Развод в 40. Я не прощу измену!

Николь Келлер

Развод в 40. Я не прощу измену!

Глава 1

Женя

– Мамочка, смотри, у меня красиво получается? – сынок с волнением в глазах показывает рисунок. – Это большой торт и самая большая машина для папочки.

– Очень красиво, Кирюш! – треплю сына по макушке и в сотый раз за день целую пухлую щечку.

– Как думаешь, ему понравится? – с волнением малыш вскидывает голову.

– Эй, ты чего? Конечно, понравится! Это же подарок от тебя!

Сынок важно кивает и продолжает старательно раскрашивать машину, очень похожую на отцовский джип.

Сегодня у моего мужа юбилей, сорок пять лет. Он сейчас отмечает с коллегами и подчиненными в офисе. А мы с сыном ждем его на семейный ужин. А само празднование состоится в субботу с родственниками и друзьями на загородной базе.

Я успеваю поставить утку с апельсинами в духовку, накрошить салаты, соорудить закуски. Мы с сыном вместе украшаем торт ягодами, а мужа все нет.

– Мамочка, а когда папа придет? – отщипывая кусочек тортика, грустно интересуется Кир.

– Надеюсь, что скоро…

В груди разрастается тревога: время почти десять, а мужа так и нет. Хотя обещался быть к девяти. Набираю ему, но Володя не отвечает. Тревога опутывает своими щупальцами, но я откидываю в сторону страшные картинки, которые подбрасывает неуемная фантазия.

Малыш тянется к тарелке с закусками и стягивает кусочек колбаски.

Раздражение на супруга закручивается в вихрь, который я удерживаю из последних сил. Сын с самого утра ждал папу, чтобы поздравить с днем рождения. Готовился, звонил ему два раза! А мужа так и нет! Хотя он прекрасно знает, что у малыша режим! Неужели так сложно позвонить и предупредить, что задерживаешься?! Это ведь несложно!

– Вот что, мой хороший, – ставлю тарелку перед сыном и накладываю мясо с овощами. – Давай, садись, поужинай. На сытый желудок и ждать веселее.

Кирюшка уныло ковыряется в тарелке, постоянно поглядывая на часы.

– Спасибо, мамочка, все очень вкусно, – так ничего толком и не поев, сынок сползает со стула. Относит тарелку в мойку и, схватив со стола рисунок, уныло бредет в зал. Забирается на диван и включает мультики.

Тяжело вздохнув, внутренне психуя, убираю со стола. В душе бурлит огромное желание отправить все заготовленное в мусорку. Сдерживаюсь только потому, что не хочу завтра снова стоять у плиты.

Взвинченная и расстроенная, выхожу в зал. И внутри взрываются петарды злости от увиденной картины.

Свернувшись клубочком, зажав рисунок в кулачке, мой сынок, не дождавшись папу, уснул. Даже во сне он грустный и расстроенный. Хмурится, тяжело вздыхает и сильнее сжимает собственноручно приготовленный подарок.

Подхватываю Кирюшку на руки и несу в детскую. Он вздыхает, жмется ко мне и бормочет сквозь сон:

– Папочка не приехал?

– Папа задерживается на работе, – морщусь от того, что приходится врать ребенку. Целую его в пухлую щечку и осторожно опускаю на кроватку. – Спи, мой сладкий. Завтра поздравим папу.

Поправляю одеяло и, прикрыв дверь, выскальзываю в коридор. Одновременно с этим в квартиру вваливается муж.

Именно вваливается, потому что запинается об порог и оказывается на четвереньках.

– При-вет, же-на, – пьяно бормочет, вскидывая одну ладонь в приветственном жесте. Разумеется, не удерживает равновесия и заваливается набок. Хохочет, распространяя по всей квартире тошнотворный амбре.

– Господи, Володь, – прикрываю рот ладонью, чтобы не стошнило прямо на пол и, выпучив глаза, наблюдаю, как муж по стенке с третьей попытки принимает вертикальное положение. – Ты где так надрался?

– На де…ик…день рож…юбилей, короче, отмечали!

Боже, я впервые вижу мужа таким! Нет, он не трезвенник, может позволить себе бокал – другой, но чтоб вот так в хламину – никогда!

Володя, пошатываясь из стороны в сторону, направляется ко мне. Спотыкается об собственные ноги и валится на меня. Вовремя хватаюсь за стену, и только это помогает устоять на ногах.

Глубоко втягиваю в себя воздух и пораженно застываю.

В ноздри ударяет сладкий аромат женских духов. Приторный. Тошнотворный. Чужой.

Замираю. Принюхиваюсь. На инстинктах веду носом вдоль шеи.

А муж мажет по щеке и пытается дотянуться до губ, щедро купая в алкогольных парах. И я не могу понять, мне показалось, или все же Володя действительно пропитался чужим женским парфюмом?..

Снова подступает приступ тошноты. Отворачиваюсь, максимально отодвигаюсь.

– Что такое? Не нравлюсь?

Кривлюсь от его дерзкого тона.

– Пойдем спать, – бормочу, задерживая дыхание.

Практически на себе тащу мужа в спальню. Он буквально падает в кровать, засыпая еще в полете. Сцепив зубы, сдерживая срывающиеся с цепи злость, раздражение и обиду, стягиваю с мужа обувь и пиджак. Последнее подношу к лицу.

Ошеломленно осознаю, что мне не показалось.

Он действительно пропах женскими духами.

В грудь приходится сильный тупой удар, и горло перехватывает от подозрений.

Мой муж, что, был…с женщиной?

В шоке перевожу взгляд на супруга. Володя переворачивается на спину и бормочет в пьяном бреду:

– Да, еще…Еще, Светочка…

Светочка?! Какая еще, к чертям собачьим, Светочка?!

Муж закидывает руки за голову, ворот рубашки сильнее распахивается.

Меня ломает от увиденного. Сердце колотится через раз, а легкие горят от нехватки кислорода, потому что я застываю, во все глаза разглядываю супруга и все никак не могу сделать спасительный вдох.

Чуть ниже шеи, ближе к ключице багровеет…смачный засос. Охладевшими пальцами тянусь к рубашке, оттягиваю ворот и нахожу целую цепочку отметин, уходящую вниз. Страшно представить, где она заканчивается.

Отшатываюсь, как от прокаженного.

Зачем-то продолжаю с силой, до сведенных судорогой пальцев сжимать пиджак мужа. Не моргая смотрю на него, не веря, что это – моя реальность.

Из кармана пиджака выпадает мобильный. И, наверно, чтобы меня добить, экран телефона загорается входящим сообщением в мессенджер от некого Семена Петровича.

Я никогда не проверяла телефон мужа. Это личное пространство каждого. За все двадцать лет брака у меня к нему было тотальное доверие. У меня никогда даже мысли не было, что мой супруг может мне изменять!

Но сейчас моя интуиция просто вопит.

Медленно наклоняюсь и поднимаю мобильный. Ясно, пароль – отпечаток пальца. Без зазрения совести подношу палец мужа, и окунаюсь просто в бочку дерьма.

В только что присланном сообщении фотография. На ней – обнаженная девушка. Молодая. Лет на пятнадцать моложе меня. Подтянутая, с плоским животом и с четкими, проработанными в зале мышцами пресса. Со сделанной идеальной грудью, скулами и губами.

Стоит на развороченной кровати на коленях, прикрывая стратегически важные места простыней. Но она натянута так, что видно все изгибы, все округлости и совершенно не скрывает соски. Губа закушена, взгляд поплывший, волосы всклокочены, на заднем фоне четыре бутылки дорогущего шампанского, фрукты, закуски и два бокала – несложно догадаться, где налакался мой муж.

«Уже скучаю. Еще раз с днем рождения, любимый», – на последнем слове скручивает желудок. Тошнота подкатывает к горлу. И я закашливаюсь, прикрывая рот ладонью.

Прокручиваю переписку вверх. Тонна слащавых сообщений и фото, достойные порносайтов.

Володя, судя по датам, и на море летал именно с ней вместо отпуска с нами. А мы с Кирюшкой полетели вдвоем, потому что у нашего папы образовалась «срочная командировка».

И машину он своему «Семену Петровичу» подарил на день рождения. В то время как я катаюсь с ребенком на такси! Потому что отучиться на права – это долго и сложно! Володя не может сидеть по вечерам с сыном, а нанять водителя – «я не хочу, чтобы ты ездила с посторонними мужиками! Я им не доверяю. Я много разводов повидал, когда жены уходили к водителям или охранникам.».

Но зато таксисты его не смущают!

Муж за все эти годы ни разу не поинтересовался, как мы доехали из точки А в точку Б! Не в курсе, что порой приходится отменять поездки, потому что в машине пахнет алкоголем, ждать на морозе или под дождем, что порой у водителя нет заявленного кресла для сына, несмотря на то, что я выбираю тариф «комфорт»…

Зато эта мелкая шалава ездит за рулем иномарки, которую ей подарил «самый лучший и щедрый мужчина в мире»!

Володенька «Семену Петровичу» даже собаку купил, о которой сын так мечтал и просил! А недопапаша все время твердил, что от нее шерсть и запах. Видимо, в квартире любовницы его это не смущает!

Но самое страшное не это. Я замечаю в переписке еще одну фотографию, а если быть точнее, селфи, что обливает внутренности кипятком.

Они лежат в обнимку. В этой самой кровати, в которой мы с мужем занимаемся любовью…А этот «Семен Петрович» в моем, мать ее, халате!

Поверить не могу, что мой муж после двадцати лет брака мне изменяет! Что после того, как я отдала ему всю себя, всю молодость: была в тылу, пока он строил свой бизнес, была поддержкой, обустраивала уют и заботилась о его комфорте, ведь он зарабатывает деньги!

Я, черт возьми, даже ребенка родила только пять лет назад, потому что все это время мой муж строил бизнес и был категорически против! Чтобы плач и крики ребенка не мешали ему отдыхать или готовиться к сделке!

И вот что я заслужила: быть поменянной на молодую давалку?! На то, что мой муж, которого я собственноручно вознесла на пьедестал, буквально притащил в нашу постель любовницу?!

От этих мыслей, обиды и вселенской ярости меня тошнит и сил сдерживаться нет. Я едва успеваю добежать до туалета, где меня выворачивает долго, до рези в животе.

Я хотела подарить ему коллекционные часы, на которые зарабатывала полгода по вечерам, выполняя карточки для маркетплейсов, но подарю развод. Уверена, этому подарку он будет рад куда больше.

Глава 2

Женя

Утром я буквально заставляю себя сползти с дивана. Я так и не смогла уснуть. Все тело затекло и болит. Но болит сильнее раскуроченная предательством душа.

Так, взять себя в руки! Я должна собраться, и Кирюша ни за что не должен узнать, что происходит внутри семьи.

Встать. Убрать постельное с дивана. Умыться. Приготовить сыну завтрак. Отвести его в садик. Собрать вещи.

Ни минуты не останусь в этой квартире! Хоть и обставлялось тут все мной с любовью, хоть и вложила всю душу, не смогу! Как представлю, что муж тут кувыркался с ней, в нашей постели или на остальных поверхностях…Снова желудок в болезненном спазме скручивается и просится наружу. Кожу с себя содрать хочется – настолько мерзко и противно. Мысленно ставлю пометку в ближайшее время посетить врача и сдать анализы на все возможные инфекции, передающиеся половым путем.

Действую строго намеченного плана, отбросив все лишние мысли в сторону. Я обо всем подумаю позже. Постепенно. Также выстроив четкий короткий план. Это поможет не сойти мне с ума.

– Доброе утро, мое солнышко. Мой мальчик, – глажу сына по головке, с трудом сдерживая слезы.

– Доброе утро, мамочка, – сонно бормочет Кир, старательно проговаривая звук «р». Улыбаюсь сквозь слезы – не зря с ним столько занималась. – А папочка пришел?

– Пришел, Кирюш.

Лучше бы вообще не возвращался.

И в этот момент у мужа звонит будильник.

Из спальни слышится болезненный стон, мат и грохот: кажется, мобильный валится на пол. Или муж. Надеюсь, он хорошо приложился головой.

– Папочка! – глазки Кирюши загораются, и он, схватив вчерашний рисунок, который во сне, оказывается, затолкал под подушку, срывается с места.

– Кир! Кир, давай позже! Папа еще не проснулся! – кричу вдогонку, но сын тайфуном врывается в спальню.

– Папочка, это тебе! – Кир радостно запрыгивает на постель и заползает на отца сверху. – Подарок! С днем рождения!

– Спасибо, сынок, – Володя кривится и морщится. Мажет взглядом по рисунку, на который сын потратил вчера несколько часов, и сразу же откладывает на прикроватную тумбочку. – Только можно так не орать? У меня дико раскалывается голова.

Муж наощупь шарит по тумбочке и зло выплевывает:

– Женька, ты чего аспирин с водой не принесла, что ли? Видишь же, что мне хреново!

Беру растерянного и расстроенного сына и за руку и молча веду в ванную.

– Женя! Оглохла, что ли?

Кирюшка испуганно втягивает плечи и сжимается в комок. Мысленно я колочу мужа сковородой по голове. Чугунной, чтобы наверняка.

– Мама, почему папа такой злой?

– Не выспался, наверно.

Пока я кормлю сына кашей и собираю ему вещи в садик, Володя проходит на кухню. Нет никакого желания пересекаться с ним, и я, обойдя мужа по широкой дуге, направляюсь в гардеробную.

– Эй, а кофе? – орет мне вслед. Кулаки сжимаются. Зубы скрипят. – Мне вообще-то пора завтракать! Я в офис опаздываю!

Никак не реагирую и достаю вещи из шкафа. Не хочу скандала при сыне.

Но Володе плевать.

Только теперь, узнав неприглядную правду, я смотрю на мужа со стороны. И с ужасом понимаю, что ему всегда было плевать. Эгоист до мозга костей. А я всегда старалась сглаживать все неловкие моменты. Считала, что муж может позволить себе быть эгоистом. Ведь Володя старается для нас. Для сына. Для семьи.

А муж в какой-то момент решил, что ему все дозволено. Например, что можно жену с грязью смешать и променять на молодую профурсетку.

– Эй, ты оглохла? – рявкает, разворачивая меня за локоть. Окатывает запахом перегара, смешанным с приторным запахом сладких духов, который даже за ночь не выветрился.

– Отпусти меня! – шиплю, выдергивая руку из крепкого захвата. – Пусть завтрак готовит та, с кем ты вчера свой день рождения отмечал!

Муж немного сдувается.

Сощуривается и внимательно сканирует меня.

– Не заговаривайся, Женя, – Володя каждое слово цедит сквозь стиснутые зубы, всю ненависть на меня выплескивает.

И как я раньше этого не замечала?! Где были мои глаза?

– Ну, отметил вчера немного. Имею право, в конце концов, – эти слова меня наотмашь бьют. Какое он еще право имеет?! Право налево?! – Юбилей, как никак. Да и расслабиться хотелось. Я же все только ради вас…

– Утомился, бедненький, да?

– Я не понял, – угрожающе выплевывает, снова наступая. – Это сейчас что, сарказм? Ты начинаешь забываться, с кем разговариваешь…

– Да что ты, милый, – яд так и выплескивается из меня толчками, как кровь из разорванной аорты. Предательством мужа же и разорванной. А еще его отношением ко мне не как к жене, матери своего ребенка, а как к прислуге. – Я искренне переживаю за тебя…

– Слушай, заканчивай этот цирк, а? Итак башка раскалывается. Ну, отметил и отметил. Я же домой вернулся, к тебе…

Меня взрывает.

– Вот уж спасибо! А чего у любовницы не остался?

– У какой?! Что ты несешь? Про какую любовницу ты заладила?

– Про «Семена Петровича», которая тебе шлет фотографии голые и ноет, как скучает! Которая оставила тебе засосов на груди и окатила с ног до головы парфюмом! С которой ты, – шиплю, понизив голос, – трахался на нашей кровати!

Муж замирает. Долго смотрит на меня, изучая. Сканируя. Наверно, опять придумывает, как бы искуснее соврать.

Но он даже не пытается. Даже не пытается извиниться за свою измену!

– Нашла, из-за чего переживать. Я думал, что-то серьезное. Светка, она же для души. Отвлечься, расслабиться…А люблю я тебя. И к тебе же всегда возвращаюсь. Иди ко мне, – и тянется ко мне, чтобы поцеловать.

А я как представлю, что он этими губами ее целовал. Губы, грудь и еще ниже…

А дальше я себя уже не контролирую.

Взмах, и в следующую секунду кисть обжигает болью.

Муж прикладывает ладонь к мигом покрасневшей щеке. Медленно поворачивает лицо ко мне и сверкает бешеными глазами.

А дальше все закручивается с молниеносной скоростью.

Володя вскидывает руку, хватает меня за шею. Сжимает. Мне не хватает кислорода. Пугаюсь, что сейчас он начнет меня душить. Муж отталкивает меня от себя, как будто я вызываю у него брезгливость. Вскрикиваю, больно ударившись затылком. Перед глазами все начинает плыть.

– Милая моя, ты охренела? Руки распускать да голос на меня повышать? Забываешься. Думай, с кем разговариваешь! Твое дело жрать готовить, убирать, не вякать лишнего и не бесить меня. Все! Больше никаких прав у тебя нет!

Всегда замалчивающая и гасящая конфликты, я ощериваюсь. Измены, да еще и побои я терпеть точно не стану!

– Милый мой, а не охренел ли ты? Думаешь, я стану перед тобой пресмыкаться из-за денег? Ты меня перепутал с «Семеном Петровичем».

Муж противно ржет. Наигранно, откинув голову назад.

– Давай, вали! Кому ты нахрен нужна? В сорок лет! Посмотри на себя в зеркало. Старая, стремная. Бабища.

– Ну, на тебя же «Семен Петрович» позарилась. Хотя тебе сорок пять. Тоже не мальчик.

– У меня деньги. Статус. Я могу исполнить любую мечту. А ты? Что можешь дать ты? Борща приготовить? – Володя в два шага оказывается рядом. Нависает, упираясь ладонью в стену. – Запомни, Женя: ты без меня никто. Пустое место. Ты и двух дней без меня не протянешь.

Я не успеваю придумать ответ, как в комнату влетает Кирюша. Бросается отцу в ноги и от души пинает его по колену.

– Не обижай мою маму! – рычит, а в следующий миг комнату пронзают крики: болезненный сына и испуганный мой.

Как в замедленной съемке слежу, как Володя в ярости толкает сына. Кирюшка падает и ударяется об пол.

Падаю на колени рядом, захлебываясь слезами. Сгребаю в охапку своего малыша и судорожно проверяю на повреждения. Покрываю личико поцелуями, попутно утирая слезки.

– Не плачь, мамочка, – всхлипывая, Кирюша пытается улыбнуться. – Уже почти не болит…

– Прости, малыш…Прости, мой хороший…

– Кир…

Вскакиваю на ноги и прижимаю сына к себе.

– Не приближайся! За сына я убью!

– Жень, выключай истеричку. Давай поговорим. Ничего такого страшного не произошло…

Оставляю его слова без ответа. Не сводя взгляда с чудовища, отступаю в коридор.

Меня колотит. Внутри все вибрирует от страха и ярости.

Володя и раньше тыкал в меня тем, что я «ничего не делаю», а он – успешный бизнесмен и весь такой из себя молодец. Но никогда не переходил границы.

И он никогда не поднимал руку. А сейчас…

Он ударил сына! И даже не пытается извиниться перед ним! Как будто Кир – то самое пустое место, как и его мать, то есть я!

Сдергиваю с вешалки наши куртки, хватаю ботинки, шапки и сумку. И пулей вылетаю из квартиры прямо босиком.

– Женя! Женя! – орет муж на весь подъезд, а сын лишь сильнее жмется ко мне и цепляется за футболку, пряча личико на плече. – Вернись немедленно! Ты пожалеешь!

Я многое прощала мужу: грубость, невнимательность. Не обращала внимания на холодность и отстраненность. Я списывала скверный характер Володи на большую загруженность, сложности в бизнесе и усталость. Ведь когда-то он любил меня. Если бы я не была в этом уверена, я бы ни за что не вышла за него замуж.

Но закрывать глаза на измены и, тем более, то, что поднял руку на моего сына…Не буду! Я твердо убеждена: мужчина, поднявший руку на женщину и ребенка уже не мужчина. И ударив однажды, он ударит еще раз.

Что ты там сказал? Я старая, страшная, ничтожество без тебя и никому не нужна?

Мы еще посмотрим, кто кому не пара, Володенька…

Глава 3

Женя

– Мамочка, – всхлипывает Кир, вздрагивая всем телом. – Я не хочу к папе. Я его боюсь…

Сглатываю проклятия в адрес однозначно бывшего мужа вперемешку со слезами за своего мальчика. За него сердце болит сильнее всего. Его папаша только что разрушил такой хрупкий детский мир. Просто разбил вдребезги. Как и мое сердце, любовь и, подумать только, двадцать лет брака! Он ведь даже «вольную» на рождение ребенка дал только пять лет назад, потому что все эти годы строил, мать его, бизнес! А я всегда была рядом, но в его тени.

А в итоге что? Променял семью на какую-то профурсетку!

– Мы к нему не вернемся, Кир, – твердо заглядываю в глаза сына. – Обещаю. И ничего не бойся. Папа тебя больше не тронет.

Мы спустились ниже на несколько пролетов. Убедившись, что муж за нами не следует (снова дура! Не царское же это дело!), только тогда сажаю Кирюшку на подоконник и одеваю ему курточку, шапку и сапоги. Набрасываю на себя пальто и надеваю ботинки на босу ногу.

Что ж, я ушла от мужа, как говорят, голая и босая. В буквальном смысле. Хорошо, хоть прихватила сумочку с собой, где есть немного наличности и документы. Вот только Кирюшкины остались в папке. В шкафу в гардеробной, который сторожит жуткое чудовище.

Но ничего. Я немного приду в себя и разберусь и с этим.

– Мамочка, а мы куда сейчас?

– К бабушке, – отвечаю не раздумывая. Потому что вариантов-то у меня иных нет. Также, как и свободных денег.

Глупая, что не откладывала финансовую подушку?

Глупая, да.

Но в свое оправдание скажу, что никак не ожидала, что мой муж, с которым я была с самого начала, когда он был нищим, и мы снимали комнату в коммуналке и месяцами перебивались с гречки на макароны с сосисками сомнительного качества, потому что даже курица была для нас дорогой, поведет себя как настоящая свинья.

Это первый случай и последний. Больше я к себе подобного отношения не потерплю.

Я не ушла от него, не бросила в те непростые годы, а поддерживала как могла. Старалась даже из этих надоевших блюд сделать шедевр. Мы здорово экономили на одежде, потому что у меня была машинка, подаренная бабушкой, и я шила Володе рубашки и брюки, выискивая хорошие ткани на распродаже. Я взвалила на себя все: обязанности домработницы, повара, швеи и даже психолога! Я всегда выслушивала его тревоги и переживания. Убеждала, что он лучший. Что он все сможет. Я была его тылом, плечом, на которое он всегда может опереться, и несокрушимой скалой.

Но, спустя годы, видимо, я стала мужу неинтересна. Ведь Володя достиг намеченных целей и даже больше. Другой уровень, где старая жена – это моветон. И, видимо, поэтому появилась молодая красавица «Семен Петрович».

Открываю приложение такси и вбиваю адрес мамы. Вот только форма оплаты «безналичная» не ставится. Недоумевая, лезу в банковское приложение и обнаруживаю, что муж заблокировал мне обе карты.

Чудненько. Оперативно. Теперь понятно, почему он не кинулся за нами. Переживает за свои средства. И решил мне перекрыть кислород в надежде, что я, униженная и сломленная, приползу обратно.

Выкуси, Володенька!

Хорошо, что у меня есть личная карта, открытая много-много лет назад, когда я еще брала заказы на пошив одежды. И там с незапамятных времен лежит пять тысяч рублей, которые подруга насильно скинула мне за срочный пошив платья.

Спасибо, Наташа, ты меня буквально спасла!

Такси приезжает через три минуты, и мы с Кирюшкой буквально уносим ноги.

Выдыхаю только тогда, когда наш дом, наше некогда уютное гнездышко остается за поворотом.

Останавливаю машину, не доезжая до точки назначения. Нам нужно зайти за продуктами – мама давно не живет в нашей квартире, и дома шаром покати.

– Женька? Кононова? – раздается позади знакомый голос.

Оборачиваюсь и наталкиваюсь на ту самую подругу Наташу, катящую тележку перед собой.

– Привет.

– Привет! А ты…,– оглядывает нас с Кирюшкой по очереди. От нее не укрываются домашние брюки, торчащие из-под пальто. – Вы как здесь? Мама твоя приехала, что ли? – осторожно интересуется Наташа.

Я понимаю ее замешательство: мы давно не живем в этом районе и уж точно не ходим в такие супермаркеты. Потому что Володенька не приемлет ничего, кроме премиальной доставки продуктов. Мой муж забыл, как радовался, если удавалось куриную грудку по акции урвать.

Ну, а я не гордая и запросто могу купить макароны и гречку в обычном магазине.

– А мы от папы ушли! – громогласно заявляет Кирюшка во всеуслышание.

Челюсть подруги падает на пол, закатывается под стеллаж.

– Чего? – бормочет обескураженно, переводя взгляд с меня на сына и обратно. – Ты…от Володи? Ушла? Спустя… сколько вы там женаты?

– Двадцать лет.

– Охренеть! – выпаливает подруга и прикрывает рот ладошкой, скосив взгляд на Кира. – А когда?

– Только что, – бесхитростно бурчит сын. – Он ударил маму и меня, и мы убежали.

Глаза Наташи округляются и грозятся выпасть из орбит. А я молча кладу в тележку бутылку вина. Подумав, добавляю еще одну.

– Зайдешь в гости?

– Ага, – в прострации кивает подруга, и мы движемся к кассам.

***

– Ну, Володька и козел! – припечатывает Наташа, откупоривая штопором бутылку вина. Ставлю на стол нехитрые закуски, на которые хватило денег. – Простишь?