Сладкое вредно для здоровья

– Ну да, – подтвердил Андрей. – И кстати, Владимир Сергеевич сейчас допрашивает ее.

– И в чем же ее вина? – спросила я, стараясь усмирить свои эмоции и удержать себя в рамках делового разговора.

– Отравила торт. Ребенок съел кусочек и погиб, – мрачно ответил Андрей, а я возмутиться была готова: эти слова вызвали во мне новую бурю эмоций.

Соня отравила ребенка своим тортом? Звучало как бред сумасшедшего.

– Ну, мы, по крайней мере, подозреваем ее в отравлении, – сказал Андрей, заметив мое выражение лица.

– Так, введите меня в курс дела, – сказала я и села на ближайший стул, готовая слушать своих товарищей.

– Чего ты так взъелась? – тихо спросил меня Гарик.

– Потом объясню, – сухо ответила я, стараясь держать свои эмоции под контролем и сосредоточиться на информации, которую мне сейчас расскажут.

– В общем, слушай, Тань. – Андрей сел передо мной. – Семья Зотовых заказала в «Сладком волшебстве» торт: у главы семьи, Ярослава Дмитриевича Зотова, сегодня юбилей, пятьдесят лет исполнилось. В квартире на момент происшествия находились сам Ярослав Дмитриевич, его жена Наталья Левоновна, сын Зотова от первого брака Юрий, двадцать пять лет, восьмилетний сын Зотова Кирилл и жена Юрия Диана. Наталья Левоновна забрала торт из кондитерской в тринадцать часов, за час до торжественного обеда. Когда семья приступила к десерту, мальчик очень быстро съел свой кусок – Наталья Левоновна говорила, он был большой сладкоежка, – и у него неожиданно начались судороги, а потом случился обморок. Скорая помощь, которая приехала спустя двадцать минут, не успела спасти мальчика, он умер. К тому же гражданину Зотову стало плохо, и его тоже пришлось срочно госпитализировать. Остальные Зотовы – Наталья Левоновна, Юрий и Диана – к своим кусочкам торта не успели притронуться. К тому же гражданка Зотова утверждает, что не любит сладкое, поэтому десерт не трогала.

– Значит, всех членов семьи вы допросили? – уточнила я.

– Ну да, – неуверенно сказал Гарик, очевидно, не понимая, что я имею в виду.

– И они все считают, что торт отравили в кондитерской? – спросила я.

Оба полицейских вытаращили глаза, переглянулись, словно поняли, что есть ведь и иная версия, но потом Андрей недоуменно спросил у меня:

– Тань, ты че, считаешь, что кто-то из Зотовых отравил торт и потом собирался его есть вместе с остальными? Это больше на самоубийство похоже.

– Ты сам сказал, что гражданка Зотова не любит сладкое, значит, торт она не ела, – заметила я, – еще двое других – старший сын гражданина Зотова и его жена, я так поняла, к торту не прикоснулись. Кто-то из них мог иметь отношение к отравлению.

– Так, Тань, погибший мальчик вообще-то сын Натальи Левоновны, – сказал Гарик, – и у нее такая истерика была от смерти сынишки – с нами разговаривать не могла. Мы только с Юрием Зотовым и его женой смогли поговорить.

– Ну, джентльмены, мне ли вам напоминать, что иногда убийца оказывается тот, кто рядом с убитым громче всех плачет? Делает это специально, чтобы отогнать от себя подозрения, – спросила я.

– Тань, я ж тебе самого главного не сказал. Наш судмедэксперт проверил торт и кусочки от него, и представляешь, что он в них нашел? Цианид! – сказал Андрей, показав мне фотографии торта. Он был квадратной формы, большой, шоколадный, со взбитыми сливками… и покрытый большим количеством, как мне сначала показалось, сахара.

– Цианид? – Я слегка удивилась. – Так он же при слиянии с сахаром теряет свои ядовитые свойства. Ну, хотя бы частично; не смерть, так, обычный обморок и недомогание вызовет. – Я внимательнее осмотрела фотографию.

– Ну, Тань, сказали, что там этого цианида не то что одна лошадиная доза, а целых три, никакой сахар не справился бы. Похоже, убийца знал, что сахар нейтрализует цианид, и высыпал в угощение этой дряни столько, чтобы убить человека, – мрачно сказал Андрей.

– Верно мыслишь, похоже, наш отравитель неплохо знает химию. Или он и есть химик. Я могу одно фото с собой взять? – спросила я и, когда Андрей кивнул, разрешая мне, взяла фото с наилучшим качеством, где четко виден цианид.

В этот момент в кабинет вошел Кирьянов.

– Здравствуй, – быстро и безэмоционально поздоровалась я с ним.

– Привет, ты очень вовремя… – начал Кирьянов.

– Да, мальчики ввели меня в курс дела об отравлении торта. Но это не Соня точно. Я ее знаю, мы подруги, – сказала я, и все полицейские на меня удивленно взглянули.

– А, ну понятно, почему ты рассердилась, – заметил Гарик.

– Я знаю, что говорю. Соня не убийца, не такой она человек, – твердо сказала я. – Она любящая мама, хоть и разведена, очень душевная и добрая.

– Ну, Тань, знаешь, как говорят, в тихом омуте черти водятся, – заметил Кирьянов. – Это, может, с виду она такая милая и добрая…

– Это не Соня сделала, – настаивала я. – Я не первый день ее знаю. Она не наркоманка, не алкоголичка, не садистка, не сумасшедшая, закон чтит, как любой порядочный гражданин. И вы бы видели, как она клиентов обслуживает и всю себя работе отдает. К тому же это ее бизнес – ее хлеб, зачем ей убивать собственных клиентов? – В ответ молчание. – Ее кто-то пытается подставить. Или кто-то просто пожелал смерти Зотовым, а Соня стала жертвой обмана. К тому же ты верно заметил: в тихом омуте черти водятся – самих Зотовых не стоит сбрасывать со счетов, кто знает, какие страсти в этой семье кипят. Может, кто-то свой хотел кого-то отравить?

Кирьянов вздохнул.

– Возьмешься за это дело? – спросил он.

Заметила я, что Гарик, к которому Кирьянов стоял спиной, умоляюще сложил руки и взглянул на меня щенячьими глазками, словно говорил: «Танюша, возьмись за дело. У нас еще куча других нераскрытых преступлений. Облегчи нам жизнь». Ему просить даже было не нужно: конечно, я собиралась взять это дело на себя, ведь речь идет о моей подруге.

– Конечно, возьмусь, – сказала я, а Гарик за спиной Кирьянова вскинул руки и безмолвно прокричал «Ура!», Андрею пришлось губу закусить, чтобы не хихикнуть, глядя на кривляния своего коллеги.

– Хорошо, Тань, – одобрительно сказал Владимир Сергеевич и направился к выходу из кабинета. – И, Гарик, – неожиданно мой товарищ обратился к своему подчиненному, который прекратил уже кривляться и смеяться. – Я все вижу и слышу. Ты отчет мне приготовил?

Андрей и я захохотали над выражением лица Гарика.

Когда Кирьянов и я вышли из кабинета, я увидела, как один из сотрудников ведет Соню.

– Тань! – тихо воскликнула она, увидев меня, и хотела подойти ко мне, но полицейский резко схватил ее за локоть.

– Отставить, – велел Владимир Сергеевич. – Дай им поговорить. – Полицейский кивнул и отпустил Соню, а Кирьянов обратился ко мне: – Софья Кривошеина останется в изоляторе до выяснения обстоятельств.

– Что?! – тихо возмутилась я. – Еще не доказано, что Соня причастна к отравлению.

– Зотовы подозревают, что торт отравили в кондитерской, а Софья сама лично его готовила, значит, она первая подозреваемая, – сказал Кирьянов.

– А зачем ей травить Зотовых, ты себя не спрашивал? – зашипела я, чувствуя, что закипаю от негодования.

Владимир Сергеевич тяжело вздохнул.

– Тань, мне тоже что-то подсказывает, что она здесь ни при чем. Но доказательств нет, до выяснения обстоятельств ей придется остаться у нас, – сказал Кирьянов почти виновато.

Я цокнула языком.

– Только без грубостей. Если узнаю, что обижали ее, от меня хорошего отношения более не жди, – сказала я и подошла к Соне, не обращая внимания на обалдевшее лицо подполковника.

– Тань, разберись, пожалуйста, что происходит, ты же детектив. Я ничего не понимаю. – Напуганная хозяйка кафе-кондитерской умоляюще взяла меня за руки.

– Сонь, – утешительно я погладила ее по плечу. – Обязательно разберусь. – Мы сели на скамью. – Ты, главное, не паникуй. И постарайся вспомнить, у кого есть доступ к твоим угощениям и что было сегодня до того, как ты отдала торт заказчице. Сейчас важна любая мелочь.

Соня выдохнула и подняла к потолку глаза, пытаясь вспомнить, что происходило:

– Ну, сегодня все было как обычно. Клиенты заходили с десяти до двенадцати, я и мои ребята готовили для них, также сегодня я закончила с оформлением торта для этого… Зотова, – начала объяснять Соня. – Как только закончила с ним, позвала Юлю, чтобы она упаковала его, а мне отойти надо было на кухню: у Игоря, одного из моих поваров, возникла проблема – тесто не подошло. Кстати, в кондитерской в это время – то есть в районе тринадцати – никого, кроме нас с моими ребятами, не было. Юля сказала, что она отдала заказ клиентке, а она, в свою очередь, сделала доплату. Еще несколько клиентов после этого заходили и забирали заказы… А потом приехала полиция и арестовала меня… Это все.

– Скажи, а такая вещь, как цианид, в твоей кондитерской есть? – спросила я.

– Нет. Он же опасный. – Соня встрепенулась.

– А ты хорошо знаешь химию? – уточнила я.

– Да, в школьные годы это был мой любимый предмет, и я врачом тогда хотела стать, изучила все реакции и элементы. – Соня махнула рукой, словно это была ненужная информация, а потом удивилась: – Погоди-ка, цианид же при слиянии с сахаром…

– …теряет свои ядовитые свойства, – закончила я за нее. – Да, это я знаю, но судмедэксперт установил, что его там было очень много, что сахар не справился бы.

– Но цианид в торт я не клала, клянусь! Я вообще не понимаю, кто это мог быть.

– Я тебе верю, – успокоила я Соню. – Ты подозреваешь кого-нибудь?

– Если ты по поводу моих ребят, то я в них уверена, – сказала Соня. – Никто бы на такую подлость не пошел: мы все друг за друга горой стоим. А среди сегодняшних клиентов, которых я лично видела, подозрительных личностей не обнаружила; все приличные семейные люди, были еще дети. А так… – Соня развела руками. – Понятия не имею, кто мог подсыпать цианид в торт, да еще в таком количестве, что человека можно убить.

– Это уже моя работа – выяснять, кто это, – сказала я и показала Соне фото торта: – Скажи, пожалуйста, ничего подозрительного не замечаешь? Фото сделано после отравления в доме Зотовых, твоих заказчиков.

Соня внимательно посмотрела на фотографию.

– Откуда столько сахара? – удивилась Соня. – Его не было, когда я закончила торт оформлять.

– А это не сахар, а цианид.

– Батюшки мои! Сколько его… – Соня схватилась за голову. – И главное, как этот мерзавец сумел подбросить цианид в торт так, что никто не заметил?

– Мерзавец? Значит, подозреваешь кого-то? – спросила я.

– Нет-нет-нет, я мерзавцем называю неизвестного мне преступника, который отравил торт, – ответила Соня.

– Значит, говоришь, вот этого, – я пальцем показала на цианид на угощении, – не было, когда торт был еще в кондитерской, перед приездом гражданки Зотовой?

– Нет, не было, – подтвердила Соня.

– Так, значит, надо Юлю спрашивать. Сонь, вспомнишь что-то, скажи Владимиру Кирьянову – он мой коллега, – пусть даст тебе телефон, созвонимся, – сказала я, поднимаясь.

На Соню было смотреть больно: глаза потухшие, лицо грустное; очаровательная хохотушка из кондитерской была разбита. Неудивительно, будешь радоваться, что тебя арестовывают, тем более за то, что ты не совершала.

– Не бойся. Найду я этого отравителя, – погладила я Соню по плечу и обняла ее. И почувствовала, как у нее текут слезы на мой пиджак. – Все будет хорошо, – попыталась я заверить ее, хотя в душе было неприятное ощущение, что я ее обманываю.

Покинула я полицейский участок и поехала к «Сладкому волшебству».

Глава 3

Когда я приехала к «Сладкому волшебству», несмотря на то что висела табличка «Закрыто», Юля все еще находилась в кондитерской, что-то проверяла на компьютере. Увидев меня, она бросилась открывать мне дверь.

– Ну, что скажете? Софью отпустят? – умоляюще глядела Юля на меня.

Мне стало неловко, потому что я понимала, что сейчас уничтожу ее надежду на скорейшее возвращение ее начальницы.

– Пока до выяснения обстоятельств Софью задержат, – ответила я, и Юля закрыла рот руками. – Боюсь, кондитерскую придется прикрыть на какое-то время…

– Мы с ребятами приостановили работу, – Юля показала на табличку «Закрыто», – заказы больше не принимаем. Какие-то пришлось даже отменить, – понуро опустив голову, сказала она. – Единственное, нам нужно отвезти выполненные. Ой, что же нас ждет?… Мы все в ужасе, Татьяна, не знаем, что делать.

– Самое главное, не паниковать. А ты, Юля, можешь помочь мне и Софье, – сказала я.

– Как? – быстро спросила Юля.

– Слушай, Софью обвиняют в отравлении торта, который заказывали Зотовы; клиентка приезжала за ним в тринадцать.

– Да, помню такой. Большой, шоколадный, – сказала Юля.

– Софья сказала мне, что она закончила оформлять торт и оставила его тебе, чтобы ты его упаковала перед приходом клиентки. Скажи, пожалуйста, он выглядел так? – Я показала ей фото, сделанное экспертом.

Юля нахмурилась.

– Стоп, это сахар, что ли? – показала она на цианид, рассыпанный по торту.

– Это цианид, – сказала я и, когда Юля на меня недоуменно посмотрела, пояснила: – Он ядовитый, из-за него, собственно, ребенок погиб.

– Фу, мерзость какая! – Девушка скривилась.

– Скажи, Юль, ты ничего странного или подозрительного не заметила, когда торт отдавала клиентке? Или, может, был такой момент, когда ты оставила торт на столе, отвлеклась на минуту и кто-то подозрительный подходил к нему? – спросила я.

– Вроде нет, – ответила девушка неуверенно. – Как вы и сказали, Софья закончила оформлять торт, отдала его мне и отошла на кухню, а я его упаковала, через минут десять приехала клиентка, я торт ей и вручила, она еще доплату сделала… На вид адекватная женщина, не скандальная, на доплату не сердилась… – Вдруг Юля вытаращила глаза, словно что-то вспомнила. – О нет, Татьяна, вру. Было кое-что.

Я вопросительно посмотрела на нее.

– Когда торт был еще открытый, вы правы, я отошла, буквально на минуту, за крышкой контейнера. Понимаете, я начала торт упаковывать, а крышки подходящей, чтобы закрыть его, рядом не оказалось, мне пришлось отойти в другое помещение, там у нас дополнительные упаковки хранятся. – Она показала на дверь, расположенную в паре метров слева от кассы. – И мне послышалось, что кто-то заходил в кондитерскую, но быстро вышел, когда я уже возвращалась к кассе и торту – колокольчик на двери прозвенел дважды. – Она показала на дверь, на которой висел колокольчик. – Но я не придала этому значения, подумала, что это человек пришел к нам, неожиданно передумал делать заказ и ушел, бывает же такое… – Юля встревоженно взглянула на меня. – Но теперь мне кажется, что это мог быть преступник, который…

– …зашел, подсыпал цианид в торт и ушел? – закончила за нее я. – А где торт стоял, когда ты отошла?

– Здесь, – Юля показала на то место у кассы, где обычно клиенты получают товар.

Так, когда входишь в кондитерскую, оказываешься в зале со столиками, касса расположена в десяти шагах от входа и вплотную с кухней, которая находится в следующем помещении; справа от кассы другое помещение, где хранятся коробки и крышки для упаковки изделий. Юля ушла туда, а торт остался на виду, открытый, и к нему мог притронуться кто угодно.

– В кондитерской в это время никого не было? – уточнила я.

– Вообще клиентов не было, – подтвердила Юля. – Кроме этого… который вошел и вышел.

– Погоди, а когда ты накрыла торт крышкой, цианид уже появился? – спросила я.

Юля слегка покраснела.

– Каюсь, вот на это я не обратила внимания. Я спешила упаковать его, потому что клиентка должна была вот-вот приехать. Понимаете, Софья всегда все красиво делает, поэтому перепроверять за ней кажется мне глупым, да и опыта в готовке у нее больше, чем у меня.

– Обидно, что не запомнила, но что теперь… – пожала я плечами. – И кому понадобилось травить торт?

Вопрос я вообще-то задала самой себе, но Юля, опять вытаращив глаза, взяла меня за руку и воскликнула:

– Это же из «Шокошедевра»! Как же я раньше не поняла!

– Извини, что? – удивилась я, хотя «Шокошедевр» прозвучал как название блюда или заведения.

– Софья вам не рассказывала про «Шокошедевр»? – удивилась Юля.

– Нет. О ком речь? – уточнила я.

– Понимаете, у Софьи, ну, и у нашей вообще кондитерской есть конкуренты, понятное дело. Точнее, это мы для них конкуренты, – начала объяснять Юля. – Тоже кафе-кондитерская «Шокошедевр», находится в паре кварталов от нашей.

– А, припоминаю, доводилось туда заходить, – сказала я.

– И что вы скажете про это заведение? – спросила Юля. – Ну, меня интересует ваше мнение как детектива. Доводилось ли вам там что-нибудь есть?

– Хм-м… ну, я у них покупала как-то пряник… – начала я вспоминать, – и он оказался непропеченный, причем выяснилось это по факту, когда я уже купила его и вышла из заведения. После этого мне не захотелось у них что-то еще покупать.

– Вот именно, и это не единственный их косяк, – сказала Юля. – Я тоже когда-то пользовалась услугами «Шокошедевра», но случай, который меня вывел из себя и отбил желание приходить к ним, это когда я заказала у них шоколадный мусс и мне его принесли… Знаете, было ощущение, будто… – Юля, скривившись, откашлялась, словно готовилась сказать какое-нибудь матерное слово, – кхм-кхм, извиняюсь, дерьмецо на тарелку выложили.

Я невольно хихикнула, понимая, что она имеет в виду, и Юля тоже засмеялась.

– Хотя вкус у мусса оказался неплохой…

– Юль, я не совсем понимаю, какое имеет отношение «Шокошедевр» к отравлению торта? – уточнила я, несмотря на то что Юля уже сказала, что они конкуренты с Соней, значит, могли быть какие-то конфликты.

– Понимаете, раньше спросом, хоть и небольшим, пользовался «Шокошедевр», но про него забыли, как только появилось «Сладкое волшебство». – Юля усмехнулась. – Но тем не менее сотрудники «Шокошедевра» имели наглость приходить к нам – пытались Софью к себе «загнать», ну, чтобы работала с ними, – у нее же золотые руки в плане готовки, но она не захотела, естественно. Да и вообще, Татьяна, мы с вами заметили, что с готовкой у них беда. И не только у вас такое мнение; знакомые мои, кстати, тоже когда-то пользовались услугами «Шокошедевра», но при этом жаловались на вкус и оформление угощений, еще с доставкой у них вечно какие-то проблемы, самовывозом приходится пользоваться, а не у всех такая возможность есть. Вот представьте пожилую пару с больными ногами, которая живет далеко от «Шокошедевра», как им заказ получить? А у нашей кондитерской никаких таких проблем нет, поэтому клиентов и доход у нас больше. «Шокошедевров» это злит, естественно, ведь им тоже денежки хочется зарабатывать.

– А ты думаешь, они могли пойти на отравление, чтобы испортить вам репутацию? – спросила я.

– Ну, я лично так считаю, – сказала Юля. – Понимаете, с недавних пор жалобы и на нашу кондитерскую стали поступать, причем очень странные.

Я вопросительно посмотрела на Юлю. Чтобы кто-то пожаловался на «Сладкое волшебство»? Бред!

Или свидетельство моей невнимательности… Вот что происходит, когда мои детективные скиллы отключаются.

Браво, Танюха, отличный ты детектив.

– Кто-то обнаруживал вместо шоколадной крошки на капкейках перец, у кого-то на торте горчица почему-то оказалась, кому-то соль в конфеты насыпали… – Юля развела руками. – Ну кто в здравом уме будет добавлять в десерт перец или горчицу? Мы же не дураки вот так подставляться! Но что самое интересное, сразу после этих жалоб объявлялись сотрудники «Шокошедевра». Приходили такие с самодовольными физиономиями, говорили, мол, слышали, что у нас проблемы возникли, предлагали помощь, а еще лучше прийти работать к ним, типа вместе мы сила. Ага. – Юля саркастично закатила глаза. – Но мы-то после нескольких подобных случаев понимали, откуда ветер дует: люди из «Шокошедевра» так пытаются сломать Софье бизнес, раз не получилось просто уговорить ее с ними работать.

– Погоди, Юль, я не совсем понимаю, как они могли испортить изделия вашей кондитерской? Они как-то проникали на вашу кухню или прямо у вас на виду все портили? – спросила я.

– Так жалобы поступали от тех, кому угощения доставляли на дом. Один из наших курьеров, Митя, рассказал, что как-то отвозил угощение – он обычно на велосипеде перемещается, – его отвлек какой-то человек: выбежал ему навстречу, Митя чуть не сбил его, они из-за этого ругаться начали – но до драки дело, к счастью, не дошло, – а потом Митя заметил, что какой-то человек, пока они скандалили, полез в пакет с угощениями. Митя его прогнал, убедился, что со сладостями все в порядке, и отвез их клиенту, а через час нам поступила жалоба от этого клиента, что товар испорчен – соли, мол, насыпали от души. Митя этого не заметил, потому что был на взводе от того парня, а мы соли в угощение не насыпали. И такой случай не только с Митей был, с другими нашими курьерами такой фокус провернули. Вот Сема тоже торт отвозил, увидел, что девушка упала и надо ей было помочь подняться, пока Сема помогал ей, какой-то хмырь торт на дорогу бросил, а девушка, о чудо, убежала как козочка. Тот заказ пришлось переделывать, и клиенты были очень недовольны нашей медлительностью. А как им объяснишь, что это не мы? Причем каждый раз эти фокусы все изощреннее, – объясняла Юля.

– Почему же Соня не обратилась в полицию? – поразилась я таким историям. – Это уже не мелкое хулиганство, а намеренная порча чужого имущества и даже саботаж.

– Насколько я поняла, Софья решила, что нет доказательств того, что это люди «Шокошедевра», может, обычная шпана, поэтому и дело возбуждать бессмысленно, – грустно развела руками Юля. – А так получится клевета с нашей стороны. Ну и Софья вообще неконфликтный человек… А теперь я уверена, что торт могли отравить они же! Решили, видимо, что раз мелкие пакости на нас не действуют, то можно перейти на отравление, да еще какое!

– Юль, а в вашей кондитерской есть камеры? – спросила я, смеясь над собой, что эта мысль мне в голову не пришла раньше: хотя бы увидим, что за человек приходил.

– Увы, нет, – огорченно ответила Юля, и я испытала глубокую досаду. – Мы хотели повесить, да забыли. Да и потом, что у нас тут можно украсть? Продукты разве что, а Сонина книга рецептов всегда при ней или в ее кабинете.

– Досадно… – цокнула я языком. – Ну ладно, хоть какая-то информация есть. Спасибо, Юль, ты очень выручила. Пойду беседовать с «Шокошедевром», – сказала я и вышла из кондитерской.

Огорченно я посмотрела на любимое мое заведение. Вывеска не горит, лампа в форме капкейка не горит, внутри помещения тоже мало света, и кажется, никого из персонала нет. Ощущение пустоты и безнадежности. Я вспомнила Соню и ее несчастный вид в отделении… «Сладкое волшебство», казалось, погасло в сумерках без своей хозяйки, утратило свои краски. Я увидела, как мама с мальчиком заходили в кафе, но были очень удивлены, когда увидели надпись «Закрыто».

– Увы, сегодня заведение не работает, – сочувствующе сказала я.

Женщина вздохнула и увела расстроенного сына от кондитерской.

Я села в машину, посмотрела в «Яндекс. Картах» отзывы на «Шокошедевр». Действительно, заведение посредственное, если не плохое: было много оценок «тройка», «двойка» и «единица» и отзывов типа: «Не пропечено», «Слишком сладко», «Реальность не совпала с ожиданием», «Сделали некрасиво, а содрали (денег) много», «Красиво, но не вкусно», «Невозможно сделать доставку на дом», «Поход в это кафе на один раз».

Затем я позвонила подполковнику Кирьянову.

– Кирь, привет, мне надо Соне задать пару вопросов, не сложно ли дать ей телефон? – спросила я.

– Сейчас дам. Что-то выяснила?

– Да, есть тут, помимо Зотовых, еще подозреваемые. Кондитерская «Шокошедевр» до появления «Сладкого волшебства» пользовалась спросом, хотя было много косяков с готовкой и доставкой сладостей; на страничке в интернете много негативных отзывов. Они пытались Соню к себе пристроить, но она отказалась, и у одной из сотрудниц Сони есть подозрения, что «Шокошедевр» вредит им: портит сладости во время доставки курьером. Сейчас наведаюсь к этим «Шокошедеврам», посмотрю сама, что у них там. Отзывы и показания – одно, а личный взгляд – другое.

– Что ж, хорошо, что есть еще версии. Передаю Софье трубку, – сказал Кирьянов.

– Привет, Тань, мне сказали, у тебя вопросы ко мне, – услышала я знакомый, но грустный голос подруги.

– Только один и, можно сказать, личный: почему ты раньше не рассказала мне про «Шокошедевр» и про его пакости? Я бы давно разобралась с ними, – сказала я.

«И, может, тебе бы не пришлось сейчас сидеть за решеткой».

Софья устало вздохнула:

– Тань, не было доказательств того, что это они портили мои сладости…

– Юля мне рассказала, что как только на вас поступала жалоба, приходили люди из «Шокошедевра» и предлагали тебе помощь или место у них в кондитерской. И такие случаи, с ее слов, были не один раз. Не похоже на совпадение.