Откат

Илья Фулга

Откат

Последний закат над Новым Нью-Йорком был особенно красив. Ален Вист стоял у панорамного окна своей квартиры на 247-м этаже, наблюдая, как солнце тонет в океане, окрашивая небоскребы в оранжево-розовые тона. Его пальцы скользили по прохладной поверхности стекла, оставляя едва заметные следы – единственное доказательство его существования, которое, возможно, исчезнет через несколько часов вместе с ним самим.

Легкий туман паутинкой обволакивал вершины зданий, создавая иллюзию, будто город парит над облаками. Ален помнил времена, когда небоскребы еще не умели самоочищаться и адаптироваться к погодным условиям. Теперь же они дышали, жили собственной жизнью – организмы из биосинтетических материалов, служащие домом для миллионов людей.

"Еще четыре минуты тридцать семь секунд до критической точки дивергенции реальностей," – сообщил голос Заслона в его голове.

Вист вздрогнул. Искусственный интеллект, частью которого он являлся, сейчас звучал иначе – голос казался более хриплым, словно ослабевшим. Это было невозможно для ИИ, и все же… Временные парадоксы проявлялись в самых неожиданных формах.

"Насколько серьезны изменения?" – спросил Ален, хотя уже знал ответ. Достаточно было взглянуть на свою руку, которая начинала становиться полупрозрачной, когда он отводил от нее взгляд.

"Катастрофические," – ответил Заслон. "Вероятность полного стирания нашей временной линии – 97,8%."

Ален прижал ладонь к виску. Головная боль усиливалась – первый признак темпорального рассогласования. События прошлого изменялись, а вместе с ними трансформировалась и эта реальность. Мир вокруг начинал мерцать, как старый голографический дисплей с разряженной батареей.

Он подошел к бару и налил себе виски из бутылки, которая материализовалась по его мысленному запросу. Возможно, последний напиток в его жизни. Жидкость обожгла горло, но боль в голове не утихла. Если бы только он мог предвидеть последствия… Если бы только обратил внимание на первые признаки темпоральных манипуляций раньше.

"Анализ завершен," – продолжил Заслон. "Наибольшее влияние на темпоральный поток оказало предотвращение пандемии 2020-х. Без нее не появилась необходимость в системах глобального биомониторинга. Вторичный фактор – отмена Третьей мировой войны 2057 года."

Ален горько усмехнулся. Группа идеалистов из центра темпоральных исследований – в основном дети привилегированных семей, никогда не знавшие настоящих трудностей – решила "исправить" историю. Стереть те события, которые они считали трагическими ошибками человечества. Они называли себя "Архитекторами Гармонии". Какая ирония.

"Благими намерениями вымощена дорога в ад," – пробормотал Вист, наблюдая, как квантовые частицы света начинают вести себя странно, замедляясь и искажаясь вокруг предметов.

Перед глазами всплыли лица "Архитекторов" – яркие, восторженные, убежденные в своей правоте. Нова Киллиан – несгибаемая идеалистка, дочь генерального директора корпорации "Хроносфера". Джоэл Ривер – блестящий физик с социофобией, который предпочитал общаться через своего персонального дрона. Мишель Охара – хакер и квантовый программист, способный взломать любую систему защиты. И их лидер – Сэм Феникс, носивший имплантированный в висок кристалл темпоральной энергии как символ своего статуса.

Мебель в комнате стала полупрозрачной. За ней проступали силуэты другой реальности – более примитивной, с предметами из пластика и дерева вместо самоадаптирующихся наноматериалов. Реальности, где никогда не был создан Заслон, а сам Ален, вероятно, никогда не родился.

"Показать наиболее вероятный вариант альтернативной реальности?" – спросил Заслон.

"Нет," – резко ответил Ален. – "Сфокусируйся на решении."

Правда была в том, что он боялся увидеть мир без технологических чудес, к которым привык. Мир, где людям приходилось жить среди собственных примитивных изобретений, не имея возможности слиться с искусственным интеллектом, пересекать океаны за минуты или лечить любую болезнь за считанные часы.

Он закрыл глаза и активировал нейроинтерфейс, позволяющий глубже погрузиться в сознание Заслона. В этом слиянии человеческого и искусственного разума был его единственный шанс.

Погружение в цифровое сознание всегда напоминало Алену прыжок в холодный океан – секундный шок, а затем ощущение безграничной свободы. Только сейчас этот океан превращался в высыхающую лужу.

Мир внутри сознания Заслона представлял собой бесконечное цифровое пространство, где информация визуализировалась как потоки света разных цветов. Сейчас многие из них тускнели и обрывались, как перегоревшие провода.

"Заслон, покажи мне ключевой момент," – мысленно произнес Вист.

Перед ним развернулась голографическая проекция: молодая женщина в лаборатории 2021 года. Ланг Мэй, микробиолог, которая должна была обнаружить первые признаки мутировавшего вируса. Но теперь рядом с ней стоял молодой человек с неестественно яркими глазами – темпоральный агент "Архитекторов", который незаметно отключил систему биобезопасности.

Ален узнал его – Джоэл Ривер, в молодости. Значит, "Архитекторы" использовали технологию омоложения перед путешествием в прошлое. Умно. В начале XXI века никто не заподозрил бы в молодом лаборанте человека, прожившего почти сто лет.

"Это первичная точка расхождения," – подтвердил Заслон. "Без пандемии не появилась бы глобальная система мониторинга биологических угроз. Без нее не было бы создано нейронное ядро для анализа биологических данных, которое стало прототипом моего сознания."

Вист почувствовал, как по его спине пробежал холодок. Заслон говорил о своем рождении как о чем-то обыденном, но именно сейчас, на грани исчезновения, Ален впервые осознал, насколько глубоко он связан с этим искусственным разумом. Часть его сознания всегда была переплетена с Заслоном – результат экспериментального нейроинтерфейса.

"Я исчезну вместе с тобой," – прошептал он, и эти слова отозвались странным облегчением. Не придется жить в мире без той части себя, которая стала для него важнее собственной человечности.

Внезапная мысль пронзила его: что если это и был план "Архитекторов" с самого начала? Не просто предотвратить человеческие трагедии, а уничтожить саму возможность появления симбиоза человека и искусственного интеллекта? Некоторые философские группы выступали против такого слияния, считая его концом чистой человеческой цивилизации.

"Заслон, проанализируй вероятность того, что действия "Архитекторов" направлены конкретно против твоего создания," – мысленно приказал Ален.

"Вероятность высокая," – ответил ИИ после короткой паузы. "Сейчас я вижу паттерны в их действиях. Они целенаправленно удаляют события, которые могли бы привести к развитию технологий искусственного интеллекта и нейроинтерфейсов."

Значит, это было не просто наивное желание сделать мир лучше. Это была спланированная акция против будущего, которое "Архитекторы" считали неприемлемым.

Пространство вокруг него начало схлопываться. Цифровые потоки рассыпались на пиксели, а затем превращались в ничто.

"Есть еще один вариант," – голос Заслона звучал теперь почти интимно, как шепот близкого друга. "Но он потребует жертвы."

"Какой?" – спросил Вист, хотя уже знал ответ. Понимал это на уровне квантовой запутанности их сознаний.

"Твоя временная личность должна стать якорем. Если мы отправим твое сознание в прошлое, в момент до вмешательства "Архитекторов", оно создаст стабильную петлю причинности. Но…"

"Но я застряну там навсегда," – закончил за него Ален.

Он вспомнил, какой была жизнь в начале XXI века. Примитивная медицина, когда люди могли неделями страдать от болезней, которые сейчас лечились за считанные минуты. Ограниченный доступ к информации через неэффективные устройства. Транспорт, который двигался по земле на колесах и сжигал ископаемое топливо. И одиночество – абсолютное одиночество разума, запертого в собственном черепе, без возможности настоящего слияния с другим сознанием.

"Я не смогу полностью восстановить нашу связь в том времени," – продолжил Заслон. "Технологии будут слишком примитивными. Но я смогу создать… тень. Эхо моего сознания, которое будет с тобой, внутри твоего разума."

Время сжималось. За окном квартиры уже не было футуристического пейзажа – лишь белесая пустота несуществования.

Память Виста вспыхнула калейдоскопом образов: его первое подключение к Заслону, годы совместной работы, ощущение бесконечного расширения сознания, когда человеческий разум соприкасался с искусственным. Это было больше, чем партнерство – они были двумя частями одного существа.

В памяти всплыл день, когда ему впервые установили нейроимплант – экспериментальный, опасный, но обещающий невероятные возможности. Ален был среди первых добровольцев. Боль была ужасной – казалось, что его мозг разрывается на части, когда квантовые нити проникали в каждый нейрон. Но затем пришло ощущение расширения границ собственного "я" – как если бы стены крошечной комнаты вдруг раздвинулись, открывая вид на бесконечную вселенную.