Технология лжи. Нацистская антипартизанская пропаганда на оккупированных территориях СССР. 1941–1944 гг.

В Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ) важные для настоящего исследования источники отложились в фонде 17 – «Управление пропаганды и агитации ЦК ВКП(б)», в фонде 69 – «Центральный штаб партизанского движения при Ставке Верховного Главнокомандования (ЦШПД), 1942–1944 гг.», а также в фонде 625 – «Личный фонд П.К. Пономаренко (1902–1984)». Без преувеличения можно сказать, что документальный массив РГАСПИ, относящийся к партизанской тематике, поистине необъятен. Интересующие нас материалы нашли свое отражение в приказах, сообщениях, донесениях, докладных записках, подготовленных как сотрудниками ЦШПД, так и представителями партизанского командования на республиканском и региональном уровнях. Вопросы, связанные с нацистской пропагандой, поднимаются во многих делах. Некоторые из них имеют особое значение, поскольку включают в себя аналитические выкладки, раскрывающие принципы работы германских пропагандистов.

Тема антипартизанской пропаганды отображается в документах архива по-разному. В одном случае она может присутствовать в сообщениях об агентурной обстановке на оккупированных территориях СССР, в другом – в справках ЦШПД по пропагандистской работе среди изменнических частей и подразделений, иногда обнаруживается в переписке ЦШПД с органами РУ ГШ РККА, НКВД – НКГБ СССР и местными штабами партизанского движения, а также в инструкциях ЦШПД, адресованных партизанским бригадам и соединениям.

Отдельного внимания заслуживает фонд начальника ЦШПД. Судя по его материалам, можно с полным основанием утверждать, что генерал-лейтенант П.К. Пономаренко внимательно отслеживал генезис антипартизанской пропаганды. Он отделял ее от остального «нацистского пиара», понимая всю специфику информационной деятельности немцев на этом направлении. К примеру, одно из дел фонда 625 содержит оригинальную коллекцию листовок и газетных материалов, подобранных с учетом основных направлений пропаганды врага против партизан.

Следует также упомянуть о секретной переписке между генералом П.К. Пономаренко и начальником 4‑го Управления НКВД СССР старшим майором госбезопасности П.А. Судоплатовым. Хотя эти материалы в основном посвящены зафронтовой работе отрядов спецназначения НКВД – НКГБ СССР и их взаимодействию с региональными партизанскими формированиями, в записках Судоплатова проскальзывает тема нацистской пропаганды и ее антипартизанской направленности. Данная проблема озвучивается, к примеру, в контексте сообщений «О фашистских изданиях на оккупированной территории». Поскольку этот вопрос находился на контроле у начальника ЦШПД, то сведения о характере и особенностях нацистского влияния на массовое сознание граждан на оккупированных территориях анализировались П.К. Пономаренко постоянно. На это указывают как черновые заметки к докладам генерала для членов Ставки Верховного главнокомандования (ВГК), так и список немецких и коллаборационистских газет, составленный им для понимания того, какие идеологические силы противостоят участникам сопротивления.

К третьей группе источников относятся аутентичные образцы нацистской пропаганды, увидевшие свет в период 1941–1944 гг. Как выше отмечалось, речь идет о немецкой и коллаборационистской периодике, листовках, открытках, плакатах, фильмах, то есть об аудиовизуальных средствах пропаганды, применявшихся в ходе борьбы с партизанами.

Источники этой группы обычно присутствуют во всех архивах, где есть фонды, включающие в себя документы о нацистской оккупационной политике и партизанском движении. Например, ценная коллекция периодических изданий находится на хранении в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ). Аналогичные коллекции есть в Российской государственном военном архиве (РГВА), РГАСПИ, ЦАМО РФ, в белорусском НАРБ, в немецких BA-MA и BA-B, в американском NARA. Некоторые собрания пропагандистских материалов существуют при музеях и библиотеках, при университетах, институтах и научных центрах, глубоко изучающих проблемы Второй мировой войны. В частности, уникальная коллекция оккупационной периодики создана при Научно-просветительском центре «Холокост» в Москве.

Исследование нацистских пропагандистских источников (впрочем, как и любой пропагандистской продукции) требует максимально критического отношения. Эти материалы представляют собой результат специфического состояния психики людей, что необходимо учитывать на всех этапах анализа. Критический подход уделяет большое внимание степени достоверности сведений, сообщаемых в источниках, и ставит барьеры на пути сомнительных трактовок, создающих почву для произвольных манипуляций с контентом. Именно эти принципы использовались при изучении нацистских листовок и периодики. В процессе работы с данными материалами важное значение имели следующие факторы: кем, когда и где готовились публикации; какие идеи в них заложены; какие цели и задачи преследовали авторы; каких результатов они достигли.

Всего авторами было проанализировано более 50 подшивок немецких, оккупационных и партизанских газет (свыше 6000 номеров), выявлены сотни публикаций, которые можно отнести к антипартизанской пропаганде. Приблизительно пятая часть заметок, статей, очерков и сообщений, посвященных борьбе с партизанами, готовилась в берлинских кабинетах и попадала на Восточный фронт в виде информационных бюллетеней и руководств, отпечатанных по секретным директивам отдела пропаганды ОКВ, имперских министерств Й. Геббельса и А. Розенберга.

Работа с источниками немецких органов пропаганды велась не только в архивах, но и в библиотеках. Анализировались как отечественные, так и зарубежные публикации, посвященные этому вопросу[6].

К четвертой группе относятся источники личного происхождения. В материалах персонального характера, несмотря на их вторичность, подчас встречаются сведения, не попавшие в архивы, но имеющие существенное значение для исследования. Они дают возможность взглянуть на изучаемый период глазами непосредственных его очевидцев. При этом источники личного происхождения, безусловно, также нуждаются в критическом анализе. В воспоминаниях партизан часто искажаются события и хронология, в канву повествования вводятся абсолютно вымышленные персонажи и нарративы, не имевшие никакой связи с историческими реалиями. Многие мемуары испытали на себе перо цензоров и литературных редакторов. Последние считали уместным насыщать книги идеологически правильными формулировками и штампами советской пропаганды, а также купировать фактологический материал, входивший в противоречие с господствующей доктринальной линией.

Источники личного происхождения, использованные при написании данного исследования, включают в себя: дневниковые записи высокопоставленных деятелей и чиновников Третьего рейха[7]; мемуары и воспоминания бывших участников сопротивления[8], а также их противников – офицеров вермахта и СС[9]; записки бывших коллаборационистов, работавших в период войны в различных административных учреждениях или служивших в изменнических формированиях[10].

Наконец, к пятой группе источников относятся документальные публикации, посвященные вопросам немецкой оккупации. В первую очередь речь идет о сборниках документов, где собраны материалы, касающиеся в том числе и антипартизанской пропаганды.

В процессе отбора источников авторы определили несколько главных направлений, в соответствии с которыми была проведена классификация опубликованных документов. Среди них: материалы о подготовке и реализации нацистской оккупационной политики и пропаганды на Востоке[11]; материалы о преступлениях нацистов[12]; материалы о деятельности советских и германских спецслужб в контексте партизанской войны[13]; материалы о партизанском движении и противостоянии ему со стороны нацистов[14]; материалы о деятельности коллаборационистских формирований[15].

* * *

Нацистской пропаганде в целом посвящено коллосальное число исследований. Многие работы касаются функционирования министерства Й. Геббельса, использования приемов и методов воздействия на массовое сознание, выпуска периодических изданий и плакатов, кино- и радиопропаганды[16] и т. п.

К отдельному направлению можно отнести публикации об органах пропаганды вермахта[17]. Значительное внимание в них уделено информационному обеспечению германской армии, созданию и деятельности отделов и рот пропаганды, применению технических средств. Центром большого количества научных работ являются вопросы нацистской идеологии и ее взаимосвязи с инструментами пропаганды[18]. Здесь же критически рассматриваются идеи расового и культурного превосходства над другими этносами, а также примеры их внедрения в разных слои немецкого общества, включая и вооруженные силы Германии.

В контексте нашего исследования невозможно пройти мимо книг и статей о партизанском движении и борьбе с ним со стороны военных и гражданских учреждений оккупантов[19]. Хотя основная часть эти публикаций сконцентрирована на служебно-боевой деятельности германских войск, параллельно анализируются вопросы политико-идеологического характера и агитации.

Отметим также научные работы о немецкой пропаганде на оккупированной территории СССР[20]. Борьба с партизанами здесь не только озвучивается в качестве одной из тем нацистской пропаганды, но и определяется как часть мер, предпринятых врагом для перетягивания мирных жителей на свою сторону. В этом же ряду стоят публикации о деятельности коллаборационистских газет, чье содержание включало в себя антипартизанские статьи, очерки, заметки и репортажи[21].

Касаясь научных исследований, в которых тема антипартизанской пропаганды получила относительно подробное освещение, необходимо упомянуть монографию американского военного историка Эдгара М. Хауэлла «Советское партизанское движение, 1941–1944 гг.»[22]. Это была одна из первых попыток рассмотреть «малую войну» на оккупированных территориях СССР с привлечением большого массива германских трофейных документов. Анализ Хауэлла был призван выявить сильные и слабые стороны советского партизанского движения, а также определить наиболее эффективные методы немцев в борьбе с ним. Некоторые выводы, сделанные автором, сохраняют свою актуальность до сих пор.

Затронул специалист и проблему нацистской пропаганды, направленной против советских партизан. По его мнению, немецкая пропаганда была изначально обречена на провал, поскольку слишком тяжело было преодолеть негативные последствия массовых репрессий со стороны вермахта и СС. Хауэлл затрудняется ответить, какие необходимы практические шаги, чтобы расположить к себе население чужой страны, испытавшее на себе жестокое обращение. В действиях отдела пропаганды ОКВ историк не нашел гибких и своевременных решений. Напротив, немцы постоянно запаздывали с принятием разумных мер в отношении гражданских лиц.

Менее заметна проблема антипартизанской пропаганды в работе Ч.О. Диксона и О. Гейльбруна[23]. Авторы в основном сосредоточились на анализе боевых методов вермахта и войск СС и обошли вниманием информационное обеспечение. Цитируя «Наставление по борьбе с бандами» 1944 г., исследователи убрали все фрагменты, связанные с пропагандой. В книге остались лишь эпизоды, где упоминаются отдельные приемы психологического давления на партизан. Ученых больше интересовала тактика «малой войны», чем секреты информационно-психологических операций. Отто Гейльбрун, известный западногерманский военный теоретик, и в последующем придерживался той же линии. Разработав несколько моделей партизанской войны, он не оставил сколько-нибудь значимых рекомендаций по ведению повстанческой и контрповстанческой пропаганды.

К этому же периоду (1950–1960‑е гг.) относится весьма любопытная публикация историков А. Даллина, Р. Маврогордато и В. Молла «Психологическая партизанская война и настроения населения в условиях немецкой оккупации»[24]. Будучи консультантами в оборонном ведомстве США, специалисты внимательно изучали опыт партизанских действий в ходе Второй мировой войны. Идея рассмотреть реакцию советских партизан на нацистскую пропаганду возникла не в последнюю очередь потому, что до определенного момента не было ясно, где и в чем партизанская пропаганда уступала немецкой.

Сам по себе этот вопрос возник после серьезного изучения методов борьбы с партизанами. Уже в процессе написания материала авторы, в частности, пришли к выводу, что отделы пропаганды вермахта, обеспечивавшие введение оккупантами «нового аграрного порядка», рассматривали эту проблему не только с позиции разъяснения населению объективных преимуществ земельной реформы, но и видели в ней средство психологического давления на партизан.

Также соприкасаются с темой нашего исследования монографии А. Даллина, Э. Гессе, М. Купера и Т.П. Маллигана[25]. Тщательное изучение аспектов «нового порядка», которое показали эти авторы, способствовало выработке классического подхода к рассмотрению вопросов нацистской оккупации. Если А. Даллин пробудил живой интерес к антипартизанской стратегии, то Э. Гессе посвятил ей целую работу, где указал на связь между боевыми действиями и пропагандой. Кроме того, историк рассказал о работе отдела пропаганды ОКВ во главе с генерал-майором Хассо фон Веделем и упомянул отдел пропаганды «В» («W» – «Вайссрутения», Weissruthenien), отвечавший за информационное воздействие на советское население. Под эгидой отдела в Смоленском округе функционировал центр культуры, развернувший агитацию среди местных жителей. Ученый также процитировал ранее неизвестные образцы листовок и объявлений. Но Гессе не стал углубляться в эту тематику. Основные вопросы антипартизанской пропаганды остались вне его анализа.

Монографии М. Купера и Т.П. Маллигана демонстрируют несколько иной взгляд. Авторы больше погружаются в документы штабов вермахта и СС, в планы германского командования по ликвидации «красных инсургентов». Периодически возникает и проблема антипартизанской пропаганды, которая, однако, не выделяется в отдельное направление. В книге Купера она идет неким фоном, дополняющим картину из ярких и запоминающихся фактов. В отличие от Купера, Маллиган занимается поиском в среде немецкого генералитета людей с прагматичными установками. При написании работы он использовал коллекцию трофейных документов из NARA. Проблема антипартизанской пропаганды появляется у него в контексте выяснения особенностей «борьбы с бандами». Маллиган увидел в пропаганде инструмент, маскирующий преступления. По его мнению, антипартизанская война в представлениях немцев была «войной нового типа». В ней не было места традиционным идеям. Во главу всего ставилась жестокость, выступавшая в качестве единственного метода. В связи с этим роль нацистских СМИ определялась им как вспомогательная. Основной их целью было снимать или скрывать негативный эффект от проведенных оперативно-войсковых мероприятий.

Имеют отношение к обсуждаемой проблеме работы немецких историков Ю. Фёрстера, Г. Умбрайта и Р.-Д. Мюллера[26]. В публикациях этих специалистов присутствуют важные нюансы, помогающие ответить на ряд вопросов, начиная от того, когда партизан стали именовать «бандитами», и заканчивая особенностями идеологического воздействия на население в районах партизанской активности. Кроме того, ученые остановились на анализе потенциальных возможностей вести пропаганду на гражданских лиц, сочувствовавших партизанам.

Значительный вклад в изучение нацистской истребительной политики на Востоке внес немецкий историк К. Герлах[27], чей фундаментальный труд «Убийства по расчету», посвященный оккупации Белоруссии, стал настоящим событием. Герлах уделяет огромное внимание проблеме борьбы германских властей с партизанским движением. Хотя в своей работе автор напрямую вопросов пропаганды не касался, на страницах его монографии встречается уникальный фактологический материал. Более того, ученый сообщает немало существенных деталей о деятельности пропагандистов вермахта во время проведения карательных операций. Герлах ввел в научный оборот сотни новых источников, которые не только выявляют значение антипартизанской пропаганды, но и показывают ее направления.

Труд Герлаха дал импульс к более глубокому изучению проблем борьбы с партизанами. Это отчетливо видно в работах таких историков, как М. Кюпперса, Ф. Блада, Й. Хюртера, К. Хартмана и Д. Поля[28]. Во всех перечисленных исследованиях встречаются материалы, связанные с вопросами антипартизанской пропаганды. Помимо того что авторы приводят факты, касающиеся деятельности пропагандистов вермахта и СС, историки высказываются по целому ряду ключевых тем, раскрывающих цели и задачи антипартизанской пропаганды.

Важнейшей работой, которая напрямую посвящена проблемам антипартизанской пропаганды, является монография Б. Квинкерт «Пропаганда и террор в Белоруссии, 1941–1944. Немецкое “духовное” ведение войны против гражданского населения и партизан»[29]. Данная монография продолжает линию, заданную К. Герлахом, и закрывает лакуны, оставшиеся после книги «Убийства по расчету». Кроме того, Квинкерт уделяет значительное внимание генезису антипартизанской пропаганды. На основании неизвестных ранее архивных источников автор раскрыла взаимодействие между органами пропаганды вермахта и командованием охранных войск группы армий «Центр».

Пропаганда представлена Б. Квинкерт как обусловленное особой логикой информационное явление, сопровождающее антипартизанскую деятельность. Более того, Квинкерт отказалась от устаревших подходов, когда пропаганда против партизан анализировалась без внимательного изучения хода карательных операций. Историк исходит из того, что не может быть никакого полноценного исследования вопросов пропаганды, если нет понимания, на основе каких наставлений, инструкций и приказов строилась деятельность личного состава отделов и рот пропаганды в области «противодействия бандитизму». Рассуждения о методах пропаганды, не имеющие под собой анализа документов по «борьбе с бандами», представляют лишь бесполезное перечисление технических приемов, выхваченных из контекста.

Квинкерт рассматривает антипартизанскую пропаганду в рамках основных кампаний, проведенных нацистами на оккупированной территории БССР. Она ставит акцент на вспомогательном характере антипартизанской пропаганды, которая в процессе своего развития заняла особое место.

Среди других серьезных монографий немецких историков необходимо отметить фундаментальные труды Й. Хасенклефера, Ю. Киллиана и И. Ленхардта[30]. Так, исследование Й. Хасенклефера посвящено деятельности командующих охранными войсками групп армий «Север», «Центр» и «Юг». Историк подробно разобрал все аспекты их работы по установлению «нового порядка» в военной зоне оккупации. Много внимания автор уделил пропаганде. Благодаря исследованию Хасенклефера стало возможным говорить об определяющем влиянии на пропаганду против партизан генерала от инфантерии М. фон Шенкендорфа[31]. Новые материалы, которые историк использует в книге, раскрывают основные механизмы взаимодействия между охранными войсками и подразделениями пропаганды вермахта.

В работе Ю. Киллиана анализируется деятельность командования тылового района группы армий «Север» и органов гражданской администрации имперского комиссариата «Остланд». Вопросы пропаганды автор рассматривает в отдельном разделе, где приводит множество фактов о немецкой и коллаборационистской прессе. Киллиан, например, обнародовал статистические данные о количестве экземпляров оккупационных изданий, распространявшихся в тылу группы армий «Север». Эти сведения подтверждают подавляющее превосходство немецкой периодики над партизанскими листками и газетами. Тема антипартизанской пропаганды затрагивается Ю. Киллианом в контексте боевых действий против партизан, а также в ходе анализа информационных мероприятий, направленных на местное население.

Монография И. Ленхардта касается участия организации СС в проведении нацистской пропаганды не только на территории Германии, но и в занятых областях СССР. Автор впервые раскрывает картину интенсивных контактов информационных органов Гиммлера с отделом пропаганды ОКВ и министерством Й. Геббельса. Кроме того, Ленхардт исследует деятельность взводов пропаганды СС, показывает их развитие и конкуренцию с аналогичными подразделениями в вермахте. Также специалист проанализировал значительный массив центральных средств массовой информации Третьего рейха на предмет размещения в них материалов корреспондентов СС.

Ленхардт сообщает немало любопытных фактов об освещении темы «борьбы с бандами» пропагандистами «Черного ордена». Как выясняется, карательные аспекты противодействия партизанам вовсе не скрывались от читателей, а, напротив, часто придавались огласке, чтобы показать «сложность и напряженность будней» военнослужащих войск СС на Востоке. В ряде материалов активно использовались элементы героизации эсэсовцев, погибших в бою с партизанами. Своей работой Ленхардт во многом закрыл пробелы, долго существовавшие в сфере изучения нацистской пропаганды и ее взаимосвязи с органами СС.

Переходя к рассмотрению проблемы антипартизанской пропаганды в отечественной историографии, следует сказать, что данный вопрос стал предметом исследования еще во времена Советского Союза. Этой тематики касались преподаватели учебных заведений КГБ СССР и курсов спецпропаганды. Подобный вид информационной деятельности нацистов иногда обозначался словосочетанием «лживая пропаганда», которое, в частности, использовал легендарный разведчик-диверсант, один из организаторов партизанского движения полковник И.Г. Старинов[32].

В официальной науке вопросы немецкой пропаганды на захваченной территории СССР поднимались в рамках сборников[33], посвященных различным вопросам Великой Отечественной войны, и в коллективных монографиях[34]. Проблемы нацистской пропаганды и ее использования против советских патриотов нашли отражение в работах А.Ф. Юденкова, М.М. Загорулько, Ю.Я. Орлова, И.А. Ивлева[35].

Отметим, что советские историки применяли в своих исследованиях словосочетание «антипартизанская пропаганда», понимания под ним составную часть нацистской машины по воздействию на массовое сознение. К примеру, в книге И.А. Ивлева и А.Ф. Юденкова «Оружием контрпропаганды: Советская пропаганда среди населения оккупированной территории СССР 1941–1944 гг.» представлен весьма содержательный анализ нацистской пропаганды против сил советского сопротивления. Авторы четко определили само это явление, назвали его основные цели и задачи, привели ряд характерных примеров.

Стоит подчеркнуть то, что Ивлев и Юденков, говоря об антипартизанской пропаганде, опирались на документы командующего охранными войсками группы армий «Центр» генерала от инфантерии М. фон Шенкендорфа, сыгравшего ключевую роль не только в развитии методов борьбы с партизанами, но и в пропагандистском обеспечении боевых операций. Историки, в частности, ссылались на малоизвестную тогда инструкцию генерала от 12 октября 1941 г. «Партизан, его организация и борьба с ним», которая целиком вошла в «Наставление по борьбе с партизанами», выпущенное 25 октября 1941 г. руководством ОКХ. Один этот факт свидетельствует о внимательном изучении советскими специалистами германской антипартизанской пропаганды и правильном определении дальнейшего пути развития научной мысли в рамках данной проблематики.

В современной России тема нацистской пропаганды, направленной на дискредитацию и разложение советского движения сопротивления, попадала в поле зрение специалистов неоднократно[36]. Поднимался этот вопрос и на страницах многочисленных диссертационных исследований[37]. Однако сказать, что обсуждаемая проблема была представлена во всей полноте, с привлечением как отечественных, так и западных архивных материалов, не приходится.

Тем не менее отечественные историки предпринимали попытки глубже осветить вопрос нацистской антипартизанской пропаганды. В первую очередь здесь нужно отметить исследования кандидата исторических наук И.В. Грибкова. Еще в своей ранней статье, а затем в диссертации он затронул эту тему и, пожалуй, впервые правильно обозначил основные векторы проблемы[38]. В последующем ученый дополнил прежние наработки включением новых источников[39].

В последнее время появился ряд публикаций о нацистской пропаганде историка Е.А. Пушкаренко[40]. Одна из ее статей посвящена антипартизанской пропаганде в оккупированной Белоруссии[41]. Несмотря на ряд новых источников, выявленных автором в фондах НАРБ, материал оставляет неоднозначное впечатление.

Пушкаренко довольно поверхностно знакома с историографией вопроса, касающегося антипартизанской пропаганды, особенно это относится к работам современных западных исследователей. Автор слабо знает руководящие документы по борьбе с партизанами, делает ошибки в их датировке (например, «Наставление» ОКХ от 25 октября 1941 г., по мнению историка, вышло в ноябре 1941 г.). Пушкаренко ссылается на некоторые инструкции нацистов, но не сообщает, кем, когда и по какому поводу они были выпущены (в частности, таким образом подается информация о выступлении командующего полицией безопасности и СД Эдуарда Штрауха на закрытом совещании в генеральном округе «Вайссрутения» 8—10 апреля 1943 г.).