Тёмное отражение

Демьян никак не реагировал на слова директрисы, а продолжал разглядывать меня. Не знаю, причина в теплом свитере на мне или же в том, что от новенького исходила мощная энергетика, но мне стало нестерпимо жарко. Голова закружилась и разболелась так, что я с трудом сохраняла равнодушное выражение лица.

– Заметил что-то интересное? – невинно поинтересовалась я, заглядывая в его глаза. И вздрогнула – зрачки Демьяна полыхнули красным, но в ту же секунду приняли обычный вид, став темно-серыми, словно грозовое небо. Но, видимо, заметила это только я, потому что никто никак не отреагировал. Или же мне просто показалось, что глаза поменяли цвет?

– В общем-то, нет, – равнодушно ответил Демьян. – У меня отдельная комната? – поинтересовался он у Веры Ипполитовны.

– Конечно. Все так, как мы обсуждали с вашей мамой, – сразу ответила она, выдавая самую доброжелательную улыбку. – Я тебя сейчас провожу.

– Думаю, не стоит, – прервал ее Демьян, задрав рукав пальто и поглядывая на часы. Мне, как человеку, обожающему красивые вещи, особенно часы и драгоценности, не составило труда распознать одну из самых последних и дорогих моделей известной швейцарской марки. – Я и так доставил вам неудобство поздним приездом, – улыбнулся он директрисе. Та всплеснула руками, изображая радость от того, что представитель такой знатной семьи будет учиться в нашей школе. То, что парень явно был из богатеньких наследников, я сразу поняла. Уж слишком Вера Ипполитовна суетилась вокруг него.

Я нутром чувствовала фальшь во всем, что делал и говорил этот парень. Ведь я сама была неплохой актрисой, так что мне не составило труда распознать такого же притворщика.

– Скажите номер комнаты, я сам до нее доберусь, – заверил он Веру Ипполитовну, поворачиваясь ко мне. – Алиса ведь тоже идет наверх, она мне дорогу и покажет.

Я скептически выгнула бровь, бросила короткое «разумеется» и, развернувшись на каблуках, направилась на второй этаж. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понимать, следует ли Демьян за мной. Я спиной чувствовала его присутствие. Казалось, будто кто-то упорно пытается залезть мне в голову, натыкается на преграду и пробует еще раз. Голова просто раскалывалась.

– Ты телепат? – не вытерпела я, разрушив тишину. В глазах слегка потемнело от новой вспышки боли, но я крепко сжала зубы, стараясь не выдать свое состояние. Пусть не думает, что меня так легко можно сломать.

– Да, но это не основная моя способность, – равнодушно ответил Демьян, лениво осматривая коридор, как будто вовсе не он упорно пытался прочитать мои мысли. Его взгляд снова зацепился за мою перекинутую за плечо длинную косу.

– Ну, разумеется. Прекрати это сейчас же, или твоя способность покажется детским садом по сравнению с моей, – проговорила я сквозь зубы, сдерживаясь, чтобы не закричать от еще более сильной боли, последовавшей сразу за его словами. Боль сконцентрировалась в висках и как будто сдавливала голову.

– Сделаю вид, что мне стало страшно. – Он иронично выгнул бровь, достал из кармана телефон и что-то быстро на нем напечатал. Заметив мой взгляд, он тут же убрал его обратно в карман. – Сейчас, наверное, как лучшая ведьма на своем курсе, скажешь, что телефоны против правил? – усмехнулся Демьян.

– Скажу, что ты ничего обо мне не знаешь, – в тон ему ответила я, доставая из заднего кармана джинсов смартфон.

– Удивлен, но не слишком, – пожал плечами Демьян, подходя к белоснежной лакированной двери с цифрой семьдесят один. – Зайдешь? – улыбнулся он краешком губ.

– Воздержусь, – усмехнулась я и свернула в противоположную сторону коридора.

– Еще увидимся, – кинул он и, открыв дверь, скрылся в комнате, оставляя древесный аромат парфюма.

– Разумеется, позер. Мы же на одном курсе, – съязвила я уже закрывшейся двери. Это же надо так надухариться, выпендрежник!

Я топнула ногой и зашагала в свою комнату. Что со мной такое? Почему его магия так подавляет мою? Я так увлеклась размышлениями о том, кем может быть новенький, что чуть не налетела на целующуюся у окна парочку.

– Смотри, куда прешь, Ведина, – пискнула из-за спины высокого светловолосого парня моя одноклассница Саша, чей дар оборотня передался ей от прабабки. Этим она очень гордилась: при каждом удобном случае напоминала, что родилась в древнейшей магической семье, имя которой вписано в историю. Этот факт, по ее мнению, априори делал ее особенной, более значимой, чем другие.

Как по мне, дар был весьма сомнительным. Способность обращаться в лебедя, например, как у нашей преподавательницы Тамары Ивановны, – это красиво, но бесполезно. Но, повторюсь, красиво. А вот способность Саши оборачиваться в лягушку – это вообще смехотворно.

– Шли бы тогда на сеновал, Усова. Там и места больше, и людей по ночам пугать не будете, – отрезала я, огибая парочку.

Почувствовав пробегающий по спине холодок, я обернулась и резко вскинула руки, чем погасила летящее в меня заклятье.

– Саша! – Стоящий рядом с ней Костя Ланцов схватил ее за руку и оттащил подальше от меня.

Я слегка улыбнулась попыткам Ланцова вразумить свою девушку. Взмахом руки я отбросила его к противоположной стене, кинув ему в лицо растертый порошок тимьяна и сушеной ромашки. Сейчас он явно был третьим лишним, а так поспит пару минут, ничего ему не будет. Подойдя к Саше, я сдавила ей горло и приблизилась к ее лицу.

– Еще раз попытаешься напасть на меня, да еще и со спины, очень пожалеешь. Поняла меня? – Я резко убрала руку, чтобы Саша смогла дышать.

– Это ты сперла зеркало у Василисы! – прошипела Усова, пытаясь наслать на меня проклинающие чары.

Легко отбросив их, я подняла правую руку, рассыпая левой травы из пучка под ноги. Саша попыталась снова кинуть проклятие, но оно отскочило и попало прямо в нее, заставив задыхаться.

– Так ты подружку защищаешь? – равнодушно поинтересовалась я, наблюдая, как Саша пытается отбросить удушающее проклятие. – Неужели у тебя есть доказательства? – Я улыбнулась. – Ты же не такая дура, как я думаю? Ты бы не стала нападать без доказательств, правда?

Саша уже почти свалилась на пол. Я вздохнула и медленно достала из сумки еще один мешочек и, кинув ей горсть рябины, направилась в свою комнату. Усова начала быстро собирать рассыпавшиеся ягоды с пола и запихивать в рот, чтобы снять проклятие. С четырех лет неизменным атрибутом моей сумки и карманов была рябина. «Никогда не знаешь, когда тебя захотят проклясть», – твердила бабушка.

– Ведьма, – прошипела Саша осипшим голосом, когда я практически скрылась за поворотом.

– Надо же, – засмеялась я, взмахнув руками. – Вот удивила!

Пройдя дальше по коридору и свернув налево, я наконец зашла в свою комнату. Прислонившись к двери, я щелкнула пальцами, отчего светильник на тумбочке тотчас загорелся, осветив небольшую комнату с бледно-фиолетовыми стенами. С потолка свисала хрустальная люстра, при солнечном свете переливающаяся всеми цветами радуги. Комната была обставлена минималистично: два шкафа, большой письменный стол с двумя стульями по бокам и две кровати, на одной из которых сейчас спала девушка с длинными платиновыми волосами.

– Вставай, Марьяна! – хлопнула я в ладоши, отчего спящая вздрогнула и нехотя повернулась в мою сторону.

– Совсем уже что ли, Алиса? – зевнула соседка, потирая сонные глаза.

– Как самочувствие? – поинтересовалась я, вешая шубу в шкаф, а сапоги ставя ближе к батарее, чтобы обсохли.

– Рада, что ты спросила! Благодаря твоему зелью похудела на несколько килограммов. Спасибо за испорченный вечер, – буркнула Марьяна, и ее бледно-голубые глаза сердито заблестели. – Матвей теперь ко мне на метр не подойдет после того представления, что я устроила в столовой! Что ты мне подлила?

– Настойка тошноты. Ты-то точно должна была распознать, у тебя же «отлично» по зельям, – спокойно ответила я и взяла в руки аметист с тумбочки. Помимо него, там лежали еще сапфир, опал, агат и лазурит – все мои самые любимые камни, которые удалось взять в школу. Остальные же остались на подоконнике моей старой комнаты в избушке, нервируя бабушку. Она совершенно не понимала моей одержимости драгоценными камнями и минералами. Ей вообще иногда казалось, что они побуждают меня использовать темную магию. Совершенно бредовая мысль!

Меня необъяснимо тянуло к камням. В наше время считалось довольно редким умение слышать и использовать их магию. Правильный камень мог в нужный момент оградить от проклятия, усилить магию или помочь с контролем эмоций. Например, сейчас, вертя в руках аметист, я чувствовала, как спокойствие разливается по телу, успокаивая сердцебиение после выброса магической силы.

– Я же не знала, что ты здесь с Елисеем была! – попыталась оправдаться Марьяна и жестом призвала стакан воды со стола. – Если бы ты меня предупредила, я бы в жизнь Василису в нашу комнату не привела. Но она попросила у меня конспект по зельям, а я что, мне же не жалко!

– Конечно, не жалко. Лебезишь перед этой королевной ради приглашения на их летний прием, – огрызнулась я, стягивая с себя свитер. – Она, между прочим, в прошлом году распускала про меня слухи, которым позавидовала бы любая представительница древнейшей профессии. Ты разве не помнишь эту увлекательную историю про меня, двух колдунов и подсобку?

– Ну, прости меня, – обхватила себя руками Марьяна. – Я не могу с ней воевать, как ты. У меня не такой характер. Да и на приемах наши родители за одним столом сидят. Она все равно уже забыла. Что ты ей подлила, кстати?

Хмыкнув, я стерла косметику и принялась расплетать косу. Длинные кудрявые волосы рассыпались по плечам, спускаясь до самой талии. Марьяна косилась на меня, из-за чего я не выдержала:

– Настойка забвения. Только я добавляю еще рябину и жимолость для более сильного эффекта. Всего три капли в ее тарелку за ужином, и дело сделано.

– Ну даешь! Но все равно думаю, ты немного переборщила, ведь она же целых три дня забыла. Это случайно получилось или ты хотела, чтобы она не смогла вспомнить еще что-то, а не только ваши обжимания с Елисеем? – Марьяна с жадным блеском в глазах уселась на кровать, ожидая ответа. – Да и зачем было возвращать все обратно, может, вам с ним нужно уже перестать прятаться?

Судя по всему, Марьяна не догадалась о зеркале, что здорово упрощало жизнь.

– Учти, подруга, если кому-то проболтаешься насчет настойки – ты меня знаешь, церемониться не буду, я тебя предупредила. А наше с Елисеем счастливое будущее обсудим завтра. Сейчас у меня нет никакого желания. – Я демонстративно зевнула и, завернувшись в полотенце, направилась к душевым.

Через десять минут под обжигающе горячим душем я наконец смогла отогреться после блужданий по зимнему лесу. Я выключила воду и замерла, прислушиваясь к звукам. Здесь точно никого не было, когда я входила.

– Это было впечатляющее представление, – проговорил Демьян и отошел от зеркальной стены позади меня. Он был совершенно раздет, за исключением черного полотенца, обмотанного вокруг бедер. Демьян медленно приближался ко мне, а я старалась придать лицу равнодушное выражение. Он явно хотел смутить меня. Давно ли он здесь стоит? – И я сейчас не о ду́ше, а о том, что ты устроила в коридоре.

Я гордо подняла голову и продефилировала мимо него, после, завернувшись в полотенце, скользнула взглядом по его телу. И, черт возьми, у этого мажора, как назло, была просто идеальная фигура: не слишком рельефная, но по очертаниям мышц становилось ясно, что спорт в его жизни явно присутствовал.

Пожав плечами, я провела рукой по волосам, создавая теплый поток воздуха, от чего они тут же высохли, завившись в крупные локоны.

– Не думала, что ты следил за мной. Тебе же нужно было вещички разбирать, – я оставалась невозмутимой. Как будто мы встретились в библиотеке, а не стоим полуголые возле душевых. Всегда считала идею общих душевых идиотской. Приходилось по часу простаивать в очереди, чередуясь с мальчиками. А также все время держать ухо востро, чтобы какой-нибудь колдун – любитель подглядывать за ведьмами, не зашел вместе с вами.

Демьян долгое время ничего не отвечал. И когда я уже решила, что он собрался меня игнорировать, услышала:

– Лучшая ведьма на своем курсе и использует темную магию. Как нехорошо, – еле слышно проговорил Власов и покачал головой.

– Тебя это явно бесит, – заключила я, стараясь игнорировать взгляд его серых глаз. – Необязательно постоянно напоминать мне о том, что я лучшая. Мне это и без тебя известно.

Раздалось шлепанье босых ног по сырому полу. Демьян приблизился и провел рукой по моему голому плечу; я вздрогнула и отошла на несколько шагов. Он усмехнулся, но не сделал больше никаких попыток дотронуться до меня. Однако взгляд его продолжал блуждать по моему телу.

Меня точно с позором выгонят из школы, если нас тут застанут. Но когда меня это останавливало? Я обернулась. Желание потрогать его безупречное тело возникло сиюминутно. Поджав губы, я невольно опустила взгляд. Возбуждение волной прошло по телу, отдаваясь тяжестью внизу живота.

Если бы кто-то зажег сейчас спичку, все вокруг вспыхнуло бы, охватывая нас языками пламени. Его лицо было нечитаемым. Он чуть заметно наклонился ко мне, и в этот момент я услышала его тяжелое дыхание.

Тело покрылось мурашками. Я тяжело сглотнула и отвела взгляд в сторону.

Вцепившись в полотенце, потуже завязала его и поспешила обратно в комнату. Если быть откровенной, то попросту сбежала. Может, я ударилась головой и не заметила? Иначе как объяснить то странное оцепенение и сильное физическое влечение, которое свалилось на мою голову?

Марьяна спала, крепко обхватив руками подушку. Я скинула полотенце, надела футболку и достала из сумки припасенное зелье забвения, которое уже испытала на Василисе.

– Три капли – и три дня жизни ушли в никуда, – прошептала я, встряхивая вязкую жидкость. – Как просто…

Спрятав зелье обратно, я легла на кровать, отвернулась от спящей Марьяны и прикоснулась рукой к холодной стене. Глубоко вздохнув, принялась водить по ней пальцем, изображая первую руну славянского ряда – Мир, которая дарует защиту и поддержку предков. Перепробовав уйму ритуалов и зелий, мне ничего не оставалось, кроме как обратиться к рунам. Больше всего на свете хотелось сейчас просто спокойно поспать и не видеть кровь каждую ночь.

3. Первый день занятий

Проспав всего несколько часов, я снова проснулась от удушающего кошмара, преследовавшего меня уже много ночей. Руны тоже не смогли помочь с этой напастью. Марьяна же крепко спала, обняв подушку во сне. Подругу явно не тревожили костяные мосты.

Взяв телефон в руки, я опустила босые ноги на холодный пол, поднялась и подошла к окну. До звонка будильника оставалось еще около двух часов, а сна не было уже ни в одном глазу. В свете фонарей блестел снег, которым за ночь замело все тропинки в округе. Ветер трепал ветви деревьев, подхватывал снежинки, кружившие вокруг особняка, и уносил прочь. Я поежилась и отошла подальше от окна, от которого веяло холодом.

Достала из рюкзака ежедневник в черной кожаной обложке и уже в двадцатый раз за месяц записала сон, стараясь не упустить ни одну деталь.

Пролистав последние страницы, я пробежала взглядом по написанному. Мне и не нужны были эти записи, я и так помнила каждое мгновение. Хотела бы забыть, да не удавалось. Кошмар впился в сознание и не отпускал даже при свете дня, заставляя прокручивать снова и снова мой поход по мосту из костей. Записывая в ежедневник, я пыталась разложить сон по полочкам, проанализировать каждую мелочь. Да и меня это просто успокаивало.

Несколько минут в комнате стояла абсолютная тишина, разбавляемая лишь сопением Марьяны и черканьем ручки по бумаге.

«…Красное небо над головой и сильная жара, от которой хотелось как можно скорее спрятаться. Я шла уже привычным для меня маршрутом. Босыми ногами я ступала по земле, поросшей густой зеленой травой, отчего казалось, что я не иду, а парю в облаках. Чем ближе был берег, тем скуднее становился лес вокруг, трава перестала быть мягкой и начала колоть ступни сухими колючками. В воздухе витал запах гари. На берегу не было ни одного растения. Земля была выжжена, как после пожара.

Река неспешно текла вдоль берега. Я старалась держаться от нее как можно дальше. Ее черные воды были похожи на мазут, кое-где даже вспыхивали небольшие искры, а над самой рекой клубился густой туман. Впереди снова показался белоснежный мост. Издалека поначалу восхищалась его красотой и искусно проделанной работой мастера, который его создал. Но чем ближе подходила, тем явственнее видела, что по обеим сторонам моста стоят колья с надетыми на них человеческими черепами. Сам мост тоже был сделан из костей.

На середине моста я замерла. Что-то внутри просило остановиться и не делать больше ни одного шага по этому проклятому мосту. Но другая сила, которая и загнала меня сюда, тащила дальше. Противоположный берег был совершенно иным. Вместо сухой земли – огромные серые камни, мраморные плиты и уходящая вдаль скалистая лестница, скрытая туманом.

Когда я уже почти сошла на берег, дым, исходивший от реки, стал обволакивать меня, пока я не начала задыхаться. Закашлявшись, я попыталась быстрее перейти на скалистую местность, но тело отказывалось слушаться. Ноги подкосились, и, не удержавшись, я упала. Ладони кровоточили от царапин, оставленных заточенными костями, а из черной смоляной воды стали появляться руки, пытающиеся схватить меня и утащить на дно…»

Я захлопнула ежедневник и еще раз посмотрела на ладони. Убедившись, что кровь осталась во сне, я направилась в душевые. Меня не покидало ощущение, будто я вся пропахла дымом, а во рту чувствовался пепел.

«Всего лишь сон», – повторяла я, пока терлась мочалкой и дважды чистила зубы. Когда я уже оправилась от ночного кошмара, прозвонил будильник, объявляя о начале первого учебного дня в этом году.

– Только не это, – простонала Марьяна, закрывая голову подушкой.

– Проснись и пой, – весело сказала я и накрасила губы ярко-красной помадой.

– Ты что, не ложилась вообще? Откуда такой энтузиазм? – зевнула Марьяна, нехотя вытаскивая ноги из-под одеяла. – Или ты живительное зелье выпила? – Она не спеша начала расплетать свободную косу, неотрывно следя за каждым моим движением.

– Живительного больше нет, – я развела руками и указала на полочку с зельями, – ты же сама выпила последнее во время экзаменов в декабре. Ингредиентов на него сейчас днем с огнем не сыщешь.

– Знаю, что нет, – отмахнулась подруга. – Но если тебе что-то надо, ты и другим способом это добудешь.

Я фыркнула и демонстративно стала копаться в шкафу в поисках платья, чтобы не продолжать эту опасную тему. Не хотелось снова пустых разговоров о Елисее и Василисе. Я сделала мысленную пометку: наведаться на днях к Яге и проверить украденное у Василисы зеркало.

– Не понимаю, о чем ты, – мило улыбнулась я Марьяне.

– Ага, конечно, – в тон ответила она и поспешила в душевые.

Я достала из шкафа черное вязаное платье до колен. Совершенно закрытое и простое, если не считать огромного разреза на ноге. Это была одна из тех немногих вещей, которые я действительно купила, а не украла благодаря мороку. Покрутившись перед зеркалом, висевшем на том же шкафу, я уселась на кровать и принялась ждать Марьяну.

Сегодня старшему курсу необходимо было явиться к завтраку раньше остальных. Обычно это означало, что директриса поведает нам какую-то важную новость. В этот раз я точно знала, что это будет за новость.

– Слышала, что у нас новенький? – запыхавшаяся Марьяна влетела в комнату и начала выискивать в шкафу подходящий наряд. А Вера Ипполитовна переживала, что я разболтаю всей школе о только что прибывшем ученике. – Полина и Аксинья так меня задержали своими новостями, теперь времени на прическу совсем мало.

– Да, слышала, – нехотя ответила я. – Даже видела.

Марьяна недоверчиво уставилась прямо на меня.

– И когда это ты успела?

– Вчера вечером случайно столкнулись в холле, когда его встречала директриса. Ничего интересного. – Пожав плечами, я достала из ящика гребень и принялась расчесываться, придавая волосам более цивилизованный вид.

После сна они распушились, и было очень трудно пригладить их обычными средствами, а заплетать их в косу я совершенно не хотела. Понимая, что просто расческой ничего не добьюсь, я сделала вдох и, сконцентрировавшись, провела рукой по волосам, отчего те разгладились и приняли форму легкой волны, мягко спускаясь до талии.

– Ничего интересного, говоришь? А зовут его случайно не Демьян Власов? – Подруга оделась и принялась укладывать волосы. – Не понимаю, как ты не боишься причесывать свои кудри огненной магией. Я всегда боюсь их спалить, здесь ведь трудно не переборщить.

– Да, Демьян Власов. А что?

– Ну ты даешь, Алиса! – Марьяна накрасила губы легким блеском и укоризненно взглянула на меня.

– Извини, я все детство провела в лесу в компании старой ведьмы, лесного духа и кучки диких животных, а не водя хороводы на балах знати. Так что рассказывай!

– Ладно, прости. – Марьяна состроила самое невинное выражение лица из своего арсенала. – Демьян – сын Марии Владимировны Власовой. Она, конечно, больше к темным относится, но ее почему-то все равно всегда приглашают на все балы и встречи. Она же прямой потомок Марены, богини смерти и, в принципе, на порядок выше всех этих царевичей и их жен. Но все равно как-то не очень справедливо, ведь остальных даже на порог не пускают.

– А его папа? И с чего ты вообще взяла, что она темная? – Мы поспешили на первый этаж. Не хватало еще опоздать в самый первый день занятий.

– Папа у него умер очень давно. Никто его толком и не знал. Мария Владимировна даже фамилию его не брала и Демьяну дала свою. Такое ощущение, что отца Демьяна даже не существовало, – задумчиво сказала Марьяна. – А по поводу того, что его мама темная, слухи разные ходят. – На лестнице нас обогнали Полина и Аксинья, подруги Марьяны.

Меня они всегда обходили стороной, и не скажу, что я не понимала причины. Когда мы были младше, Полина вечно смеялась над моей старой одеждой и густыми темными кудрявыми волосами, называя злобной ведьмой из сказки. Когда нам было по четырнадцать, я напустила на нее морок и заставила украсть ответы на итоговую контрольную по славянской мифологии. Как оказалось позже, на кабинете преподавателя стояла специальная защита и выяснить, кто вор, не составило особого труда. Я же, получив свои ответы, отлично сдала нелюбимый мною предмет и благополучно отправилась на летние каникулы. Полине же повезло намного меньше, она весь июль была вынуждена отрабатывать наказание вдали от дома и магии на какой-то ферме, помогая выращивать лошадей. Естественно, она не помнила, почему вдруг решила украсть этот злополучный листок с ответами, но, видимо, какие-то подозрения все же имела. Нехотя кивнув мне, девушки спустились вниз.

Марьяна посмотрела им вслед и приглушенным голосом продолжила:

– Открыто сторону она не выбирала. Да и доказательств против нее никогда не было. Так что, как говорится, не подкопаешься. Но она не пренебрегает древней темной магией – это точно. Я слышала, – Марьяна еще ближе подошла ко мне, чтобы даже при желании никто не смог бы нас услышать, – Демьян родился уже мертвым, но она никому не дала до него даже дотронуться и через пару дней явилась в свет с абсолютно здоровым ребенком. Дескать, врачи все-таки спасли. Но ты же знаешь моего отца, он чует темную магию за версту. Каждый раз, когда на приеме видит Демьяна, кривит нос и подальше отходит. Мама не знает, что с ним делать. А он говорит, что не может рядом с Демьяном находиться, ему становится плохо.

Я молчала, пытаясь обдумать слова Марьяны. Догадки ее отца – Владимира Сергеевича Елисеева, были не беспочвенны. Я сама оказывалась под его грозным взглядом. Мне кажется, я так часто использовала темные обряды, что они уже заклеймили меня как темную ведьму. Но в открытую он никогда ничего не говорил, да и Марьяне не запрещал со мной общаться. Род Марьяны происходил от царевича Еремея и его жены, в народе прозванной «мертвой царевной». Это она лежала в хрустальном гробу в темной пещере, это ее отравила яблоком мачеха и спас в итоге царевич. Потомки Еремея и его жены могли распознавать ложь и чуять темную магию. На мою удачу, Марьяне лишь иногда удавалось угадывать обман, и то прилагая немалые усилия. Подруге передалась небольшая доля особенностей рода Елисеевых. Про ее умение чувствовать темную магию я вообще не слышала.

Войдя в столовую, мы уселись за свой любимый самый дальний стол у окна, где оставалось еще два свободных места. Одно из них в скором времени занял Матвей, который с ослепительной улыбкой преподнес Марьяне настойку от тошноты.

– На всякий случай, вдруг случится повторение вчерашней истории, – подмигнул он и принялся намазывать масло на хлеб.

Марьяна яростно уставилась на него, вертя в руках пузырек. Все-таки, наверное, я переборщила со своей глупой местью.