Музыка в прозе. Ночной Ижевск

Ван Карев

Музыка в прозе. Ночной Ижевск

Обложка и иллюстрации – автора

ПРЕДИСЛОВИЕ

Автор предлагает окунуться в атмосферу ночного Ижевска – постоять у окна, побыть чайной ложечкой на пред-ужинном столе, повисеть маленькой мокрой тряпочкой на балконе, полетать рябиновым листиком над городом, ощутить себя крошечным атомом в самом центре Вселенной, поговорить со звёздами, затеряться среди новостроек и найти весной свой собственный ключ к счастью.

МУЗЫКА В ПРОЗЕ. НОЧНОЙ ИЖЕВСК

Смеркалось. Небо на горизонте окрасилось в самые немыслимые цвета и оттенки; огненный шар, несколько минут назад потонувший за однообразными стенами жилых домов, ещё мгновение освещал верхушки деревьев, но вскоре последние его лучи погасли, и стало совсем темно.

Ночной прохладный воздух окутывал всё вокруг. Стоя возле раскрытого окна, вижу, как на земле и на небе зажигаются мириады огней; вижу свет, который, падая из-за полураскрытой двери подъезда на тёмный асфальт, рассеивает наступающую с каждой минутой темноту.

Передо мной раскинулся целый мир: где-то далеко-далеко лает в ночи собака, деревья-великаны неподвижно стоят в темноте; на остановку с шумом подкатил весёлый ночной трамвай, внезапно озарив всё вокруг, а где-то вдруг заиграла гармоника, неожиданно смолкла и, минуту спустя, заиграла вновь.

Становилось свежо; в доме напротив одно за другим гасли окна, одинокий фонарь посреди двора тусклым светом озарял небольшую часть улицы, со всех сторон утопающую во мраке; а там, где протянулась линия горизонта, рассыпалось бесчисленное множество мерцающих точек. Согласитесь, это и в самом деле прекрасное зрелище!

В эти минуты город становился для меня особенно дорог, и уже потом, лёжа в кровати, я слушал прекрасную музыку, которая лилась из самого его сердца. В музыке было всё: и автомобильные гудки, и лай собак, и долгий протяжный гудок отходящего поезда, и тихий говор запоздалых прохожих на улице, и невнятное бормотание за стенкой, и даже писк назойливого комаришки над ухом. Это была поистине прекрасная музыка!..

…В окно светила полная луна, озаряя стены, потолок и одинокий стул возле двери. Её мягкий и ровный свет падал на жёлтый паркет, а на востоке, во мраке, уже алела полоска рассвета…

ПЕРЕГРЕЛИСЬ

Тихими неспешными шагами лето незаметно подкралось к городу. Зелёные кудряшки вмиг заполонили унылые серые пространства и насытили воздух живительными испарениями.

Вместе с летом пришла в город его верная спутница – порой просто невыносимая…

– Жара, ну как тебе не совестно! – не раз говорили ей потрескавшиеся рубероидные крыши многоэтажек и перегретые, гнутые от возмущения трамвайные рельсы. – Посмотри, сколько неприятностей из-за тебя!

– А что я сделаю? Когда здесь были поля с лесными каёмочками, всё было иначе! А сейчас вопросы к тем, кто это понастроил!

– Ты говоришь о строителях? – прошептала пожухлая трава у бордюрного камня.

– И не только. Об инженерах, бизнесменах, писателях…

– А где они? Почему их не видно, а мы страдаем?! – воскликнули изжарившиеся на солнце голуби, прячась в тени новостроек.

– Ну, а где быть среди этой раскалённой асфальтово-кирпичной пус-тыни? Только в ванне! Наполненной до краёв живительной водопроводной влагой… Да вы не расстраивайтесь – в конце концов, все перегреются! И начнут сажать деревья! И петь! И орошать землю! И рассказывать друг другу всякие небылицы! Вот увидите!

ЧАЙНАЯ ЛОЖЕЧКА

– Не знаю, как вам, а мне уже надоело быть чайной ложечкой, – сказала как-то маленькая стальная ложка за беседой перед самым ужином, лёжа на кухонном столе. Лежала она в сообществе своих сестричек-подруг, которые, в свою очередь, никак на эту историческую фразу не реагировали. Они лежали молча. По-видимому, их в стальной размеренной жизни вполне всё устраивало.

– То ли дело – столовая или хотя бы десертная, – продолжала возмутительница настольного пред-ужинного спокойствия, нервно постукивая. – Каждый день по нескольку раз размешивать горячий чай или что-либо подобное – это просто как-то унизительно. Вам так не кажется?

Подружки косо посмотрели на неё отражённым светом лампы накаливания под потолком.

– Чего же ты хочешь? – спросила одна из них.

– Чего я хочу? – переспросила неспокойная наша чайная ложечка. – Я хочу перемен! Хочу на переплавку!

– Так, сразу? Сразу на переплавку? – спросил гранёный стакан в серебряном подстаканнике на краю стола.

– Да, конечно! О чём же тут думать?

– И как, интересно, ты её себе представляешь? – поинтересовался сияющий фарфоровый чайник.

– О, во-первых, это очень красиво! Сейчас многие так делают! Идут на переплавку!

– И что же там происходит? – откликнулась со стороны большая кастрюля, в которой отражалось всё вокруг, наматываясь на её цилиндрический бок.

– Это очень сложный процесс. Там тебя нагревают до температуры, когда твоя форма уже может меняться, и придают тебе совершенно новый образ! Например, образ стального шарика!

– Образ чего? – хором переспросили подружки и вилки с ножами, переворачиваясь со звоном на правую сторону.

– Шарика! – прокричала в ответ чайная ложечка. – Он такой круглый и блестящий! Хочу быть шариком! Он идеальной формы!

– Но ты же только что говорила, что хочешь быть ложкой, только столовой или десертной! – со звоном воскликнули подружки и вилки с ножами, возвращаясь в исходное положение.

– А я уже передумала! Теперь я хочу быть шариком! Я буду кататься по металлическому кругу с выпуклой сферической поверхностью, издавая при этом грохот и звон! Я буду мешать людям сосредоточиться!

– А тебе не кажется это более унизительным, нежели размешивать тот же чай? Ну или хотя бы какой-нибудь другой напиток? – спросило блюдечко с каёмочкой.

– Нет! Быть шариком – это красиво, ярко и феерично! Впрочем, чего это я вам рассказываю? Вы же всё равно ничего не понимаете!

На это подружки и вилки с ножами – как и все остальные – ничего не ответили, лишь многократно отразили свет лампочки под потолком.

И каждый остался при своём мнении.

В тот же ужин мечта чайной ложечки осуществилась – она была переплавлена. Теперь на её месте лежал на скатерти стальной шарик. Он всё катался, катался по столу, и толку от него было мало. В конце концов, он упал, закатился в какую-то щель и исчез.

Теперь он лежал в пыли, паутине и мраке, во тьме, прорезаемой лишь лучом тонкого пыльного света сквозь щель, через которую он и скатился.

– Кто ты? – спросил паук со сферическими глазами, светящимися в темноте.

– Я – чайная ложечка! – гордо ответил шарик.

– Но ты на неё совершенно не похожа, честно говоря, – прохрипела из темноты старая хлебная крошка.

– Да! Я прошла переплавку. Но в душе так и осталась ложечкой! Ты вообще знаешь, откуда я и кто я такая? Я оттуда, сверху, где всё так празднично и сияюще! Каждый вечер я помешивала горячий чай в стеклянной кружке, и от этого он становился вкусным исладким! А всё благодаря мне! И какое тогда право вы имеете со мной разговаривать?!

И с тех пор внимания на шарик уже никто не обращал.

– А я не согласен! – воскликнул шарик. – Вот, обо мне даже целую историю напечатали! А потом прочитали! А вы говорите – с тех пор! Хотите вместе со мной на переплавку?!..

ДВОРЕЦ ПИОНЕРОВ1

Раскинули в небесах свои крылья птицы-коршуны.

Нахмурили брови древние идолы.

Сорвался и полетел с холма, над широкой поймой реки-невидимки, склеенный из бумаги и реек самолёт с большими белыми крыльями.

Телескоп на вершине башни-обсерватории устремил свой зоркий глаз в небо, полное неизведанных тайн.

На втором этаже, в зале с огромной звездой на паркете, которая, по легенде, может исполнить любое желание, зажглись в тяжёлых люстрах бесчисленные яркие лампы.

Мозаичные панно и фрески, лаконично украшая стены внутри Дворца, создавали атмосферу таинственности и торжества, соединяя прошлое и настоящее.

Пространственными геометрическими фигурами легли на землю кирпичные блоки Дворца, который направил восторженный взор на плотину Завода и его промышленные корпуса.

В большом театральном зале торжественно отзвучали звуки вальса… И стеклянные двери распахнули свои объятья для покорения новых вершин новым поколениям будущих инженеров и музыкантов, спортсменов и программистов, актёров и преподавателей… и многих других, пока ещё никому не известных профессий Грядущего.

ЛУНА, ВЕТЕР И НОВОСТРОЙКИ

На город опустились вечерние сумерки. Вода Ижевского пруда, словно низвергаясь на небосвод, постепенно разбавляла его синеву, а солнце, которое только-только скрылось за горизонтом, окрашивало на западе всеми цветами радуги.

Широко расправив крылья, величаво парил над городом коршун. Порой он издавал жалобный крик, будто пел в небесах белый конь о заре над ромашковым полем.

– Почему ты кричишь? – спросил его мальчик в огромном, на вырост, кафтане. Из-под его старомодной шляпы-цилиндра выглядывали наружу огненные кудряшки.

– Потому что мне тесно! – отвечал коршун. – Необозримые лесостепи – вот моя родная стихия!

– А я-то думал, там, наверху, простор и свобода!

– Ах, если бы! Лавировать в совершенно непредсказуемых воздушных потоках среди высоченных башен-новостроек довольно сложно!

– Кто же тогда свободен, если не птицы?

– Не знаю! Спроси у Города! Толь-ко ему некогда – он всё строится и строится!

Город и в самом деле застраивался молниеносно. Так, напротив ощетинившихся арматурой каркасов уже сияли благородным металлом заходящего солнца верхние этажи новостроек. Среди них, порой, солнечный свет искал и не находил себе выхода!

Спустившись по узкой велодорожке вниз, Ижик2 – это был именно он – очутился на краю оврага, который рассекал город надвое. Здесь отступали прочь душные городские запахи, и ощущалось свежее, влажное дыхание лога.

Может, свобода спряталась там, внизу, в нетронутой тишине оврага?

В овраге было темно и таинственно. Ижик едва-едва различал на склоне заросли кустарника, похожие на щупальца осьминогов, силуэты высоких елей, напоминающие в темноте скелеты доисторических рыб, а в самой низине – целый город в миниатюре… со своими улицами, перекрёстками, фонарями и даже постом охраны.

– Что это? – удивлённо воскликнул Ижик, наблюдая в призрачном свете эту фантастическую картину.

– Что, что! – передразнила его лягушка, невидимая в темноте. – Это гаражный кооператив, зажатый между крутыми склонами.

– Как же он там поместился?

– Ничего удивительного! – проскрипел из темноты осторожный трудолюбивый бобр. – Городская территория ограничена… Вот люди и расширяют её, используя даже неудобные места для застройки… Возводя повсюду всё, что могут.

– Что правда, то правда, – подхватил селезень.

– А что за… кооперативом? – запнувшись на непривычном слове, поинтересовался Ижик.

– А за ним – наша маленькая, любимая речушка – Подборенка…

– О, как это здорово! – мечтательно воскликнул Ижик.

– Что именно? – прокрякал селезень.

– Как что? Речка – самая настоящая! Она несёт свои воды, куда захочет, и диктует всем свои правила! А вокруг неё – травы, кусты, плодородные земли на склонах…

– Ах, если бы! Бедная наша речушка! – хором воскликнули её обитатели. – Её русло то тут, то там сжимают узкие бетонные трубы, желоба и коллекторы… И только на этом, пока нетронутом клочке земли, Подборенка отдаёт городу всю свою свежесть и прохладу!

– Значит, в городе все должны следовать его правилам? Выживать, приспосабливаться? И нет никого, кто бы чувствовал себя в нём абсолютно свободно и независимо?

Ижик стоял на краю оврага, оглядываясь вокруг.

На высоком противоположном берегу выстроились, как на водопой, девятиэтажки, вперемежку со светящимися по контуру космическими кораблями – новостройками. Яркие огни – фонари у дорог, во дворах и на крышах высоток, казались разноцветными одуванчиками, которые упали с неба и проросли. Движение транспорта, человеческие голоса, шёпот листвы и речных обитателей сливались в единый, пёстрый, слегка приглушённый шум.

И над всем этим сияющим миром медленно взошла большая и тяжёлая, как позолоченный шар на башне Главного корпуса оружейного завода, Луна.

– Это Луна? – с восторгом воскликнул Ижик.

– Ну, а что ещё? – прокрякала из темноты утка. – Ты, Ижик, как будто ни разу её не видел!

– Такой – никогда, – согласился маленький талисман Ижевска, глядя на привычный земному глазу спутник. – Она словно…

– …привязана к городу, – подхватил из темноты мягкий, неизвестно кому принадлежащий Голос.

– Нет, Луна вырвалась из душных квартир, поднялась над землёй, потому что решила обрести свободу! – подытожил мальчик в кафтане, захлопав в ладоши.

– Не пора ли тебе домой? – как будто немного обиженно спросил Голос.

– Да-да, сейчас… ещё чуть-чуть!

Ижик с восторгом любовался картиной летней безбрежной ночи.

– А кто ты, невидимка? – талисман замер, дожидаясь ответа.

Но вокруг была тишина. Тот, кому принадлежал Голос, спрятался под облаками, зашелестел в глубине оврага, прошёлся тонкой рябью по поверхности воды и мягко коснулся его ярко-рыжих, как солнце, волос.

Шагая по тротуару, Ижик видел справа озарённые ярким светом светодиодных ламп ночные дворы, а слева – несколько железобетонных клеток будущих монолитов.

– Не волнуйтесь, – успокоил их талисман Ижевска, – вас тоже заселят. Знаете, у одного из моих мальчишек-детсадовцев есть дедушка, который разводит в деревне пчёл… От него всегда вкусно пахнет сладким душистым мёдом! Дедушка говорил, что на пасеке есть вощины – это соты, только без мёда… Люди придумали их, чтобы пчёлы не тратили время на постройку жилищ. Пчёлам тесно, но ничего, они привыкли, им нравится. И люди тоже привыкнут к вам, монолитам.

Железобетонные клетки безмолвно стояли во тьме. Некоторые из них – на самом краю оврага, а другие – чуть дальше, повторяя его изгиб.

И вдруг в пустых квадратах-ячейках, у самой земли, мелькнул огонёк. Это была всё та же Луна, которая поднималась над горизонтом, но запуталась в вертикальном лабиринте-ловушке монолита.

– Попалась! – воскликнул Ижик, хлопая в ладоши. – А я-то думал, что именно ты в городе самая свободная и независимая!

Но Луну плотно «зажали» бетонные строения. Прямо как Кьёрагболтен – знаменитый на весь мир камень в горах Норвегии. Огромный валун застрял в горной расщелине и висит высоко-высоко над уровнем моря уже 50 тысяч лет. Ижик видел его на экране смартфона у одного из пап, когда тот рассказывал своей маленькой дочке о путешествиях.

А здесь! Вы только посмотрите! Ничуть не хуже! Ижик открыл пошире свои глаза, и настроил встроенную в них камеру.

«Это ж какой редкий кадр получится! Отправлю его своему старшему брату на Центральную площадь, вот он обзавидуется! – решил талисман города. – Не зря, значит, я всё-таки решил сегодня прогуляться по Металлургу!»

Ижик ещё раз настроил камеру… и сделал снимок. Но в кадр попадали, помимо яркой Луны, ослепительные фары автомобиля, и слегка подпортили картинку. Это огорчило Ижика, он решил чуть подождать, чтобы обновить снимок, и прошёл немного вперёд по тротуару, выложенному серой плиткой.

Летняя ночь нежно укутала тишиной городские строения. Лишь монотонно гудели поршни в механическом сердце автомобиля.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

С 1984 года – Дворец детского (юношеского) творчества (ДД(Ю)Т) – старейшее и самое крупное учреждение внешкольного образования детей города Ижевска и Удмуртской Республики. Был построен в 1980 году по проекту Д. Ф. Калабина на историческом месте, которое ранее называлось Швивая (Вшивая) горка. На месте Дворца и прилегающей территории располагался могильник, датируемый III-V вв. нашей эры.

2

В 2010 году был разработан официальный талисман празднования 250-летия города Ижевска – Ижик: маленький мальчик в зелёном, на вырост, кафтане (такими кафтанами награждали лучших мастеровых Ижевского оружейного завода) и в старомодной шляпе-цилиндре с рябиновой ветвью – символом города. Скульптуру Ижика, отлитую силами рабочих сталелитейного завода, установили на центральной площади города.

В этом же году появился ещё один Ижик – возле проходной завода «Ижсталь». Третий Ижик родился лишь спустя десять лет и был установлен в 2020 году на территории детского сада № 105, расположенного в районе Металлурга, по инициативе ректора ИжГТУ имени М. Т. Калашникова профессора В. П. Грахова и при поддержке ПАО «Ижсталь».

В истории речь идёт о самом младшем из «братьев» – Ижике № 3.