Патруль

Алексей Казаев

Патруль

— Господи! Макс! Ты опять заблевал все внутри! Снова жрал в какой-нибудь дыре?!

Макс с трудом открыл глаза:

– Я люблю пробовать местную кухню, знаешь ли.

Дождь на улице не думал останавливаться, и трудно было позавидовать тому, кто в такую мерзкую погоду мог бродить ночью по улицам. Близилась зима, и так будет повторяться изо дня в день на протяжении по меньшей мере четырех месяцев. В такие вечера лучше сидеть дома, ближе к камину, сухим.

Путник, которому как раз случилось попасть под дождь сегодня, надеялся на такой вечер в трактире «У Тодда», к двери которого подошел. Он потянул за ручку, но дверь не поддалась. Очевидно, что трактир уже закрыт в это позднее время, но оставаться на улице в такую погоду у путника не было никакого желания. Плащ хоть частично и защищал его, но еще немного, и он промокнет до нитки. Сквозь щели закрытых ставней пробивался слабый свет, поэтому путник решил, что вполне может претендовать на теплый прием, если выложит лишнюю монету.

Внутри в пустом зале трактира хозяева делали как раз то, что полагается в такой вечер всем приличным людям – сидели у догорающего камина. Хозяин, а его звали Тодд, ведь это был его трактир, клевал носом в кресле, на которое была накинута старая шкура какого-то неизвестного дикого зверя. Рядом, на стуле ближе к камину, старая хозяйка Марта занималась вышивкой при свете тусклой лампы. Огонь в камине почти иссяк, но от него еще исходил жар, который не давал остыть пустующему помещению.

Тодд встрепенулся от громкого стука в дверь. Его жена едва не выронила вышивку от испуга.

– Кого леший притащил так поздно? – выругался трактирщик, возвращаясь в явь, и добавил еще несколько слов, чтобы подчеркнуть свое недовольство.

– Гони их прочь, кто бы там ни был. Печь уже давно остыла. Пусть приходят завтра, – проворчала хозяйка.

Стук повторился.

– Иду, иду, чтоб вас черти… – Тодд наконец смог подняться из своего уютного кресла и заковылял к двери.

Отворив дверь, всегда запиравшуюся на ночь, он ожидал увидеть кого-нибудь из местных забулдыг, которого выгнала в эту ночь жена, и теперь он просто так не отвяжется и будет умолять приютить и что-нибудь налить в долг. Но за порогом стоял молодой солдат в промокшем плаще. По крайней мере так показалось Тодду, ведь окинув незнакомца взглядом, он заметил на нем армейские сапоги.

Незнакомец приблизился к хозяину, и теперь в слабом свете лампы Тодд разглядел форму под полами плаща и не поверил своим глазам. Этот солдат был гвардейцем, и не просто гвардейцем, а, судя по красному дублету, гвардейцем из королевского замка. А проще говоря, это был гвардеец самого короля, а таких посетителей у Тодда отродясь не было. Такие солдаты ближе по статусу к вельможам, чем к обычным уличным стражам, и вне стен замка, который стоял в верхнем городе, их увидеть было большой редкостью.

Во всяком случае, Тодд решил, что нужно быть повежливее с таким посетителем:

– Простите, господин, – он уже готовился закрыть дверь, – но мы уже закрыты.

Гость спрятал левую руку в карман, что-то ища в нем, и тогда трактирщик заметил рукоятку меча под его плащом. Да, без сомнений, солдат – из дворцовой стражи. Об этом говорила позолоченная гравировка льва на навершии гвардейского бастарда. А сюда ведь не захаживает даже обычный люд из верхнего города, не то, что кто-то из дворца.

– Сир, боюсь, мы закрыты, – повторил Тодд.

Гвардеец ничего не ответил, только протянул вперед руку, в которой в тусклом свете все-таки можно было разглядеть серебряный дукат.

Тодд замялся, так как не любил поздних посетителей. Он знал, что от них случаются чаще неприятности, чем выгода, но решил, что сложно будет отказать такому гостю. Тем более, эта серебряная монета в его руке будет отлично смотреться в кошельке старого Тодда, который тот всегда носил на поясе. В нем чаще бывали потертые медяки, а на целый дукат можно взять отличного поросенка на откорм, а потом заработать на нем десять, если повезет.

– Дам еще один, если пообещаешь не болтать о моем визите, – сказал гость.

Два! Два поросенка!

– Что вы, сир! – расплылся в улыбке Тодд. – Мы умеем хранить секреты.

Со стороны камина раздался смешок, похожий на хрюк.

Хозяин жестом пригласил гостя войти и предложил расположиться ближе к камину, чтобы быстрее согреться. Когда тот прошел мимо него, Тодд только тогда обратил внимание на растительность на его лице.

«Странно, ведь гвардейцам запрещено отпускать бороду» – подумал он, но гость прервал его мысли.

– Что подают в вашем заведении, хозяин?

Солдат скинул промокший плащ и повесил его на спинке кресла, в котором сидел до этого Тодд. Кожаную сумку, которую трактирщик поначалу не заметил на гвардейце, видимо, из-за плаща, он бросил рядом с камином.

– Боюсь, печь уже остыла, господин, поэтому из горячего ничего не могу предложить. Мы не ждали таких поздних гостей, – хозяин трактира перебирал в голове, чем можно накормить такого почтенного гостя, но вариантов было мало. – Могу подать разве что сыр и солонину. Да есть свежий хлеб, только утром испекли.

Гвардеец в это время осматривал помещение трактира и не обращал, кажется, внимания на то, что говорил хозяин.

– Моя Марта может разогреть в камине похлеб…

Кашель со стороны камина дал понять, что вчерашняя похлебка годится только на прокорм свиней в их сарае или выпивох, которые потянутся к утру в трактир.