Между строк и лжи. Книга I

– Вполне достаточно, чтобы копнуть глубже, – ответила она, глядя прямо в глаза редактору. В ее взгляде читалась решимость, словно она готова была сразиться с целым миром ради правды.

Редактор какое-то время изучающе смотрел на нее, словно пытаясь разгадать, что скрывается за этой внешней хрупкостью, затем кивнул с неохотой.

– Хорошо, Харпер, продолжайте работать. Но будьте осторожны. И не стесняйтесь просить о помощи, если она вам понадобится. Уиттакер, – повернулся он к репортеру, вальяжно развалившемуся на соседнем столе, – вам что-нибудь известно об этом деле?

Дэш, лениво облокотившийся на столешницу, усмехнулся, словно кот, играющий с мышкой.

– Я был бы рад помочь, но мисс Харпер, как всегда, предпочитает держать свои находки в секрете. Боится конкуренции, наверное.

– И правильно делает, – буркнул Грэм, отворачиваясь. – Но лучше бы вам, Харпер, не совать свой нос, куда не следует. Этот город полон опасностей, о которых вы даже не подозреваете.

Вивиан кивнула, понимая, что редактор, несмотря на свою суровость, проявляет о ней некую заботу.

– Да, я уже веду переговоры с нужными людьми, – соврала Вивиан, прекрасно зная, что ее путь сегодня лежит вовсе не в роскошный клуб, а в злачное место, где за шелковыми занавесками скрывались темные тайны и порочные страсти.

Дэш, стоявший неподалеку, наклонился ближе и вполголоса пробормотал, словно делясь сокровенным секретом:

– А вы, оказывается, умеете удивлять, Харпер. За этой скромной внешностью скрывается настоящая авантюристка.

– Всегда рада расширить ваши горизонты, Уиттакер, – парировала она, пряча улыбку. Он явно недооценивал ее, и это было ей только на руку.

Грэм тем временем что-то черкал в своем блокноте, словно вынося приговор.

– Договорились, Харпер. Жду статью к концу недели. Но, пожалуйста, без этой вашей дешевой сенсационности. Факты. Четкие, проверенные факты. Вы меня поняли?

Вивиан кивнула, сохраняя невозмутимый вид, но в ее голове уже роились способы, как придать истории больше драматизма, не нарушая строгие требования редактора. Она была готова рискнуть всем, чтобы донести правду до читателей, даже если ей придется пройти по краю пропасти.

– Уиттакер, – вновь обратился мистер Грэм к Дэшу, его голос, обычно властный и резкий, сегодня звучал с какой-то усталой снисходительностью. Дэш, как всегда, пытался заглянуть через плечо Вивиан, чтобы разобрать ее загадочные пометки, написанные чертовски неразборчивым почерком. Вивиан, казалось, нарочно уклонялась, прикрывая блокнот рукой, словно оберегая сокровище.

– Что у вас на этот раз, Уиттакер? – повторил Грэм, нетерпеливо постукивая пальцами по столу.

Дэш, наконец оторвавшись от безуспешных попыток разгадать каракули Вивиан, выпрямился и, словно бравируя своей дерзостью, ответил:

– Коррупция в городском управлении, мистер Грэм. Все, как вы любите: чиновники, взятки, грязные сделки. – Он сделал короткую паузу, оценивая реакцию шефа, и добавил с нарочитым весельем, которое, впрочем, не скрывало его истинного азарта: – Только крови не хватает, но это я, пожалуй, могу исправить.

В конференц-зале пронесся тихий смешок, будто кто-то невольно выпустил пар из перегретого котла. Но мистер Грэм, одним суровым взглядом, быстро вернул всех к реальности.

– Хорошо, Уиттакер. Но без самодеятельности, – предостерег он, его глаза, серые и проницательные, казалось, видели Дэша насквозь. – Мне не нужны трупы в редакции. У вас есть три дня, – распорядился Грэм, отчеканивая каждое слово, словно удар молота. Затем он перевел взгляд на Дженну, стоявшую в стороне, скрестив руки на груди и излучая нескрываемую неприязнь.

– И да, мисс Моррис, займитесь последним показом мод. Это как раз по вашей части.

Лицо Дженны на мгновение дернулось, словно ее хлестнули по щеке. Презрение к подобным заданиям, которые она считала унизительными для своего таланта, было столь явным, что казалось, его можно было потрогать руками. Но она быстро взяла себя в руки, натянула на лицо подобие улыбки и одарила Вивиан очередной язвительной усмешкой. Это была их вечная, тихая война, разгоравшаяся по малейшему поводу.

– Конечно, мистер Грэм, – ответила Дженна, ее голос звучал холодно и отстраненно. – Хотя мне казалось, что я способна на большее. Разве я не доказала это своими репортажами из трущоб? Неужели мода важнее разоблачения социальной несправедливости?

Грэм устало вздохнул. Он знал, что Дженна – талантливая журналистка, но ее амбиции и непомерная гордость часто мешали ей работать в команде.

– Поживем – увидим, – бросил он, возвращаясь к остальным журналистам. Он не любил спорить, особенно когда время было дорого. – Кто займется пожаром на угольном складе? Нужно понять, что там произошло на самом деле, а не довольствоваться официальными версиями.

Редакция вновь погрузилась в привычный хаос. Пишущие машинки стучали, голоса перебивали друг друга, создавая какофонию звуков, которая, казалось, никогда не утихала. Вивиан, крепко сжимая блокнот, уже обдумывала, с чего начнет свое расследование. Она чувствовала, как внутри нее разгорается азарт. Она любила такие моменты – когда перед ней вставала сложная задача, когда нужно было копать, искать правду, невзирая на препятствия. Она знала: впереди ее ждет совсем не светский клуб, а место, где на кон ставится куда больше, чем просто репутация. Ставки были высоки, и она чувствовала, что на ее плечах лежит огромная ответственность.

Дженна, смерив Вивиан презрительным взглядом, направилась к своему столу.

«Коррупция, – подумала она с горечью, – всегда достается выскочкам вроде этой занозы Харпер, а мне показы мод. Сколько еще мне придется терпеть это унижение?»

Она чувствовала, что ее талант пропадает впустую, что ее заставляют заниматься ерундой, в то время как другие делают настоящую работу. Она мечтала о том дне, когда сможет доказать всем, на что она способна, когда сможет вырваться из этого замкнутого круга показов мод и светских сплетен.

Дэш, тем временем, уже строил планы. Он предвкушал предстоящее расследование, как охотник – захватывающую погоню за дичью. Он любил играть с огнем, рисковать, чувствовать адреналин. Коррупция в городском управлении – это была серьезная игра, и он был готов играть по-крупному. Он знал, что это может быть опасно, что у многих чиновников есть свои тайны, которые они готовы защищать любой ценой. Но это его не пугало, а наоборот – разжигало его интерес. Он чувствовал, что на этот раз он сможет доказать всем, что он – лучший, что он способен раскрыть самые запутанные преступления и вывести на чистую воду самых влиятельных людей города.

Мистер Грэм, наблюдая за этой суетой, чувствовал усталость. Он любил свою работу, любил журналистику, но иногда ему казалось, что он просто пытается удержать этот хаос под контролем. Каждый из его сотрудников был личностью, каждый – со своими амбициями, слабостями и талантами. И он должен был уметь находить подход к каждому, мотивировать их, направлять их энергию в нужное русло. Это было нелегко, но он знал, что это его долг, его ответственность. Ведь именно он, мистер Грэм, был капитаном этого корабля, который плыл по бурным водам журналистики, сквозь ложь, интриги и опасности, в поисках правды. И он должен был сделать все возможное, чтобы этот корабль не затонул.

ГЛАВА 3

Бостон тонул в молочной дымке тумана, скользившего по улицам, как призрачный змей. Газовые фонари отбрасывали дрожащий свет на мокрую мостовую, по которой осторожно шла Вивиан Харпер, кутаясь в темный плащ. Она старалась держаться ближе к стенам, избегая редких прохожих и цепких взглядов тех, кто не спал в этот поздний час. Грязные переулки дышали смесью запахов – прогорклого масла, рома, дешевого табака и сырости, застрявшей в щелях мостовой. Гнилые доски тротуаров скрипели под ногами, словно шептали предостережения, но Вивиан шагала дальше – к зданию с красными занавесками, ярким пятном выделявшемуся среди грязных стен.

«Роза и Лилия» – название ласково перетекало с губ клиентов, но в этой обители греха обсуждали вовсе не только женские прелести. Здесь, за стаканом янтарного виски, решались судьбы городских сделок, разрабатывались схемы и заключались договоренности, о которых не напишут в газетах.

Вивиан сжала в кармане слишком ценный блокнот, в котором прятались имена и цифры, способные разрушить чью-то карьеру. Она натянула капюшон глубже. Если ее заметят, последствия будут плачевными.

За массивной дверью, окованной медными гвоздями, ей ударил в нос густой запах дешевых духов, табака и пряностей. Где-то в глубине здания смеялась женщина, звенели бокалы, кто-то небрежно перебирал клавиши расстроенного пианино. Люстры «Розы и Лилии» отливали бронзой, словно застывшие капли коньяка. Витражные окна, изображавшие нимф в виноградных лозах, бросали на стены сине-зеленые блики, превращая гостей в призраков. Воздух был густ от запахов жасминовых духов, сигарного дыма и чего-то кисловатого – страха, замаскированного под смех.

Вивиан шагнула в коридор, невольно сморщившись от смеси жасминовых духов и коньячного дыма, пропитавшей темные обшарпанные стены. Половицы под ее ногами издевательски скрипнули, но гул голосов заглушил предательский звук. Она двигалась медленно, стараясь не смотреть по сторонам. Ее цель была впереди.

За тяжелыми бархатными портьерами звучали приглушенные голоса. Один из них – низкий, напряженный:

– Вы понимаете, если это всплывет, последствия будут катастрофическими? – Голос дрожал, словно его обладатель находился на краю пропасти. – Я не могу позволить себе подобного риска!

Вивиан застыла. Сенатор Рэндольф. Его голос она узнала сразу. Человек, чей облик всегда был безупречен, а репутация – кристально чиста.

Но другой голос…

Низкий, ленивый, с оттенком холодной насмешки.

– Риск? – протянул он, растягивая слово, будто пробуя его на вкус. – О, сенатор, риск – это то, на чем строится этот город. Вопрос только в том, кто окажется умнее.

Вивиан задержала дыхание, прижимаясь к стене. Ей надо было слышать больше.

– Разумеется, – голос сенатора Рэндольфа дрогнул, но он быстро взял себя в руки. Он провел пальцами по безупречно завязанному галстуку и добавил, сдерживая раздражение: – Но если слухи просочатся…

– Они не просочатся. – Второй мужчина говорил спокойно, даже лениво, но в этом спокойствии таилась угроза. Он чуть откинулся назад, и огонек сигары на мгновение осветил его длинные пальцы. – Разве что кто-то проявит неосторожность.

Вивиан затаила дыхание. Кажется, ее сердце стучало так громко, что мужчины могли бы услышать.

Она слегка вытянулась, встав на цыпочки, пытаясь заглянуть сквозь узкую щель между портьерами. В полумраке дрожащих свечей вырисовывались силуэты нескольких мужчин, сидящих вокруг низкого стола. Ближе всех к ней находился один – высокий, безупречно одетый джентльмен. Даже в тусклом свете было видно, как ткань его костюма ложится безукоризненно, выдавая пошив, который могут позволить себе только избранные. В руке он небрежно держал сигару, и тонкие струйки дыма поднимались вверх, исчезая в полумраке. Его лицо скрывала тень, но темные волосы и уверенная, почти лениво-хищная манера держаться говорили о человеке, привыкшем диктовать условия.

Сенатор, напротив, выглядел нервным. Он сжал платок в дрожащей руке, вытирая лоб, а второй рукой цепко держался за стакан с виски, словно янтарная жидкость могла дать ему уверенность.

Внезапно джентльмен с сигарой повернул голову.

– А вот это уже интересно… – протянул он, медленно вставая с кресла.

Вивиан едва успела отшатнуться. Сердце заколотилось в груди.

«Неужели он меня заметил?» – промелькнуло в голове.

Она осторожно попятилась, но в спешке задела локтем тяжелый бронзовый подсвечник, стоящий у стены. Свеча покачнулась, пламя дрогнуло.

– Кто здесь?! – резкий голос вспорол воздух.

Вивиан развернулась и бросилась прочь, не дожидаясь, пока тяжелые шаги ворвутся в коридор. Подол ее платья цеплялся за ноги, каблуки гулко стучали по старому паркету, но она бежала, не оглядываясь.

Темные коридоры «Розы и Лилии» были похожи на лабиринт из шепотов, теней и запретных сделок, но Вивиан знала одно: если ее схватят – пощады не будет. Но в последний момент перед ней распахнулась дверь. На пороге, словно зловещее предзнаменование, стояла женщина средних лет в роскошном бордовом платье. Глубокие складки тяжелого шелка переливались в свете газовых ламп, а на груди тускло поблескивала брошь в виде розы, инкрустированная рубинами.

Мадам Роусон, хозяйка заведения.

Ее взгляд был колюч, как тонкие булавки, которыми она, вероятно, привыкла закалывать шляпки.

– Что ж, что ж… – протянула она, сложив изящные тонкие пальцы на груди. В ее голосе скользнул оттенок насмешки, но глаза светились недобрым интересом. – Кажется, у нас посторонние.

Вивиан сжала зубы. Но прежде чем Мадам Роусон успела приблизиться, за ее спиной раздались шаги – уверенные, неспешные, будто их обладатель ни на секунду не сомневался, что именно он контролирует ситуацию.

– Оставьте ее, Мадлен, – произнес знакомый голос с легкой ленцой, и Вивиан почувствовала, как крепкая рука легко, но властно легла ей на локоть.

Она обернулась и встретилась взглядом с тем самым брюнетом из комнаты. Его глаза цвета выдержанного бурбона блеснули с явной насмешкой.

Его трость с набалдашником из обсидиана с тихим звоном уперлась в пол, заставив вздрогнуть итак порядком натянутые нервы девушки. Костюм, явно сшитый где-нибудь на Сэвил-Роу, облегал фигуру, словно вторая кожа.

– Моя спутница немного заблудилась, – продолжил он с легкой улыбкой. – Но я ее уже нашел.

На секунду повисла напряженная тишина.

Мадам Роусон вскинула бровь, скользнув оценивающим взглядом по Вивиан, затем по ее «спутнику», которого она, по-видимому, хорошо знала.

Тяжелые складки бордового платья дрогнули, когда хозяйка борделя слегка наклонила голову и коротко кивнула.

– Как скажете, лорд… – она намеренно не закончила фразу, но мужчина только с ухмылкой склонил голову в ответ.

А через мгновение Вивиан уже шагала к выходу, деликатно, но твердо направляемая неизвестным спасителем.

Оказавшись на улице, Вивиан резко дернулась, пытаясь вырваться, но пальцы мужчины лишь чуть крепче сомкнулись на ее локте – не больно, но достаточно твердо, чтобы показать: он не намерен отпускать ее вот так просто.

– Спокойнее, мисс, не стоит терять достоинство. – Его голос был низким, с ленивой, почти небрежной насмешкой, но в этой бархатной мягкости чувствовалась сталь. – Убегать – дурной тон. Особенно для леди. – Он чуть наклонил голову, разглядывая ее с неприкрытым интересом. – Так что же заставило столь изысканную даму ступить в логово порока? Скажете сами, или мне угадать?

Холодный ночной воздух прошелестел по коже, остужая разгоряченные щеки. Где-то вдалеке, на соседней улице, прозвенели колокольчики проезжающего экипажа, а у пристани, скрытой за домами, тоскливо гудел пароход.

Вивиан резко вскинула подбородок.

– Я не имею ни малейшего желания отвечать на ваши вопросы, сэр, – отчеканила она, резко вырывая руку.

Он не возражал – не последовало ни резкого движения, ни попытки остановить ее, – только легкая, еле заметная усмешка, словно он смотрел не на женщину, а на неразумного ребенка, который упрямо играет в несвою игру.

– Как скажете. – Он наклонил голову, будто соглашаясь с ее правом на дерзость.

Затем изящным жестом, с той небрежной грацией, какая бывает лишь у людей, привыкших командовать, указал на экипаж. Дверца уже была распахнута, словно кучер знал заранее, что хозяин вернется не один.

– Тогда, возможно, вам больше по душе беседа с теми джентльменами, что сейчас выбежали из борделя? – мягко поинтересовался он, чуть склонив голову набок.

Вивиан бросила быстрый взгляд назад. Действительно, у дверей «Розы и Лилии» уже собралась небольшая группа мужчин. В свете газовых фонарей тускло поблескивали золотые цепочки часов, некоторые из них тревожно осматривали улицу, а один даже достал из кармана платок и нервно вытирал шею.

У нее сжалось сердце. Если они ее поймают, последствия будут куда хуже, чем просто неприятный разговор. Она перевела взгляд на своего «спасителя». Ему явно нравилась эта игра. Сжав губы, Вивиан резко шагнула к экипажу и вскочила внутрь, одаривая мужчину раздраженным взглядом. Он, разумеется, последовал за ней.

Дверца с глухим стуком захлопнулась, и лошади двинулись вперед, выбивая по мостовой ровный ритм.

Запах лакированного дерева и кожи смешивался с легким ароматом табака – его костюм едва уловимо пах дорогими сигарами и сандалом. Вивиан сидела напротив, упрямо скрестив руки и отвернувшись к окну, стараясь не замечать пристального взгляда своего спутника.

Карета мерно покачивалась на колесах, за окнами мелькали редкие газовые фонари, освещая ее точеный профиль с все еще покрасневшими от волнения щеками.

Мужчина не торопился нарушать тишину. Он просто наблюдал.

Вивиан чувствовала его взгляд и злилась на себя за то, что зачем-то подметила оттенок его глаз, этот теплый цвет выдержанного виски.

– Неужели вам совсем не любопытно, кто я? – наконец заговорил он.

Вивиан чуть заметно вздернула бровь, но продолжала смотреть в окно.

– Если вы ждете, что я начну выпрашивать ваше имя, боюсь, разочарую вас, – бросила она, не глядя.

Мужчина чуть подался вперед, и свет газового фонаря мягко скользнул по его лицу, на мгновение выхватив из полумрака ровную линию скулы и уголки губ, изогнутые в полуулыбке.

Но стоило пламени дрогнуть – и все снова скрылось в тени, оставив лишь тонкую серебряную линию света на ткани его безупречно сшитого сюртука.

– А если я скажу, что мы еще встретимся, мисс… – он выдержал почти незаметную паузу, явно ожидая, что она назовет свое имя.

– О, уверена, что не встретимся, – сухо отозвалась Вивиан, скользнув по нему оценивающим взглядом. – Если только вы не имеете привычки спасать женщин из борделей каждую ночь.

Он чуть приподнял бровь, и уголки его губ дрогнули в усмешке.

– Спасать? – переспросил он, чуть наклоняя голову. – Уж не думаете ли вы, что я действовал исключительно из благородных побуждений?

Вивиан сжала губы.

Конечно, она не верила в случайности. Этот человек сидел за тем самым столом в дальнем зале. Он видел ее там. И теперь она ощущала это знание в каждом его взгляде, в каждом слове, наполненном скрытым смыслом.

Карета покачивалась, словно пытаясь сбить ее с толку. Вивиан сжала блокнот так, что корешок затрещал, но лицо оставалось непроницаемым – этому научили годы в редакции, где мужчины видели в ней мишень для насмешек. Незнакомец наблюдал за ней, полуприкрыв веки, как кот, решивший поиграть с мышью до заката. Его пальцы медленно гладили бархат сиденья, оставляя едва заметные вмятины на ткани.

– Если вы желаете получить благодарность, боюсь, мне нечем вас одарить, – ее голос прозвучал ровно, но под перчаткой ногти впились в ладонь.

– О, я не настолько мелочен, – усмехнулся он, откинувшись на спинку сиденья. – Мне куда интереснее выяснить, чем занималась… – он сделал вид, что подбирает слова, но в его голосе чувствовалась игра, – одна любопытная журналистка в столь сомнительном заведении.

Вивиан не выдала удивления, хотя внутри все сжалось.

Он знал: ее профессию, причину визита в бордель – слишком много для человека, которого она встретила лишь полчаса назад.

Она выдержала его взгляд, хотя в груди сердце колотилось так, будто пыталось вырваться из корсета.

– Не думаю, что это вас касается, сэр.

Он рассмеялся – негромко, но с той ленивой уверенностью, от которой ее пальцы непроизвольно сжались в кулак.

– Боюсь, это касается меня куда больше, чем вам хотелось бы, – заметил он и провел рукой по лацкану сюртука, убирая несуществующую пылинку с той грацией, которая бывает лишь у людей, привыкших держать власть в своих руках.

Затем он чуть подался вперед, отбрасывая тень на ее колени.

– А теперь, может, начнем с основ? Как вас зовут?

Вивиан промолчала, глядя в окно. Снаружи сквозь стекло пробивался свет фонарей, отражаясь на гладкой поверхности, словно размазанные капли янтарного коньяка.

Сердце все еще билось слишком быстро, но она не собиралась облегчать ему задачу.

– Ну конечно, – протянул он, с явной усмешкой. – Вы ведь предпочли бы, чтобы я разузнал это сам. – Он чуть наклонил голову. – Что ж, мне по душе вызовы.

Он наклонился вперед, благодаря чем Вивиан смогла разглядеть его получше: высокие скулы, резкие, но благородные черты лица, выдававшие породу, но не смиренность, безупречно выбритый подбородок. И глаза, цвета дорогого бурбона, которые смотрели на нее с ленивым презрением – как если бы он изучал интересную, но предсказуемую книгу, сюжет которой знал наперед.

– Вы ведь журналистка, верно? – негромко произнес он, словно не сомневался в этом ни на секунду. – И, судя по всему, влезли туда, куда вам не следовало.

Вивиан едва заметно напряглась, но взгляд ее остался холодным.

– А это не вам решать, – отчеканила она.

Он склонил голову, будто изучая ее заново, затем чуть усмехнулся, но не откинулся назад – напротив, наклонился ближе, и свет газового фонаря мягко заскользил по безупречным лацканам его сюртука.

– А вот здесь вы ошибаетесь.

Голос его был спокоен, почти ленив, но под этой ленцой чувствовалась скрытая власть.

– Видите ли, мисс… – он нарочито замялся, позволяя ей самой заполнить пробел.

Вивиан сжала губы, и он усмехнулся.

– Ну хорошо. Пусть пока просто «мисс». – Его глаза заискрились весельем, но голос остался ровным. – Так вот, если бы вас поймали, последствия могли быть… печальными.

– Благодарю за беспокойство, но я умею о себе позаботиться, – процедила Вивиан.

– О, я заметил. – Он небрежно откинулся на спинку сиденья, вытянув ноги вперед. – Вы почти незаметно подкрались к двери и почти успели скрыться.

Он выделил это «почти» с едва уловимой насмешкой, и Вивиан почувствовала, как у нее начинают гореть щеки.

Она встретилась с ним взглядом, стараясь не выдать досаду, но по тому, как уголок его губ чуть дрогнул, было ясно – он читал ее, как раскрытую книгу.

– Так что же теперь? – бросила она, скрестив руки на груди.

Мужчина слегка склонил голову, продолжая смотреть на нее с той же ленивой уверенностью, но теперь в этом взгляде читался интерес – как будто он пытался разгадать ее и сложить части головоломки воедино.

– Теперь, мисс, – он откинулся назад, сцепив пальцы, и его тон стал почти небрежным. – Вы расскажете мне, что именно ищете, и, возможно, я придумаю, как помочь вам.

– Почему я должна вам верить? – Вивиан прищурилась.

– А вы и не должны.

Он произнес это так непринужденно, будто речь шла о погоде или выборе вина за ужином.

– Но согласитесь, иногда союзник лучше, чем враг.

В этот момент колеса кареты глухо заскрипели, и экипаж начал замедляться. Мужчина чуть подался вперед, не сводя с нее глаз.

– Я не предлагаю вам сделки, мисс… – он снова выдержал паузу, явно оставляя ей возможность назвать свое имя, но Вивиан не дрогнула.

Она не отводила взгляда, молчаливая и упрямая, явно давая понять, что не собирается играть по его правилам.

Он улыбнулся, как человек, который точно знал, что эта партия еще не закончена.

– …но я предлагаю вам возможность.

Дверца кареты распахнулась.

В лицо ударил поток холодного воздуха, принося с собой далекие звуки ночного города – стук копыт по булыжнику, приглушенный смех из проулков, едва уловимый аромат свежего хлеба откуда-то издалека.

– Вы свободны, – кивнул он в сторону улицы. – На этот раз.

Вивиан поколебалась, но затем решительно выбралась наружу.

Когда карета тронулась, ее пальцы сжались в кулак.

«Черт! Я ведь даже не узнала его имени…»

ГЛАВА 4

Вивиан неслышно повернула ключ в замке, стараясь не разбудить тишину Маунт-Вернон-стрит, нарушаемую лишь размеренным тиканьем часов в соседнем доме. Дубовая дверь с трудом поддалась, издав глухой протестующий скрип, и Вивиан, дрожа от холода, ступила в прихожую, куда вместе с ней ворвался пропитавшийся запахом угля и сырой земли холодный бостонский воздух. Фонари, бросавшие дрожащий свет на мостовую, казались сегодня особенно назойливыми, выставляя напоказ растрепанные волосы и подол платья, испачканный грязью. Платье пахло табаком дешевых сигарет и приторными, почти удушающими духами – тяжелый, типичный для борделя, аромат, который она только что покинула. Пряди каштановых волос, обычно аккуратно собранные в незатейливый пучок, выбились, словно непокорные бунтарки, обрамляя усталое лицо, тронутое легким румянцем азарта.

Дом тетушки Агаты встретил Вивиан мрачным безмолвием. Он дремал в ночном сумраке, пропитанном запахом лаванды и воска, словно старый аристократ, закутавшийся в покрытое пылью величие.