Сказочные притчи для умных и добрых

Уже на следующий день Баблояна выписали из больницы. Стал он размышлять: от Бога это чудо было или от дьявола? С одной стороны, русалка – как ни крути, а всё‑таки нечисть. И грудь у неё голая была, и хвост рыбий… С другой стороны, появилась‑то она после того, как он помолился! И губы у неё жаркие, а не холодные, как у ожившей утопленницы…

Пошёл Баблоян в православный храм: мама‑то у него русская была, а отец‑армянин сбежал из семьи много‑много лет назад. Правда, крестили маленького баблоянчика в армянском соборе, но с тех пор он ни разу в церкви и не был… Рассказал он историю своего чудесного спасения батюшке, а тот крепко призадумался.

– Хвост у неё настоящий был? – спрашивает наконец священник.

– Вряд ли пристяжным хвостом можно бронированное стекло разбить! – отвечает Баблоян.

– И акваланга на ней не было?

– Не было… Я бы, наверное, заметил!

– А на душе у тебя светло при воспоминании об этой русалке?

– Очень светло. Не могу забыть её, хоть режь меня!

– Да, интересный случай, – говорит батюшка. – Надо бы тебе со старцем посоветоваться…

Старец выслушал баблоянскую историю и говорит:

– Ну что ж, ищи свою русалку!

– Где же мне её искать?! – изумился бизнесмен. – В Москва‑реке или в Оке?

– В храме ищи. Если чудо было от Бога, найдёшь ты свою спасительницу. А если не от Бога – всё польза будет. Может, хоть чуть‑чуть к церковной жизни приобщишься.

Купил Баблоян российский внедорожник без бронированных стёкол и умного бортового компьютера. И стал ездить по храмам да монастырям. Сотни храмов объездил, ко многим мощам приложился, пять акафистов наизусть выучил и даже причастился несколько раз в древних соборах.

Проезжает как‑то через одно невзрачное село и видит недалеко от дороги храм красивый. Заходит – там вечерняя служба идёт. А на клиросе – его русалка в длинной юбке и платочке зелёненьком поёт.

Дождался наш герой окончания службы, бросился перед девушкой на колени и всё ей рассказал. Думал, она пальцем у виска покрутит и пойдёт своей дорогой. А русалка сама на колени – бух, и в слёзы.

Успокоил он красавицу, а она его на чай пригласила. Оказывается, она в этом селе у одной старушки комнату снимала. И поведала девушка бизнесмену свою историю.

Победила она в восемнадцать лет на одном из конкурсов красоты. Её тут же в элитный стрип‑клуб работать пригласили. Танцевала она там, услаждала взоры престарелых богачей… Потом в водном шоу участвовать стала: прицепляла хвост, ныряла в аквариум и там кувыркалась. В общем, тошно ей от своей жизни стало и начала она в храм заглядывать. Но работу пока не бросала – жить‑то надо на что‑то, а больше ничего она делать не умеет. И вот однажды во время шоу ей так противно сделалось, что она от всей души Богу взмолилась, чтобы Он чудо сотворил и её из греховной жизни вырвал. Прямо в аквариуме взмолилась…

И вдруг видит себя на дне реки, а рядом с ней в запертой машине человек погибает… Спасла его, как внутренний голос подсказал, а потом видение закончилось и она опять в стрип‑клубе оказалась. В ту же ночь девушка уволилась с поганой работы, а потом воцерковилась и сюда жить переехала. Она была уверена, что то был метафорический сон от Господа: мол, хоть ты и грешница с голой грудью, бросай свою работу и спасай людей. И вдруг сегодня видит воочию того, кого она спасла…

На том и закончилась эта удивительная история. А что было дальше? Да ничего интересного! Живёт где‑то в России счастливая семья по фамилии Баблоян: красавец‑папа, красавица‑мама и несколько маленьких озорных баблоянчиков. Живут они и горя не знают. Почему? Да потому что смогли найти дорогу в Отчий Дом!

Баба Фрося и киднепперы

Жила да поживала баба Фрося – верующая русская бабуся. Всех любила, всем желала спасения.

Едет, например, юнец на мотоцикле – аж у всех уши закладывает (не столько от шума двигателя, сколько от шума Motцrhead’а). Неверующие бабушки ему вслед кулаком грозят, а баба Фрося посмотрит на него ласково, перекрестит и говорит:

– Чтоб тебе спастись, ушлёпок раскосушенный[2]! Чтоб тебе в Царство Небесное войти, металлюга упоротый[3]!

Или идёт размалёванная девица, бёдрами виляет. Неверующие бабушки её шлюхой обзывают, а баба Фрося улыбнётся доброю улыбкой и говорит ей вслед с любовью:

– Помилуй тебя Господи, неандерталиха отмороженная! Спаси тебя Богоматерь, дешёвка крашеная!

В молодости баба Фрося отмотала срок за кражу общественного имущества – увела гипсовый бюст Ленина из деревенского клуба. А попалась, когда хотела загнать Ильича в райцентре за червонец. Получила три года исправительных работ. На зоне и уверовала.

Правда, крестилась она, уже когда безбожная плотина разрушилась и вера хлынула на русский народ мощным потоком, сметая всё на своём пути…

Баба Фрося была продвинутой христианкой. Читала святых отцов – большей частью тех, которые ещё живы; свято блюла все посты, особенно в плане воздержания от супружеских отношений – благо, замуж она так ни за кого и не вышла. Умела брать благословение, прикладываться к иконам и пользовать крещенскую воду. Только вот до исповеди и причастия дело у неё всё никак не доходило. Но тут была не бабы Фросина вина – просто ей до сих пор не попался духоносный священник, который бы «вывернул душу наизнанку» и смыл с неё все грехи, начиная с кражи Ленина.

И вот однажды случилось с нашей бабушкой несчастье – похитили её киднепперы. Да‑да, эти злобные хищники в человечьей шкуре крадут не только детей, но даже престарелых людей – можете посмотреть в энциклопедии[4]!

Вы спросите: у них что, совсем мозгов не было? Кто станет платить выкуп за одинокую старуху? Нет, мозги у них очень даже были. И логика в поступках была, только своеобразная.

В общем, прознали киднепперы, что баба Фрося – самая заядлая прихожанка в Покровской церкви. Ни одной службы не пропускает, раньше всех к литургии приходит, да ещё молодых девчонок за руку хватает и учит, как правильно надо креститься. А приход, сразу видно, не бедный – купола позолотили, иконостас отреставрировали, роспись на стенах начали обновлять. Одним словом, скинутся приходские благотворители и отвалят за свою образцово‑показательную старушенцию немалую сумму зелени. Так решили бандиты, планируя своё дьявольское преступление.

Пошла баба Фрося как‑то в супермаркет за постной сметаной и постными яйцами. Вдруг выскакивают откуда‑то два амбала и запихивают её в автомобиль.

– Ах волким позорные, храни вас Господь! – надрывается старушка. – Куда ж это вы меня везёте, гниды ползучие, благослови вас Боже?!

– Ты, бабушка, кончай нас благословлять, а лучше письмо пока в уме придумывай к настоятелю Покровской церкви, – говорит один верзила. – Чтобы он нам за твою жизнь кругленькую сумму выложил. Надо, чтобы письмо твоей рукою было написано, а то он нам‑то, глядишь, не поверит, что мы тебя скиднеппили.

– Да откуда ему мой почерк знать, если я с ним ни разу не говаривала! Надо было вам старосту храма похищать, долбачи заширенные[5], помилуй вас Господи!

– Что ты гонишь, бабуль? – ухмыляется другой верзила. – Мы сами видели, как ты к бате несколько раз подходила!

– Так то ж я благословение брала, – заплакала бабушка. – Никто за мою жизнь денег не заплотит…

– Ну, это мы ещё посмотрим, – говорит первый верзила. – Отошлём настоятелю в конвертике сначала твоё ушко, потом пальчик… Глядишь, и раскошелится батяня, всё‑таки христианин!

И получил настоятель Покровского храма письмо следующего содержания:

«Дорогой отец Георгий! Вы меня, наверно, не помните, потому что я ни разу не ходила к исповеди и причастию. Зато я у вас благословение брала, и стояла всю службу до конца, и гасила свечи, когда баба Маша болела. Также наставляла в вере молодых прихожанок, учила их церковной премудрости – правильно креститься, прикладываться и т. д. Одним словом, заплатимте за меня выкуп этим крысиным отродьям киднепперам, спаси их Господи! А то они мне палец или ухо отрежут и вам в конверте пришлют. Баба Фрося.»

Испугался настоятель, хотел тут же в полицию бежать. Он ведь бабу Фросю очень даже хорошо знал, только в душу к ней не лез – думал, сама до исповеди дозреет. А тут такая беда с ней приключилась!

Вдруг звонит ему духовное чадо – то, которое на купола, иконостас и роспись деньги жертвовало. Рассказал отец Георгий своему чаду, какое несчастье произошло. А чадо спрашивает:

– Сколько требуют бандиты?

Настоятель назвал многозначную цифру, приписанную внизу письма.

– Мне как раз на прошлой неделе Бог такую сумму послал, – говорит чадо. – А я думаю, куда бы её приспособить. Вот и дело благое подоспело!

– Может, всё‑таки в полицию заявить? – сомневается отец Георгий.

– А если они нашу старушку покалечат или того хуже? – вопрошает чадо. – Коли Бог деньги послал, отчего бы не заплатить?

В общем, отговорило оно настоятеля от обращения в полицию. Стали ждать звонка похитителей, чтобы о выкупе договориться.

А баба Фрося сидит на полу, привязанная к батарее, и всю свою жизнь вспоминает. Стыдно ей вдруг так сделалось – и за украденный бюст вождя, и за то, что женихов всех от себя отвадила (последнего – в шестьдесят лет), и за сквернословие своё треклятое. Поняла баба Фрося, что никакая она не верующая, а самая натуральная язычница. Решила отныне начать исправляться – вести себя по‑христиански. И зовёт амбалов:

– Эй, ребятушки, подите сюды!

Те сразу нарисовались – как двое из ларца, одинаковых с лица.

– Скажите имена ваши, детки, я за вас помолиться хочу.

– Хочешь молиться – молись. А имена‑то тебе зачем? – с подозрением спрашивает первый верзила.

– А чтоб молитву Господь быстрее услышал. Сами посудите, как лучше звучит: «помилуй, Господи, рабов твоих Михаила и Александра» или «помилуй тех двух выродков, которые людей крадут»?

– А ты откуда узнала, что нас Михаилом и Александром зовут? – побледнел второй верзила.

– Так это ж я для примеру сказала, первые попавшиеся имена. А вас и взаправду так зовут? – удивляется баба Фрося.

– Ты погоди, бабусь, нам пошептаться надо, – отвечает первый верзила. И вместе со своим напарником – вон из комнаты.

– Кажись, мы святую старуху похитили! – шепчет Михаил Александру, дрожа как осиновый лист. – Это она нарочно говорит, что первые попавшиеся имена назвала, таких совпадений не бывает! Это ей Бог всё про нас открыл!

– Так и есть! – шепчет Александр Михаилу. – Надо обратно возвращать! Только вдруг она нас ментам сдаст?

– Если ментам сдаст – ерунда. Главное, чтобы не прокляла! Если святой проклянёт – пиши пропало!

– Слушай, а давай мы ей бабок отвалим, у нас ещё с прошлого дела остались. Тогда она нас не только не проклянёт, а ваще молиться будет, чтоб у нас всё тип‑топ было!

– Ну и дурень ты! Святая бабка бабки не возьмёт. Надо их настоятелю всучить!

А отец Георгий с чадом в ожидании звонка от бандитов – чаи гоняют да за бабу Фросю переживают. Уже и деньги наготове лежат.

Вдруг слышат: стучит кто‑то в дверь священнического домика.

Открывает настоятель дверь, а на пороге – накачанный амбал в маске улыбающегося бегемотика. Зрелище, прямо скажем, противоестественное.

– Отец Георгий? – спрашивает бегемотик.

– Да, – растерянно отвечает священник.

– Вот вам на бабу Фросю! – говорит детина и вручает ему немаленькую пачку зелёных купюр. – Проследите, чтобы кушала она хорошо и ваще не бедствовала. Окей?

– Окей. А где она сама‑то?

– Дома, где ж ей ещё быть? «Игру престолов» смотрит да за нас, грешных, молится…

На следующий день пришла баба Фрося в церковь ранёхонько. К аналою исповедальному поближе встала и молитвы перед причастием читает.

Выскакивает отец Георгий из алтаря – и прямо к ней. А в руке письмо её сочинения зажато.

– Потрудитесь объяснить, раба Божия Ефросинья, чтом всё это значит!

А бабушка – бух на колени и ручки лодочкой сложила. Да плачет от радости, что к ней впервые в жизни сам настоятель обратился.

– Киднепперы похитили, отче святый! Заставили сие письмо написать! А потом я за свою нечистую жизнь раскаялась, и Господь чудо сотворил. Отвезли они меня домой и бережно до квартиры довели – как раз к любимому сериалу успела…

– Ну, раз уж ты на коленях стоишь, так давай исповедуйся как положено, – говорит отец Георгий.

Вот так бабушка Ефросинья первый раз в жизни исповедалась и причастилась…

Дорогой читатель, тебе наверняка интересно, что стало с «грязными» бандитскими деньгами? А это надо у самомй бабы Фроси спросить – настоятель ей на сберкнижку всю сумму положил. Думаю, что они пошли на богоугодные дела и таким образом очистились.

Да и деньги духовного чада даром не пропали. Воистину, всегда найдётся, куда приспособить многозначную цифру, коли таковую Бог послал.

Баба Фрося теперь следит за своим языком, молодых прихожанок не обижает и регулярно исповедуется да причащается. Ум у неё от этого дела просветлел, и она волевым усилием завязала с «Игрой престолов».

А Михаил и Александр покончили с бандитским ремеслом и… Что‑то я и так много лишнего наговорил! Дорогой читатель, давай‑ка ты сам придумаешь, что стало с этими удивительными господами!

Варкрафт – искусство духовной брани

Митрофан родился на свет самым обычным человеком. И в то же время он был особенным – слышащим глас Божий.

Он слышал Божий глас, когда рыбачил с отцом на моторной лодке в восхитительных волжских просторах; слышал, когда целовался с одноклассницей Людой Пущиной и ощущал вкус девичьих губ, смешанный с запахом водки и табака; слышал, когда резался по сети в свой любимый Варкрафт; слышал даже тогда, когда врубал на полную мощность песни панк‑рокеров и заходился в безумном харизматическом танце.

Глас Божий рождался в душе ощущением лёгкого томления по чему‑то давно забытому и перерастал в мощную депрессуху.

Сначала Митрофан думал, что это его прошлые жизни напоминают о себе чувством щемящей тоски. Затем – что инопланетяне пытаются наладить с ним контакт. Потом – что идеальная женщина, его будущая любовь, призывает Митрофанушку к себе.

А когда двадцатилетний Митрофан на пике депрессии пытался приспособить намыленную верёвку к крюку от разбитой только что люстры – он наконец понял, КТО его зовёт.

– Двадцать лет Ты мне жить не даёшь! – закричал молодой человек в исступлении. – Я не могу наслаждаться играми и рыбалкой, как другие парни! У меня ни разу не было секса с женщиной моложе сорока лет! Я даже нормальным наркоманом не смог стать! Так вот нам Тебе, получай!

Митрофан извернулся и выбил из‑под себя табуретку.

Капроновая верёвка оказалась прочная. А вот крюк не выдержал его веса и вместе с куском бетона выдрался из потолка. Бетонный осколок ударил Митрофана по макушке, и он потерял сознание.

Очнулся наш герой не в больнице, как можно было бы предположить, а в какой‑то тёмной хижине на нетёсаном топчане. Он долго лежал, уставившись в тростниковый потолок, сквозь который просвечивало небо, а потом услышал осторожные шаги. Дверца тихо скрипнула и в помещение просунулась смуглая волосатая рука с нестрижеными грязными ногтями.

«Дядя Том! – ошарашенно подумал Митрофан, вспомнив бессмертное произведение Бичер‑Стоу. – Как же я оказался в его хижине?»

Вслед за рукой появилось и всё остальное.

«Слава Тебе, Господи! – облегчённо вздохнул юноша. – А я уж думал, что мне придётся делить хижину с черномазым!»

Смуглая волосатая рука принадлежала не негру – она принадлежала орку. Странное существо, похожее на неандертальца, с массивной челюстью и кривыми ногами, с интересом рассматривало Митрофана.

«Интересно, он меня убьёт, прежде чем сожрать, или будет есть живьём, отламывая по кусочку? – стал размышлять юноша. – А вдруг возьмёт и скажет: „ты храбрый воин, ты умрёшь через тумбу‑юмбу“?»

Орк облизнулся, приоткрыл клыкастую пасть и спросил с каким‑то китайским акцентом:

– Си‑ла‑век?

– Да какой я человек? Право называться человеком нужно ещё заслужить…

– Силавек, – сам себе кивнул орк. Потом подумал и добавил: – Вкусять хось?

– Только вот не надо доброго дядечку из себя разыгрывать! – вознегодовал Митрофан. – Собираешься меня откармливать, чтобы потом сожрать, – так и скажи!

Орк почесал в затылке грязной пятернёй, затем вынул из‑под топчана что‑то, завёрнутое в тряпицу, и протянул своему нежданному гостю.

«Разве можно брать еду у орка?» – говаривал кто‑то из хоббитов. Митрофан решил внять этому совету и не взял.

– Болеесь? – сочувственно спросило безобразное создание.

– С чего бы это мне болеть! – возмутился юноша и попытался встать с топчана. Но вдруг понял, что не чувствует ног.

Его мозг судорожно пытался придумать рациональное объяснение всему происходящему.

«Итак, последнее что я помню – это как упал на пол, пытаясь свести счёты с жизнью. Возможно, падая, я повредил позвоночник. Предположим, пока я лежал без сознания, открылся портал в другой мир и началось нашествие орков. Они ворвались ко мне в квартиру, схватили и перетащили через портал в параллельную вселенную… Но зачем я им тут нужен? И почему на морде этого орка было удивление, когда он меня увидел?»

– Болеесь, – кивнул орк и снял несколько мешочков, закреплённых под потолком хижины. Судя по запаху, в них были травы. – Номски не хоздямт?

– Ты, типа, собираешься меня лечить? – удивился Митрофан. – Думаешь, от твоих травок у меня трещина в позвоночнике срастётся?

– Одни травки не помомсь, – согласился орк. – Кое‑сё надо есё…

– Слушай, а где эта хижина находится? – решил разведать обстановку молодой человек.

– В мире. – Орк сделал размашистый жест руками.

– А почему у тебя лапы грязные?

– В земле замазал. На реську не ходил, тебя усюял.

Митрофана передёрнуло. Нехилый же нюх у этих чудищ!

– А другие такие, как ты, поблизости есть?