Сара

Алиса Любимова

Сара

– Мирен! Подойди ко мне! – негромкий старушечий голос гулко разнёсся по небольшому, застывшему в тиши, словно погружённому в анабиоз, дому.

Тут же в отдалении раздался глухой стук каблуков по деревянному полу.

– Вы звали? – темная головка осторожно заглянула в комнату. – Ох, мисс Стоун, зачем вы раскрыли окно? На улице ужасно противная погода! Вам нельзя простужаться!

Мирен уверенно вошла в покои и, быстро подбежав к настежь раскрытому окну, с силой захлопнула его, с трудом справившись с древней щеколдой, и развернулась к хозяйке дома.

Сидящая в низком старенькой кресле, с проплешинами на обивке, седая старуха выглядела растерянной. Она отстранённо смотрела в окно, крепко задумавшись над чем-то.

– Мисс Стоун… – ещё раз нерешительно позвала Мирен.

Старуха нехотя, медленно, словно с трудом отвела мутный взгляд от толстых раскачивающихся на порывистом ветре веток деревьев и перевела его на худенькую горничную, неуверенно топтавшуюся на месте.

Вздрогнув, Мирен отвела глаза в сторону, не выдержав тяжёлого, омрачённого опустошением, беспросветностью и какой-то странной решимостью взгляда хозяйки.

– Мирен, а я ведь скоро умру. Возможно, в ближайшие дни. – спокойно сказала она после секундного молчания, а потом неожиданно улыбнулась ухмылкой безумца. – Представляешь, Мирен? Никто не бессмертный… Нет, ничего не говори, Мирен, уверена, я знаю всё, что ты намереваешься сказать.

Нависло грузное молчание, прерываемое лишь завыванием ветра и стуком дождя.

– Я хочу кое-что рассказать тебе… Историю своей жизни… Как докатилась до такого, как от меня все отвернулись… – голос её звучал приглушенно и отстраненно.

Мирен молча кивнула, но, похоже, хозяйка дома не нуждалась в её согласии. Она просто молча указала на чернеющую в тени угла, лишённого света дня, кровать. Сев, Мирен слилась с тенью.

– Я попрошу тебя только об одном – не осуждай меня.

И, дождавшись очередного кивка от Мирен, Сара Стоун начала свой длинный рассказ.

– Это было в далеком пятьдесят шестом двадцатого столетия. В пригороде Лондона, в родильном отделении госпиталя разрешилась от бремени никому неизвестная женщина. Она была скромно одета, устала и измучена. Спустя два дня после родов она покинула госпиталь, оставив ребенка. Как вы уже поняли, этим ребенком была я. Не прожив ещё и месяца, я была переведена на искусственное питание, так как не было кормилиц. Это сильно угрожало моему здоровью, но, как видишь, я всё же выжила.

Итак, мне нет ещё и месяца, я переведена на искусственное питание и отдана в дом малютки. Естественно я ничего не помню из своего детства до пяти лет, но ознакомлена с рассказами моих приемных родителей.

Возможно, тебе неинтересны эти события моей жизни, но они, однако, оказали большое влияние на моё будущее существование. Из дома малютки меня забрали через полгода. Это была уже довольно взрослая пара. Моим приемным родителям было где-то около сорока. Они отчаялись завести детей и просто обожали меня.

Пожалуй, мы можем пропустить незначительный отрезок моего жизненного пути и перенестись сразу в пятилетний возраст. С этого времени я уже достаточно хорошо помню дальнейшие годы, воспоминания не покидают меня.

Уже тогда я была сильно разбалованным ребенком. Родители души во мне не чаяли и готовы были потакать любым желаниям. Возможно, именно это и послужило причиной всех несчастий, произошедших позже. Ведь именно ценности, привычки и уроки, заложенные в детстве, становятся моделью поведения на всю оставшуюся жизнь. В меня не были вложены те черты характера, которые присущи «хорошим» людям. Моим развитием почти не занимались. Можно сказать, я была предоставлена сама себе, сама познавала мир, создавала для себя систему ценностей. Мне многое позволяли, спускали с рук, а я была и рада, как и, наверное, любой ребёнок.

В семь лет к нам переехали жить бабушка с дедом. Они тоже сразу полюбили меня, ведь я была первой и очень долгожданной внучкой, и, пожалуй, на этот раз я ответила взаимностью. Бабушка была единственным человеком, которому я не пыталась доставить неприятности. Однако, век человека действительно очень короток. Она умерла через три года после того, как поселилась у нас. Дед, вскоре, не выдержав одиночества, также покинул землю.

А знаешь, Мирен, я ведь ещё в детские годы могла стать убийцей. Невероятно, но так. Сейчас, возвращаясь мыслями в те далекие времена, я спрашиваю себя, неужели я действительно хотела и могла это сделать? Самым ужасным событием для меня в детстве стало рождение сестры. Удивительно, ведь матери все врачи хором утверждали, что она бесплодна и не стоит надеяться на малыша. Но все же это произошло. Поскольку росла я эгоистичным ребёнком, жадным до внимания, для меня стало неожиданностью, когда мне стали меньше уделять времени, когда про меня практически забыли и всю свою заботу и любовь перенесли на новорожденную. До сих пор помню тот момент, когда мать приехала из госпиталя с этим ужасным, сморщенным, орущим существом. Тогда во мне поднялась огромная, разрушающая по своей силе волна отвращения и неприятия. Пелена ненависти напрочь застила мне глаза.

Но настоящей ненавистью я прониклась к сестре значительно позже. Когда поняла, что я уже не занимаю все мысли родителей и больше не купаюсь в лучах их любви. Так как до двенадцати лет мы жили в загородном доме, в школу я не ходила. Мать обучала меня дома, хотя я никогда особо не стремилась к знаниям. Поэтому весь день я проводила в непосредственной близости от сестры. Подумать только, но меня часто заставляли менять ей подгузники, гулять, пытались привлечь к заботе о ней. Я ясно показывала своё отвращение и нежелание ухаживать за сестрой, но родители старались не замечать этого. И вот, наступил день, когда меня заставили сидеть с ней и играть. К тому времени сестре было уже около полугода. Раньше нас не оставляли наедине, только во время коротких прогулок с коляской, но в тот раз все взрослые были заняты. И тогда, глядя на эту крошечную белокурую девочку, ползающую по полу вокруг меня, я словно обезумела. Я вспомнила всё, за что ненавидела её, ненавидела всем сердцем, всем своим маленьким сердцем, доселе не знавшем этого разрушительного сильного чувства! Внутри меня разгорался пожар и ему требовалось вырваться! И ему был предоставлен шанс сделать это.

Когда, проползая в очередной раз передо мной, сестра неожиданно крепко ухватилась своими маленькими пальчиками за мою руку, это стало полной неожиданностью для меня. Я оттолкнула её и, сорвавшись с места и схватив подушку с кровати, принялась душить сестру. Я не осознавала, что делаю, мной будто кто-то управлял, я не могла совладать со своими чувствами. Сестра закричала дурным голосом и заплакала, а мне хотелось одного – никогда больше не видеть её. Из этого тщедушного на вид создания вырывались удивительно громкие звуки, так что буквально сразу на помощь прибежали родители. Мне не хочется вспоминать их реакцию, но мне досталось сполна. Но, Слава Богу, сестра выжила, она была уже на грани, почти фиолетовой, когда меня оттащили, а её достали из под подушки. После этого происшествия меня больше не оставляли с сестрой наедине и не просили о помощи. С одной стороны это было хорошо, но с другой родители долго не могли забыть об этом и вовсе перестали обращать на меня внимание, хотя скоро всё равно оттаяли – они не могли долго на меня злиться. Но самым досадным тогда для меня было разочарование бабушки. Она не стала мне ничего говорить, а только выглядела растерянно и потерянно, а в её взгляде читалось огромнейшее разочарование. Она не игнорировала меня, как остальные члены семьи, но разговаривала очень сухо, больше не было долгих бесед по вечерам в гостиной. Единственный человек, которого я по-настоящему любила, отвернулся от меня. Я действительно не осознавала последствий своего поступка. А буквально через три месяца после того случая бабушка покинула землю. Я не ощущала себя виноватой, или что-то вроде этого. Нет, скорее я чувствовала себя разбитой. То самое ощущение, когда тебя покидает любимый человек. Мне очень не хватало бабушки.

Вскоре за ней ушел дед, и мы с родителями решили перебраться в Лондон. Как раз сестре к тому времени должно было исполниться полтора года.

Когда мы приехали в город, я была удивлена. До приезда в Лондон я не могла представить себе большой город. Мои родители были рождены в Лондоне, да и до недавнего времени частенько ездили сюда, но даже по их рассказам я в жизни бы не смогла вообразить Лондон. Он поразил меня своим исполинским размером, своей собственной экосистемой с диким ритмом жизни и безудержной энергией. Подумать только, мы около часа добирались до квартиры. И вот ещё одна странность – в городе почти не было частных домов, вокруг стояли статные гигантские дома – небоскрёбы, многоэтажки – пояснила мне мама. А ещё много машин, просто невозможное количество! Первое время было трудно приспособиться к воздуху, не хватало кислорода. Лондон – удивительно запылённый город. Конечно, местных жителей не беспокоит нехватка кислорода, они привыкли. Но для меня, выросшей в пригороде, ни разу не выезжавшей за пределы деревни, было все в новинку, странно и непонятно, а запыленный воздух казался смертельным газом, выпущенным в газовую камеру смертника.