Миротворцы

– А еще она говорит, что человеческое сознание – это всего лишь программа, своего рода симуляция, запущенная на биологическом компьютере, так что мы мало отличаемся друг от друга.

– Именно так я и говорю! – с гордостью подтвердила Юки. – Итак, последний вопрос?

– Можно я? – я нерешительно подняла руку. Казалось, в этот момент весь класс замер в ожидании. Профессор Юки казалась очень довольной, словно я была ее лучшей ученицей и оправдала ее ожидания, хотя я видела ее впервые в жизни. Профессор кивнула и жестом предложила мне встать.

– Как вы думаете… Вы настоящая? Ну то есть, живая? – сама не знаю почему я решила задать такой вопрос. Вроде бы, похожий вопрос уже задали, причем неоднократно, но я должна была удостовериться. Дело в том, что я ощущала, что этот андроид… действительно имеет живые, человеческие чувства и эмоции. И это сбивало меня с толку. Я воспринимала ее эмоции слабо, как будто очень издалека, но всё-таки это определенно были эмоции вполне себе живого человека.

Но она ведь машина! Как такое возможно? Может быть она не до конца машина, и мозг у нее все-таки человеческий? Или какой-то могущественный колдун переселил в это металическое тело живую душу… В голове слабо укладывалось, как такое могло быть. Нет, я, конечно, уже привыкла к существованию искусственно созданных организмов, вроде нашего Омо, но… Живая машина из металла? Что-то в этом было совершенно за гранью понимания.

Кажется, андроида озадачил этот вопрос. Во всяком случае ответила она не сразу, а поразмыслила какое-то время. А учитывая ее хваленую вычислительную скорость, о которой так энергично вещала Юки, выходит она размышляла очень долго.

– Я все еще ищу ответ на этот вопрос. Но я скажу тебе так. Если я чувствую привязанность к дорогим мне людям, стараюсь их радовать, с интересом познаю мир, и ощущаю себя при этом личностью, то с чего бы мне не быть настоящей и живой? Если это не делает меня настоящей, то я не знаю что.

Почему-то эти слова глубоко засели в моем сердце, и я не раз потом вспоминала их. Сейчас то я вполне понимаю почему меня так это тронуло, но в тот самый момент, когда я сидела в этом классе и смотрела на это чудо инженерии… это был просто необъяснимый момент глубокого взаимопонимания и родства с этой загадочной девушкой-андроидом.

Вот только мне все еще не давал покоя разговор перед уроком. Каким, интересно, образом Ори связан с профессором Юки? И что они такое обсуждали? «Она должна узнать правду…»

О ком шла речь?

Глава 2 • Дивный Новый Мир

Следующим уроком была алхимия от зельевара Мии Окамы, которая действительно, как оказалось, была сестрой профессора Юки. Вот это я понимаю – ученая кровь, родители здорово постарались.

– Дети, пожалуйста, займите свои места. – довольно безэмоциональным, но дружелюбным тоном произнесла Мия. Синеволосый профессор алхимии и зельеварения была в таком же костюме, как Юки, вот только халат полностью покрывал ее тело. Он был весь в пятнах и ожогах, очевидно, от каких-нибудь опасных экспериментов с алхимией. Заморские профессора частенько грешат нарушениями кодекса в своих экспериментах, но зато потом они приносят в страну новейшие магические разработки, и потому королевская власть вполне согласна закрывать на это глаза. Иногда мне кажется, что это довольно самоуверенная и опасная позиция, но как-то у нас в стране не принято прислушиваться к жизненным советам маленьких школьниц.

– Сегодня я познакомлю вас с эмотивными зельями. Если говорить просто, это концентрированные эмоции в жидком виде, которые можно использовать при создании блюд, напитков, и даже при выращивании растений и цветов. Впрочем, эмотивная энергия способна на гораздо большее, чем просто вызывать эмоции, однако… а впрочем, я лучше продемонстрирую что я имею ввиду.

Мия выудила из внутреннего кармана халата сетку с разноцветными колбами с зельями. Они все светились мягким неоновым светом, а некоторые из них даже переливались разными цветами. Профессор достала желтое, голубое и розовое зелье.

– Мне нужно два добровольца. Кто хотел бы попробовать?

Несколько ребят подбежали к профессору. Она капнула по несколько капель золотистого зелья в стаканы с водой, и те приобрели яркий солнечный оттенок, напоминающий лимонад. Аромат от них шел такой же. Дети выпили их… и очень широко улыбнулись. А потом начали смеяться. Может показаться, что по классу разнесся какой-нибудь неестественный истерический смех, и я тоже ожидала примерно такого… Но, на удивление, смех был искренний, задорный, веселый. Будто бы кто-то рассказал им самую смешную шутку во Вселенной. Я сама так очень давно не смеялась, да и весь класс смеялся вместе с ними, однако перекричать добровольцев оказалось задачей непосильной.

Профессор Мия взяла несколько пончиков в глазури и капнула на них голубым зельем. Попробовав эти пончики, только что смеявшиеся одноклассники посмотрели друг на друга и начали рыдать. В классе повисла озадаченная тишина. Все обеспокоенно уставились на профессора. Та лишь глазами показала не отвлекаться и продолжать наблюдать. Наконец, она капнула розовым зельем на небольшое деревце. Дерево расцвело розовыми лепестками и засияло розоватым светом. Мия поставила этот кустик между плачущими одноклассниками. Те вдруг успокоились и посмотрели друг на друга самыми влюбленными глазами, которые я когда-либо видела. Они зажали друг друга в объятиях и клялись, что никогда друг друга не отпустят, даже если их будут пытать.

– Само собой, эти химические.. кхм, простите, алхимические составы обладают временным эффектом. – произнесла она, унося сияющий розовым светом кустик в другой конец класса. Сидящие в том конце класса школьники вдруг переглянулись и подвинулись чуть поближе друг к другу.

– Эти двое успокоятся минуты через две. Однако при долгом нахождении рядом с источником эмотивной энергии, эта энергия будет культивировать и развивать в сердце человека определенные эмоции. Например если вы поставите подобное деревце в дом, то оно будет наполнять его теплом, уютом и любовью, и живущие в нем люди год за годом научатся проявлять все более любящие эмоции по отношению друг к другу.

Она немного помолчала, давая всем в классе переварить новую информацию и закончить обмениваться удивленными шепотками.

– Однако запомните раз и навсегда, дети. Эмотивными зельями ни в коем случае нельзя злоупотреблять! В больших дозах такое средство вызывает сильнейшее привыкание, потерю жизнеспособности и смерть от эмоционального истощения.

На задних партах раздались вскрики ужаса. Я, зачем-то, кивнула. Профессор Мия осталась довольна моим кивком. Как будто бы класс проводился только для меня, не иначе. И это постоянство начинало меня напрягать. Ори что-ли их всех подговорил проявлять ко мне какое-то особое отношение…

• • •

На следующем уроке, нас познакомили с волшебными компаньонами нового поколения, такими же как моя Кики, но они… ну в общем могли существовать совершенно независимо от каких-бы то ни было устройств. У них имелось что-то вроде кристалла, который и проецировал их в мир на неограниченное расстояние, и позволял с ними взаимодействовать. Мне безумно захотелось такой же кристалл для Кики, чтобы она могла стать моим полноценным фамильяром, а не жила только в качестве иллюзии и в очень ограниченном радиусе моего планшета. Вот было бы здорово!

Весь урок по классу носились десятки очаровательных зверушек, кто-то из них был больше похож на птиц и парил под потолком, кто-то напоминал глубоководных существ, и те плавали на уровне глаз. Были и травянистые существа, и каменные, и песочные, и всяческие разноцветные. Одна зверушка, похожая на летающего лемура, постоянно во все врезалась. Мы тебя понимаем и не осуждаем, мистер лемур. Понимаем и не осуждаем.

Это занятие вёл профессор Тоффи Накано, тот самый криптозоолог с анимированного рекламного постера в коридоре школы. Но… как бы вам сказать… он выглядел как барашек! Ну то есть буквально, у него были длинные уши и рожки, а сам он был покрыт еще большим количеством шерсти, чем Ори. Уже второй представитель пушистых в моем окружении, а ведь о них все еще ничего не известно… И что удивительно, никто в классе этого не замечал. Даже наоборот, все это активно игнорировали.

– Марта, ну посмотри же ты, разве ты не видишь его длинные уши и рога? – трясла я свою подругу Марту. Она тряхнула прядью рыжих волос, поправила очки и ответила:

– Уши как уши, ничего особенного. И где ты там у него рога увидела? Ты точно в порядке? Может быть тебе к знахарю забежать после урока?

После этого, я достала свой планшет. Нет, конечно, он уже считался технологией древности, судя по чудесам, которые я сегодня увидела, но я не жаловалась. В эфире было ровно ноль упоминаний о людях, выглядящих как коты или барашки. Даже в сказках о таком ни слова! Правда я нашла информацию о метаморфомагах, способных превращаться в животных, но не в прямоходящих же! Тем более эффект такого превращения длится не слишком долго…

Что меня напрягало больше всего, так это то, как долго я совершенно этого не замечала и видела мир скорее глазами Марты – мол, нос как нос, уши как уши, руки как руки. Но ведь у Ори даже не руки, а лапы! Как и у Тоффи… В общем, вопросы росли, ответов на них не поступало. Но настроение было приподнятое, спасибо мистеру лемуру и его фееричному попаданию в стенки.

Впрочем, я очень быстро растеряла свой позитивный настрой, когда в мою неспокойную голову забрела мысль сфотографировать нашего профессора криптозоологии. Я нажала соответствующую иконку на эфирном планшете, навела на профессора… и чуть не выронила его, по коже пробежала холодная дрожь. Вместо пушистого барашка на меня сквозь экран планшета смотрел обыкновенный человек в очках и с длинными вьющимися волосами. Профессор Тоффи вдруг прервался и удивленно посмотрел на меня, словно не зная что сказать. Я сглотнула подкотивший к горлу ком и поспешно спрятала планшет, нервно посмеиваясь и оглядываясь на уставившихся на меня одноклассников.

• • •

На следующее занятие на место профессора вышел… Ори! Вот так сюрприз! Так значит он все это время был одним из профессоров магистрата? Он весьма молодой для профессора.... Зачем же он тогда ходил на занятия вместе со мной? Или его сюда пригласили в качестве исключения?

– Всем доброго дня, учащиеся Академии Золотого Солнца. Сегодня я познакомлю вас с новейшей разработкой в магии иллюзий. Мы называем ее – голография, или голографическая технология.

Клик. В голове что-то щелкнуло, а душа почему-то ушла в пятки. Мозг еще не понимал почему именно, но я как будто бы услышала что-то очень знакомое и оттого пугающее. Голографическая технология…

– Эта технология является передовой, я бы даже сказал важнейшей для этого мира, – он сделал драматическую паузу, весь вес которой я поняла только много позже. – И она раздвигает границы магии иллюзий до предела. Да хотя бы фотонные компаньоны, о которых с таким трепетом рассказывал мой коллега Тоффи, положим они тоже существуют благодаря голографической технологии. Ну, они устроены сложнее, но это самая близкая аналогия. Как вы уже могли наблюдать, компаньоны нового поколения – живые, осязаемые и свободны в перемещении, в отличии от проекций внутри ваших планшетов. И это далеко не предел. – Ори поместил на стол небольшую платформу белого цвета с необычными символами, похожими на иероглифы. Где же я уже встречала такие символы… В голове мелькали смутные образы и очертания, пока не имеющие для меня никакой связи с реальностью.

Ори нажал на едва заметную кнопку и над платформой возникла наша планета во всей своей красе. Затем он мягко развел руками и планета увеличилась в размерах и исчезла, а на ее месте возникла наша школа. А потом и вовсе невероятно достоверная модель нашего класса, со всеми сидящими в классе учащимися. По классу побежали приглушенные вздохи удивления. Вдруг Ори на мгновение посмотрел на меня, отвел глаза в сторону…

И на платформе появилась я! Моя копия! Поначалу она полностью отражала мои действия, мои возгласы удивления и взмахи руками, но Ори нажал несколько кнопок и моя копия…. внезапно начала двигаться самостоятельно. Она вдруг соскочила с платформы и медленно пошла в мою сторону. Она запрыгнула на мой стол и внимательно посмотрела на меня.

– Я… это ты? – спросила она меня. Я неуверенно кивнула. Моя копия вдруг улыбнулась, и задорно сказала – А ты это я! – после чего звонко рассмеялась, взмахнула своей миниатюрной волшебной палочкой и испарилась.

• • •

На последнее занятие я пришла крайне озадаченная и встревоженная, причем я даже не могла понять почему. Пока профессор Лея – юная ведьма в платье цвета свежей листвы – начинала свое занятие по разработкам в рунической магии – довольно забавно и неловко начинала, должна признать, запинаясь, теряясь в справочнике и спотыкаясь на ровном месте – я была погружена в свои мысли. Встреча со своим двойником оставила неизгладимые впечатления на моей итак наполненной тревогами душе. «Я это ты. А ты это я». Что она имела ввиду? Или это была просто милая шутка от моего таинственного друга? Ну и друг у меня, ходячая тайна. Я вообще хоть насколько-то его знаю? Кто он такой? И зачем ему нужна я?

От моих тревог меня оторвали истошные крики… профессора Леи? Похоже она изобразила на столе одну из рун и из стола выросла гигантская ветвь дерева и пробила… потолок? Или не потолок? Видите ли, вместо дыры, ведущей на этаж повыше, ветвь оставила после себя металлические пластины и искрящиеся провода. Я никогда не видела подобного. Это определенно были детали какого-то устройства, но… все наши девайсы работают исключительно на магических кристаллах, а не на вот этом вот всем. И все же какая-то часть меня определенно была знакома со всем этим.

Пока мой мозг лихорадочно пытался понять, что происходит… по классу побежала голубая цифровая рябь и в стенах начали появляться дыры квадратной формы.

Клик. И тут я вспомнила. Вспомнила все, что происходило до этого дня. Вспомнила застывший мир и ужасающие слова Ори, вспомнила свои кошмарные сны, и… сброс голографической матрицы. Я вдохнула так резко, словно вынырнула из океана. Я начала мотать головой в поисках Ори, и увидела, как тот уводит Лею в подсобку под крики одноклассников, говоря при этом:

– Я же говорил тебе не использовать настоящие руны, нужно было… – дальше я не расслышала, но и услышанного было достаточно, чтобы еще больше запаниковать. Тем временем кто-то подхватил меня под локти и увел из класса вместе с кричащими одноклассниками, а в дверном проеме меня чуть не сбила с ног обеспокоенная профессор Юки. В руке у нее было что-то, похожее на гаечный ключ. Мои крики, пытающиеся докричаться до Ори, утонули в шуме паникующих одноклассников, а дверь намертво закрылась за мной.

• • •

– Говорю тебе, мир вокруг нас ненастоящий! – кричала я на свою верную подругу Марту. Она лишь меланхолично жевала свой бутерброд и даже не планировала мне верить.

– Можно я сначала доем этот сэндвич? – с надеждой в голосе поинтересовалась она. – Это вкусный сендвич.

– Мы находимся в этой, как ее… голографической матрице! Вроде бы… Я не знаю где мы находимся, но точно не в реальном мире!

– И что тебя навело на такие ошеломительные теории? – спросила она.

Я не могла поверить своим ушам. Уж кто-то, а Марта должна была быть первой, кто ухватится за конспирологическую теорию и докрутит ее до безумных масштабов. Что это с ней сегодня…?

– О солнце, да взгляни сама! – я повернула ее голову в сторону наших одноклассников в кафетерии. Все казалось совершенно обыкновенным, но… Найджел наворачивает уже пятнадцатый круг вокруг кафетерии, Мисси надкусила свой сэндвич уже семь раз, а он все еще целый, а Лиор уже пять минут пытается войти в стену.

Марта не выглядела особо впечатленной.

– Да ну хотя бы на Лиора посмотри! – взмолилась я.

– Да он же ведь постоянно так делает. Ничего особенного. – парировала она. Я обреченно уселась на стул и тяжело вздохнула. У Марты дзынькнул планшет, а из него выпрыгнула ее огненная лисичка Фифи и выжидающе посмотрела на хозяйку. – Слушай, мне пора бежать, я сегодня пересдаю экзамен по зельеварению… Если опоздаю, профессор Гримуар превратит меня в вазу и аккуратненько уронит.

– Да, конечно, беги. Увидимся. – сказала я растерянным голосом.

Марта убежала, за ней вприпрыжку побежала Фифи, и на какое-то время я осталась в относительной тишине.

• • •

Как вы наверное уже догадались, Марта не всегда была такой меланхоличной, молчаливой и холодной. На самом деле, до сегодняшнего дня она была прямой противоположностью этого. Хоть она была немного враждебной к незнакомцам, со мной наедине она просто искрилась позитивом, особенно когда ее заблаговременно накормишь. Как-то раз она пришла ко мне на пижамную вечеринку вся в расстройстве, потому что в очередной раз провалила экзамен по зельеварению и профессор Гримуар в конец ее заругал. Но когда я сделала ей свой фирменный сендвич с ветчиной и сыром, она засияла так, словно этот сендвич был из чистого золота, и на ближайшие минут семь ушла в какую-то нирвану, докричаться до нее не было никакой возможности. Весь оставшийся вечер был наполнен ее заливистым смехом, что не могло не радовать.

Уже позже я поняла, почему в этот судьбоносный для меня день Марта была настолько отстраненной, холодной, даже немного безжизненной. И это при том, что обычно это она утаскивала меня нарушать школьные законы и исследовать какие-нибудь магические руины, и будоражила мое сознание всякими сумасшедшими теориями. Оказалось, что все дело в злосчастных протоколах безопасности, о которых совсем недавно чуть не проболтался Ори… впрочем, все это я тоже узнаю много позже.

• • •

Стул передо мной скрипнул. Я подняла глаза и увидела перед собой Ори, серьезного и немного встревоженного.

– Ори… Пожалуйста, расскажи мне, что происходит. – я посмотрела на него умоляюще и немного укоризненно, потому что мне надоело быть в неведении.

– Именно для этого я здесь. – серьезно ответил он. – Но прежде всего, скажи… Ты мне доверяешь?

Я посмотрела на него как на идиота. Нашел, что спрашивать, когда вокруг происходит такое безумие!

– Я… уже не знаю! Вот правда! Я же даже не знаю кто ты и откуда! Похоже я совершенно тебя не знаю, а думала, что знаю лучше, чем себя… – путанно отвечала я. Чем дальше я говорила, тем меньше я понимала, что я сама чувствую.

– Ты ведь не желаешь мне зла, да? – с надеждой в голове продолжала я. – Наверное, есть очень веские причины, почему ты не говорил мне всей правды?

– Луна, я.... конечно! – в сердцах отвечал он. На его глаза наворачивались слезы. – Я всегда желал и буду желать тебе только добра, но до недавнего времени я не мог поделиться с тобой всей правдой, хоть мне очень этого и хотелось… Я ни за что и никогда не причиню тебе зла, клянусь тебе. – говорил он, а моя предательская эмпатия твердила мне, что он говорит чистую правду. А может и эта повышенная эмпатия такая же ненастоящая, как и весь этот мир? Впрочем, я почему-то была уверена, что своему-то уж сердцу можно и нужно доверять. Иначе что у меня вообще тогда останется?

– Ладно, я тебе доверяю. Пока что. – решилась я.

– Позволь мне объясниться. Я не отсюда. Не просто не из этого города или страны, я… не из этого мира.

– Я так и знала! Вот почему ты такой пушистый! А у нас в мире такого никогда не было, я ведь проверяла! А почему я этого так долго не замечала? И остальные тоже? Это какая-то особая маскировка? – сказала я, припоминая, как мой планшет «отфильтровал» настоящий облик профессора Тоффи.

– Что-то вроде того, антимеметический фильтр. Ну, и протоколы безопасности симулятора.

– …Ага. Я притворюсь, что поняла, что ты сейчас сказал.

– Это сейчас не так важно, Лун. Что гораздо важнее, это природа твоего мира.

– А… что не так с моим миром? Его уничтожили в древней войне и теперь все вокруг меня – это декорации, созданные из иллюзий? – выпалила я версию, которая созревала в моей голове, но я чувствовала своим неугомонным сердечком, что дела обстоят сложнее.

– Хм, интересная теория, но нет, все обстоит несколько иначе. Твой мир, Этерния, был создан при помощи голографической технологии. Проще говоря, твой мир – это голограмма. Примерно такая же, как твой компаньон Кики, но гораздо масштабнее. А создан он был… Ну по большому счету мной. Разумеется не полностью самостоятельно, я использовал технологию, которая очень облегчает эту задачу, но в конечном итоге – я автор голографического сценария «Этерния».

Это нужно было хорошенько обдумать. Но мозг отказывался думать. Все это было слишком запутанно, чтобы быть правдой. Еще час назад я была готова поверить, что меня зачем-то украли и поместили в купол иллюзий, или что мир давно умер и высшие магистры воссоздали его при помощи магии, но что-то пошло не так и мир разваливается… но то, что мой мир – был создан искусственно, от начала и до конца?

– Докажи. – твердо сказала я. Ори вздохнул и щелкнул пальцами. Время в кафетерии остановилось. Дети замерли на полпути к столам, шум на кухне сменился гробовой тишиной, даже запахи застыли на месте. Еще один щелчок пальцами, и все дети исчезли, как, впрочем, и столики, до которых они безуспешно пытались дойти. Мы с Ори остались одни.

– Ладно, я верю, верю! – вскрикнула я, но Ори и не думал останавливаться. Третий щелчок. Вместе кафетерии, мы оказались в бесконечном белом пустом пространстве.

Я кивнула.

– Да, похоже ты говоришь правду.

Это походило на безумие – происходящее вызвало у меня в голове самое что ни на есть короткое замыкание, но реагировала я пока подозрительно спокойно. Интересно, однако, у меня мозг устроен.

• • •

Ори встал из-за стола и повел меня за собой в бесконечную белую пустоту, не совсем понятно зачем и куда. Вдруг, в пустоте появилась сияющая голубым светом белая дверь, которая вела… в такой же бело-голубой коридор. Но в этом коридоре уже хотя бы были стены и еще больше дверей.

– Где мы? – робко спросила я, ошеломленно озираясь.

– Мы на космическом корабле Кокомо, рассекающем межзвездное пространство галактики Млекомеда. – с гордостью произнес Ори. Я медленно кивнула, мой мозг уже давно вошел в энергосберегающий режим и лихорадочно анализировал происходящее. Мне все еще не удавалось сложить в голове пазл того, что происходит. Стоит ли говорить, что слова «космический корабль» и «межзвездное пространство» были для меня чем-то совершенно непонятным. Ну или очень отдаленно понятным.

Наконец, он привел меня в белую и чистенькую комнату, которую он назвал «гостевой каютой». И мы продолжили наш разговор.

– Скажи, Луна, ты помнишь что-то кроме последних двух лет?

– Я… я конечно помню! – мне было трудно оторваться от созерцания этой странной и необычной комнаты и от попытки осмыслить происходящее, но я сделала над собой усилие и попыталась вспомнить. – Я помню, как в детстве мы с сестрой играли в видеоигры… Играли в лесу недалеко от дома… Погоди-ка.

Я замолчала. Пазл не сходился. Чем больше я пыталась вспомнить эти моменты из детства, тем меньше они имели смысл. И меньше были связаны друг с другом. А еще, я конечно знала, что все эти события… были. Но вот как именно это было, во что именно мы играли и что делали с сестрой в лесу, я…

– Я не знаю. Я вроде бы знаю, что было в моем прошлом, но я не то, чтобы действительно это помню. Помню только совсем в общих чертах. А ведь я еще не старушка! Это не так давно все было!

– Неудивительно, потому что это не настоящие воспоминания. – буднично сказал Ори, как будто бы говорил самые простые вещи на свете.

Тем не менее, его глаза не теряли нотку сострадания и понимания, видимо он очень сочувствовал мне… Что ж, это хоть капельку облегчало мои страдания, я хотя бы не прохожу через это одна. И наконец-то нашелся тот, кто мне все объяснит.

– То есть как это? Разве ничего из этого не происходило?

– Ну, если ты спросишь сестру, она будет помнить то же, что и ты. Да и ваши родители, и соседи, которые застали вас за этим. Но правда в том, что тебя тогда даже не существовало. Как и твоего мира.

– Ч-что? – я ошеломленно смотрела на Ори. Я даже не знала, как реагировать на подобные заявления. – Подожди, сколько лет существует мой мир? И сколько лет существую я?

– Тебе важно понять одну вещь. Твой мир – не был создан более продвинутыми существами миллиарды лет назад, или вроде того. Твой мир был создан на этом корабле, и всего пару лет назад, и не продвинутыми пришельцами, а всего лишь мной, с помощью… компьютера. Машины. А Этерния – программа, на ней запущенная. – повторил он шокирующий факт, который ускользнул от меня, когда он впервые об этом заговорил. Ори… создал мой мир. Я что, сейчас вела разговор с… Творцом? Тем временем Ори продолжал:

– Твой мир – совсем небольшой, размером с небольшой город, и живет в нем всего пара сотен персонажей, героев истории.