Цветок вишни

Она видела руки самураев на рукоятках мечей, она видела несколько самураев, наблюдавших за сценой со стрелами на натянутых луках, а она прекрасно знала мастерство японских лучников.

– Сэнсей Цунэнага, я понимаю ваше удивление. Но перед вами безоружный юноша, который готов вам служить, который здесь для того, чтобы вам служить, который счастлив, что может вам служить, что может служить Японии. Не станет же такой высокий самурай отнимать жизнь у молодого иностранца только потому, что тот говорит на его языке. Прикажите своим людям не трогать мечи и опустить луки. Мы здесь, чтобы помочь вам.

Самурай что-то выкрикнул через плечо, после чего, обращаясь к герцогу: – «Герцог, нам надо обсудить положение вещей. Я думаю, что нам всем не помешает горячая похлебка, чтобы познакомиться и разобраться в этой чертовщине. Мне твердили, что я буду первым японцем, который ступит на земли Европы, а тут, оказывается, каждый безбородый юнец говорит по-японски. Я приглашаю вас. А с вами, юноша, мне хотелось бы познакомиться поближе.»

– Я думаю, у нас еще будет для этого масса времени, тем более что у меня к вам есть жизненно важный вопрос. Но это потом.

Герцог с четырьмя друзьями и самурай с тремя близкими ему самураями устроились за большим столом в таверне, и прислуга стала подавать на стол еду и вино.

– Патрик, спроси у него, пожалуйста, могу ли я называть его просто Хасэкура, а он меня Франсуа.

– Он согласен.

– Хасэкура, каково положение дел? Чего ты ждешь от нас?

– Франсуа, первое, что нам нужно, это корабль, чтобы добраться до Италии, затем, нам нужны будут лошади, но главное – корабль. Деньги у нас есть. Оружие тоже. Провиант? Если есть деньги, – это не проблема.

– Извини, перебью. А сколько вас всего человек?

– Нас всего 36 человек. 30 самураев и 6 гейш.

– Хасэкура, ты говоришь, корабль. А по суше ты не думал? Может быть, лучше по суше? Это и обойдется дешевле, чем фрахтовать корабль, тем более что Рим – не на берегу моря, и вам все равно придется покупать лошадей. Подумай. У нас есть две повозки и карета. У каждого есть запасная лошадь. Может быть, ты купишь лошадей, и мы отправимся в путь по суше? Подумай. Патрик, а кто такие гейши?

Пока Патрик отвечал на вопрос о гейшах, Хасэкура перемолвился несколькими фразами со своим помощником Сукато Сансиро.

– Хорошая мысль, Франсуа, тем более что у нас уже был печальный опыт с морем. Я подумаю. А пока, можно мне задать пару вопросов этому юноше? Как ты сказал тебя зовут?

– Патрик.

– Так откуда ты знаешь японский язык, Патрик? И как оказался во Франции?

– Сэнсей Цунэнага, мы в нашей команде все обращаемся друг к другу на «ты» по имени. Можем и мы? Так вот, Хасэкура. Можно, вместо ответа на твои вопросы, я попрошу у тебя самурайский меч? А чтобы ты не сомневался, скажи, у тебя ведь должны быть деревянные мечи для тренировок? Если да, то можешь выставить против меня своего лучшего мечника, и, если я нанесу ему поражение в трех поединках, или в трех поединках разным соперникам, обещай, что дашь мне самурайский меч. У тебя наверняка должен быть запасной. Обещаешь?

– Тебе что, жить надоело? Мои самураи разделаются с тобой, как с цыпленком.

– Вот мы и посмотрим. Я думаю, что Франсуа тоже будет интересно посмотреть на это.

– Хорошо. Обещаю, если твой командир тебе это разрешит.

– Франсуа, мы с Хасэкурой договорились, что он организует мне или три поединка с его лучшим мечником, или поединки с тремя его мечниками, и, если я одержу все три победы, он обещает дать мне самурайский меч. Я надеюсь, ты не станешь возражать.

– Ты уверен в том, что делаешь, Патрик? Если да, то действуй.

– Герцог согласен. Кстати, Хасэкура, герцог – это как в Японии даймё. Выше его только король. У вас в Японии сейчас кто сёгун? Токугава?

– Слушай, Патрик, ты удивляешь меня все больше и больше. Как ты можешь знать о даймё, о сёгунах, о Токугаве, находясь во Франции, куда не ступала нога японца?

– Это долгая история, в которую трудно поверить, и в которую я и сам уже не верю. Но это не имеет значения. Ты лучше посоветуйся со своими и решите, как лучше добираться до Ватикана, – морем или по суше.

– Да, ты прав. Это вопрос номер один. – Самурай поклонился и встал из-за стола. Его товарищи последовали его примеру, и вся четверка японцев пересела за свободный столик, чтобы обсудить вопрос.

Тем временем, самураи и мушкетеры пытались без переводчика найти какую-то почву для общения, и этой почвой, естественно, было оружие. В одной группе несколько французов и японцев занимались взаимным изучением шпаг и японских мечей, в другой – несколько человек с каждой стороны пытались доказать свое превосходство в стрельбе из лука. Все были поглощены интересующим их делом.

Прошло минут двадцать, когда Хасэкура вернулся к герцогу и, устроившись на своем месте: «Франсуа, мы решили воспользоваться твоим советом. Едем по суше. Нам нужны лошади. Ты можешь помочь нам купить хороших скакунов?»

– Я не думаю, что это составит проблему. – Франсуа подозвал хозяина таверны, который, стоя у огня, наблюдал за всем происходившим в его зале с нескрываемым интересом и изумлением. – «Послушай, дружище, ты должен знать, где здесь можно купить около сорока хороших лошадей для дальней экспедиции. Нам они нужны как можно скорее. Займись, будь добр, этим. О деньгах не беспокойся. Ты получишь свои комиссионные. Желательно, чтобы к завтрашнему утру они уже были здесь, оседланные и готовые в поход. Сколько, ты думаешь, тебе нужно денег на сорок лошадей? Десять золотых хватит? Хорошо. Вот тебе двенадцать, и не подведи меня.»

Не понимая ни слова, Хасэкура следил за жестами Франсуа, видел, как он отсчитал двенадцать золотых монет и отдал их хозяину таверны. Его догадки подтверждались переводом Патрика. Он достал свой кошелек и выложил перед герцогом двенадцать золотых японских монет. Они обменялись взглядами, и Франсуа без лишних слов положил монеты в свой кошелек.

– Франсуа, мне кажется, что в ожидании, когда нам приведут наших лошадей, мы можем дать возможность нашему юному другу Патрику продемонстрировать нам свое искусство владения японским мечом. Как ты думаешь?

– Если Патрик готов.

Лягардер встал, подошел к самураю и так, чтобы никто из японцев не мог его услышать: – «Хасэкура, знаешь, что я думаю? Поединок с твоим лучшим мечником, наверное, не очень удачная мысль. Нет, совсем не потому, что я боюсь проиграть, наоборот, я боюсь, что поражение от безусого юнца может превратить его в моего врага, а я меньше всего хотел бы этого и для себя, и для твоей миссии. Мне кажется, лучше, если ты предложишь вызваться трем добровольцам, а твой мечник вместе с тобой будете судьями. Ты не считаешь?»

– Наверное, ты прав. Знаешь, Патрик, я уже начинаю верить, что ты сможешь одолеть моих самураев, судя по тому, что ты владеешь нашим языком и по тому, как ты мыслишь. Да, мы так и сделаем. И, обратившись к своим самураям: «Господа. Этот юноша вызывает на поединок трех добровольцев. Бой на деревянных мечах. Судьями будем я и Сукато Сансиро. Каждому, кто сможет нанести удар этому наглецу, не забывайте, однако, что он наш единственный переводчик, а значит, наш друг, так вот, как я сказал, каждый, кто сможет нанести удар Патрику, получит от меня золотой. Есть добровольцы?»

Вперед вышли шесть самураев, из которых Хасэкура отобрал троих по только ему известным критериям и подвел их к Патрику.

– Вот тебе три добровольца. Можете познакомиться. Сукато, – обратился он к своему помощнику, – позаботься, пожалуйста о деревянных мечах. Я думаю, что поединки мы организуем здесь же. И мы с тобой будем судьями.

– Господа французы и японцы, – обратился он, повысив голос, чтобы его слышали все. – Надо освободить место в середине зала для поединка. Сейчас Сукато принесет деревянные мечи, и наш юный друг Патрик де Лягардер сразится с тремя самураями-добровольцами. Если кто-то из самураев нанесет ему удар, он получит от меня золотой. Если Патрик победит всех троих, то я обещал ему самурайский меч, и вот он.

Хасэкура достал свой меч и положил его на стол перед герцогом.

– Я не думаю, что расстаюсь со своим мечом надолго, герцог, а пока, я доверяю его вам. Это меч, выкованный знаменитым мастером Масатоси.

– Это честь для меня, Хасэкура, но я боюсь, что тебе придется расстаться со своим мечом.

– Что ж, посмотрим. Вот и Сукато с деревянными мечами. И, как мне кажется, ничто не мешает нам приступить к делу. Господа! Расположитесь так, чтобы не мешать соперникам во время поединка. Ты. Сукато, будешь с той стороны, а я – с этой. Патрик, когда будешь готов, можете начинать.

Маркиз снял плащ, разулся, сделал несколько разминочных упражнений и взял в руки деревянный меч. Привычное волнение охватило его, как перед боем на татами в додзё. Но сейчас слишком многое зависело от него, от его победы. Он сделал шаг вперед и, поклонившись судьям и сопернику, стал в боевую позицию, слегка выдвинув вперед левую ногу. В зале стояла мертвая тишина. Его соперник, один из трех добровольцев, вышел ему навстречу, повторил его движения и тоже стал в позицию, ожидая команды судьи.

– Хаджиме! – крикнул Хасэкура, и поединок начался. Самурай самоуверенно бросился вперед, подняв свой меч над головой, но Патрик уклонился от удара и нанес ему удар в левый бок.

– Хидари-до! – крикнул Хасэкура. – Сукато, вторую схватку судишь ты.

– Хаджиме! – раздалась команда Сукато, – и соперники возобновили поединок. Но теперь уже самурай осторожно продвигал вперед правую ногу, держа свой меч на уровне груди. Обманное движение и выпад Патрика с ударом в грудь были для него так неожиданны, что он даже потерял равновесие.

– До! – крикнул Сукато.

Поединки с двумя другими самураями прошли так же: ни одному из них не удалось нанести Патрику ни единого удара. Не удалось им сделать это и когда Патрик попросил их атаковать его всем троим вместе. Это было удивительно для всех, и трудно сказать, для кого больше: для самурая Хасэкуры Цунэнаги с его командой или для герцога Франсуа де Ларошфуко и его друзей. После поединка все трое добровольцев поклонились Патрику и выразили ему признательность за этот урок, а Хасэкура подошел к столу герцога, взял свой меч и под аплодисменты всех присутствующих торжественно вручил его маркизу со словами: – «Маркиз де Лягардер, я не думаю, что в мире есть другой человек, более достойный носить этот самурайский меч!»

Глава 3

По пути в Ватикан

Оживление, царившее в зале таверны после окончания поединков, постепенно успокаивалось. Здесь и там еще были небольшие группы, продолжавшие оживленно что-то обсуждать, но видно было по общему настроению, что победа молодого маркиза над опытными самураями никого не оскорбила, но придала ему ореол какой-то таинственной власти: и французы, и японцы смотрели на Патрика другими, можно сказать, влюбленными, но, скорее, восхищенными глазами. Первым свои чувства вербально выразил герцог, когда Патрик рассматривал меч Хасэкуры.

– Патрик, после того, что ты мне показал со своим аппаратом, увиденное мной сейчас для меня не сюрприз. Я не знаю, чего во мне больше, изумления или восхищения, но я с болью начинаю думать о необходимости расставания с тобой. Ты мне очень дорог. Можно мне обнять тебя по-братски?

В это время к ним подошел Сукато: – «Я прошу простить меня, герцог, можно мне сказать несколько слов Патрику?» – «Патрик, мне Хасэкура рассказал о твоем решении о поединках с тремя добровольцами вместо одного меня, и я хочу поблагодарить тебя за это. В противном случае, мне пришлось бы делать сэппуку. Так что, я обязан тебе жизнью, и ты можешь рассчитывать на нее в любое время. Мое сердце, моя голова, мой меч принадлежат тебе».

– Если я это позволю, – сказал Хасэкура, который, похоже, слышал последние слова Сукато. – Не забывай, что ты дал клятву служить мне как своему господину. Да, Сукато, я вот что думаю, лошади лошадьми, но нам наверняка пригодятся две или три повозки, запряженные двумя лошадьми с запасными. Займись этим, пожалуйста. И, когда Сукато отошел, поклонившись, Хасэкура повернулся к Патрику: – «Знаешь, Патрик, чем больше я тебя узнаю, тем больше начинаю сожалеть, что ты не женщина. Я бы, наверное, влюбился в тебя».

Патрик, переводивший все герцогу, обменялся с ним красноречивым взглядом, который не остался незамеченным Хасэкурой.

– Сэнсей Хасэкура, я могу обратиться к твоим самураям?

Хасэкура что-то выкрикнул, что заставило всех японцев моментально замереть на месте и прислушаться.

– Господа, скажите мне, слышал ли кто-нибудь из вас о самурае по имени Мусаси Миамото? Он должен быть где-то в это время или в Киото, или в Эдо?

– Мусаси Миамото? Ты спрашиваешь, слышали ли мы имя сэнсея самого сёгуна Токугавы? Откуда ты можешь знать это имя, Патрик? Ты, находясь во Франции, куда еще не ступала нога японца, каким образом ты можешь знать о Киото, о Эдо, о Мусаси Миамото, каким образом, ты можешь владеть самурайским мечом лучше моих воинов и говорить по-японски… Нет, герцог. Ты меня извини. Но здесь есть какая-то тайна, которая, как мне кажется, намного важнее всей нашей миссии в Рим. И я не сдвинусь с этого места, пока мне не объяснят, что здесь происходит.

– Ты прав, Хасэкура, тут есть тайна, но это не моя тайна, поэтому не спрашивай у меня. Мы все выйдем во двор, а ты останься с Патриком, потому что это его тайна. Он тебе ее раскроет, если сочтет нужным, или не раскроет. Это ему решать, потому что от этого зависит его дальнейшая жизнь. Господа, мы все выходим!

Глава 4

Тайна раскрыта

Хасэкура и Патрик остались вдвоем в таверне, устроившись за столиком возле окна. Солнце уже опускалось где-то за морем, оставляя на морской глади розовую дорожку. Патрик достал свой смартфон, включил его, нашел нужное и положил перед самураем, не говоря ни слова. Хасэкура смотрел на происходившее на экране, ничего не понимая. Это продолжалось минуту, две, после чего Патрик выключил телефон и сказал: – «Хасэкура, меня зовут Мари-Ноэль Лаперуз, я француженка, родилась в 1994 году и сейчас мне 30 лет. Я всю свою жизнь изучала японские боевые искусства, главным образом, кендо и айкидо. Кендо ты знаешь, это фехтование на мечах, а айкидо это техника обороны голыми руками. 27 мая 2024 года я была недалеко от Киото в каком-то старинном святилище, я коснулась лица деревянной статуэтки богини и оказалась во Франции XVII века, недалеко от Сен-Тропе, где и познакомилась с герцогом де Ларошфуко и его друзьями. Вот, теперь ты знаешь обо мне все. Да, Хасэкура, я – женщина, и когда ты сказал, что готов в меня влюбиться, то и я признаюсь тебе, что ты мне не безразличен. Но у нас впереди еще твоя миссия в Рим и возвращение в Японию, куда, если ты захочешь, я вернусь твоей женой.

Хасэкура слушал ее с колотящимся сердцем, с широко раскрытыми глазами, не веря своим ушам. Все это было так фантастически неправдоподобно, что хотелось чего-то земного, конкретного, осязаемого, что показало бы, что все это не сон.

– Мари-Ноэль, ты сделала меня самым счастливым человеком на свете. Теперь я могу с уверенностью сказать тебе, что люблю тебя и буду счастлив стать твоим мужем. Но пока мы здесь, во Франции, и потом в Италии, я думаю, нам лучше скрывать от всех то, что сейчас было сказано. Ты остаешься маркизом Патриком Лягардером.

– Ты прав.

Они вышли во двор и присоединились к остальным. Герцог взглядом спросил у Патрика, что тот решил, и по выражению его лица понял, что все хорошо. Они обменялись понимающими улыбками.

Был уже вечер, когда хозяин таверны подошел к герцогу сообщить, что и сорок лошадей, и три повозки с лошадьми, которые поручили приготовить японцы, уже готовы и ждут их команды.

– Патрик, сейчас всех на ужин и отдыхать. Завтра на рассвете мы отправляемся в путь. – И, обращаясь к предводителю японцев: – «Хасэкура, я думаю, ты не станешь возражать, если я возьму на себя командование нашей экспедицией до прибытия в Рим?»

– Напротив, Франсуа, я сам хотел попросить тебя об этом. Тем более, что наш переводчик в твоей команде.

Французы, японцы, все сели за столы, ожидая, когда прислуга подаст ужин.

– А ты можешь сказать мне, в чем цель твоей миссии, Хасэкура? Или это секретная миссия?

– Да нет. Никаких секретов тут нет. Просто мой даймё Датэ Масамунэ, под влиянием ваших миссионеров принял христианство и направил меня к папе римскому для установления связей. Возможно, папа сможет направить в Японию какого-нибудь своего священника, чтобы тот мог распространять христианскую веру среди самураев даймё. Вот и все.

– Ну что ж. Предлагаю тост за успех твоей миссии.

Тост был принят и поддержан всеми присутствовавшими, и вся эта компания принялась за ужин.

– Франсуа, – обратилась к герцогу Мари-Ноэль, сидевшая рядом с ним за столом, – мне пришла в голову одна мысль, не знаю, как ты к ней отнесешься.

– Выкладывай, Мари-Ноэль, я думаю, что это будет, как всегда, что-то гениальное.

– Перестань издеваться. Я вот, что думаю: ты ведь был завсегдатаем салона мадам де Рамбуйе, ведь так? А что, если и мы организуем нечто похожее для круга наших друзей, где я смогу знакомить вас с некоторыми страницами из жизни моего века. Назовем это «Клуб любителей будущего». Будем по пути в Рим перед тем, как идти спать, собираться в сторонке в узком кругу, и я буду рассказывать, рисовать, объяснять, отвечать на вопросы… Как ты считаешь?

– Я же говорил: как всегда, гениально, Мари-Ноэль. Я сам хотел тебя попросить об этом, но все как-то не решался. У тебя и без этого забот хватает.

– Вот и славно. Завтра же и начнем.

Глава 5

Клуб любителей будущего

Утро следующего дня было таким же ясным, солнечным, небольшие облачка белыми барашками паслись по небу. Море было заманчиво спокойным и как-то издевательски ласковым. После плотного завтрака, когда всадники оседлали лошадей, когда все, что должно было помещено на повозках, было на них уложено, и было решено, кто и на какой повозке едет, а кто в карете, когда Франсуа и Хасэкура вместе с Патриком и Сукато обошли всех с проверкой, эта четверка поднялась в седло, и экспедиция двинулась в путь навстречу поднимающемуся солнцу.

– У нас впереди долгий путь. Как я понимаю, Хасэкура, особенно спешить нам некуда, но и зря тратить время тоже не хочется. Поэтому, я предлагаю переходы с утра и до вечера с часовым перерывом в обед. Так мы за день при хорошей погоде сможем проходить километров сорок – пятьдесят, значит, дорога до Рима должна занять у нас порядка двадцати дней. Не больше. Главное, чтобы и самураи, и мушкетеры сохраняли форму и не забывали о дисциплине. Мы попросим Патрика ежедневно проводить занятия с мечами и, если он не возражает, мне было бы интересно познакомиться с его айкидо. Насколько я смог судить по выражению твоего лица после вашего тет-а-тет с Патриком, Хасэкура, ты тоже видел эту волшебную игрушку, не так ли? И кстати, Хасэкура, если, конечно, это не секрет, что вы решили с тайной Патрика?

Самурай обменялся взглядами с маркизом, сказал несколько слов Сукато и только после того, как тот отъехал от них на приличное расстояние, повернулся к герцогу: – «Франсуа, нас здесь трое, и при условии, что никто, кроме нас, этого не услышит, я могу сказать тебе, что я знаю, что Патрик – никакой не Патрик, маркиз де Лягардер, а женщина из XXI века по имени Мари-Ноэль де Лаперуз, которой я сделал предложение стать моей женой, когда мы вернемся в Японию, и которая призналась, что питает ко мне те же чувства и согласилась принять меня мужем в Японии. Но до тех пор будет лучше, если для всех остальных она так и останется маркизом де Лягардер. Ты как считаешь?»

– Поздравляю вас обоих. Это чудесно. Хотя, признаться, мне трудно будет расставаться с Мари-Ноэль, ведь я и сам хотел предложить ей стать герцогиней де Ларошфуко. Но я вижу, что она сделала свой выбор и счастлива, поэтому оставим это в стороне. – «Что с тобой, Мари-Ноэль, ты сейчас лопнешь, если не дашь волю своему смеху.»

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Здесь и далее в тексте максимы де Ларошфуко в нашем переводе. В.М.