Охота на циклопа

– Во, Петрович, сказал Селезнев, -показывая две бутылки пива. -Теперь, давай выкладывай, что ты там такое нарыл.

– Не спеши, Васильевич… Новость от нас никуда не денется. А приготовиться русскому мужику к пивной церемонии, это, как самураю к чайной. Во всем должна быть размеренность и традиция. Я сейчас твою рыбку аккуратно препарирую, а после мы по стаканчику выпьем. Вот тогда когда пиво окажется в желудке, тогда можно начать сеанс задушевного общения! А насчет шефа я тебе скажу одно: Я брат, блюду нейтралитет! Свою позицию я не хочу высказывать, на людях. Якимов мужик правильный, и знает дело туго. Он при желании может достать даже тогда, когда выйдет на пенсию. У него Ваня, в управлении такие ферзи сидят, что нам с тобой и не снилось! – сказал Михалыч, размеренно и спокойно и в такт своим действиям.

Он разложил леща на газете, надел резиновые перчатки и аккуратно скальпелем, словно заправский хирург, стал разбирать рыбу. Иван глядя на его действия томился в ожидании. Он чувствовал, что эксперт специально скрывает интересную информацию, чтобы сделать это маленький пивной «фестивалик» запоминающимся на долгие годы. Селезнев мечтал услышать то, что прольет свет на дело по Афанасьеву. Селезнев поэтому ждал и не вмешиваля в его представление. По хозяйски, обоймой пистолета, он открыл пиво, и, не будоража пены, наполнил два глубоких бокала янтарного цвета напитком.

– Ну–ну, что там у тебя, выкладывай! Уж больно не терпится знать, – сказал Иван.

– Двери закрой на ключ, – сказал Петроченков.

Он, не торопясь умело отделил филе от костей, и сложил его рядом ровной стопочкой на край газеты. Затем оторвав свободный кусок, завернул рыбные останки, и кинул в корзину.

– Ну, вот Иван Васильевич, процесс завершен! Теперь растопыривай свои ухи, и слушай!

Петроченков взял стакан и чокнулся с Иваном.

– Вчера вечером, я позвонил своему приятелю. Он у меня в экспертном центре работает. Ну, мне просто хотелось знать, что там с нашим стволом по делу твоего отставника. Как я тебе и говорил, гильза изъятая на месте преступления, и пуля из дверного косяка принадлежат– «Хайпауэру». Но это не самое интересное. Неделю назад из этого самого пистолета, но в Москве, в своей квартире был застрелен, знакомый нашего трупа. И заметь! Он не простой поисковик. Он целый президент ассоциации поисковых клубов «Вечный огонь» – по фамилии Сергей Солдатов. Его убийство, как полагает следствие, спровоцировано последствием скандала в «датском королевстве, то бишь в Министерстве обороны России. Прошлым летом, в одном из озер в калужской области, Солдатов со своей поисковой командой обнаружили немецкий танк Т – 4 или «Тигр», я в подробности не вдавался. На него наложила лапу министр обороны Мордюков. Военные тупо признали его своей собственностью. Солдатов подал в суд, и это дело выиграл. Суд постановил, что данный танк немецкого производства. По архивам изделий министерства обороны России, он не значится. А значит, принадлежать М.О. он не может. В связи с тем, что находка не является достоянием государства, то все права на данный объект спора, сохраняются за ассоциацией поисковиков «Вечный огонь». Пока там шли судебные разбирательства, «Тигр» каким– то образом из боксов Нарофоминский танковой дивизии, испарился. Солдатов, повторно подал в суд, на командование дивизией и выставил иск, в один миллион североамериканских зеленых рублей. Эту сумму за этот экспонат, предложил один из западных музеев. Вот тут и нашли дома, этого неуемного истца, с аналогичной дырой в голове? – сказал Михалыч, умело ставя вопрос своим рассказом.

– Тогда причем здесь Афанасьев?! – Спросил Селезнев, отпивая пиво из стакана.– Где Москва, а где наши холмы да горы?

– Вот тут Ваня, сокрыто самое интересное! По– свидетельским показанием жены Солдатова Ирины, наш потерпевший Афанасьев был знаком ним. Они еще с афгана вместе дружили. За месяц до убийства Солдатова, Петрович жил у него целую неделю в Москве. Он ковырялся в подольском архиве М.О.. Я так думаю Ваня, этим делом в Москве занимаются все кому не лень. Следственный комитет Москвы, СК, ФСБ, а возможно, что даже и всемирная лига сексуальных меньшинств, как говорил турецко-подданный Остап Бендер. Так что братец, не ровен час, ждите гостей. Даю зуб, они на днях сюда пожалуют. Им же надо познакомиться с тобой, да прошуршать по нашим тайным закромам. Так что готовь сухие дрова, и топи Ваня русскую баню! – сказал Михалыч.

– Да Михалыч, спасибо, утешил, – погрузился в раздумье Селезнев, – лучше бы я взял водки. Теперь из–за этих столичных «Аниськиных», нам не будет прохода. Спинным мозгом чую, что в этом деле скрыты такие тайны. Мне сдается Афанасьев, был неугодным свидетелем. Возможно, на его глазах кого–то и когда-то убили, а возможно пронюхал какие– то тайны! А может, он лично знал убийцу Солдатова? Вот поэтому его и завалили, для уверенности –так сказать зачистили. А может быть, что они крутили одно общее дело, да задолжали своим кредиторам?! – размышлял вслух Иван, посасывая кусок хребта сушеной рыбки. В комнате повисла пауза.

– Раскручивать это дело, теперь предстоит Иван Васильевич тебе! Я не думаю, что кто –ни будь из столичных гостей, задержится здесь надолго. Уж больно наш район не изобилует увеселительными заведениями. Да и взять здесь, кроме молока да картофеля им нечего. Я не думаю, что москвичам в кайф по нашему району шаркаться, – сказал капитан Петроченко.

– Ну, Михалыч, ты голова! Может, после работы зайдем в кулинарию?! Может, по соточке опрокинем, за твой интеллектуальный разум? – сказал Селезнев, допивая пиво. -Что– то мне как– то тоскливо на душе. Жалко мне Афанасьева…

– Я Ваня, мзду не беру, мне за державу обидно! Нет, мне бутылочки пива на сегодня хватит, а водку пить надо в выходной, и под хорошую закуску. Будет, что новое, то я обязательно тебе расскажу. Тогда милости просим с бутылочкой снова мою келью, – сказал эксперт, посасывая хвостик сушеного леща.

– Дурак ты Михалыч! Я к тебе с душой, как к своему парню, а ты все думаешь, против тебя интриги плетут. Да я между прочим Михалыч, тебя по дружбе хотел угостить! Ты меня можно сказать, на месяц вперед в этом деле продвинул. Должен же я тебя отблагодарить.

– Не суетись Ваня. Будет вечер – будет пища! А теперь пора. Все давай, шевели караваями, – сказал Петроченков.

Иван несколько секунд постоял в коридоре в раздумьях, и на волне впечатлений двинулся мимо дежурного, так и не сообщив о месте убытия. –«Кому надо, тот на мобилу звякнет», – подумал он, и выскочил из отдела, чувствуя, что нужно добавить голове лишний градус.

Люська вновь, увидев Селезнева в кулинарии, расплылась в улыбке. Желание флиртовать еще не пропало.

– Что решили Иван Васильевич?

– Не терзай мне душу. Сто пятьдесят «рябины на коньяке» и закусить пару виноградин. – сказал Селезнев.

После того, что он узнал от Петроченкова, все мысли его были с покойным Александром Афанасьевым. Иван старался в своей голове проиграть версию с «Тигром» и вроде бы эта версия была по его мнению, правильной, но не единственной. Раскрыв дело, как ему сейчас казалось, он открывал себе путь не только к майорским погонам, и счастливой и обеспеченной пенсии. Внутри него прямо затрепыхалось сердечко от предчувствия удачи. Сто грамм алкоголя могли успокоить его нервный зуд чтобы придать телу маломальскую работоспособность.

Люська, повинуясь пожеланию, налила в пластиковый стакан «рябины на коньяке», и вытащив веточку винограда, подала покупку Селезневу прямо к столу.

– У тебя, что Ваня, какие неприятности? – спросила она, стараясь влезть в душу.

– С чего это ты взяла? – спросил, улыбаясь, Иван. Он взял стакан, и одним глотком проглотил содержимое.

– Да на вас Иван Васильевич, лица нет! Еще с утра вы были малость краше, а сейчас будто жабу земляную проглотили. Что начальство вас так гнобит? А может в личной жизни какие катаклизмы? – спросила Людмила заигрывающе, улыбаясь.

Иван, отломив пальцами пару ягод винограда, закусил, и, поглядывая на аппетитный бюст, сказал:

– Ты Люся, баба хорошая! Формы при тебе, приятные моему глазу. Вот только никак не понимаешь, что работа в полиции, это тебе не хухры – мухры! Это ого –го какая ответственность!

– Ого – го говоришь? И убийцу Афанасьева найдете, или опять дело в архив отправите?

– Он мне Люся, другом был. Я с ним по лесам и болотам ездил. То, что делал Александр Петрович, достойно уважения. Я буду не я, если я не найду эту падлу! – сказал Иван, и крепко сжал в руке пластиковый стакан.

Люська, растрогавшись воспоминаниями, вытащила из кармана платок, и вытерла накатившую на глаза слезу.

– Я вам Иван Васильевич, верю… Вы обязательно убийцу найдете. Найдите его! Я ведь хорошо Петровича знала. Он же какой мужик хороший был! За всю жизнь мухи не обидел, – сказала Люська, и вновь достав платок, вытерла повлажневший нос.

– Чую Люся, на днях москвичи к нам пожалуют. Век бы их не видеть. Будь наготове. Леонтьевне скажи, чтобы дежурные порции стояли в холодильнике. Да и сама нафуфырься может, жених какой залетный приедет. Смотришь, влюбится в такую красоту не земную.

Люська обнадёжив душу теплым словом Селезнева, заулыбалась. Она аккуратно сложила носовой платочек, и спрятав его в рукав, спросила:

– А что Иван Васильевич, им у нас делать?

– Да, так… Дела, – ответил Селезнев.

Люська встала из– за стола, и, крутнув задом, отправилась за стойку.

– Ну не хочешь говорить – не говори. Я все равно узнаю…

– Ну, как тебе угодно будет, – ответил Селезнев. Он достав сигарету закурил. Сам себе, улыбаясь, вышел из кулинарии и глубоко вдохнул свежего воздуха. Настроение, не смотря на скопившиеся проблемы, пришло в норму. Обаяние Людки, да «рябина на коньяке», сделали свое дело, и ему стало настолько хорошо, что даже захотелось поработать. С таким приподнявшимся настроением можно было заняться делами допросом свидетелей, по делу которых Иван вызвал на одиннадцать часов.

Селезнев был из тех оперов, которые всей своей сущностью стоят горой за человеческую справедливость и торжество закона. Службу в органах, после торгового флота, он начал еще в чине сержанта. Все эти годы Селезнев, заочно постигал таинство криминальной науки и за десять лет учебы на юриста, получил диплом о высшем образовании и сразу был произведен в старшие лейтенанты.

– Иван Васильевич! Вы это куда – вы что пьяный?! – проорала Люська, выскочив следом за опером.– Папочку то свою забыли!

От этих слов продавщицы на Селезнева обрушился, словно ушат холодной воды. Он остановился. Подумал, и развернувшись в обратном направлении, подошел к ней.

– От тебя моя красотулька у меня кругом голова пошла, – сказал он, приблизив свои свернутые в трубочку губы к Люськиной щеке.

– Я уже готова, – сказала она тихо, и глубоко вдохнув, выкатила наружу свой роскошный бюст.

Иван взял из её рук папку, и, закатав назад губы, сказал:

– Спасибо…

Наверное, как любовница, Люська была бабой идеальной. Белокурые волосы, роскошный бюст и красивые ноги, могли быть достойной наградой любому мужику за дорогие подарки. Но её непонятная приторность и слащавость, убивали в ней женщину для совместной жизни. Она не понимала своих ошибок и повторяла их вновь и вновь. По этой причине она разводилась третий раз, и, наверное, это были не последние её походы замуж. Представив Людку в качестве жены, Иван на третий день совместной жизни, вполне бы созрел, для того, чтобы застрелиться из табельного оружия.

– Это все? – проорала она вслед Селезневу.

– А ты, что хочешь, премию или бронзовый бюст на Родине героя?

– Вас хочу, Иван Васильевич, – ответила она тихо, и исчезла за дверями кулинарии…

– Ну, как–нибудь, – ответил Селезнев

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

МОСКВИЧ

Как предсказывал босс похороны «Петровича», действительно вызвали существенный резонанс. Съехались все председатели поисковых клубов страны. Как подобает отставному офицеру, впереди гроба, несли подушечки с орденом и медалями, которые он честно заслужил, в Афганистане. Было много военных из районного и областного военкомата. По решению местной администрации, за его заслуги перед народом, тело Александра Петровича решено было придать земле на городском кладбище, рядом с воинским захоронением. Благодаря его усилиям, сотни воинов, нашли там свой покой. Как и подобает на похоронах офицера, гроб с телом покойного под звук залпа караула, было предано земле. Люди говорили теплые слова в его адрес.

Селезнев в скорбном молчании стоял среди провожающих, ежась от холода. Он внимательно всматривался в лица гостей, и думал о превратностях судьбы.

– Ну, что Иван Васильевич, замерз, – спросил подкравшийся капитан Петроченков.

– Да, что–то сегодня холодно…

– Что ни говори, а мне мужика жалко… Глянь, сколько народа собралось. Почти полгорода.

– Жалко, – сказал Иван с дрожью в голосе. Он склонился и положил на свежий холмик две кроваво– красные гвоздики.

После похорон в здании администрации города, собралось совещание руководителей силовых ведомств района. Глава администрации, почтив память поисковика минутой молчания, незамедлительно перешел к делу:

– Уважаемые господа полицейские и гости нашего города! Убийство в нашем городе, столь значительной фигуры, обязывает вас, разыскать убийцу и наказать его в соответствии с тяжестью преступления. Какие будут у вас по этому поводу предложения Михаил Михайлович? Может вы, нам расскажите, что сделано за эти дни, – обратился он, к начальнику местного отдела.

Подполковник Якимов встал, и, опираясь на папку в дерматиновом переплете, начал доклад:

– На сегодняшний день, известно одно: бывший майор Афанасьев погиб от огнестрельного ранения в голову, с расстояния не более полуметра. В его крови обнаружено незначительное количество алкоголя. Это дает нам право предполагать, что убийца и жертва, были знакомы, раз совместно распивали спиртные напитки. Оружие преступника криминалисты нашей области идентифицировали. Этим оружием является пистолет Бельгийского производства «Хайпауэр». На месте преступления обнаружена гильза и пуля. На них также имеются следы от деталей пистолета данной марки. По данным УВД области, нам стало известно, что точно такая же гильза обнаружена при осмотре места убийства, президента ассоциации поисковых клубов и московского поискового объединения «Вечный огонь» Солдатова Сергея Николаевича. Данные по оружию и боеприпасам, полностью совпадают. Нами установлено, что Афанасьев, совместно с Солдатовым, работал с архивами города Подольска. Это обычная практика поисковых команд, которые таким образом разыскивают информацию, ориентируясь на боевые донесения. Они связаны с ним не только единым делом, но и давней дружбой. Вместе они служили в свое время в Афганистане в одном полку. Месяц назад, Афанасьев гостил у Солдатова в Москве. Он вполне мог вполне с свидетелем, какого – ни будь преступления?! Или же проблем с последними находками, по которым ведется судебное разбирательство. На сегодняшний день, мы отрабатываем только одну версию, это версия заказного устранения свидетеля. В связи с тем, что это преступление вышло за рамки нашего района, и пересекается с убийством в Москве, нам в помощь, придан следователь по особо важным делам московской прокуратуры Сергей Тимофеевич Тимофеев, – сказал подполковник.

Следователь прокуратуры поднялся, и обозначил свое присутствие на совещании.

На вид это был человек довольно неприметный, среднего роста. Его чуть прищуренные глаза, вполне соответствовали его имиджу следователя. С первого взгляда создавалось такое ощущение, что он способен глазами просверлить не только подозреваемого в преступлении, но и бетонную стенку.

После непродолжительной паузы, начальник РОВД продолжил.

– В нашем районе по данному делу задействован самый опытный следователь отдела Селезнев Иван Васильевич. Он лично знал Афанасьева. Неоднократно Селезнев курировал его поисковую команду. Вы, сами понимаете товарищи, что все поисковые работы связаны с обнаружением не только пригодного оружия, но и взрывчатых веществ, которые могут быть применимы террористами для совершения террористических актов. Закончив доклад, начальник РОВД присел и положил папку на стол.

Скрестив на столе руки, Васильев нервно начал крутить карандаш. Было видно, что каждое слово Якимова его раздражает. Окинув глазом собравшийся народ, он остановил взгляд на Селезнева, и тут же обратился к нему:

– Иван Васильевич, что вы скажете. У вас есть у вас какие дополнения или может соображения, или хотя бы рабочие версии? Нам интересно послушать? Может быть вы, уже вышли на финишную прямую? Может, определили хотя бы мотив преступления?!

Селезнев, встал из–за стола. Почесав свою проявившуюся лысину, он сказал:

– Как вам сказал Начальник РОВД, подполковник Якимов, версия на сегодняшний день одна, это заказное убийство. Озвучивать конкретные факты и найденные нами улики на данный момент считаю не целесообразным.

Все присутствующие недовольно зашевелились.

– Следствие товарищи, только началось и предвосхищать раскрытие это обрекать себя на очередного «глухаря», – сказал раздраженно Иван.

– Про «глухаря» Иван Васильевич, забудьте… Иначе вам придется уйти на пенсию в звании капитана, сказал с места начальник РОВД.– Нужно найти преступника и желательно заказчика.

– Ага, как в кине, – сказал Селезнев, и покорно закрыв папку, присел. Больше он не проронив ни слова. В эту минуту Селезневу не хотелось ни говорить, ни озвучивать версии. Был неизвестен мотив преступления и кто, и какие силы стоят за этим. Совещание закончилась, и народ, поднявшись с мест, направился на выход из кабинета главы района. Иван спустился в раздевалку. Московский следователь, надевая пальто, увидел Селезнева и окликнул его.

– Иван Васильевич, пожалуйста, притормозите. Хочу, поближе с вами познакомится. У меня к вам по нашему общему делу, есть несколько вопросов, – сказал Тимофеев.

Селезнев кивнул головой, надел куртку и отошел в сторону. Он, достав сигарету, стал аккуратно разминать её в ожидании когда столичный гость облачит свое тело. В голове крутилась мысль. Иван старался предугадать разговор с «Пинкертоном». Иван чувствовал, что ревность к делу Афанасьева блокирует его желания к сотрудничеству. Ему сейчас, как никогда необходимо было самому набрать не достающие в послужном списке очки. Впереди не только маячила пенсия, но и память о покойном. Сейчас от его смекалки и опыта зависело раскрытие этого преступления, но и звание майора. Криминальные дела за двадцать лет службы надоели Ивану, как горькая редька. Он физически устал. Последнее время Селезнев только и мечтал, чтобы скорее уйти на заслуженный отдых и погрузиться с головой в рыбалку.

Сергей Тимофеевич надел пальто и подхватив папку подмышку, и подошел к Селезневу.

– Хочу познакомиться поближе Иван Васильевич! Я уже представлялся. Я следователь из Московской прокуратуры северо–восточного муниципального округа. Коль нам вместе работать, я бы хотел поговорить, определить точки соприкосновения. А еще я хотел бы пообедать, – сказал Тимофеев, пропуская Селезнева. – Я с самого утра ничего не ел. Пришлось шесть часов за рулем провести, чтобы успеть на похороны.

Селезнев мгновенно вспомнил, про кулинарию. Она была совсем рядом, да и отдельный кабинет со столиком представлял возможность, смело общаться, не опасаясь лишних ушей.

– Тут рядом Василий Тимофеевич, есть «Кулинария». Там можно перекусить. Там есть отдельный кабинет для ВИП персон.

– «Кулинария» говоришь? Ни разу не питался в «кулинарии» да еще в кабинете для ВИП персон. Давайте Иван Васильевич, ведите в эту самую «кулинарию». Уж больно проголодался я.

Иван прикурил, и сутулясь, направился в сторону ресторана. Там на первом этаже располагалось помещение местной «Кулинарии». Здесь продавали все то, что готовил ресторан во время будних дней. Булки, плюшки, салаты, всевозможные полуфабрикаты да обеды и завтраки. Все это приносили ресторану дополнительную выручку.

– Я Иван Васильевич, ради того чтобы попасть на эти похороны, пятьсот верст на одном дыхании отбарабанил. Сам знаешь, что на этих мероприятиях можно не только познакомиться с родственниками покойного, но и встретить настоящего убийцу. Я сфотографировал почти всех, кто там был незаметно. Не возражаете, если мы это посмотрим на вашем компьютере? – спросил следователь, удивив Ивана, словом компьютер. Такая штука в отделе присутствовала, но только для вида и для проверяющих, из областного управления МВД. Опера пользоваться им не умели, а просто играли во всякого рода стрелялки да догонялки, которые выпадали в минуты мимолетного отдыха.

– На чем?! – удивленно спросил Иван, затормозив. –На каком компьютере?

– Ну, на этом – на компьютере! – повторил Тимофеев, удивляясь удивлению Селезнева.

– Мой компьютер Василий Тимофеевич, это калькулятор во время получки. А на нем ваши цифровые фотографии не увидишь, – сказал Иван, давая понять, что в районе слово компьютер, ассоциируется с огромным богатством, достатком и недюжинным умом.

– Ну, в этом нет ничего страшного. Я покажу тогда в автономном режиме, – сказал Тимофеев, давая понять Ивану, что для настоящего следователя московской прокуратуры нет ничего невозможного.

Селезнев глубоко затянулся табачным дымом. Он задумался, словно что–то вспоминал. Вернувшись в реальный мир, он вновь двинул в сторону «Кулинарии». Отворив двери, Иван взглядом, словно метнул молнию в сторону Люськи. Людку в тот миг, словно ударили током. Следователь из Москвы, в кашемировом пальто вошел следом за Иваном. Продавщица обомлела. Это был настоящий ядреный москвич, как на картинке журнала мод. Она, словно застыла возле кассы открыв рот от удивления.

– Форточку захлопни, а то кишки простудишь, – сказал Иван, – отвори нам кабинет. Гость из Москвы желает отведать местную кухню, – сказал с суровым видом Селезнев, натягивая следом за собой «свинцовые тучи».

– О, о, открыто там, – заикаясь, сказала Людка…

Минуту спустя оцепенение отпустило её. Она тут же скинула не совсем свежий фартук с замытыми пятнами майонеза и кетчупа и в одно мгновение переоделась, в белоснежно новый. Взглянув в зеркало, она подкрасила губы, и, схватив меню, просеменила за представителями органов.

– Что господа, изволите?! – спросила она, прикидываясь растерянной и ошеломленной.

Продавщица положила папку меню на столик, и открыв шкаф официантки, достала свежую скатерть. Ловким движением рук, она накрыла столик, и принялась сервировать его, посматривая искоса на Тимофеева.

– Да ты Люд, так не суетись, будто мы женихи. Это всего лишь следователь московской прокуратуры, – сказал Иван, разглядывая приятных форм выпуклые ягодицы продавщицы, которыми она умело управляла.

– А мы Иван Васильевич, любому гостю рады, – взволновано сказала Люська. Краем глаза она заметила взгляд Селезнева. Ей показалось что Иван, прямо сквозь трикотажное платье «трогает» её пухленькие булочки ягодиц.

Заботливо раскрыв перед Тимофеевым меню, она сказала: – Фуагры у нас естественно нет, мы её не понимаем, а вот гусиная печень с белыми грибами у нас есть.

Москвич взглянул на нее, улыбнулся, и, закрыв папку, вкрадчиво сказал:

– Из ваших ручек мадам, мы с Иваном Васильевичем готовы съесть даже жареную змею. Полностью полагаемся на ваш профессиональный вкус.

Люська взволновано вздохнула, и, прижав меню к своей груди, скрылась за дверями.

– Чего это она Иван Васильевич? – спросил Тимофеев.

– Ну, так замуж, наверное, хочет, – спокойно ответил Иван. Он достав сигареты, положил их на стол. – Баба она одинокая. Ей уже двадцать девять, замужем была три раза. Все принцев ищет, а не понимает, что проблема в ней самой.

– Я Васильевич, женат. Мне нельзя. У меня и сын есть. Пацану четырнадцать лет исполнилось. Паспорт недавно получил.

– А у меня Тимофеевич, дочка, в институт поступила. Педагогом будет.

Через какое– то мгновение, в кабинет с подносом в руках влетела Люська. Хлопая ресницами, она не сводя глаз с гостя, поставила на стол тарелки с рассольником и графинчик с водкой.

– А вот это не надо, – сказал сурово москвич, указывая на графин.

– Иди Люд, неси остальное. Товарищ просто пошутил, – сказал Иван, перехватывая графин, на лету, который она хотела унести назад.

Иван, молча открыл графинчик и налил в рюмки водку. Все это время Тимофеев заворожено смотрел на него, ничего не понимая.

– Василий Тимофеевич, не стесняйтесь. Пьем за знакомство и взаимовыгодное партнерство в деле убиенных, отставного майора Афанасьева, и господина Солдатова.

– Я Иван Васильевич, на службе не пью. Да к тому же я за рулем, – ответил москвич.

– Знаете, Василий Тимофеевич, я не предлагаю напиваться. Я хотел предложить вам, для начала перейти на – ты. Ну, не могу я работать в команде, и выкать – не могу! Мы люди деревенские делаем все по простому без заморочек. Давайте Василий Тимофеевич, выпьем на брудершафт, и будем обедать.