Обещание острова

Ян высоко ценил еженедельные визиты своего предшественника. Когда Люсьен воскресным утром стучался в его дом, угнездившийся на узкой улочке поселка Керлар, в руках он держал гостинцы – морских пауков или испеченный женой бретонский пирог – его способ извиниться за то, что побеспокоил коллегу. Мужчины отправлялись на прогулку по прибрежным тропам – один с палками для скандинавской ходьбы, другой сильно хромая – и обсуждали мировые проблемы, говорили о медицине, о рыбалке, о времени, которое начинает тянуться бесконечно, когда перестаешь работать, о грызущем чувстве бесполезности, о преступной лени.

В этот день они дошли только до конца поселка. Яну продолжить прогулку вскоре помешали многочисленные колдобины и лужи грязи на дороге. Он остановился, сел на низкую стенку напротив песчаной пустоши на фоне бледно-зеленой завесы, которая всегда поднимала Яну настроение. Люсьен устроился рядом.

– Ты знаешь, что я по-прежнему делаю взносы в Совет коллегии врачей и сохранил свою страховку? – неожиданно и без всякой связи с темой разговора заявил пенсионер.

– Правда? А зачем это тебе?

– Чтобы иметь право выписывать рецепты и в любое время назначать себе виагру и анаболики.

– То-то, я смотрю, ты в отличной форме.

– Хватит шутить… Я спокойно могу поработать несколько недель, пока тебя оперируют.

– Под анаболиками? Это даже не обсуждается! Тебя обвинят в употреблении допинга, а меня в эксплуатации восьмидесятилетнего старика. Представляешь, как это будет выглядеть?

– Ха-ха-ха! Уверяю тебя, для меня это будет прекрасный отдых.

Ян вздохнул и покачал головой:

– Мы с тобой, Люсьен, оба какие-то неправильные. Некоторые умоляют нас выписать больничный лист, а мы никак не можем уняться и перестать работать. Как, по-твоему, это нормально?

– Страстная любовь к профессии, что ты хочешь! Можно я дам тебе совет?

– Попробуй… В последнее время это делают все: мой сын, моя остеопатка и даже хозяйка булочной.

– Помести объявление о поиске врача на временную замену. На две недели, не больше, а то как бы он не испугался. Главное, чтобы рыба взяла наживку. Прикорми его… Ты ему продашь мечту, экзотику. Жизнь с ногами, опущенными в море. И очень важно, что ты ему предоставишь всё: жилье, машину, женщину.

– Женщину?

– Это я для примера… Поверь, если ты сможешь удержать его на своей леске хотя бы месяц, дело будет сделано.

– А если он захочет вырваться на свободу через две недели? Что я тогда буду делать? Все отменю?

– Не питай иллюзий, старик… Так всегда получается. Они обычно сдаются.

– Почему вы все называете меня «стариком»? Надоело!

– Прооперируйся, и к тебе начнут обращаться по-другому.

– Молодой человек?

– Скорее, старый ловелас, – подколол Люсьен, перед тем как предоставить Яна его размышлениям.

Мудрость старших, признал Ян. Язвительная прозорливость, которая ставит тебя на место. Он надеялся, что его пациенты так же думают о нем. Разве он не старше многих островитян? Он удобно устроил бедро на стенке, наслаждался отсутствием боли и не спешил двигаться дальше. В такие дни «болота»[5], как сегодня, природа вокруг была безмятежной, умиротворяющей. Звуки как будто усиливались. Например, крики чаек и фазанов, смех на другой стороне улицы, урчание газонокосилки вдалеке. В воображении Яна все тоже вычерчивалось более четко. Как если бы «болото» установилось в его голове, а все препятствия улетучились. Так продолжалось до тех пор, пока в его поле зрения не ворвался Джо на своем трицикле с собакой в корзинке на багажнике.

– Док, а я тебя ищу.

– В чем дело?

– Мадам Сарфати попросила меня привезти упаковку бинтов, я оказался рядом и подумал, что ты можешь пригласить меня на обед.

– Я не против… Но ты сказал мадам Сарфати, что кабинет врача – это не аптека? Тем более в воскресенье!

– Да, но она как раз достала хворост из фритюрницы. Ботеро, как она это называет.

– Не вижу связи.

– Я не смог отказаться… Попробуй, я тебе немножко принес, ради такого не грех и заехать к мадам Сарфати, – добавил он, протягивая доктору небольшой промасленный пакет.

Ян размышлял: какое из двух последствий временной приостановки работы больше напрягает его – необходимость оставить пациентов или расставание с Джо? Ведь это он его нанял и чувствовал себя ответственным за парня. Кто сможет понять его так же хорошо, как он? Кто сможет работать вместе с ним? Как себя поведет Джо в его отсутствие? Прибегнет ли к помощи спиртного, чтобы укротить свои страхи? Кто его поддержит? Он мог очень быстро скатиться вниз. О своих опасениях Ян не говорил никому, даже Маттье, потому что в глубине души стыдился того, что не до конца доверяет другу. Уподобляет его малолетнему несмышленышу. Он представил себе первую реакцию сменщика на Джо. Должен ли он упомянуть его в своем объявлении? И как это сделать? Описать Джо невозможно. Как рассказать об уникальном таланте Джо придумывать себе каждую неделю новую работу: доставщика лекарств и перевязочных материалов, психолога-самоучки, специалиста по выслушиванию-поддержке-утешению страдальцев, канистерапевта и шута в доме престарелых, добровольца на всех благотворительных распродажах острова, главного оформителя рождественских яслей в церкви? Единственное, чего Ян не смог от него добиться, это помощи при лечении пациентов. Вид крови, или корочки на подживающей ране, или шрама, или даже обнаженной части тела выбивал Джо из колеи. Как все это упомянуть в объявлении и при этом никому не навредить? Лучше положиться на эффект неожиданности. По примеру этих ботеро. Откусывая кусочек пропитанного маслом печенья, Ян не ожидал, что оно окажется настолько восхитительным. Одна из таких сладостей, от которых приходишь в восторг, ешь и не можешь остановиться. Своего рода «эффект Джо».

– Кабинет дока Мадека, слушаю, – так он начинал своим странным тягучим голосом каждый телефонный разговор.

Сидя в не самой канонической рабочей позе, Джо все же умел быть весьма оперативным. Управлять компьютерной мышью кончиками больших пальцев ноги не составляло для него труда, он даже научился лихо снимать телефонную трубку, одновременно нажимая на клавишу громкой связи. Он давно идеально овладел искусством слушать, но теперь открыл в себе еще один талант: составлять объявление по поиску врача на временную работу для сайта Rempladoc.com.

– Джо, ты успел разместить объявление на сайте? – спросил Ян, запирая кабинет.

Сам доктор никогда не умел писать подобные вещи. Не умел ни продавать мечту, ни лукавить. Как, впрочем, и пользоваться компьютером, тем более выкладывать что бы то ни было в сеть. Поэтому, поручив эту работу Джо, он подумал, что выбрал самый легкий путь. Но, возможно, не самый эффективный.

– Так точно, док! – с довольным видом ответил помощник, отдавая честь.

– Прекрасно! Люсьен сказал, что лучше взяться за это заранее… Ты следовал всем моим указаниям?

Джо подпрыгнул в кресле, как на пружинах:

– Положись на меня! После того что я написал, тебя засыплют предложениями.

– Ты меня пугаешь, Джо.

– Ха-ха-ха! Не забывай, док, именно поэтому ты меня и нанял!

Глава 8

Вечером пятницы Алексис наконец-то решился перешагнуть порог бара в своем квартале. Он приехал в Брест месяц назад, но впервые вышел из дома не за покупками и не чтобы пополнить отдел мужской одежды в «Эммаусе». Он в первый раз не побоялся прикоснуться к внешнему миру и к воспоминаниям, рискуя встретить кого-то из давних знакомых. Кстати, принять такое решение ему помог, точнее, помогла, именно одна из старых приятельниц. Несколькими днями раньше, когда он шел снимать гипс, Алексис нос к носу столкнулся с Мари. А ведь он считал, что вероятность наткнуться на кого-то знакомого в частной поликлинике меньше, чем в государственной больнице. Табличка на входе с фамилиями врачей с порога доказала ему, что он был не прав. За восемь лет довольно многие из его коллег переключились на частную медицину. Даже Мари, которой прочили место в университетском госпитале, теперь работала гинекологом в этой поликлинике.

– Ну и видок у тебя, Алекс, – приветствовала его подруга и бывшая партнерша по дружескому сексу, которая всегда отличалась непосредственностью.

– Спасибо, не могу ответить тебе таким же комплиментом. Ты выглядишь… потрясающе.

Молодая женщина – ее живот выпирал из-под белого халата – коротко рассказала свою историю, а потом завела в кабинет коллеги-ортопеда, чтобы тот между двумя консультациями посмотрел его рентгеновские снимки.

– Ух ты… Судя по состоянию лодыжки, огребло не только твое лицо! – завопила она, глядя в негатоскоп.

– По-моему, с ней не так уж плохо, учитывая, сколько она вытерпела.

– Должен сказать, что в Бейруте проделали отличную работу, – оценил ортопед. – Считай, тебе повезло, что ты остался на ногах при том, как у тебя все раздроблено.

До этого момента Алексис не смотрел на ситуацию под таким углом, но услышанное порадовало его. Повезло. Да, он мог считать, что ему повезло.

– Сколько ты уже таскаешь этот грязный сапог? – удивилась Мари, постучав по гипсу костяшками пальцев. – Лет пять, да? Нужно немедленно разрезать его, пока там не завелись черви.

Ее замечание развеселило его. Как и ее манера подначивать. Грубоватая и саркастичная, она не изменилась с годами. Он подумал, что случайность иногда оказывается полезной. Из всех его прежних приятелей наверняка только Мари была способна подшучивать над его состоянием, помогая ему сбросить напряжение и подтолкнуть к встрече с давними друзьями. В любом случае общение с ней было для него как удар электрошокером.

– Давай, приходи в пятницу вечером в «Смерть мухам», там ты много кого узнаешь.

– Вы по-прежнему там собираетесь?

– Естественно! Ничего не изменилось, или почти ничего, сам увидишь… разве что мы постарели и стали еще бóльшими придурками, чем раньше.

Когда ему снимали гипс, Алексис думал, что теперь будет ходить нормально, без костыля. Даже бегать. Но увидев свою худую, как спичка, икру и твердую, негнущуюся, словно кол, щиколотку, он быстро остыл.

– Вообще не гнется, – скривился хирург, проверявший подвижность ноги. – Тебе понадобится много сеансов кинезитерапии, если ты хочешь восстановить хоть какую-то гибкость.

– Я по-любому никогда не был особенно гибким.

– Ну да, гибкость ума – это не про тебя, – не удержалась Мари.

При каждом шаге он ощущал, как сильно давит на сустав вес тела – как будто он поправился на сотню килограммов. Сколько винтов и болтов у него в ноге? Он казался себе насквозь проржавевшим роботом, которого Орельен слишком долго продержал в ванне. Какие мучения!

Он добрый час крутился вокруг «Смерти мухам», не решаясь войти. Уходил подальше, но все равно возвращался на улицу Буа-Дамур, к дому 9. Может, музыка притягивала его, как магнит? Или смех и оживленная болтовня курильщиков у входа? Или то, что место совсем не изменилось? Алексиса это очень ободряло. Его собственное видение мира перевернулось, а неподвластная времени атмосфера бистро позволила ему на мгновение поверить, что еще не все потеряно. Что он может вернуться к обычной повседневной жизни. И для этого достаточно открыть дверь.

– Алексис Делепин? Ну и дела! – услышал он возглас, проходя перед окнами.

Опознать владельца этого своеобразного низкого голоса с улицы было невозможно. Единственное, что точно определил Алексис: это не Мари.

Дверь, как обычно, звякнула. Никто уже не обращал внимания на звяканье колокольчика. И никакой импозантной хозяйки в фартуке за стойкой. Та, кого он узнал бы среди тысячи, с ее пухлыми розовыми щеками и копной кудрявых волос. Куда спряталась Ивонна? У него сжалось сердце, когда он разглядел заменившего ее бородача хипстерского вида. Слишком сдержанный, слишком вежливый, слишком красивый для этого заведения, подумал он. А потом заметил ряд выставленных на стойке бокалов, наполненных коричневатой жидкостью, которую ни с чем не спутаешь, – знаменитым коктейлем «Смерть мухам», которым он не раз напивался в хлам. Мужчина в шортах и шлепанцах, облокотившийся на стойку, поднял свой бокал, глядя на него, и жестом пригласил его присоединиться. Алексису лицо было знакомо. Но понадобилось несколько секунд, чтобы извлечь из памяти имя, которое хранилось там все восемь лет. Маттье Мадек был интерном в хирургии, когда Алексис руководил отделением скорой помощи. Большой любитель покуролесить за пределами больницы, серьезный студент и прекрасный врач. Двоюродный брат Анны, подруги Мари, завсегдатай «Смерти мухам», можно даже сказать, круглогодичный обитатель бара. Память возвращала Алексису сеть переплетенных между собой сведений.

– Привет, Маттье, – ответил он, устраиваясь на соседнем табурете и прислоняя костыль к стойке. – Ты по-прежнему на посту, как я погляжу.

– Как всегда вечером пятницы… Слушай, сто лет прошло! Не уверен, что узнал бы тебя, если бы Мари не предупредила.

– Знаю-знаю… Говорят, видок у меня еще тот.

– Видок мужика, вернувшегося из кругосветного путешествия в одиночку, – с улыбкой уточнил Маттье. – Мне это знакомо.

Алексису сравнение понравилось.

– Спорим, тебе надо малость взбодриться, – добавил Маттье. – Я угощаю!

Алексис смочил губы коктейлем, и на него тут же нахлынула волна воспоминаний. Громкий сердечный смех Ивонны, игра в белот в глубине бара, хихиканье его бывших подружек, маленькая собачка, постукивающая коготками по плиткам пола, тарелки с колбасной нарезкой и другими копченостями, которые здесь назывались «фисташки-арахис» и подавались к аперитиву, болтовня у стойки с Джо, одним из знаковых персонажей заведения.

– Я побывал во многих барах по всей планете и, можешь мне поверить, такого коктейля нет больше нигде, – объявил Алексис тоном опытного энолога.

– Верю на слово! Такая идея могла прийти в голову только Ивонне!

– А где она, кстати?

– Прямо сейчас? Наверняка сидит перед телевизором и смотрит «Вопросы для чемпиона».

– Ушла на пенсию?

– Не произноси это слово при ней, если хочешь остаться в живых! В конце дня она уже не стояла на ногах. Ее копыта превратились в Триумфальную арку! Поэтому теперь по вечерам ее заменяет Гийом.

– Мари несколько месяцев уговаривала ее нанять меня, – уточнил бармен, слышавший весь разговор.

– Приходи утром на завтрак, – предложил Маттье. – Ивонна будет рада повидать тебя. Разве что ты опять собрался в командировку.

Алексис вздрогнул:

– Нет, с гуманитарными миссиями покончено.

Его взгляд машинально скользнул к костылю. Так было проще не встречаться глазами с Маттье.

– Вернешься в скорую?

– Тоже нет.

– Прости, приятель. Меня это не касается, – извинился Маттье, постучав своим бокалом по бокалу Алексиса.

– Все нормально. Признаюсь, я пока не думал о будущем.

– Как и я, но… У меня есть девчонка, которая думает за меня, это очень удобно.

Алексис усмехнулся. В конце концов, все возможно. Если Маттье Мадек теперь не один, почему бы и ему с его ржавой ногой не попытаться поухаживать за кем-то?

– А знаешь, лучше тебе завтра здесь не появляться, – передумал Маттье. – Если ты, конечно, не хочешь, чтобы Ивонна замучила тебя вопросами.

Бармен Гийом кивнул, соглашаясь.

– Спасибо за совет.

Мужчины, довольные тем, что поняли друг друга, снова чокнулись бокалами.

– Эй! С каких это пор чокаются без меня? – оскорбленно воскликнула Мари, втискиваясь между ними.

Пожирая ее взглядом, Гийом протянул стакан простокваши, не дожидаясь заказа.

– «Смерть мухам» – не самый полезный напиток для малыша. – Она провела рукой по выпирающему животу, потом наклонилась над стойкой и нежно поцеловала бармена.

– Алексис Делепин, – заявила она и стукнула ногой по костылю, сбросив его на пол. – Как же приятно, что ты снова с нами! Даже если ты, насколько мне известно, вернулся в Брест по необходимости, а вовсе не для того, чтобы с нами повидаться! – Она многозначительно заглянула ему в глаза и вдруг резко посерьезнела. – Тебе следует знать, что здесь не ходят, опираясь на железную палку. Здесь друг друга поддерживают. Ходят под руку. А иногда даже подталкивают друг друга. Как следует врезают по заднице. Согласен, Маттье?

– Ха-ха-ха! Прости ее, друг… Беременность ударяет ей в голову.

И все расхохотались.

Глава 9

Маттье часто заявлялся на Груа без предупреждения. Как если бы получал злорадное удовольствие от того, что захватил отца врасплох и нарушил его мелкие привычки. В начале пасхальных каникул он предпочел приплыть по морю из Бреста вместе со своей маленькой семьей: женой Мари-Лу, сыном Мало и, естественно, собакой Экюм. Их парусник пришвартовался к понтону Пор-Тюди перед тем, как совсем стемнело. Лучи света падали на набережную и рисовали на воде золотистые круги. Зеленый луч сигнального прожектора светил в темное небо. И Маттье всякий раз повторял себе, что на свете нет ничего более красивого. Мари-Лу, тоже тронутая зрелищем, крепко прижимала к себе маленького Мало, который, завидев желтую «мехари», выезжающую на набережную, принялся возбужденно вертеться. Яну понадобилось всего несколько минут, чтобы все понять, попрощаться с последним пациентом, предупредить Джо и закрыть кабинет. Мало не дал деду выйти из машины и сразу забрался к нему на колени, попросив разрешения повести автомобиль. Разве он не точь-в-точь как машина на карусели рядом с его домом?

– Дедуля Ян, я уже большой, – настаивал он, загнув большой палец и растопырив остальные, чтобы показать, что научился считать, а через два дня будет его день рождения.

Парень как-то слишком быстро растет, подумал Ян, и к нему вернулось почти привычное подозрение, что он пропускает важные этапы пока еще короткой жизни внука. Как он мог ему отказать?

– Ладно, но только немножко, а потом переберешься на заднее сиденье.

– Если ты будешь исполнять все его капризы, – нежно улыбнувшись, предупредила Мари-Лу, – это никогда не кончится.

Итак, Мало было разрешено вцепиться пухлыми ручками в руль и держать его до самой церковной площади, а потом еще нажать на гудок, чтобы рассмешить дедушку. Заодно расхохотался и Джо, замыкающий кавалькаду на велосипеде. Вот уж кому внезапный приезд лучших друзей доставил самое большое удовольствие. Ожидание праздничных дней в ближайшее время. Выходы в море с Маттье, рыбалка с Мало, долгие беседы у огня с Мари-Лу. Как будто сквозь туман пробилось солнце. Теплые лучи посреди одиночества и пережевывания мрачных мыслей. Впрочем, как он знал, всегда оставалась опасность, что после их отъезда наступит расплата за пережитую радость.

В первых днях рождения всегда есть что-то уникальное. Что-то волшебное, чего потом уже никогда не будет. Ребенку кажется, что он царь земли, а его гордость часто смешана с некоторой неловкостью из-за того, что он в центре внимания. В особенности когда все начинают громко распевать «С днем рожденья тебя», дуть в бумажные гуделки и свистки и разбрасывать конфетти. 17 апреля в доме Мадеков праздновал не один ребенок. Мало повезло родиться в один день со своей ровесницей Розой, которая появилась на свет на Груа с интервалом в несколько минут. С глубоким волнением, окрашенным ностальгией, Ян наблюдал за тем, как они задувают свои четыре свечки, роняя на торт слюну, и ему вспомнилось утро четыре года назад. Да и как он мог его забыть?

Случай редкий, но в тот день Джо ворвался к нему посреди консультации с горящими глазами. Когда голос Маттье донесся из установленного над дверью динамика, Ян предпочел сесть и выслушать новость сидя.

– У Мари-Лу только что отошли воды… Мы в больнице.

– Значит, уже скоро. – У Яна сел голос.

– Не знаю… Акушерка ее осматривает. А я в панике.

– Мы сейчас приедем, – мгновенно объявил Джо. – Я отменяю консультации Яна, и мы садимся на ближайший паром.

– Давайте побыстрее, я не уверен, что справлюсь.

– Так тебе вроде ничего особо делать не надо, только ждать, разве нет?

– Вот-вот, Джо… Именно этого я и не умею: ждать. Клянусь тебе, еще немного, и я выгоню акушерку и сам буду принимать роды.

Ян с улыбкой покачал головой. Он хорошо знал, на что способен сын, и это его немного беспокоило. Но как только он повесил трубку, телефон снова зазвонил. Как будто неожиданности не приходят поодиночке.

– Кабинет дока Мадека, я…

Собеседница не дала ему закончить фразу.

– Джо, – простонала она. – Передай трубку Яну, скорее!

Ей не пришлось представляться – оба узнали голос.

– Оливия, я здесь, – ответил Ян, все еще не вполне владея собой после волнующего известия, объявленного сыном.

– У меня с ночи схватки… И промежутки сокращаются. Мне кажется, я рожаю.

К счастью, Ян сидел в кресле, а Джо на столе. Мужчины молча переглянулись, проверяя, правильно ли они все поняли. Два обеспокоенных взгляда, выдающих необходимость одновременно усвоить несколько неожиданных новостей: Оливия беременна, она это скрыла, она точно не успеет доехать до больницы, значит, им придется принимать роды с помощью подручных средств. Джо задрожал, как осиновый лист.

– Сейчас приедем, Оливия… Не паникуй, – успокоил ее Ян. – Ложись на кровать. Старайся дышать спокойно и не тужься, пока мы не появимся.

– Ой… Как это, мы? Я тоже? – квакнул Джо и нехотя последовал за Яном.

Ян с блаженным видом разглядывал двоих ребятишек. Маленького коренастого, как его отец, блондина с лукавым взглядом и тонкую, как тростинка, брюнетку с хитрым, как у матери, личиком. По случаю праздника Джо нацепил красный клоунский нос и пытался неловко жонглировать мандаринами, которые столько раз падали, что в конце концов полопались. В роли сборщика разлетающихся мандаринов выступал пес Прозак.

– У тебя руки крюки, – крикнула Роза и захихикала от удовольствия.

– А у дедули Яна ноги – крюки. Когда он ходит! – добавил Мало, стерев улыбку с дедушкиного лица.

Днем, немного раньше, веселая компания собралась пройтись до бухты Сен-Николя. Ян придумал предлог, чтобы остаться: он будет готовить праздничный стол, но Маттье все понял и заставил его присоединиться к прогулке. Если он хочет заставить отца действовать, нужно его подтолкнуть. Даже унизить. Даже усадить на багажник трицикла Джо, рядом с Прозаком. Операция удалась. Ян натянуто засмеялся, а потом признал, что нужно срочно искать кого-то на временную замену. Он даже притворился удрученным. Ведь они с Джо сделали все необходимое. Он не понимает, почему желающие не толпятся у входа. Честно не понимает.

– Покажи-ка это объявление! – распорядился Маттье, после того как раздали все подарки.

Он взял планшет, лежавший на столе. Все склонились над экраном, и Джо счел необходимым уточнить:

– Это первый вариант. Я могу его еще улучшить.

– Прочти, пожалуйста, – попросила Мари-Лу.

– Ладно… Слушайте, – прочистил он горло.

«Док Мадек ищет на временную работу врача общей практики. Для начала на две недели».

– На две недели? – поперхнулся Маттье, на которого неодобрительно покосилась Мари-Лу.

– Не перебивай.

Джо опять прокашлялся.

«Для начала на две недели. Можно и больше, если сработаемся. Пациенты от 0 до 99 лет, довольно симпатичные. Разнообразные диагнозы. 30 приемов в день. Посещения на дому. Жилье предоставляется. Также для работы предоставляется автомобиль, и не какой попало: полностью обновленный «мехари» с откидным верхом, опускающимся в случае дождя».

Маттье закатил глаза.

«Имеется секретарь: усердный, эффективный, универсальный, хороший спутник для рыбалки, любитель шахмат. И к тому же красивый».

Всеобщий, или почти, взрыв смеха наполнил автора гордостью. Его улыбку сменило серьезное выражение лица, и он продолжил:

«Выплачивается 80 процентов гонорара заменяемого врача. Никакой дистанционной записи на прием и никаких цифровых медицинских карт. Короче, никакого программного обеспечения. Зато настольные игры в приемной. И последнее: тем, у кого аллергия на собак, не обращаться».

Ян слегка обеспокоенно покосился на сына. Похоже, плоды творчества Джо не обрадовали Маттье. Совсем не обрадовали.

– Чушь какая-то! – взорвался Маттье, стукнув кулаком по столу.

– Наверное, не надо было упоминать собаку, – заволновался Джо, почесывая затылок, что превратило общий хохот в гомерический.

– Теперь я лучше понимаю, почему никто не откликнулся, – пробормотал Ян с притворно наивным видом.

– Ага, поскольку Джо явно спутал сайт знакомств с сайтом поиска врача на временную замену, – хихикнула Мари-Лу.

А Оливия добавила:

– С другой стороны, заместитель будет иметь дело именно с ним. По-моему, это объявление хорошо отражает особенности Джо.

– Вот-вот, это может оттолкнуть желающих, – согласилась Мари-Лу, не подумав.

Джо надулся.

– Нет, я не то хотела сказать… Прости, Джо.

Вопрос был закрыт. Никто больше не затрагивал эту тему до отъезда гостей, а Мари-Лу быстро разубедила Маттье в необходимости дать другое объявление. Лучше было в это не вмешиваться. За несколько лет молодая женщина хорошо усвоила, какие отношения сложились в семье Мадеков между отцом и сыном. Тесные и одновременно отстраненные. Немного застенчивые и искренние. В любом случае это парочка чертовых упрямцев. Оба невероятные гордецы. Плюс зашоренные и неуправляемые. А она дала жизнь их же миниатюрной версии, только подумать! Так что ее ждет еще немало сюрпризов.