Анчар

Она смотрела на Ратибора с вызовом и интересом. Это бесило еще сильнее. Черноволосая дикарка должна была его бояться, а не страдать от похоти.

– Грязная девка, – выругался богатырь, увидев, как Яргуй медленно облизала алые губы, вызывая у него темные желания попробовать их на вкус. Он уже хотел поцеловать девушку, но в последний момент передумал. Лобызаться с отравленной дрянью он не будет. Нет. Слишком много чести.

– Как скажешь, мой господин. Я грязная девка. Ах! – крикнула дикарка и попыталась отстраниться, когда Ратибор одним движением ворвался в ее тело. – Ах, муж мой, пощади. Не так быстро! Приголубь невинную деву.

– Терпи, змеюка подколодная, – рявкнул воевода и, закрыв широкой ладонью рот девушки, ускорил темп. Сегодня он получит свое удовольствие, а Яргуй, или как там ее зовут, будет страдать. Пусть ей будет больно. Пусть она рыдает горючими слезами и мычит ему в ладонь. Плевать. Прежний Ратибор сегодня ночью умер. – Ненавижу тебя! – рычал богатырь, глядя в черные глаза Яргуй, но при этом почему-то слышал ее громкий смех в голове. – Ненавижу тебя, дрянь!

Словно обезумевшее животное, он хрипел и продолжал двигаться, а затем, уткнувшись лицом в ледяную шею Яргуй, содрогнулся, ощутив первую волну экстаза. Закрыв глаза, он с тяжелым вздохом перевернулся набок, чтобы не видеть злодейку, которая за минуту разрушила его жизнь.

«Плачет. Конечно, она плачет. Пусть скажет спасибо, что я вообще ее не придушил».

Тело воеводы, получив удовольствие, расслабилось, а вот душа, которую он вероломно предал, сегодня ночью умерла.

Глава 3

– Ратибор, проснись! Уже полдень.

Мирослав еще раз позвал лучшего друга, но в ответ услышал только тихое сопение где-то в глубине мягких подушек.

– Что с ним? – спросил княжич у Яргуй, когда та бесшумно прошла мимо него, не удостоив даже мимолетным взглядом.

– Ночь была долгой и бессонной. Вот он и умаялся, – бледная девушка резко отвернулась, чтобы княжич не заметил ее слез. Но он заметил.

– Муж тебя обидел?

Княжич знал, что у Ратибора крутой нрав, но увидев Яргуй, твердо стоящую на ногах, выдохнул с облегчением. Все-таки разгневанный богатырь мог ее покалечить.

– Нет, не обидел. Он был ласков со мной и внимателен. Ночь была прекрасна.

Знала мерзкая девка, что сердце Ратибора занято другой девушкой. Знала и все равно настояла на своем. Ну почему нельзя было обойтись золотом или драгоценными камнями? Зачем ломать судьбу человеку и отнимать у него любовь?

– Точно? – с нажимом спросил княжич и бестактно развернул девушку к себе лицом. Глаза у нее были красные и слегка опухшие. Значит, ревела всю ночь.

– Мне достался добрый муж. Ратибор очень нежный. У нас все будет хорошо… – она ловко выскользнула из рук Мирослава. – Со временем все наладится.

Врала дева-анчар, врала и не краснела, но это был ее выбор. Она хотела мужа. Она его получила. Но насильно мил не будешь. Любви ей никто не обещал.

– Я рад, что вы поладили.

Теперь дело было за малым. Княжичу осталось только вернуться домой и ждать новостей от Рафаила. Седовласый колдун, который умел общаться мыслями, еще ранним утром рассеял сизый туман и отпустил дружинников на свободу.

– Яргуй, нам пора в дорогу. Растолкай мужа и вели ему собираться.

– Да, мой господин.

Мирослав, услышав эту фразу, вздрогнул от омерзения. Ему на секунду показалось, что по его спине проползла ядовитая змея.

***

– Красивая, – шептались дружинники, пристально изучая черноволосую дикарку. – Очень необычная дева.

Прелестница с загадочным именем Яргуй намертво приковала к себе мужские взгляды.

– Кожа светлая, словно речной жемчуг, – залюбовавшись необычной внешностью Яргуй, проговорил рыжебородый воин. – Так и хочется к ней прикоснуться и поцеловать.

– Наверное, специально набелила, – прошептал другой воин, делая вид, что занят сборами. – Вечером краску с лица смоет, а утром Ратибор с пугалом огородным проснется.

Дружинники и завидовали богатырю, и злорадствовали над ним одновременно.

– Но фигурка ладная. Так и манит потискать в крепких объятьях.

– А коса какая толстая. Ух, я бы ее намотал на кулак. – Каждый из мужчин втихаря успел мысленно отлюбить черноокую дикарку, причем в таких греховных позах, что стыдно было говорить даже лучшим друзьям.

Воины в дружине князя не были монахами, но так нагло обсуждать чужую жену раньше не осмеливались. Осатанели мужики вдали от родных земель. Отравились ядовитыми парами. Вот и несли всякую чушь.

– Рты закрыли, – рявкнул Ратибор и с перекошенной от злобы рожей уставился на шушукающихся дружинников. На самом деле ему хотелось крикнуть другое: «Нравится девка? Дарю! Забирайте на потеху». Но промолчал. Слишком многое зависело от Яргуй.

– Хватит! – мимо дружинников пронесся княжич на белогривом коне и махнул рукой. – Ратибор, дома разберешься. Времени нет.

Конечно, он разберется. Еще как разберется. Всем мужикам тумаков раздаст, а затем напьется сладкой медовухи до беспамятства, и на несколько часов избавится от поганого ощущения внутри груди.

«Как дальше жить?» – хороший вопрос, на который у воеводы не было ответа. Он даже не мог представить, как при первой встрече посмотрит в глаза Дуняше. Лживый предатель. Что он ей скажет? Прости, любовь моя, но я женился на другой. Будь счастлива и забудь про меня, как про страшный сон.

«Какой позор! Что люди скажут?»

А почву для сплетен анчары подкинули благодатную. Весь град несколько месяцев будет гудеть, разнося, как лесной пожар, последние новости о бессердечном воеводе и его гнилом нутре. Для людей он не будет святым мучеником, обрекшим себя на страдания ради пропавшего князя. Он будет похотливым кобелем, предавшим прекрасную Дуняшу из-за бледнорылой чужеземки.

«В жизни не отмоюсь от этой грязи».

Повинуясь древнему свадебному обряду, Ратибору придется на глазах у всего честного народа переступить порог собственного дома, неся на руках черноокую деву. И для всех в княжестве это будет означать, что воевода женился. С этого момента Яргуй становилась законной супругой и собственностью Ратибора.

– Я готова.

Богатыря аж передернуло, когда он услышал ненавистный голос жены.

– И это все твое барахло?

– Да.

– Негусто.

Ратибор помог Яргуй закрепить небольшую сумку на седле. Он подтянул подпругу и похлопал мохнатого коня по животу, чтобы тот прекратил фыркать от возмущения. Низкорослой животинке не понравилось, что воевода сдавил все кишки подпругой, но безопасность всадника всегда на первом месте.

***

Привал в лесу

– Повезло Ратибору, – прошептал воин. – Такого богатого приданого в истории нашего княжества еще никто не получал. – Дружинники, собирая хворост для костра, потешались над неказистой лошадкой Яргуй. Один из них быстро придумал обидное прозвище для скакуна, и теперь все мужики не гнушались его произносить в присутствии хозяйки.

– Бабайка, спишь, что ли? – Дружинник подошел к задремавшему коню и слегка потрепал его по гриве. – Я придумал тебе занятие, чтобы ты не бездельничал в конюшне. Знаешь какое?

Жеребец тихо фыркнул и наклонил голову, чтобы воин почесал его за ушком.

– На ярмарке будешь детей пугать.

Конь, услышав несусветную глупость, отвернулся от нахала.

– Бабайка, ну, ты чего? – Мужчина обошел лошадку и обнял ее за шею. – Обиделся? Ну, не обижайся. Я же любя. Я же пошутил. Я же таких диковинных зверей, как ты, никогда не видел и всегда мечтал побывать за туманом.

– Ярик, хватит с конем лобызаться, – прокричал другой воин и громко захохотал. – Научись с достоинством принимать отказ, живодер несчастный. Не мил ты ему!

– Не лезь в нашу дружбу! – ответил Ярик и сильнее обнял коня, словно любимую девушку. – Ты просто нам завидуешь! Правда, Бабайка?

Жеребец тяжело вздохнул, и чтобы от него, наконец, отстали, кивнул, как человек, соглашаясь с Яриком.

– Молодец! – похвалил воин мохнатую животинку. – Настоящая мужская дружба нерушима.

А Яргуй в этот момент внимательно слушала все, что говорили болтливые мужчины, и запоминала. Кто кому родня, у кого, сколько детей и главное – какие сплетни успели распустить с момента пропажи князя. Все сводилось к тому, что никто не заметил ничего подозрительного.

– Слышал, Манька за кожемяку замуж вышла, а сама кузнецу в вечной любви клялась…

– Богдан за товаром в соседнее княжество поедет…

– У Дарьи траур по матушке через неделю пройдет, и можно сватов отправлять…

– Не страшно тебе? – спросил Мирослав, присаживаясь к деве-анчар на поваленное бревнышко. – Новый дом. Новые люди. Новые обычаи.

– Страшно, княжич, – задумчиво ответила девушка и внимательно посмотрела на светловолосого богатыря, который сидел напротив и старательно отводил взгляд. – Неизвестность всегда пугает.

– Так зачем заварила эту кашу с замужеством? А?

– Любовь.

– Любовь? Да какая, в пекло, любовь? – съязвил княжич и со злобой уставился на девушку. – Жизнь испоганила и себе, и мужику. Глупая ты баба! А ведь все могло быть по-другому.

– Все мы, бабы, глупые дуры. Вот и я не исключение, – согласилась дикарка с доводами княжича и подбросила в костер сухие веточки, игнорируя косые взгляды дружинников. Те старались не привлекать внимания, но желание понаблюдать за начинающимся скандалом было сильнее.

– Не построишь ты счастья на чужом горе. Лихо тебе будет.

Мирослав, когда услышал условия договора с анчарами, предложил свою кандидатуру в качестве жениха. Он свободен, не сосватан, а Яргуй сразу пришлась ему по нраву, но девушка была непреклонна.

«Я богатыря хочу голубоглазого, – раскапризничалась красавица, словно она не мужа себе выбирала, а тряпичную куклу на базаре. – Дедушка, я, когда его через туман увидела, сразу влюбилась. Только он мне мил. Все остальные мужчины мне противны. Сделай что-нибудь! Уговори его! Заставь! Прикажи!»

Яргуй смотрела на языки пламении думала о чем-то своем, а воевода не мог понять, что на него нашло в шатре. Он взял Яргуй на брачном ложе, как бешеное животное. Хотел не просто ее унизить и поглумиться. Он мечтал разорвать девку пополам, покалечить, уничтожить все ее женское естество, а дикарке хоть бы хны. Расставшись с девичьей честью, Яргуй не ахала и не охала. Она уверенно держалась в седле и не рыдала от боли.

«Ведьма!»

Когда воевода проснулся и увидел кровь на своем теле, он восторжествовал. Но не потому, что был у Яргуй первым мужчиной, нет. Он искренне радовался тому, что сумел сделать ей больно, обидеть, ранить, показать свое отвращение и отомстить за рухнувшие мечты.

«Может, меня все-таки опоили?»

Богатырь окончательно сник, понимая, что ищет себе оправдание. С бабами Ратибор еще никогда не воевал, а в ту ночь он, не шутя, объявил женщине войну. И победил. Наверное, победил.

– Волки приближаются, – подали сигнал караульные, и через мгновение серые тени мелькнули в густых кустах. – Держите коней. К оружию.

Отряд быстро занял оборонительную позицию и приготовился отразить атаку голодной стаи. И только Яргуй, не обращая внимания на крики мужчин и рычание диких животных, спокойно сидела на поваленном бревнышке и меланхолично перебирала длинной веточкой тлеющие угольки в костре.

– Бабайка, ты куда! Стой, бесноватый! Что он делает? Стой, скотина проклятая! Куда ты рванул?

Ярик резко махнул мечом, отбившись от стремительного броска голодного волка.

– Бабайка, а ну, быстро иди сюда!

Но мохнатый конь, наплевав на опасность, словно дикий хищник нападал на зверей и выдирал зубами куски мяса из мохнатых шкур. Он бил волков копытами, ломая им кости, и громко рычал на весь лес что-то, подозрительно напоминающее: «Сожру! Всех сожру! Никого не пощажу!»

Побитые хищники, почуяв смертельную угрозу, быстро исчезли в темном лесу.

– Вот это да! – А что еще могли сказать дружинники, глядя на окровавленную морду Бабайки?

Жеребец плотоядно облизнулся, выпуская сизый дым из ноздрей и, как ни в чем не бывало, потрусил в сторону убитого волка. Дальше произошло то, что никто из присутствующих вообще не мог себе вообразить.

– Он у тебя что? Мясо жрет? – не веря своим глазам, спросил Ратибор.

– А ваши кони что? Не жрут? – вопросом на вопрос ответила девушка и исподлобья посмотрела на побледневших мужиков.

– Нет.

– Нет? – удивилась красавица и покачала головой, мол, зачем животных мучаете? – Тогда понятно, почему ваши кони такие страшные.

В этот момент Бабайка утробно зарычал – судя по хлюпающему звуку, ему все-таки удалось разгрызть ребра и добраться до внутренностей растерзанного волка.

– Он даже мозги сожрал, – прошептал Ярик и попятился в сторону кустов, чтобы освободить взбесившейся желудок.

– Вы к нему сейчас лучше не подходите, – предупредила девушка. – Он не любит, когда его отвлекают от еды. Может лягнуть или тяпнуть за руку.

Глава 4

После происшествия с волками, к Бабайке и Яргуй дружинники стали относиться с еще большим подозрением. Чужеземка вела себя слишком тихо для слабой девы, которую окружили волки, а вот ее конь, почуяв чей-то след на земле, рванул галопом в густую чащу.

– Яргуй, а у вас все животные такие… – княжич попытался правильно подобрать слова, но его язык, словно к небу присох.

– Милые? – помогла девушка.

– Да, – неуверенно ответил Мирослав, вспомнив красноглазого монстра, на котором восседал Рафаил. – Наверное, милые.

– Бабочки за туманом самые страшные. Я их с детства до трясучки боюсь.

– Бабочек? Почему? – искренне удивился княжич.

– Так они бесшумно подлетают к ничего не подозревающей жертве, обнимают ее яркими крылышками и протыкают череп острым хоботком. Несколько секунд, и мозги высосаны вместе с кровушкой.

Мирослав попытался представить себе размер такой бабочки, и ему сразу стало дурно. Как в таких ужасных землях вообще можно выжить?

– Ты так шутишь? Про бабочек?

– Нет. Не шучу. Брата моего еле спасли, когда он решил для мамы букетик собрать на полянке. Вроде предупреждали бестолкового, чтобы не выходил из дома, но он забыл все наставления отца.

– Отец сильно ругался? – Мирослав почему-то подумал, что перепуганному пареньку хорошенько досталось от родителя.

– Нет. Отец только когтистой рукой погрозил, а затем дал хороший подзатыльник мелкому поганцу. К сожалению, до моего брата житейская мудрость доходит только таким образом.

– Точно с дикарями породнился, – побурчал Ратибор делая вид, что не слушает разговор. А где воевода не прав? Везде прав. Подумаешь, жена похожа на ядовитую змею, а ее дед на мерзкого паука. Так это мелочи. Про отца Яргуй с когтистой рукой думать вообще было страшно. Он, по всей видимости, выглядел, как перекошенное чудо-юдо.

***

Бабайка вернулся в лагерь только под утро. Взмыленный, грязный, запыхавшийся, шальной, но до одури счастливый.

– Ты же меня не сожрешь? Правда? – спросил воин, боязливо подходя к коню. – Мне велено привести тебя в порядок.

Почему именно Ярику досталась столь великая честь? Да потому, что все остальные воины наотрез отказались ухаживать за косматым монстром. Дружинники клятвенно пообещали Ярику, что если с ним что-то случится, то они до конца своих дней будут приходить к нему на могилку и поминать его добрым словом. Он сирый, холостой, бездетный и не самый сильный среди остальных воинов, так что его не особо жалко.

– Давай, Ярик! Мы в тебя верим. Только ты нашел к нему подход. Мужская дружба!

И не поспоришь. Мохнатый жеребец сразу подошел к Ярику и громко заржал, приветствуя его.

– Ладно, колтун ходячий. Пойдем, я тебя в реке искупаю. Мужская дружба нерушима. Помнишь?

Конь мотнул головой и пошагал за бледным дружинником, фыркая ему в спину сизым дымом.

– Всех в лесу сожрал? – аккуратно расчесывая густую бурую гриву, мужчина задавал глупые вопросы Бабайке и сам же на них отвечал. – Конечно, всех. И волков сожрал, и кабанов, и медведя тоже слопал. Вон, какой у тебя живот огромный. – Закончив с гривой, Ярик медленно провел рукой по шее жеребца и нежно почесал за ушком. – С ярмаркой я все-таки поторопился. Рано тебя к детям пускать. Но спасибо, что спас. Я видел, как ты бросился на волка, который шмыгнул мне за спину.

***

Остальной путь, который предстояло преодолеть княжичу и его дружине, прошел без нападений. Вскоре путники увидели родные места, а вдалеке показалась белокаменная стена и высокие строения за ней.

– Ты чего? – воевода бросил злой взгляд на Яргуй, когда та ловко спрыгнула с Бабайки.

– Ему пора возвращаться домой.

Девушка поцеловала жеребца в нос, а затем, забрав прикрепленную к седлу сумку, слегка шлепнула его по крупу, придавая ускорение.

– Зачем коню домой? – спросил Ярик, глядя на то, как его четвероногий друг скачет обратно в темный лес.

– У всех коней из земли анчар крепкое семя, – Яргуй подошла к длинноногой кобыле, на которой сидел дружинник и погладила ее по шее. – Вы уверены, что сможете справиться с плотоядными жеребятами и объяснить простому люду, куда внезапно пропали все куры и поросята?

Наступила тишина. Мужики не знали, что ответить, а Яргуй продолжила:

– Бабайка, как вы его ласково прозвали, не пропустит ни одну кобылку в княжестве. Всех найдет и всех покроет.

– Тогда ты права, – первым заговорил Мирослав. – Бабайке лучше вернуться домой, иначе волнений в народе не избежать.

Девушка отошла от ошарашенного дружинника и приблизилась к воеводе.

– Ну что, муж мой любимый. – Яргуй тихо хмыкнула и посмотрела на богатыря. – Поможешь? Или мне трусцой за тобой бежать?

Все видели, как Ратибора перекосило от злобы, но он ничего не ответил. Молча слез с богатырского коня и помог Яргуй сесть в седло. Он бы сам пошел пешком, лишь бы быть подальше от ненавистной жены, но время поджимало. Пришлось воеводе снова прикусить длинный язык и ехать в белокаменный град вместе с Яргуй.

***

Княжеские хоромы. Крыльцо

– Матушка, – Мирослав быстрым шагом подошел к исхудавшей Настасье и обнял ее, да так крепко, что та ахнула от неожиданности.

– Живой, – вытирая слезы проговорила мать. – Все живы?

– Все, – ответил Мирослав и отошел в сторону, чтобы Настасья сама убедилась.

Княгиня, посмотрела на отряд, состоящий из семи самых верных дружинников, и тут же задержала взор на черноволосой незнакомке, которая стояла рядом с воеводой и ехидно улыбалась. Настасье хватило мгновения, чтобы понять, что произошло.

– Мирослав, да как ты позволил? Как он посмел?

– Так было нужно, мама, – отрезал княжич и зло поджал губы. Вот ему сейчас не хватало бабских истерик, после долгой дороги.

– Но…

– Никаких «но». Все решено. Дуняше найдем нового жениха.

Настасья после этих слов почувствовала, как земля уходит из-под ног, а в глазах темнеет, но Мирослав сумел удержать обессиленную мать на месте. Такого предательства от воеводы она не ожидала. Что она скажет дочери? Что скажут люди? Какой позор на их головы. И все из-за безродного предателя.

Глава 5

А дальше все происходило, как в кошмарном сне Ратибора. Ему пришлось при всех переступить порог дома, держа Яргуй на руках, и тем самым подтвердить всю серьезность своего решения. Горожане, которые толпились у забора, смотрели на свадебный обряд молча, и никто не решился пожелать счастья молодым. Любимец князя, притащивший безродную чужеземку из похода, ничего, кроме презрения, не заслужил.

– Представление окончено. Дальше сама. – Воевода поставил Яргуй на ноги и ушел прочь, скрывшись за дверью, ведущей в комнату с большой купелью.

Яргуй осмотрелась и пошла изучать новый дом. Вот печь, вот скамейки, стол и лестница на второй этаж. Терем понравился девушке больше всего из-за окна. Она сразу распахнула тяжелые ставни и впустила в комнату дневной свет.

– Как интересно.

Яргуй подошла к широкой кровати и провела ладонью по цветному покрывалу, сшитому из разных лоскутков. Убрав его в сторону, она продолжила изучать белоснежную перину и тяжелые подушки.

– Любишь спать на правом боку, Ратибор, – прошептала дева-анчар и перевернула подушку, рассматривая ее, словно на ней было написано что-то очень важное. – И девок сюда ни разу не водил.

Яргуй скользила пальчиками по изголовью кровати и наблюдала за тем, что было скрыто от других людей. А видела она многое.

– Живет моя отрада в высоком терему, а в терем тот высокий нет входа никому. Очень странно. Кто ж тебя травит, Ратибор?

Девушка попыталась найти хоть какие-то следы неведомого яда, но безуспешно. Кровать, на которой воевода спал мертвым сном, помнила только его дух.

– Значит, здесь что-то другое.

Яргуй продолжила поиски и спустилась на первый этаж. Она успела заглянуть в сени, изучить содержимое кладовки и даже залезла на печь, чтобы ничего не пропустить.

– Чудесно, просто чудесно, – проговорила девица и, тяжело вздохнув, подперла кулаком подбородок. Свесив ноги с печи, она ждала, когда Ратибор вдоволь наплещется в купели. Может, там Яргуй найдет ответы на все вопросы.

– Зачем на печь залезла? – проговорил воевода, когда увидел задремавшую жену. Девушку разморило и, не удержавшись от соблазна, она прилегла на лежанку.

– Здесь самое теплое место, – широко зевнув, ответила Яргуй и потянулась, разминая затекшие мышцы. – Сухое тепло очень приятное.

– Лето на дворе, а печь уж месяц не топили. Где ты тепло нашла, малахольная? – внезапно огрызнулся Ратибор и сам удивился своей реакции. Вроде в купели ему полегчало, когда он пытался отмыться от налипшей грязи, но стоило ему увидеть жену и немного поговорить с ней, как его грудь снова заболела, а кулаки зачесались. В жизни он не поднимал руку на беззащитную женщину и всегда осуждал тех, кто так делал, но сейчас все было иначе.

– Здесь тепло, – Яргуй похлопала ладошкой по дымоходу и слезла с печи. Не поднимая глаз, она пошла в комнату, где стояла купель, и чуть не застонала от досады. Все ведра были пусты.

– Колодец во дворе. Надеюсь, ты знаешь, как пользоваться коромыслом.

С этими словами Ратибор вышел из дома, не желая больше в него возвращаться, иначе он мог совершить непоправимое. Убив Яргуй, он бы подписал пропавшему князю смертный приговор, и тогда все жертвы богатыря были бы напрасны.

– Скатертью дорожка, любимый, – прошептала девушка, когда тяжелая дверь с грохотом захлопнулась за спиной воеводы. – Смотри не споткнись и не сверни шею.

Пока хозяин дома отсутствовал, Яргуй успела облазить все углы. Она даже в погреб залезла, но кроме перепуганной мышки ничего интересного не нашла.

– Да как так?

Последняя надежда умерла в тот момент, когда Яргуй вскрыла деревянный сундук с мужской одеждой.

– Рафаил, мерзкий интриган, клянусь, я тебя когда-нибудь прибью.

Сидя на сундуке, Яргуй судорожно пыталась понять, что ей делать дальше. Князя анчары пока не нашли, хотя сразу приступили к поискам, а жить с людьми и тем более с богатырем ей не хотелось вовсе. На обаятельного мерзавца Ратибор не тянул, да и умом особо не блистал. Любимец князя мыслил слишком узко и приземленно. Недаром к нему намертво прилипло прозвище «Бешеный пес».

– Вот как знала, что будет подстава. Яда нигде нет, а морок есть. Я в тупике.

Странное колдовство незаметно травило душу воеводы, постепенно лишая его воли. Значит, кто-то ворожил его на расстоянии и неизвестным никому способом.

– Кому ты перебежал дорожку, Ратибор, что тебя так изощренно решили уничтожить…

Девушка тихо простонала проклятья и даже всхлипнула. Ей придется жить под одной крышей с агрессивной псиной. А у нее с собой – ни намордника, ни строгого ошейника, ничего для дрессировки нет.

– Да, когда же мне дадут нормально выспаться? В глаза словно песок насыпали.

А ведь в тот злополучный вечер все так хорошо начиналось и ничто не предвещало беды. Яргуй думала, что она, наконец, сможет отдохнуть в тишине и спокойствии, но у неугомонного дедули были свои планы.

***

– Рота, подъем! – проорал Рафаил на всю округу и звонко хлопнул в ладоши, напугав до полусмерти лесных птиц. – У тебя новое задание, Яргуй. Собирай манатки. Нам пора в далекий путь на встречу с невероятными приключениями.

Обнаженная девушка в этот момент лежала на большом плоском камне и грелась под лучами закатного солнышка. Ей даже удалось задремать на несколько минут, но счастье было недолгим.

– Отвали, дед. Мы с мамой выполнили все твои задания и перегнали коней на день раньше. Дай отдохнуть. – Девушка отвернулась от анчара и сделала вид, что уснула.

– Жаль, а я думал, что тебе будет интересно узнать про новый яд.

– Дед, ну какой же ты все-таки вероломный гад. Как можно быть таким бессердечным злодеем? – простонала уставшая Яргуй и, сев на плоский камень, похлопала себя по щекам, чтобы проснуться. – У меня сил нет сказать «мяу», а ты про неизвестный яд заговорил. Как тебе не стыдно играть на моих слабостях?