Фантомы

– Пожалуй, мне пора, – сказала я и, взяв свой стакан, встала.

– Ну не дуйся, – умоляюще произнесла Лика. – Я же просто пошутила.

– Мне действительно нужно идти. Пётр просил меня зайти к нему, – сказала я и, устало улыбнувшись, взяла свой рюкзак.

Я вышла на улицу и, повернув в сторону пансиона, столкнулась с кем-то, и мой стакан упал на асфальт.

– Чёрт, – выругалась я, посмотрев на человека, который меня сбил.

– Привет, – неловко улыбаясь, сказал Алексей. – Извини, я тебя не заметил.

– Ничего, – сказала я, глядя на кофе, растекающийся по асфальту. – Сама виновата. Нужно иногда смотреть по сторонам.

– Я куплю тебе новый, – видимо решив, что я слишком расстроена, сказал Алексей.

– Нет, спасибо, – сказала я, мило улыбнувшись. – На сегодня мне хватит кофе.

– Как скажешь, – ответил Алексей, пропуская прохожих. – Как твои дела? Какие планы на вечер?

– Дела хорошо. Планы на вечер грандиозные, – с широкой улыбкой ответила я.

– Думал, может быть, ты согласишься пойти в кино сегодня, – смущённо сказал Алексей. – Извини, что отменил вчера.

– Это ты извини, – тоже смущаясь, сказала я. – Мне вообще не нужно было соглашаться идти.

– Почему? – недоумённо спросил он.

– Я думаю, нам не стоит ходить вместе в кино, – ответила я и, чтобы он не обиделся, добавила: – Да и вообще у меня слишком много дел, а подобные встречи отвлекают.

– Что ж, ладно. Я не настаиваю, – сказал Алексей, открывая дверь в кофейню. – Тогда пока?

– Я надеюсь, ты не обиделся, – сказала я, неловко улыбнувшись.

– Нет. Если когда-нибудь тебе станет скучно, напиши, – сказал он, подмигнул мне и зашёл в кофейню.

Я невольно проводила его взглядом и была поражена, когда он вошёл в дверь с табличкой «Только для персонала». Значит, его не уволили или он вернулся вчера. Мне стало неловко от своего обмана, но мне нужно было время, чтобы подготовиться. И новое обучение займёт всё моё свободное время. Магда даже освободила меня от своих любимых тестов.

Пока я шла до пансиона, я думала о том, что теперь мы с Женей будем проводить много времени вместе. Наши игры заходили слишком далеко, и я боялась, что кто-то из нас не выдержит. Поэтому я надеялась, что Пётр или Савелий будут присутствовать на занятиях. Но я также надеялась, что он сосредоточится на обучении и мы перестанем издеваться друг над другом.

…

– Входи, – пригласил Пётр, когда я постучала в дверь его кабинета.

Когда я вошла, то увидела Савелия, который стоял у стеллажей. На одном из кресел возле стола сидел Женя и, заметив меня, подмигнул. Я невольно вздрогнула. Похоже, он не собирался быть серьёзным даже сейчас.

– Присаживайся, – предложил Пётр, указывая на кресло. – Сегодня мы обсудим нашу стратегию на ближайшие три месяца обучения.

– Три месяца? – переспросила я, удивлённо глядя на остальных.

– Да, – ответил Пётр, садясь на свой стол возле меня. – В июле ты должна будешь уехать вместе с Евгением.

– Значит, ты приехал, чтобы потом забрать меня? – спросила я у Жени, который довольно улыбался.

– Не только. Я проверю твою устойчивость ко всему, что ждёт тебя в будущем. И если ты пройдёшь все испытания, то поедешь со мной, – неожиданно серьёзно произнёс он.

– Сегодня мы определим график занятий, и Евгений вернётся к своим ученикам. А после он приедет к нам для проведения испытаний, – сказал Пётр и, взяв со стола блокнот и ручку, обратился к Савелию: – Вам будет достаточно трёх вечеров в неделю?

– Более чем, – ответил Савелий и похлопал меня по плечу. – Готовься, милая.

– Ты снова пытаешься меня напугать? – спросила я, и он, сделав серьёзное лицо, кивнул.

– Ты должна понимать, что всё, что будет происходить дальше, очень важно для всех нас, – очень серьёзно сказал Женя, и это действительно напугало меня. – И если тебе страшно или ты сомневаешься, скажи сейчас.

Я нервно сглотнула и посмотрела на Петра, который с невозмутимым видом что-то записывал в блокнот. Я ещё не понимала, что меня ждёт и чему они собираются меня учить. Историю я уже знаю неплохо, на занятиях Савелия я была одной из лучших. У меня был только один вопрос, который я должна была задать, прежде чем согласиться.

– Я смогу видеться с сестрой? – спросила я дрожащим голосом.

– Да, – ответил Пётр, посмотрев мне в глаза. – Мы не планируем разлучать вас или заставлять тебя отрекаться от сестры. Но ты должна пообещать нам сейчас, что ничего ей не расскажешь. Она узнает всё, что нужно, в своё время. Но сейчас это будет лишним потрясением для неё.

– Я ничего ей не скажу, – кивнула я.

– Отлично, – сказал Женя, вставая и подходя к окну. Его голос стал мрачным. – Мы не одни, Рина. И те, другие, могут навредить всему нашему существованию. Мы выбрали вас всех, чтобы вы стали настоящими защитниками людей.

– Что значит, есть другие? – спросила я, вставая с кресла и глядя на Петра.

– Семья Константиновых создавала Теней задолго до Афанасия, – ответил он. – И мы можем только догадываться, сколько их на свете.

– А потому ты должна быть сильной и хладнокровной, – сказал мне Женя, глядя мне в глаза. – Я думаю, ты справишься. Как считаешь?

– Если ты так уверен во мне, значит, так и будет, – ответила я и снова посмотрела на Петра. – Когда закончатся загадки?

– Прямо сейчас, – ответил он, передавая мне потрёпанный блокнот с надписью: «Агния» на обложке.

Я вопросительно посмотрела на Петра, и он тяжело вздохнул.

– Мы оставим тебя, чтобы ты могла ознакомиться с его содержимым, – сказал он, вставая с кресла. – С завтрашнего дня по понедельникам, средам и пятницам все вечера ты будешь заниматься с Савелием. Остальное время посвятишь изучению этих книг, – он указал на стеллажи.

– А я вернусь через три месяца, – сказал Женя, подходя ко мне и положив ладонь на моё плечо, добавил: – Ты сильнее многих из нас, и я верю в тебя.

Когда все организационные вопросы были решены, мы попрощались с Женей, и он ушёл собирать вещи. Савелий вышел следом за ним.

– Оставь дневник на столе, когда закончишь, – сказал Пётр, выходя из кабинета.

Я обвела взглядом ряды книжных полок, и по телу пробежал холодок. Мне предстояло изучить всё это. Не просто прочитать, а погрузиться в мир, который откроется на этих страницах. Пётр собирал эту библиотеку долгие годы. Раньше я думала, что здесь собраны его любимые книги, и он перечитывает их каждый вечер. Если на обложке этого дневника написано имя дочери Афанасия, значит, это её история. Но она умерла до того, как он создал первых Теней. Её смерть подтолкнула его к этому. Или, возможно, она писала о тех других, о которых сказал Женя.

Дневник был очень старым, его мягкая обложка была потрёпана, но внутри были ровные листы. Как и дневник Марфы, это была копия. Страницы оригинального дневника были ветхими, местами не хватало кусочков. Время почти уничтожило их, но текст всё ещё можно было прочитать.

«Сегодня папа сообщил, что мы отправимся в гости к бабушке. Я была поражена, ведь обе наши бабушки уже покинули этот мир. Он объяснил, что эта бабушка – настоящая колдунья, обладающая глубокими знаниями. Только она может помочь мне справиться с моим недугом.».

Я не понимала, о какой болезни идёт речь. Магда не упоминала, что у дочери Афанасия были проблемы со здоровьем.

«Бабушка жила в небольшом домике, затерянном в еловом лесу. Путь до её жилища занимал два дня. Мы собрали в дорогу еду и воду, а мама дала мне оберег, который сама же и сделала. Он был деревянным, похожим на крест, но с небольшой петелькой наверху. Мама надела его мне на шею и сказала, что он защитит меня от опасностей. Братишка принёс мне кулёк со свежими ягодами и поцеловал в лоб.

Мне казалось, что наш путь был бесконечно долгим. Когда я уставала, отец поднимал меня на плечи и просил смотреть на небо. Ночью было очень страшно спать, но отец говорил, что я не должна бояться, потому что он рядом.

Когда мы добрались до хижины бабушки, уже была глубокая ночь. Отец велел мне остаться снаружи, закрыть глаза и считать до ста. Когда я досчитала до ста, то открыла глаза и не увидела отца рядом. За моей спиной что-то хрустнуло. Мне было страшно, и я не могла обернуться. Я снова закрыла глаза и начала считать.

Когда отец взял меня за плечи, я вскрикнула, и он закрыл мне рот рукой.

– Тихо. Пойдём, – прошептал он и повёл меня в хижину.

Внутри было так же страшно, как и в лесу. Повсюду на стенах висели какие-то мешки, из некоторых выглядывали ветки и трава. В центре хижины был потухший костёр, а над ним висел небольшой котёл. Окон не было. Свет исходил только от свечи, стоявшей на чём-то, напоминающем стол.

– Это она? – раздался чей-то хриплый голос, заставив меня обернуться.

Ко мне подошла женщина. Она была похожа на старую ведьму из сказок. Её волосы были заплетены в тугой пучок, а одежда напоминала лохмотья. Лицо было таким морщинистым, что казалось, ей было уже не меньше сотни лет.

– Пойдём, мне нужно рассмотреть тебя при свете, – сказала она и протянула мне руку.

Я отступила назад. Почувствовав за спиной присутствие отца, я подняла на него взгляд. Он молча кивнул, и я всё же взяла ведьму за руку.

Она подвела меня к свече, и я увидел, что она стоит на пне. Старуха поднесла свечу к моему лицу, и её глаза, похожие на чёрные угольки, заблестели в свете пламени. Она внимательно осмотрела моё лицо, руки и волосы. Затем она поставила свечу на место и подошла к одному из мешков. Достав оттуда какую-то траву, она бросила её в кружку, сделанную из бересты. Ведьма что-то прошептала в кружку и протянула её мне.

– Пей, – сказала она всё тем же хриплым голосом.

Я обернулась к отцу, чтобы понять, стоит ли мне слушаться эту странную женщину. Он снова кивнул, и я, всё ещё опасаясь, приняла кружку из её рук. Жидкость внутри пахла как шерсть мёртвого кролика. Я подняла глаза на женщину, она одобрительно кивнула, и я сделала первый глоток. На вкус жидкость оказалась приятнее, чем я ожидала. Когда я опустошила кружку, женщина схватила меня за руку и пустила кровь из моего пальца. Я вскрикнула, но она невозмутимо поднесла мой палец к своему рту и слизнула капельки крови. Немного поморщившись, она повернулась к моему отцу и сказала:

– Так и есть. Малокровие.

Я смотрела сквозь слёзы на печальное лицо отца, а женщина всё ещё держала мою руку и поднесла к ране какой-то листок. Боль сразу же исчезла.

– Если ты хочешь её вылечить, то ты должен принять все последствия, – женщина подошла к отцу и протянула ему небольшой кинжал. – Всё, что будет происходить дальше, будет на твоей совести.

– Я готов на любые жертвы ради неё, – сказал отец, взял кинжал из рук женщины и порезал им свой палец.

– Этого недостаточно, – мрачно сказала она. Старуха взяла руку отца и одним резким движением порезала его ладонь. Он издал тихий стон. – Вот так будет лучше.

Ведьма подвела отца к котлу и разместила его руку над ним. Когда кровь полилась, я уже не смогла сдержаться.

– Нет, отец. Не нужно этого делать, – взмолилась я, схватила его за другую руку и попыталась оттащить назад, но он оттолкнул меня. Я залилась слезами.

Старуха прекратила мучить моего отца, оторвала от своей одежды длинный кусок ткани и перевязала его руку.

– Кровь скоро остановится. А сейчас вам нужно уйти. Я позову, когда закончу, – сказала она и, подойдя ко мне, подтолкнула к выходу.

На улице я всё ещё продолжала рыдать. Отец подтянул повязку и усадил меня на пенёк рядом с хижиной.

– Агния, перестань плакать, – сказал отец, гладя меня по голове и пытаясь успокоить.

– Зачем мы здесь, папа? – спросила я, всхлипывая.

– Она исцелит тебя, чтобы ты была здорова и прожила долгую жизнь, – ответил он.

– Она причинила мне боль и забрала много твоей крови. Я не хочу, чтобы ты жертвовал чем-то ради меня.

– Ты, Иоанн и ваша мама – это всё, что у меня есть. И я не смогу жить, зная, что мог спасти тебя, но не решился.

– Она говорила о том, что что-то произойдёт. Что будет, папа?

– Всё будет хорошо. Тебе не о чем беспокоиться, милая, – его утешающий голос успокоил меня. – Давай лучше перекусим. Где ягоды, которые дал тебе брат?

Я достала из своего мешка кулёк и протянула отцу. Когда мы съели половину, из хижины выглянула старуха и пригласила нас войти.

Внутри горел костёр, и хижина теперь казалась не такой мрачной. Старуха зачерпнула из котла что-то в кружку и протянула мне, велев выпить до последней капли. На этот раз жидкость пахла вкуснее. Запах напомнил мне травяной чай, который готовила мама.

– И я вылечусь? – спросила я, наблюдая, как старуха достаёт что-то из очередного мешка.

– Да, только выпей всё до конца и постарайся удержать в желудке, – прохрипела она.

После первого глотка мне показалось, что меня сейчас стошнит. Вспомнив, как мы шли сюда столько дней и как отец без колебаний позволил ведьме взять его кровь, я сделала глубокий вдох и залпом осушила кружку. Вкус был отвратительным, словно я выпила болотной воды. Я согнулась пополам, пытаясь сдержать рвотный позыв.

Старуха подошла ко мне и сунула в рот что-то похожее на шерсть или мох. Она закрыла мой рот своей морщинистой ладонью, и в нос мне ударил неприятный запах. Тошнота усилилась, слёзы брызнули из глаз, и в ушах зашумело. Сквозь шум я слышала её хриплый голос, но не могла разобрать слов.

Внезапно я почувствовала лёгкость во всём теле. Тошнота ушла, шум в ушах стих. Старуха поднесла к моему лицу свет и вытерла слёзы с моих щёк. Я смотрела на неё и не могла поверить своим глазам. Передо мной на коленях стояла молодая женщина. От старухи её отличала только гладкая кожа и голубые глаза. Она осмотрела моё лицо и руки. Рана на пальце затянулась, и он совсем не болел. Я растерянно смотрела на свою руку, а потом подняла глаза на женщину. Она снова стала старухой, и я отпрянула назад.

– Сработало? – голос отца показался мне незнакомым в этом ужасе.

– Да, – коротко ответила старуха и, затушив свечу, указала нам на дверь. – Идите и надейтесь на лучшее.

Папа взял меня за руку и вывел на улицу. Мы быстро собрали мешки с припасами и направились к дому.

Обратный путь занял меньше времени. Мы шли молча, стараясь не шуметь. Отец старался идти как можно быстрее, а я пыталась не отставать. Когда мы подошли к нашей деревне, он остановился, опустился передо мной на колени и взял меня за плечи.

– Послушай, – сказал он. – Никому не рассказывай, где мы были и что делали. Если спросят, говори, что ходили в город продавать кожу. Ты поняла?

– Да, – тихо ответила я».

Дальше Агния описывала свою повседневную жизнь, и ни словом не обмолвилась об этом необычном путешествии с отцом вплоть до последней страницы.

Я закрыла дневник и снова окинула взглядом полки. Возможно, где-то здесь есть и другие дневники Агнии. Что же произошло с ней? Какова цель этого ритуала? Исцеление от малокровия? А что было дальше?

– Закончила? – спросил Пётр, заглядывая в кабинет.

– Да, – ответила я, положив книгу на его стол. – Но я не совсем понимаю, что именно сделала с ней эта ведьма.

– Провела ритуал исцеления, – ответил Пётр, взяв дневник и возвращая его на место.

– Есть другие дневники Агнии? – с надеждой спросила я.

– Нет, других её дневников я не нашёл, – с грустью ответил Пётр. – Но есть дневники других очевидцев и потомков Афанасия.

– А книги? Я думала, что в книгах уже есть вся история, – задумчиво произнесла я.

– В тех книгах лишь часть, – сказал Пётр, усаживаясь в своё кресло. – Сглаженная часть тех событий. Даже Иоанн не писал таких подробностей. Я думаю, книги были созданы для людей, а вот дневники хранили для Теней. Наверное, чтобы они знали и помнили правду.

– А он, Иоанн, вёл дневники? – спросила я, садясь напротив него.

– Нет, – ответил Пётр с досадой. – Кроме той книги в библиотеке больше ничего нет, – посмотрев на часы на стене, он сказал: – Я думаю, тебе пора идти спать.

– Наверное, ты прав, – сказала я, поднимаясь с кресла. – День был тяжёлым.

Я попрощалась с Петром и пошла в свою комнату. У двери я снова увидела чью-то фигуру и, подойдя ближе, поняла, что это Женя.

– Я не мог уехать, не попрощавшись, – сказал он, когда я подошла ближе.

– Я бы тебе такого не простила, – устало улыбнувшись, ответила я. – Значит, увидимся через три месяца?

– Может, и раньше, – улыбаясь, ответил он. – Всё будет зависеть от того, каких результатов ты добьёшься.

– То есть ты можешь забрать меня раньше? – с грустью в голосе спросила я.

– Нет. Пётр сказал, что лучше дать тебе больше времени, – ответил Женя.

Я немного потопталась на месте, намекая ему, что хочу войти в комнату. Он подошёл ко мне очень близко, наклонился к моему лицу и поцеловал в щёку.

– Я буду скучать, – прошептал он мне прямо в ухо.

Я, поддавшись порыву, обняла его и прошептала:

– И я тоже.

Когда я провожала взглядом уходящего Женю, мне стало грустно. Кажется, теперь между нами всё стало ясно. Я поняла, что это была лишь игра. В наших новых жизнях нам обоим было скучно. Редкие встречи и полунамёки давали нам ощущение, что жизнь продолжается. Теперь он стал моим наставником, а я – его ученицей.

Едва моя голова коснулась подушки, как сон окутал меня. Мне снилась та же самая крыша, но теперь я была на ней одна. На соседней крыше стоял человек. Когда он обернулся, моё тело охватила знакомая дрожь. Алексей смотрел на меня своими голубыми глазами и широко улыбался.

Глава 5

На следующее утро началась привычная повседневная рутина. За завтраком Магда напомнила всем о необходимости посетить музей после занятий. Пётр хотел освободить меня от посещения музея, но Магда посоветовала ему не торопиться. Резкие изменения в моём расписании могли вызвать сомнения у остальных ребят. Они не хотели так рано сообщать всем о моём отъезде летом. Я начала вспоминать, что Руслан и Ира, которые теперь живут в доме Жени, до своего отъезда часто были заняты по вечерам. Видимо, их готовили так же, как и меня сейчас.

Собираясь на учёбу, я заметила странное поведение Лики. Она раздражённо собирала сумку и даже уронила зеркало на пол. Поднимая его и отдавая ей, я спросила:

– Всё хорошо?

– Просто отлично, – раздражённо ответила она. – А у тебя?

– Точно всё в порядке? – спросила я, глядя ей в лицо.

– А у тебя? – глядя на меня глазами, полными слёз, спросила Лика. – Ничего не хочешь мне рассказать?

– Я не знаю, что ты хочешь услышать, – озадаченно ответила я.

– Я не глупая, – сказала Лика сквозь слёзы. – Женя приехал, вы секретничаете в кабинете Петра. Он заберёт тебя?

– Прости, – сказала я, обнимая сестру. – Они просили ничего пока не рассказывать.

– Я же твоя сестра, – всхлипывая, сказала Лика. – Неужели ты не можешь мне рассказать всё?

– Послушай, – сказала я, посмотрев на неё и вытирая слёзы с её лица. – Да, я могу тебе всё рассказать, но ты же помнишь, насколько они любят секреты.

– Когда ты уезжаешь? – спросила Лика, немного успокоившись.

– Летом, – ответила я, и она снова заплакала.

– Так скоро, – с болью в голосе сказала Лика. – А как же я?

– Мы будем встречаться, – ответила я, снова обнимая её. – Я обещаю, что буду часто приезжать, и ты сможешь навещать меня там.

– Конечно, – сказала она с обидой, отталкивая меня. – Ира тоже обещала нас навещать. И что в итоге? Тогда мы виделись в последний раз.

– Я ведь не Ира, – сказала я, пытаясь обнять её. – Я буду приезжать, обещаю.

– Я их ненавижу, – тихо сказала Лика, отходя от меня. – Сначала они превратили нас в это, потом заперли в подвале и запретили видеться с родными, а теперь забирают тебя от меня.

– Никто не сможет меня забрать, – сказала я так же тихо, подходя ближе. – Ты же помнишь, что я люблю загадки?

– Помню, – ответила Лика, вытирая слёзы. – К чему ты клонишь?

– Пётр сказал мне, что до отъезда я узнаю всю правду, – ответила я, доставая из тумбочки салфетки. – Но даже после этого они не смогут заставить меня поехать куда-либо.

– Ты хочешь всё выяснить, но не ехать? – спросила Лика, взяв у меня салфетку.

– Я хочу узнать, кто сделал это с нами, – печально сказала я. – А потом мы уедем отсюда.

– А как же Ваня? – спросила Лика, глядя на себя в зеркало и поправляя макияж. – Я не могу уехать без него.

– Возьмём его с собой, – ответила я, взяв свой рюкзак с кровати. – Думаю, он не будет против.

– А ты? – спросила она, подходя ко мне. – Ты сможешь всё бросить и уехать?

– У меня есть только ты, – ответила я, обнимая её за плечи. – И я возьму тебя с собой.

Лика рассмеялась, и мы вышли из комнаты. Ваня уже ждал нас у выхода и возмущался, что мы опаздываем.

После занятий мы всей компанией отправились в музей. Иногда мы приходили сюда, чтобы помочь Прохору в восстановлении картин и наведении порядка.

Музей располагался в небольшом особняке, который когда-то принадлежал богатому человеку. После революции дом был заброшен, а затем перешёл в собственность города. Пётр вместе с несколькими деятелями культуры организовал здесь музей, и они назначили старика Прохора смотрителем.

Мне всегда казалось, что бедный Прохор вот-вот рассыплется. Он выглядел очень старым, и никто из нас не знал, сколько ему лет на самом деле. Каждый из нас слышал от него разный возраст. Для меня это было девяносто два года. Мы думали, что он просто очень стар и забыл, сколько ему лет.

Сегодня мы с Ликой помогали ему восстанавливать две картины в его мастерской. Она располагалась на втором этаже особняка и выглядела как комната безумного шляпника. Повсюду были разбросаны рисунки, тряпки и материалы для картин. В дальнем углу в несколько рядов стояли резные рамки, а на столярном столе горой лежали краски.

Мы решили сделать перерыв и выпить чаю. Лика налила в две кружки чай из заварочного чайника, и мы сели за небольшой стол у окна.

– Тут так красиво, – сказала Лика, глядя в окно.

– Да, – согласилась я и, сделав глоток чая, поморщилась. – А чай тут ужасный. И как Прохор его пьёт?

– Он, наверное, уже привык, – сказала Лика, отставляя от себя кружку.

– Устали, девоньки? – спросил Прохор, заходя в мастерскую и подходя к нам. – Угощайтесь, красавицы, – сказал он, ставя на стол вазочку с конфетами.

Мы взяли по конфете и поблагодарили старика. Взглянув на его лицо, я заметила, что он как-то странно смотрит на меня. Он улыбнулся и пошёл к столярному столу.

– Как там Никита? – спросил Прохор. – Магда сказала, он сильно поранился на прогулке в лесу.

Прохор был Живым и не знал о нашей тайне, поэтому нам приходилось вести себя как обычные люди. Такое тесное общение с человеком могло нас выдать, но спустя два года старик так ничего и не заподозрил. Возможно, он даже не мог представить, что такое может быть на самом деле.

– Он в порядке. Несколько лёгких ушибов. Скоро будет как новенький, – улыбаясь, ответила Лика.

Никита действительно был почти в порядке. К нашему удивлению, он очень быстро пошёл на поправку. Вчера Никите перестали давать снотворное, и он проснулся. Магда расспросила его о том дне, и он рассказал, что просто расстроился, увидев каких-то ребят на улице. Они играли в футбол, и он вспомнил о своём детстве и о родителях. Магда сказала, что теперь он будет под присмотром каждый день. Кто-то из нас будет рядом с ним, и он, не сопротивляясь, согласился. Ещё несколько дней он проведёт в медблоке, чтобы Магда и Нина убедились, что его раны зажили.

– Хорошо. Напугал меня этот малец, – сказал Прохор и вышел из мастерской, а я поймала на себе насмешливый взгляд Лики.

– Что? – спросила я в недоумении.

– Кого-то мне напоминает этот старик, – сказала Лика, прежде чем рассмеяться.

– Да иди ты, – ответила я, возвращаясь к работе.

– Не обижайся, бабушка Катя, – сказала Лика, толкая меня локтем в бок.

– Не называй меня так, – раздражённо ответила я.

Моё имя всегда вызывало во мне смешанные чувства. Родители называли меня по-разному. Если хотели похвалить, звали Катрина. Когда я делала что-то, что их не устраивало, называли Екатериной. Мама ласково называла меня Катя, а папа – Катюша. Каждый раз, когда я представлялась кому-то, приходилось объяснять людям, почему я не Екатерина или Катерина. И чаще всего люди смотрели на меня так, будто я сошла с ума.

Однажды Лика сказала:

– Ведь твоё имя можно сокращать по-другому. Вот меня зовут Анжелика, но все зовут Лика. Может быть, и тебя называть Рина?

Мне очень понравилось её предложение, и с тех пор я представлялась всем как Рина. После событий в клубе я решила, что моё настоящее имя мне больше не подходит. В переводе оно означает «чистая», а как может быть чистым тот, кто умер?

Мы почти не разговаривали. Лика смотрела на меня, но не решалась что-то сказать. Она понимала, что, назвав меня так, вызвала у меня грустные мысли. Поэтому мы молча закончили работу и собрались домой.