Повесть о полной десинхронизации

Повесть о полной десинхронизации

Максим Бур

© Максим Бур, 2025

ISBN 978-5-0067-1358-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1 – Знакомтесь Механойд

Капитан звездолёта «Заря» очнулся в кокпите, но всё вокруг было искажено. Панели навигации мерцали бессмысленными символами, напоминающими руны с монолитов, которые он когда-то изучал. Датчики показывали невозможные значения: давление – то вакуум, то глубины океана, координаты прыгали между измерениями. Даже время на хронометрах текло неравномерно – секунды растягивались в минуты, а часы исчезали в мгновение.

Он *понял*, что это сон. Осознаный сон Но осознание не принесло покоя. Вместо привычного тела он ощутил холод металла, он во сне имел четыре цепких руки-манипулятора и зрение, пронизывающее тьму, как у Силаса, слышащего шёпот монолитов.

Внутри сна он стал Сборщиком – существом из древних легенд, что возводило города между звёзд. Его «пальцы» скользили по стенам, оставляя узоры, подобные тем, что создавала Наира богиня механойдов, но они узоры пульсировали тёмной энергией. Где-то вдали звучал голос Криона местного механойда Сборщика как и капитана Звездолёта:

– Это не просто камни… – но слова растворялись в статике.

Десинхронизация достигла пика: звездолёт рассыпался на детали, смешиваясь с обломками монолитов. Капитан-Сборщик видел, как Луна пыталась «открыть» дверь в ничто, а Силас кричал без звука. Последнее, что он осознал – карту, где вместо звёзд сияли те же символы, что и на стенах.

Проснулся он с криком, но на панелях всё ещё мерцал голубоватый свет…

В кубрик к капитану вбегает его помощник Умка и спрашивает:

– Капитан, что случилось?

Капитан резко открыл глаза, сбитый с толку остатками странного сна. Перед ним стоял его верный помощник – возможно, Умка или кто-то похожий, – с любопытством наблюдая за его реакцией.

– Всё в порядке? – спросил помощник, наклоняя голову. – Вы кричали во сне.

Капитан медленно пришёл в себя, ощущая лёгкий холод пота на лбу. Всё ещё слышался эхо тех искажённых символов с панелей, но теперь вокруг был лишь привычный интерьер звездолёта.

– Да… просто странный сон, – пробормотал он, потирая виски. – Будто я стал кем-то другим…

Помощник улыбнулся, словно понимая больше, чем говорил:

– Может, «искин» снова шутит? Вчера он выдал нам видео ролик с летающими изображениями симпатичных животных вместо навигационных схем.

Капитан хрипло рассмеялся. Десинхронизация осталась в кошмаре, но здесь, в реальности, его команда – пусть даже с непредсказуемыми ИИ – была на месте. Он поднялся и оглядел помещение.

Каюта звездолёта капитана была небольшим, но уютным пространством, где каждый элемент служил практической цели. Стены, гладкие и холодные, как поверхность монолита, мерцали голубоватыми панелями управления. Узкое окно-иллюминатор открывало вид на бескрайний космос, а мягкий свет от приборов создавал атмосферу загадочности, напоминающую таинственные символы на древних камнях. В углу стояла компактная койка с пристёгнутым одеялом, а рядом – небольшой стол с голографической картой звёздных маршрутов. Всё здесь было продумано для долгих путешествий, словно герои готовились к новому исследованию, но уже среди звёзд.

Диалог капитана состоялся после небольшого обсуждения вчерашнего дня команды и занятия помощника они стали говорить о маршруте.

Капитан серьёзно изучая карты на экране поинтересовался:

– Умка, сверим данные. Текущий курс ведёт нас через пояс астероидов. Есть ли обновления от навигационного ИИ?

Умка внимательно проверяя показания и тесты от искина ответил:

– предупреждает о повышенной активности в секторе. Возможно, стоит скорректировать курс на 15 градусов к югу, чтобы избежать столкновений.

Юг обозначался специфическим 3д вектором для навигации искина в межзвёздном пространстве.

Капитан кивнул:

– Согласен. Но учти, что это добавит 6 часов к полёту. Проверь, не повлияет ли это на доставку груза. Нам в первую очередь надо перераспределить энергию, а потом мы сможем отдохнуть, а то я заснул пару часов назад и снил кошмар.

Умка быстро вводя параметры отреагировал:

– Если увеличим скорость на 10%, компенсируем задержку. Но… – он делает паузу, смотрит на странные данные. – Искин снова шутит – вместо астероидов показывает летающие модели зверей, сейчас я настрою его минутку.

Капитан с лёгкой улыбкой, смотря на Умку но тут же собравшись приказал:

– Перезагрузи систему. Нам нужна точность. И подготовь запасной маршрут – через нейтральный коридор.

Умка уже серьёзно:

– Есть! Запасной курс проложен. Риски минимальны.

Капитан твёрдо:

– Отлично. Держи меня в курсе. Человечность – на первом месте, но и технологии должны работать без сбоев. Всё я иду спать протестируй эту нейросеть пока я буду спать.

Глава 2 – Сон зверька

Капитану снился сон. Сны приходили к нему редко, как и проблески надежды в бесконечном вакууме космоса. Но этот сон отличался от всего, что он когда-либо испытывал. Он больше не ощущал своего человеческого тела, изнуренного годами гиперпространственных перелетов и принятия сложных решений. Вместо этого его сознание было заключено в корпус из холодной, полированной стали. Он был Механоидом, массивной фигурой с четырьмя манипуляторами, сверкающими в тусклом свете его каюты.

Сон, казалось, перетекал в реальность. После тяжелой смены, посвященной калибровке гравитационных двигателей «Зари» сон пришедший капитану расслаблял, Механоид отступал в свою герметичную камеру. Усталость, незнакомая человеческим эмоциям, ощущалась как истощение энергетических резервов. Он медленно опустился на платформу, предназначенную для подзарядки, и сомкнул оптические сенсоры. В поле его зрения появилась шкала энергии, медленно, но неуклонно заполняющаяся. Цифры неумолимо росли, пока не достигли оптимального уровня. Механоид погрузился в состояние покоя, аналог человеческому сну, ожидая следующей смены до тех пор пока зараяд его энергии не наберёт необходимых данных для полного бодрствования.

И тут сон изменился. Стальные оболочки рассыпались, уступив место гибкому, покрытому хитином телу. Он стал системным зверьком, существом настолько малым, что его присутствие оставалось практически незамеченным. Его габариты позволяли проникать в мельчайшие трещины и незаметные щели в сложнейших механизмах. Он просачивался сквозь переплетения проводов, скользил по внутренностям двигателей, ощущая себя неотъемлемой частью огромного организма, каким являлся, во сне, звездолет «Заря», капитан очень испугался в осознанном сне он подумал что зверё которым он являлся сейчас шагнёт в комнату где он спал и капитан придёт к себе во сне, а это для психики словно смерть ведь сейчас вас нету в своём теле вы ушли, исчезли, расстоврились, умерли. Страх нарастал. Он чувствовал пульсацию энергии, потоки данных, шепот кодов, – все то, что обычно оставалось недоступным для капитана на мостике.

Этот сон, этот многослойный сон в сне, был тревожным предзнаменованием. Капитан проснулся в своей каюте, ощущая на себе холодный пот. Реальность, хотя и приветливая знакомой текстурой одеяла и приглушенным гулом двигателей, казалась зыбкой, непрочной. Ощущение десинхронизации, диссонанса между его человеческой сущностью и тем, что он видел во сне, преследовало его. Что это было: случайный бред уставшего разума или предупреждение о надвигающейся катастрофе? Ответ, как он подозревал, ему еще предстояло найти, пробираясь сквозь лабиринт грядущих событий. И капитан знал, что от его способности разгадать значение этого сна, возможно, зависела судьба не только «Зари», но и всего экипажа.

Вскоре он снова засыпает, и ему снова снится, что он зверёк, и что звездолёт «Заря» разваливается на части: «Сны внутри сна: Углубляясь в пророчество разрушения» – крутилось в голове капитана, нет зверька или механойда, страх накатывал, не хватка энергии в психике вызвало тьму. Он снова погрузился во тьму, и как только его сознание коснулось бездны, сон вернулся. Но он не был прежним. В прошлый раз зверёк ощущал свободу, почти эйфорию, но теперь в каждом перетекании хитина и сокращении мышц чувствовалась отчаянная тревога. Звездолёт «Заря» уже не был живым, пульсирующим организмом. Теперь он был раненным зверем, сотрясаемым конвульсиями. В этот раз он чувствовал это не просто как наблюдатель, а как неотъемлемая часть катастрофы. Металлические переборки скрипели и стонали, будто ломающиеся кости. Сноп искр вырвался из перегруженных энергетических каналов, обжигая его хитин. Он бросился в бегство, спасаясь от обрушивающихся сегментов, чуя гибель. Сон был не просто отображением разрушения, он сам был частью разрушения. Он ощущал, как лопаются кабели, как трескаются кристаллические матрицы, как умирают системы жизнеобеспечения. В этот раз ему была понятна причина – ошибка в прокладке энергетических каналов, недооценённый стресс, накопившийся за десятилетия полётов. Микротрещина, которую он, маленький зверёк, должен был заметить, но упустил из виду. И теперь эта трещина, разросшаяся до размеров пропасти, пожирала «Зарю» изнутри. Он метался между коридорами, отчаянно пытаясь найти выход, или хоть какой-то способ предупредить остальных. Но его крошечные размеры, которые прежде давали ему свободу, теперь стали его проклятием. Никто не мог его видеть, никто не слышал его писка. Он был обречен наблюдать за гибелью звездолёта, став ее беспомощным свидетелем и невольным соучастником. Потом он увидел его. Или, точнее, почувствовал. Капитана. Он ощутил его присутствие где-то поблизости, в эпицентре хаоса. Капитан пытался контролировать ситуацию, боролся за жизнь корабля, но ему не хватало информации. Он действовал вслепую, обреченный на поражение. Увидев себя зверёк понял что капитан он не спит и это было так страшно, что всё он понял звездолёт не справится с нагрузкой, да он разваливался. Зверёк собрал последние силы и рванулся к нему, к капитану, сквозь бушующий ад. Он должен был предупредить его, должен был показать ему трещину, должен был… объяснить что это сон не реальность. Но было слишком поздно. Огромный кусок обшивки рухнул прямо перед ним, отрезав его от капитана, погребя его под тоннами металла. И тут сон прервался. Капитан проснулся в холодном поту, сердце колотилось в груди, словно бешеная птица. Он ощущал вкус гари во рту и шум обрушающегося металла в ушах. Сон становился всё более явным, все более реальным. Это уже не просто смутное предчувствие, а почти прямая трансляция катастрофы. Он знал, что должен действовать, что каждая секунда промедления может стоить жизни ему и его команде. Но что он мог сделать? Как найти эту микротрещину, эту фатальную ошибку, пока еще не поздно? Ответ оставался неуловимым, скрытым в глубинах его снов, в хаотическом шепоте умирающего звездолёта. И капитан знал, что ему придётся вернуться туда, в этот кошмар, в эту реальность внутри реальности, чтобы найти ключ к спасению «Зари». Потому что другого выхода у него просто не было.