Отпуск

Форбз Брэмбл

Отпуск

Супруги Кларк ссорились с утра, и маленькая Шейла, сидевшая на заднем сиденье машины, получила по коленкам только за то, что не вовремя подала голос. Теперь она жаловалась на усталость и на тошноту.

– Хорошо, мы остановимся прямо здесь, – решительно проговорил Дэвид. Клэр была просто невыносима со всеми ее рассуждениями об отелях и ужинах. Он затормозил на обочине узкой дороги, усталый и раздраженный. Прямо перед ними раскинулся узкий морской залив, сверкавший на солнце, словно зеркало. Ветер шевелил высокую траву, и было слышно, как она легонько царапает кузов автомобиля. Прямо за обочиной расстилался целый лес папоротника, ближе к воде сменявшийся зарослями вереска и болотного мирта, а на самом берегу залива росли островки армерии с белесо-розовыми, словно выгоревшими на солнце, цветками. Левее он заметил нечто напоминавшее проселочную дорогу, проложенную сквозь папоротники и ведущую к ровному участку почвы с невысокой травой, рядом с которым находилась небольшая рощица; не менее половины деревьев выглядели засохшими и покрытыми мхом, но остальные весело зеленели и могли дать достаточно тени.

– Вон там, – указал он рукой.

Клэр с угрюмой отстраненностью посмотрела в указанном направлении, и он понял, что она едва ли воспринимает что-либо, кроме собственных проблем.

– Не вижу ничего особенного, – буркнула она.

– Зато я вижу! – завопила Шейла. Ей было семь лет, и когда ей не мешали, она всегда предпочитала вопить. – Там здорово! И фургон можно подвезти почти к самой воде. Поехали туда, мамочка! Я буду играть в индейцев и спать под тентом. Ну пожалуйста!

– Мы здесь всего в миле от деревни, – добавил Дэвид, – и всегда сможем съездить туда за продуктами. Это место называется… – он развернул карту и нашел нужный квадрат, – Сгейр-а-т'Уруизг. Да, именно так. Вот и скала, обозначенная здесь.

Шейла выскочила из машины и сломя голову помчалась по дороге, так что подошвы ее новых коричневых сандалий гулко застучали по сухой, твердой земле. Вслед за ней неспеша поехал и Дэвид.

– Сначала придется убрать кучи овечьего навоза, – сказала Клэр, с нескрываемым отвращением осматривая предполагаемое место стоянки. – И, судя по помету, тут еще обитают кролики, которые, я уверена, доставят нам немало неприятных сюрпризов.

– Но все это хорошо высохло…

– Прекрасно. И что с этим прикажете делать? Собрать в лепешки и использовать в качестве топлива для костра, как поступают в Афганистане?

Дэвид изо всех сил старался не обращать внимания на ее настроение. Он знал, что причиной тому были их натянутые отношения, но ему было немного обидно за Шейлу, – ведь это их последний отпуск вместе. Он отцепил и укрепил фургон, натянул тент и принялся распаковывать вещи. Шейла тем временем успела набрать приличную кучу хвороста и теперь бродила по берегу залива, швыряя камешки в воду. Набежавшая туча закрыла солнце и словно набросила серую мантию на окрестности. Контраст оказался разительным и пугающим. Водная гладь залива, минуту назад ярко сверкающая и манящая, приобрела зловеще-свинцовый оттенок, а светло-фиолетовые побеги вереска превратились в черные корявые сучки, напоминающие пальцы старой ведьмы. Но еще через минуту солнце выглянуло вновь и все стало по-прежнему, как будто некий театральный осветитель-экспериментатор попробовал на публике один из своих эффектов. Клэр неуютно поежилась.

– Мамочка, папа! – подбежала к родителям Шейла, и ее каблуки стучали по сухой земле, словно лошадиные подковы. – Там, в роще, какие-то старые развалины!

– Что за развалины? – недоверчиво спросил Дэвид.

– Дом или сарай; а внутри сохранился очаг, и часть трубы уцелела – если заглянуть в нее можно увидеть сажу. Это мог быть замок.

– Пусть это будет заброшенная ферма, – попыталась остудить ее энтузиазм Клэр.

– Но ведь когда-то это мог быть замок. Раньше он наверняка был больше. Ты же знаешь, что так бывает, – твердо стояла на своем Шейла.

«О, Боже, – подумал Дэвид, – ну согласись хотя бы раз, Клэр».

– Как бы то ни было, сейчас от него остались всего лишь груда камней и пара стен, – отрезала Клэр.

Разочарованная Шейла уныло повесила голову, и Дэвид почувствовал приступ ярости, – зачем было срываться на ребенке?

– Скажите мне лучше, как нам теперь добраться до деревни, – продолжала Клэр. – Не лучше ли было сперва заехать туда? Нельзя же оставлять здесь тент и вещи. Кто-нибудь может утащить их в наше отсутствие.

– В горах Шотландии такого не бывает, – с досадой ответил Дэвид – разумеется, она была права.

– Только потому, что здесь слишком мало людей!

– Если хочешь, съезди сама в деревню. Это займет десять минут.

– Ну уж нет. Неужели ты думаешь, что я осмелюсь в одиночку отправиться в глухую шотландскую деревушку? Едва ли ее обитатели любят англичан.

– Чушь.

– Вовсе нет. Вспомни-ка того старика, у которого я вчера спрашивала дорогу. Он все время кричал в какой-то странной манере «Что? Что?», а затем просто пожал плечами и ушел.

– Он был наверняка глуховат и не понимал тебя.

– А что если вся эта деревня населена старыми глухими шотландцами, которые не понимают по-английски?

– Оставь ради Бога, Клэр, я сам поеду…

– И оставишь меня одну в этом жутком месте? Оно напоминает склеп, когда нет солнца – ты же сам видел.

Дэвид окинул взглядом черные каменистые склоны. После захода солнца в этих местах наверняка быстро темнеет. Он и не подозревал, что Клэр страдает клаустрофобией. Но в горных долинах Шотландии и впрямь есть что-то зловещее.

– Неужели ты не понимаешь, что по статистике здесь в тысячу раз безопаснее, чем у нас дома, на кухне. Тут практически отсутствует преступность.

– Только потому, что тут практически никого нет! Но с моим везением первым же прохожим окажется сбежавший психотик из Глазго, – она яростно загремела посудой. – Ну хорошо, отправляйся, – сказала она. – Я запрусь вместе с Шейлой в фургоне.

– Она хотела купить сладости и открытки…

– Обойдется. Привези ей что-нибудь, и пусть наберется терпения до завтра.

Дэвид с тяжелым чувством уселся за руль. В зеркале заднего обзора он увидел Шейлу, во весь дух мчавшуюся к фургону. Ее рот был открыт и она что-то кричала. Клэр перехватила ее по пути; Шейла повисла у нее на руках, и лицо девочки исказилось гримасой плача. Дэвид включил сцепление и резко нажал на газ.

Дорога шла вдоль залива, огибая невысокий узкий холм, вытянувшийся далеко в море, словно язык гигантской рептилии. Солнце, склонявшееся к линии гор на горизонте, заливало окрестности потоками света. За поворотом ему пришлось затормозить, – дорогу пересекало стадо овец, сопровождаемое пастухом и парой собак. Дэвид выключил мотор и опустил стекло. Тишина словно навалилась на него, нарушаемая лишь негромким шелестом ветра, пением жаворонков в вышине, гудением пчел в вереске, да негромким цоканием о камни копыт овец, шкуры которых в лучах вечернего солнца отливали золотом.