я тон, с грохотом ставя перед парнем вторую кружку (у меня термос как раз с двумя). – Приходят тут, потерпеть не могут… Думаете, вы одни трудитесь в поте лица? Пейте, не обляпайтесь!

– Вообще-то говорят "кушайте не обляпайтесь", – заржал Денис. – И что за тон? Дайте мне жалобную книгу!

– Ладно, народ, кончайте дурачиться, – беззлобно проворчал Оз. – А то опоздаем на реальный обед… Осталось посмотреть ещё несколько объектов.

– Ломаешь нам весь кайф, друг, – усмехнулся Денис.

– Ничего, ты переживёшь, – не остался в долгу Оз.

– Да, пойдёмте, пойдёмте, – елейным голоском пропела Рагне Мальмин. – Слушайтесь старшего проводника!

– Я думал, они с Кнутсеном на равных, – шепнул мне Денис, когда мы вслед за остальными выходили из столовой. – А оказывается, Оз – старший!

– Наверное, – пожала плечами я.

Вообще-то меня занимало другое: хотя Оз не смеялся вместе с нами, я была готова поклясться, что видела на его лице улыбку, когда он наблюдал импровизированную сцену в буфете.

В ресторане отеля "Пирамида" было вполне уютно. Сама гостиница с виду – ну чистейшая советская локация, но внутри сделан ремонт, лишь с небольшим "налётом прошлой эпохи". Все мы, не сговариваясь, уселись вместе за стол побольше. Должно быть, дух коллективизма этого места повлиял и на наши горячие сердца. А может, молчаливая обстановка "Пирамиды" провоцировала нас на общительность – даже тех из нас, которые, возможно, предпочли бы одиночество.

– "Одинокий барс"…

– Что? – очнулась я от своих мыслей и с подозрением покосилась на Дениса Новика: неужто он умеет читать мысли?

– А что? Тут так нацарапано: "Одинокий барс", – сообщил Денис, ткнув пальцем в столешницу. – Ни за что не взял бы себе такое прозвище, слишком попсово!

– Ты бы написал "Общительный шимпанзе", – хихикнула я.

– Э-эй! – шутливо обиделся парень. – Это что за намёки?

– Ну, почему же? По-моему, вполне себе милое прозвище, – заспорила Рагне, не услышав моего последнего высказывания. – Для такого… серьёзного широкоплечего парня с глазами, как…

– У барса, то есть желтыми! И фигурой, как у обезьяны – вот уж писаный красавец! – прыснула я.

– Ты всё переводишь в шутку, – улыбкой прикрывая осуждающую нотку, ответила Рагне.

– Смех краше занудства, – поддел Денис.

Рагне тут же надула губы.

– Так где же меню? – вопрошал тем временем Стэн Купер. – Я готов к принятию пищи, как никогда в жизни!

– Ты и выглядишь так, словно не ел никогда в своей жизни, – похлопал Стэна по плечу Денис, но тот не обиделся.

Вернулся к столику Оз, куда-то отлучавшийся.

– Я уже сделал заказ на всех, – сообщил он. – Надеюсь, вы не будете против: это борщ и гречка с котлетой, салат и компот. Типичная еда советских столовых. Где вы еще такое попробуете, как не здесь?

– У нас в Беларуси! – жизнерадостно отреагировал Денис Новик. – В любой столовой Беларуси это обычное меню. Так что, как говорится, welcome!

– Ещё, конечно, в России, – вспомнила я рассказы Турре. – Кстати, моя невестка – из России, и она много рассказывала мне о тамошнем быте.

– Интересно, – кивнул мне Оз. – А еще любопытно, Мина, откуда ты знаешь русский язык так превосходно? Ведь ты приехала из… Кристиансанна, кажется?

– Всё дело в корнях, – принялась объяснять я, отметив мимоходом, что этим интересуется никто иной, как молчаливый Оз. – Моя мать была замужем за русским эмигрантом, да и сама она наполовину русская, лишь волю судьбы оказалась в Норвегии… Но она сохранила традицию говорить по-русски, заставляла нас, детей, учить этот сложный язык и тренирвать произношение. Она была очень строга!

– А твой отец? – Оз слушать с большим вниманием. Рагне демонстративно зевнула.

– Типичный норвежец! – заверила я. – Но он преподавал русский в университете, так что… В нашей большой семье принято знать несколько языков, причем владеть ими свободно.

– Сколько же языков ты знаешь? – впечатлился Стэн Купер.

– Ну, я свободно владею норвежским, русским и английским. Не так уж много, на самом деле!

– Это немало, – качнув головой, улыбнулся Оз.

– Потрясающе! – одновременно с ним воскликнул Денис. – А на каком языке принято говорить у вас дома?

– Наша семья – это не только один дом, – засмеялась я. – Это несколько домов! У меня целая куча родственников, и собираемся мы все в одном доме только по праздникам… Когда собираемся, то скачем с языка на язык, порой даже не замечая… У нас в ходу три выше перечисленных… А сейчас еще время от времени можно услышать французскую речь Мишель… Она пока плохо говорит по-норвежски, поэтому…

– Мишель? Мишель Легран?! – удивился доселе молчавший Руне Кнутсен. – Та француженка из поезда? Она что, теперь в вашей семье?! Надо думать, ухватилась за веселого парня, что пониже ростом… Эдик, кажется?

– Эрик, – поправила я. – Не думала, что ты помнишь… Но да, они поженились! И Лия с Артуром тоже, если тебе интересно…

– Ну с этими-то сразу всё ясно было, – Кнутсен издал короткий лающий смешок. – Широкоплечий вообще на всех кидался, кто только посмеет глянуть в сторону это его кудрявенькой подружки… Самец на своей территории! – внезапные глубокомысленные рассуждения Руне Кнутсена о моих родных ввергли меня в глубочайшее удивление. Хотя последний комментарий заставил меня поморщиться.

– Забавно, конечно, что ты всех нас так хорошо помнишь, Кнутсен, – сказала я. – Но ведь и я о тебе кое-что помню…

– Ой, только вот не надо мне читать мораль! – огрызнулся Кнутсен. – Я струсил, ясно? Со мной была… эта… как её… паническая атака, вот! Трясло всего жутко, я только и думал, как бы… И вот… – Он пытался сбивчиво оправдываться, и выглядел таким жалким, что я смягчилась.

– Чёрт возьми! Да расскажет мне кто-нибудь, что между вами происходит? – вклинился в нашу живейшую беседу Оз. – Вы что же, с Кнутсеном давно знакомы?

Остальные члены нашей экспедиции тоже с интересом поглядывали на нас и прислушивались к нашим словам. Выражение лица Кнутсена стало очень уж жалким… Я вспомнила, как все мы возмущались тогда, посреди леса, оказавшись отрезанными от всего мира… Но ведь не его это вина! И то, что я три недели после провалялась дома с ногой в гипсе… В этом виноват лишь господин Случай! И в общем-то, никому не было вреда от глупого поступка Руне, только ему самому, так что…

"Дай человеку шанс…" – пробормотала я и тряхнула головой: – Ладно, слушайте!

– Пару лет назад мы с большой компанией друзей решили прокатиться на ретро-паровозе. Мы были единственными пассажирами во всем поезде. который вели машинист Хакон и его помощник – Руне Кнутсен.

– Оу, ты работал помощником машиниста, Кнутсен! – заинтересованно произнес Стэн Купер. – Как прикольно! Всегда хотел попробовать научиться управлять паровозом…

– Продолжай, Мина! – нетерпеливо перебил его Денис.

– Да тут рассказывать особо нечего, – развела я руками. – Мы сидели играли в Уно, а Руне к нам присоединился… Мы отлично сыграли!.. А потом поезд резко затормозил и остановился. Мы все послетали с лавок и…

– По вине Кнутсена? – допытывался Оз.

– Нет, что ты! – заверила я. – Это Хакон, машинист, нажал на тормоз резко: впереди, прямо на путях лежало поваленное дерево… Все мы стали помогать разбирать завал и, надо сказать, довольно быстро справились с этим… А Руне… Он отправился на лыжах за помощью, т.к. связь в том месте ни у кого не ловила… Но Хакон злился… Да и мы все злились на него, потому что Руне никого не предупредил. И, в общем-то, на тот момент он больше пригодился бы нам при разборе завала!

– Я надеялся, что смогу быстро куда-нибудь дойти, – буркнул Кнутсен. – Но начался такой снегопад!

– Это верно, снегопад был приличный! – подтвердила я. – В общем, мы сели обратно в поезд и поехали. Мы уже были уверены, что очень скоро доберемся до Кристиансанна… Поезд уже успел порядочно разогнаться, когда… В общем, я так и не поняла, что именно произошло. Возможно, слишком крут был поворот по скользким рельсам, но…

– Поезд сошел с рельсов! – выдохнула Рагне. Ее очень увлекла эта история.

– Да, – кивнула я. – Задние вагоны свалились в сугроб и потянули за собой паровоз… Наш вагон сильно накренился – он оказался как раз между двух огней…

– Чёрт, я этого не знал! – заорал Руне Кнутсен.

– И что вы сделали? – спросил Оз.

– Мальчики отцепили вагоны, а мы осторожно выбрались наружу… Но меня пришлось вытаскивать! Сломала ногу в двух местах, когда упала во второй раз…

– Бедняга! – проникся Купер. – Но я не заметил, чтобы ты хромала…

– Так это же давно было! – засмеялась я. – Все зажило как на собаке.

– Мина, ты сказала, что вы оказались посреди лесной дороги и связь не ловила! – напомнил Денис. – Как же вы с друзьями выбрались?

– Наверно вы поехали на одном паровозе? – спросила Рагне.

– Да, но не все, – я вздохнула. – С Хаконом поехали только четверо: я, как пострадавшая, моя младшая племянница Марта и двое племянников-подростков. Нам так не хотелось оставлять друзей! Но что было делать? По приезде в Кристиансанн, Хакон сразу же вызвал спасателей!

– Так они остались в лесу? – поразился Кнутсен. – Эти двое ребят, и две девушки с ними?

– И еще Петер Калле, – кивнула я. – И они не стали сидеть в холодном вагоне, а решили идти через лес и поискать пристанище… Может быть, какое-то жилье… – И я рассказала о приключении моих друзей и о том, как чудесно всё обернулось.

– Вот это история! – воскликнул Денис. – Как в романах!

– А ты часом не привираешь? – засомневалась Рагне.

– Зачем мне врать? – удивилась я. – Всё так и было!

– Мне вот, что не понятно, – медленно произнес Оз. – Почему ты, Кнутсен, не вызвал спасателей раньше?

– Меня самого еле спасли, – насупился тот. – Говорю ж, из-за непогоды я заблудился и чертовски замерз. Мне удалось добраться до какого-то поселка… Помню, как упал на пороге какого-то дома без сил и стучал, стучал, пока мне не отрыли… А дальше – чернота! Ничего не помню!

Руне тяжело вздохнул.

– Очнулся уже в больнице. Врач сказал – воспаление лёгких…

– Бедный Руне, – покачала я головой. – Выходит, мы зря на тебя так злились! Ты тоже пострадал!

– Да, но зачем было уходить? – не унимался Оз.

– Слушайте! Может, пойдем уже дальше изучать достопримечательности? – взмолилась я. – Мне так хочется успеть осмотреть, как можно больше!

У меня больше не было желания обсуждать дела минувших дней.

– Ну, раз больше ничего из еды нам не дают, можно и дальше идти! – отозвался этот обжора Стэн Купер.

И все рассмеялись

Баскетбольный матч и после него

Первое, что мы осмотрели, выбравшись из-за стола, так это большой вместительный бассейн. Некогда здесь была подогретая вода, но сейчас зияла пыльная пустота. Денис даже присвистнул, оценив масштабы этого сооружения.

– Сдается мне, Мина, ты была бы здесь постоянным пловцом! – шутливо высказался этот парень.

– Я была бы инструктором по плаванью! – ответствовала я тем же тоном. – И тебя бы плавать подучила!

– Я бы учился ужасно прилежно! – заверил Денис – У такой-то симпатичной инструкторши!

Я украдкой глянула в сторон Оза: он на нас не смотрел. Но, судя по его напряжённым ушам, он явно прислушивался к нашему разговору.

Следующим осматривали спортзал. Руне Кнутсен оживился, демонстрируя нам это просторное помещение и весьма любопытные спортивные снаряды. Он рассказал, как однажды спортзал посетила норвежская королевская семья. Увидев, как всё здесь великолепно сохранилось, они всей семьёй принялись играть в баскетбол. Причём абсолютно увлечённо играли минут пятнадцать!

– Кто-нибудь хочет сыграть сейчас? – Кнутсен с надеждой вглядывался в наши лица. – Ну, давайте же! Кто смелый?

Он выудил из корзины баскетбольный мяч и продемонстрировал его прыгучесть, ударив этим мячом разок-другой об пол.

– Три на три, Оз? – с вызовом произнёс Руне. – Набирай команду!

– У меня уже есть команда, – усмехнулся тот, принимая вызов. – Этим составом и сыграем, если никто не против!

Это означало, что его команде я и Стэн, а у Кнутсена – Денис и Рагне. Последняя была явно разочарована, ведь, казалось, её целью было не отходить ни на шаг от Оза. Но оспаривать его слова она не решилась. Я пожала плечами. А мальчишки просто кивнули. Все мы заняли позиции на игровом поле, и игра началась.

Почти сразу же в ходе игры стало понятно, что Рагне и Стэн в наших командах не только бесполезны, но и временами вредны. Оба толкались и хлопали крыльями, как два весьма неуклюжих пингвина. Но я, с детства начинённая успехом школьных соревнований по баскетболу, сейчас с удовольствием сделала обводку и закинула в корзину два подряд мяча. Одобрительный взгляд Оза был мне величайшей наградой. Впрочем, и Руне, и Денис оказались достойными соперниками: они оба забросили по мячу. Но затем Оз, ловко прорвавшись сквозь навязанную ему защиту, закинул ещё один мяч, и мы оказались на шаг впереди. Пот стекал ручьями по нашим разгорячённым телам, а гвалт в спортзале стоял невообразимый. Я сообразила, что у нас есть все шансы на победу, и устремилась к кольцу. Умело увернувшись от Дениса и не потеряв мяч, я шагнула в сторону победы и… Сама не знаю как, но в следующее мгновение я оказалась на полу, а мяч откатился в сторону Руне Кнутсена. Тот, понятно, не стал упускать шанса, и мгновенно забросил мяч в наше кольцо. Счёт сравнялся, но, похоже, никто больше не стремился продолжать игру. Сидя на полу и потирая ушибленную коленку, я услышала, как Денис Новик орёт во всю глотку на свою товарку по команде, не стесняясь экспрессивной лексики и других средств выразительности, имеющихся в английском языке.

– Ты что, идиотка?!.. Ты могла её покалечить!.. – надрывался он. – Глупая курица! Таких, как ты, вообще на поле пускать нельзя!

Бедняга Рагне – виновница моего падения – беспомощно озиралась, пытаясь найти утешение в глазах Оза, но тот на девушку даже не смотрел. Поэтому ей только и оставалось, что пробормотать: "I am so sorry!", проливая слёзы от злости и обиды.

Оз внимательно осмотрел мою ногу и бережно помог мне подняться.

– Жить буду? – улыбнулась я. Почему-то приятно было видеть его беспокойство.

– Нога в порядке, – облегчённо вздохнул он. – Ты хорошо играешь в баскетбол…

– "И вечно этот удивлённый тон", – фыркнула я, не удержавшись от цитаты, чем вызвала на лице этого сурового викинга понимающую ответную улыбку.

Определенно, Оз мне всё больше нравился. А я нравилась ему.

Оставив, наконец, в покое Рагне с её сожалениями, ко мне подскочил Денис и развернул вокруг меня невообразимую суету, демонстрируя целый спектр эмоций. Ясно было, что я нравлюсь и ему тоже, но это знание вызывало во мне лишь чувство неловкости. В конце концов, мне удалось вклиниться в бесконечный "заботливый" монолог этого парня и заверить его, что всё со мной all right.

И вот наша группа, под аккомпанемент разглагольствований Стэна Купера о том, как важно "соблюдать безопасность во всех аспектах жизни человека" (ведь все имеют право и почему-то желание высказаться!), устремилась в большой актовый зал. В нём, кстати, смотреть было особо нечего, – разве что впечатляться масштабами советского зодчества. Но как только мы прошли чуть дальше, я уразумела: вот оно – то, ради чего стоило сюда приехать!

Мы оказались в хранилище кинолент. Множество железных стеллажей, тяжёлых передвижных лестниц… Киноленты в виде больших колёс: каждая в своём панцире, словно гигантская черепаха. Я кинулась читать на них названия фильмов, и через несколько минут уже не помнила себя от восторга. Ах, столько здесь знакомых названий старых добрых фильмов! О многих я слышала, а некоторые даже смотрела!

– Смотрите! Да смотрите же! – вопила я, подпрыгивая на месте от переполнявших меня чувств.

– Не обязательно так орать, – пробубнила себе под нос Рагне.

Куда делась та прелестная доброжелательная девушка, какой фру Мальмин встретилась мне впервые? Эти метаморфозы заметила не только я.

– Ты ворчишь, как Лена, – бесхитростно произнёс Стэн Купер. – Мне, например, очень понятна радость ценителя кинематографа… Я испытывал то же самое, когда наткнулся в библиотеке Конгресса на одну редкую книгу…

– Спасибо, милый Стэн! – поспешно воскликнула я, чтобы предотвратить изложение дотошных подробностей.– Я действительно обожаю старое кино, и знаю о нём многое: режиссеров, актёров, историю создания…

– Я тоже люблю старое кино, – заметил Оз. – Поэтому разрешаю тебе, Мина, немного попищать от восторга.

Я взглядом поблагодарила его и направила свою энергию на дальшейшее исследование этой замечательной комнаты. И вскоре сама не заметила, как с воодушевлением довольно складно рассказываю о волшебном мире киноискусства. Стэн и Денис были очень благодарными слушателями, и даже Рагне, казалось, заинтересовалась и сменила тактику, задавая вполне милым тоном хорошие вопросы. И Оз тоже слушал. И всё чаще я ловила на его лице одобрительную улыбку, от которой мне самой хотелось улыбаться.

Летом день на арктических просторах долгий и ночи светлые, но тут вдруг стало смеркаться. Никто из нас сперва не заподозрил неладное. Лишь наш бдительный проводник и инструктор, взглянув в очередной раз окно, помрачнел. Совсем, как небо за этим окном.

– Всем внимание! – громко объявил он таким тоном, что все мы испуганно притихли. – Надвигается буря! Мы сейчас же быстро возвращаемся на яхту и отплываем к лагерю.

Мы тут же приникли к окнам, и вид быстро сгущающихся туч нас перепугал не на шутку.

– А мы успеем? – в голосе Кнутсена сквозило то самое беспокойство, которое я однажды уже слышала. – Конечно, плыть недолго, если полным ходом, но…

– Если поторопимся, успеем доплыть, и окажемся в полной безопасности, – Оз взглянул на Рагне, которая вцепилась в его руку. – Наш кемпинг расположен в другом фьорде. Буря обойдет его стороной, не затронув, поэтому… Живо на яхту!

И пятеро кемперов, словно отара послушных овец, устремились за своим суровым пастухом к причалу Пирамиды. Там нас ждала спасительная "Чайка", готовая сорваться и улететь от опасных берегов. Руне Кнутсен первым вскочил на яхту и, надо отдать ему должное, принялся деятельно готовить судно к отплытию. Денис следующим прыгнул на "Чайку" и помог перебраться идущей за ним Рагне, а затем протянул руку мне. Но я вдруг застыла, словно изваяние, от внезапной мысли.

– Мина! Скорее! – позвал Денис.

– Ох, нет! Моя камера! – воскликнула я. И, вместо того, чтобы ухватиться за протянутую руку Дениса, круто развернулась, столкнувшись со Стэном Купером.

– Прости! – бросила я ему.

– Что случилось? – прозвучал резкий вопрос Оза.

Я посторонилась, пропуская на яхту Купера, а затем обратила на инструктора полный смятения взгляд.

– Моя камера!.. Ох, там же всё-всё, с самого приезда!.. Я забыла! Оставила её… – и не тратя больше энергию на объяснения, припустила к постройкам "Пирамиды".

– Мина! Мина! Стой!

Голос Оза смешался с голосами Дениса и, кажется, Руне Кнутсена. Но я не обернулась, не замедлила бег. В моей голове пульсировала мысль "найти видеокамеру во что бы то ни стало!", а ноги лишь подчинялись ей.

Самое отвратительное, что я сама не знала, куда бежать. Точное место, где пылится теперь моя забытая камера, я не запомнила. А соображать на бегу и в легкой панике довольно трудно. Не замедляясь, я резко свернула к отелю "Пирамида", решив начать с ресторана, в котором мы обедали. Едва переводя дыхание, я влетела в вестибюль отеля, а дальше – в кафе, навстречу изумлённым взглядам бармена и двух официантов, скучающих у барной стойки.

– Вы… здесь… не находили… видеокамеру? – выдохнула я.

Работники кафе переглянулись.

– Нашли только вот это, – бармен пошарил под барной стойкой и выставил передо мной… мой термос! – Полагаю, это ваше?

– Ой, моё! – очень удивилась я.

Про термос-то я даже и не вспомнила, но где же тогда камера?… Ну и дура!

– Ребята, миленькие! – вновь обратилась к ним я. – Вы точно не находили здесь камеру?.. Или, может быть, кто-то из посетителей?..

– Кроме вашей компании, здесь была только пожилая чета китайцев, – пожал плечам один из официантов. – Но они уже давно удалились на свою лодку…

– Как же, а тот учёный в очках? – вспомнил его коллега. – Сидел вон в том углу с книгой…

– А, ну да, – кивнул первый, а затем усмехнулся. – Только он вряд ли видел хоть что-нибудь, кроме своей книги!

– Да уж, у нас тут всяких чудиков хватает… – согласился второй.

"И я из их числа", – подумала я, разочаровано отворачиваясь от ребят. Соображалось туго. Куда бежать дальше?

– Хотите я налью свежего кофе в ваш термос? – дружелюбно предложил бармен. – Сдаётся мне, торопиться вам уже некуда.