Дхрува – Император Полярной звезды. Вдохновлено Шримад Бхагаватам

Глава 12. Первый удар судьбы

Величественный дворец Уттанапада сиял в солнечном свете, словно драгоценность, оправленная в золото. В просторных залах с высокими колоннами разносились легкие шаги слуг, шелест тончайших тканей и приглушенные голоса придворных. Воздух был насыщен ароматом сандала и благовоний, а за открытыми окнами тянулись бескрайние сады, наполненные пением птиц.

В этот день, казалось, ничто не предвещало беды.

В тронном зале царило умиротворение. Царь Уттанапад, облаченный в богатые одежды, сидел на своем кристальном троне, наблюдая за игрой сына. Маленький Уттама, рожденный от Суручи, весело смеялся, сидя у отца на коленях. Он обвил руками шею царя, его светлые глаза искрились от радости. Уттанапад улыбался ему, чувствуя в сердце тихую гордость.

Вдруг среди колонн мелькнула маленькая тень.

Дхрува.

Он застыл у порога, наблюдая за этой картиной. Глубоко в его душе что-то дрогнуло. Он не привык к зависти, но ощущение несправедливости пронзило его сердце. Он тоже был сыном царя. Он тоже хотел быть любимым.

Детская искренность не знала страха. Мальчик решительно направился к трону, его глаза светились надеждой. Он подошел ближе и, не колеблясь, потянулся к отцу, желая забраться к нему на колени.

Но едва он сделал шаг, холодный голос пронзил воздух.

– Ты не имеешь права сидеть там, где сидит мой сын.

Мир застыл.

Слова, острые, как клинки, принадлежали Суручи. Она стояла рядом с троном, ее ослепительная красота казалась еще более пугающей в этот миг. Глаза царицы сверкали холодным блеском, губы изогнулись в легкой усмешке.

Дхрува поднял на нее взгляд, не понимая.

– Если ты так желаешь сидеть на коленях царя, – продолжила она, – иди и соверши аскезу. Поклонись Верховному Господу, моли Его о благословении. Если Он милостиво позволит тебе родиться от меня в следующей жизни, тогда, возможно, ты получишь это право.

Эти слова прозвучали, как гром среди ясного неба.

Дхрува замер.

Он перевел взгляд на отца.

Уттанапад… молчал.

Мальчик не знал, что страшнее – унижение, которое нанесла ему Суручи, или равнодушие его отца. Царь не возразил. Не остановил ее. Он лишь отвел взгляд, избегая встречаться с сыном глазами.

Что-то внутри мальчика оборвалось.

Он почувствовал, как бешено застучало сердце. Грудь сжало, дыхание перехватило. Обида обрушилась на него, как удар молнии.

В зале воцарилась напряженная тишина.

Свет факелов мерцал на стенах, но для Дхрувы мир погрузился во мрак.

Он сжал кулаки.

– Так вот каков я в глазах моего отца, – осознал он. – Незначительный. Недостойный. Незваный.

В глазах Суручи сверкало удовлетворение. Уттама, не понимая серьезности момента, просто прижимался к отцу, чувствуя себя в полной безопасности.

Дхрува больше не мог оставаться здесь.

Резко развернувшись, он выбежал из зала.

Он не знал, куда бежит.

Золотые стены дворца мелькали перед глазами. Колонны сменялись одна за другой. Коридоры превратились в размытый водоворот.

Обида, боль, гнев… Все смешалось внутри.

«Почему?» – этот вопрос пульсировал в его голове.

Почему он не имеет права? Почему отец молчит? Почему Суручи говорит с ним так, будто он чужой? Почему мир несправедлив?

Мальчик бежал, пока не достиг покоев своей матери.

Глава 13. Сунити

Боль

Она стояла у окна, прислонившись ладонями к прохладному камню. За рамой мерцал вечер, небо гасло, как лампа, лишённая масла. В её глазах отражалась не только тьма – в них была усталость, застывшая в дыхании. Мысли витали где-то далеко, там, где воспоминания – слишком живые, а надежды – слишком хрупкие.

Но когда дверь распахнулась и в комнату ворвался Дхрува, всё остановилось. Один взгляд – и Сунити всё поняла. Его лицо было жёстким, губы сжаты, глаза налились слезами, которые он не хотел ронять.

– Мама! – голос его дрожал, как струна перед разрывом. – Кто может дать мне то, чего мне не дал мой отец?

Эти слова были не вопросом. Это был крик.

Сунити опустилась на ложе, словно сердце её больше не выдерживало тяжести происходящего. Протянула руки. И в следующий миг Дхрува бросился к ней, прижимаясь к её ладоням, к её сердцу.

– Сын мой… – прошептала она, смахивая дрожащую слезу.

– Скажи мне, мама, кто может дать мне силу? – его слова звучали сквозь слёзы. – Чтобы никто… никто никогда не мог отвергнуть меня?

Сунити вдохнула глубже. Она чувствовала: это не обида. Это – зов судьбы. Огонь, пробуждённый несправедливостью. И этот огонь мог либо сжечь его… либо очистить.

Вишну

Она взяла его за лицо, посмотрела прямо в глаза. Там был уже не ребёнок. Там был – решившийся.

– Есть только Один, кто может дать такую силу, – произнесла она тихо. – Всевышний.

Дхрува замер. Сердце его вздрогнуло.

– Кто это?

– Это Господь. Он выше всех царей. Он за пределами времени. Его называют по-разному… но мудрецы говорят, что Его имя – Вишну.

Имя прозвучало в воздухе, как нечто сокровенное. Оно вошло в сознание мальчика, как семя, как звук, несущий с собой смысл.

Он кивнул.

– Тогда я отправляюсь к Нему.

Сунити вздрогнула. Она почувствовала, как что-то великое покидает пределы её объятий.

– Но ты ещё ребёнок… – её голос надломился. Так говорит душа, когда слова больше не могут скрыть страх.

– Нет, – произнёс он. – Теперь я уже не ребёнок.

На рассвете

Ночь перед уходом он провёл рядом с ней. Они почти не говорили. Только молчали. И Сунити гладила его волосы, запоминая каждое их движение, будто знала: завтра всё изменится.

Утром, когда первые звёзды начали таять в небе, Дхрува посмотрел на неё.

– Мама, а где… где мне найти Его?

Сунити сидела у окна, всё так же, как вчера. Лицо её было бледным, но в глазах – не печаль. Что-то другое. Что-то древнее.

– Я не знаю, дитя моё… – прошептала она. – Но я слышала, что мудрецы и отшельники уходят в лес. Они ищут Его там. Среди деревьев и рек. В тишине. В сердце.

– В лесу… – повторил он. Слово отозвалось в нём, как зов.

Он вспомнил тёмные чащи за пределами дворца, густые рощи, где обитали звери, где ветер говорил на языке, понятном только тем, кто умеет слушать. Река, омывающая корни деревьев, была как путь.

Что-то внутри сказало ему: да, это туда.

Сунити погладила его по голове.

– Ты слишком мал, сын мой…

Но в его глазах больше не было ни страха, ни сомнений.

– Я не мал. Я найду Его.

И, встав, он направился к двери. Не обернулся. Потому что знал – если посмотрит назад, сердце дрогнет. А впереди была Его цель.

Сунити не звала. Не держала. Только сложила ладони в молитве. Не к звёздам. К Тому, Кто над ними.

– Господь, – прошептала она, – будь рядом с ним.

Глава 14. Уход Дхрувы

Тьма ещё не отступила перед светом рассвета. В это тихое, предутреннее мгновение, когда весь дворец спал, будто затаив дыхание, маленькая фигура бесшумно пересекала внутренний зал, окутанный сумраком.

Дхрува не оглядывался.

Он шёл уверенно, мимо колонн, отбрасывающих длинные тени, по прохладному мрамору босыми ногами. Камень был холоден, но приятен, словно напоминание: ты живой, ты идёшь, ты свободен. Лёгкий сквозняк колыхал занавеси, обвивал его щиколотки, трепал полы тонкой накидки. Казалось, что сам лес, сам мир, сам Господь ведёт его вперёд – туда, где начинается настоящее.

За его спиной – покои, где он был отвергнут.

Впереди – неизвестность, куда даже взрослые боялись ступить в одиночку.

Великие врата дворца возвышались перед ним, украшенные золотыми барельефами. На них – сцены древних подвигов: предки сражаются с демонами, мудрецы получают благословения богов, матери провожают сыновей на битву. Он задержался на миг.

«Они все были великими. Сильными. Почему же меня отвергли?»

Кулаки сжались. Губы дрогнули. Сердце забилось, будто готовилось разбиться. Но вместо этого – удар… вдох… шаг.

Он шагнул вперёд.

Врата раскрылись – и его встретил лес.

Лес

Густые заросли сомкнулись над ним, проглотив свет. Ветки терлись о плечи. Воздух был другим – влажным, плотным, наполненным ароматами мха, древесной смолы, гниющей листвы и чего-то ещё… древнего. Лес не просто дышал. Он смотрел.

Днём он пел: птицы, сверчки, ветер в кронах. Но ночью он молчал. И это молчание было живым.

Он слышал, как ломаются ветки, как кто-то пробирается сквозь заросли. Где-то далеко ухала сова. Треск, шорох, движение – лес шептал, проверял, наблюдал.

Но Дхрува шёл. Ступал осторожно, обходя корни, пригибаясь под ветками, пока не вышел к реке.

Вода серебрилась в лунном свете. Её течение было быстрое, как его мысли. Он опустился на колени и зачерпнул ладонями холодной воды. Она обожгла язык – словно жизнь сама вошла внутрь.

Он был один. По-настоящему один.

Он обнял колени, сел на плоский камень и посмотрел в небо. Звёзды были как огоньки ускользающей надежды. Но одна – неподвижная – сияла сильнее других.

«Я доберусь до неё.»

«Я доберусь до Него.»

С этими мыслями он задремал, укутавшись в собственную решимость.

Страх

Но лес не спал.

Он наблюдал.

Холод стелился по земле. Камень под ним становился всё жёстче. Где-то в кустах – шорох. Потом – два глаза, как угли. Ни звука. Только взгляд.

Дхрува сел. Сердце билось. Он замер.

Хищник. Он чувствовал: это не просто зверь. Это испытание.

Время остановилось.

«Я один. Я никто. Я слаб…»

Но тут же – другая мысль. Ярче.

«Я – сын царя. Я – потомок великих. Я – ищущий Господа Вишну.»

Он встал. Медленно, твёрдо. Ветер тронул его волосы. Он сжал кулаки.

– Уходи, – сказал он зверю.

Несколько мгновений, и зверь… отступил. Моргнул. Исчез в кустах.

Лес снова затих. Но теперь в этой тишине было нечто новое.

Уважение

Дхрува не двинулся. Он стоял, пока сердце не успокоилось.

Впервые он победил – не врага, а себя.

Сила проснулась в нём. Не как вспышка, но как внутренний жар, несгораемый.

Он сделал первый шаг к своей судьбе.

И с этого момента дороги назад не существовало.

Глава 15. Встреча с Посланником Бога

Лес ещё дышал сном, но дыхание это становилось всё тише. Ночь начинала отступать. Её тьма растворялась в воздухе, как дым от благовоний, оставляя за собой лёгкую предрассветную прохладу.

Рассвет

Дхрува шёл сквозь рощу, укутанный в серый сумрак. Его шаги были осторожными, но в сердце пульсировал огонь. Он не знал, куда идёт. Но каждый шаг отдавался в груди: «Я должен найти Вишну. Я должен.»

Деревья вокруг начали оживать. На их вершинах появились первые проблески утреннего света – не яркого, но золотистого, мягкого. Листва будто покрылась росой из света. Где-то щёлкнула птица. Затем другая. Ещё одна.

Небо становилось сиреневым. Воздух наполнялся ароматом влажной земли, прелых листьев, свежести и чего-то… тонкого, незримого.

И вдруг всё изменилось.

Ветер стих. Птицы замолкли. Даже листья перестали шевелиться.

Мир затаил дыхание.

И тогда появился Он.

Нарада Муни

Сначала – как луч, упавший сквозь кроны. Потом – как очертание. Затем – как живая, сияющая фигура, будто сотканная из света и благовоний.

Высокий, стройный, в шафрановых одеждах, лёгких, как дыхание гор. Его кожа сияла, будто впитала свет утреннего солнца. Его волосы были собраны в пучок на макушке. В руках он держал вину – древний музыкальный инструмент. Он не играл на ней – но из неё исходил звук. Тонкий, поющий, как внутренний голос души.

Нарада Муни.

Великий странствующий мудрец. Посланник Бога. Тот, чьи стопы не касаются земли, но оставляют след в судьбах.

Дхрува застыл.

Он знал – это не человек. Это не просто мудрец. Это кто-то, кого послал сам Господь. Сердце мальчика забилось чаще, но он не отступил. Он смотрел, как приближается сияющая фигура.