Кровь и страсть

– Проголодалась? – голос Тариана, прозвучавший из темноты, заставил меня вздрогнуть от неожиданности. От страха я едва не выронила стакан. – Прости… Не хотел тебя напугать.

– Почему сидишь без света?

– Свеча потухла. Присоединяйся, еды нам обоим хватит.

Я подошла к нему, и зажгла его свечу своей, отчего в комнате стало немного светлее.

– Пахнет вкусно. Сам приготовил? – спросила я, принимая из рук Тариана вилку и погружая её в аппетитное месиво из расплавленного сыра и макарон.

Неторопливо прожевав и проглотив еду, я закатила глаза от удовольствия.

– Да, – смущённо признался Тариан.

– Ты прекрасно справился, – похвалила я, вновь пробуя блюдо.

Мужчина улыбнулся, и на его лице заиграли блики света от свечей.

– Позволь мне внести ясность. Я согласился на то, чтобы ты стала зрячей, исключительно ради твоего душевного благополучия. Чтобы предотвратить возникновение ситуаций, подобных той, что произошла сегодня.

– Не беспокойся, я не стану предпринимать никаких действий без твоего ведома.

Внезапно он коснулся уголка моего рта и стёр томатный соус, после чего слизнул его с кончика большого пальца. Мои губы приоткрылись от неожиданности.

Что это было?

Прежде он уже очищал моё лицо от остатков пищи, стирал грязь с моих щёк и поправлял мою одежду. Но чтобы слизнуть – это было в новинку.

Его прикосновение было внезапным, словно маленькая искра, вспыхнувшая в ночной мгле.

– У зрячих людей печальная участь – жертвовать собой ради тех, кого они даже не знают… Но ты не умрёшь. Я защищу тебя любой ценой, – пообещал он.

Внизу живота заныло, и это странное, тягучее чувство растеклось по всему телу, как тёплый воск. Мне захотелось прикоснуться к нему. Нежно провести кончиками пальцев по его шее, чувствуя, как он вздрагивает от моего прикосновения. Вдохнуть аромат его кожи, такой манящий и неповторимый.

– Не смей подвергать себя опасности ради меня.

– Забота о тебе – мой долг.

Вилка выскользнула из моих рук и с глухим стуком упала на стол.

– Ты ничем мне не обязан.

– Обязан, – уверенно произнёс он. – Ведь ты спасла мне жизнь, когда привела сюда.

В груди закололо.

– Не я спасла тебя в тот день, а ты меня.

Тариан на мгновение замер. Он явно не ожидал от меня таких слов.

– Получается, что мы спасли друг друга?

– Похоже на то, – мои губы тронула лёгкая улыбка. – Нам придётся беречь друг друга.

– Придётся, – согласился он.

Эти слова проникли в самое сердце, и между нами воцарилось тёплое молчание, исполненное нежности и понимания.

Мы продолжили трапезу, передавая по очереди друг другу столовый прибор, лишь изредка нарушая тишину тихим скрипом вилки о поверхность сковороды. Если бы это увидела главная кухарка Грет, нам бы не поздоровилось.

На мгновение я залюбовалась им.

Какой же он был красивый! Его слегка влажные волосы были зачёсаны назад, но непокорные пряди то и дело падали на лоб, когда он наклонял голову, чтобы взять очередную порцию еды, и привычным движением возвращал локоны на место. От него исходил аромат бани, дубового веника и шалфея.

Словно почувствовав мой взгляд, он поднял глаза и одарил меня улыбкой.

– Баня ещё не остыла. Тебе не помешает помыться.

– Ты намекаешь, что от меня исходит неприятный запах? – выгнула бровь.

От меня действительно исходил специфический запах. Меня передёрнуло от этой мысли.

Его улыбка стала ещё шире.

– Нет, что ты, конечно, нет. Просто вода помогает расслабиться, особенно после тяжёлого дня.

Я успокоилась и вздохнула с облегчением.

– Не пойду. Меня могут поймать…

– Ты же теперь зрячая, забыла?

– А… да… точно… Теперь мне дозволено совершать омовения и в ночное время. Это так непривычно…

Я поспешила удалиться.

– Благодарю за трапезу! Всё было необычайно вкусно!

Я отправилась в свою комнату, чтобы переодеться и взять сменное одеяние и полотенце.

Затем я спустилась на первый этаж, вошла в библиотеку и выбралась через окно наружу, поскольку так было ближе к бане. Не было необходимости обходить весь приют.

Ночь была тёплой, и это не могло не радовать. Я, как истинный ценитель лета, не выношу холода, которого и так достаточно в моей жизни.

Накинув на голову капюшон, я привычно побежала в сторону бани, но внезапно остановилась. Больше не было нужды скрываться. Я сделала глубокий вдох и спокойным шагом продолжила свой путь, наслаждаясь окружающей природой.

Прежде я могла лишь грезить о подобном.

Однако и у зрячих были свои ограничения: запрещалось покидать пределы приюта без разрешения, а также вступать в романтические отношения до достижения тридцатилетнего возраста. После этого нас выдавали замуж за состоятельных мужчин, чтобы продолжить род зрячих. Как только у детей проявлялся дар, их отдавали в приют, а тех, кто был против, заключали в темницу. Кроме того, существовал строгий комендантский час: отбой ровно в одиннадцать, подъём в семь утра.

Многие нарушали установленный порядок, устраивая тайные вылазки, а в качестве прикрытия использовали посещение бани. В приюте проживало триста двадцать пять человек, и мыться приходилось группами, поэтому некоторые мылись ночью.

Главная наставница, уже пятый год обещавшая нам новую баню, вынуждена была отложить воплощение своего замысла из-за финансовых трудностей. В последнее время наше положение в приюте значительно ухудшилось, и государство объясняло это кризисом, охватившим страну.

Я прикрепила к дверной ручке красный лоскут ткани, который служил знаком того, что внутри находится девушка, а синий лоскут указывал на присутствие мужчины.

Я сняла с себя одежду в предбаннике и вошла в парилку. Меня тотчас же окутал тёплый воздух. На стенах под стёклами горели свечи, которые никогда не гасили. На раскалённые камни я плеснула ковш воды, и в потолок поднялся густой клуб пара.

Какое блаженство!

Я расположилась на высокой скамье и смежила веки, наслаждаясь покоем. Усталость, накопленная за день, постепенно отступала, уступая место безмятежности и умиротворению. Это было редкой роскошью, учитывая, что в этом месте обычно царит суета.

Я слезла и набрала в таз воды, и быстренько помылась, а когда вышла в предбанник, обнаружила, что мои вещи исчезли.

Этого ещё не хватало!

Я тщательно осмотрела все уголки бани в поисках какой-либо одежды, но даже малюсенькой тряпочки не нашла.

Что же делать?

Я провела долгие часы в томительном ожидании хоть какого-то движения, но, как назло, никто не появлялся, словно сговорились все.

Меня начало клонить в сон, а ведь завтра вставать рано.

Я взяла сухие дубовые веники и прикрыла ими переднюю часть тела.

С Богом!

Отворив дверь, я высунула голову и прислушалась. Осмотрелась по сторонам, но никого не обнаружила.

Я медленно вышла на улицу, и тут же меня охватил леденящий холод. Неистовый ветер трепал мои почти высохшие волосы, а мелкие камешки больно впивались в босые ступни. Стиснув зубы, я торопливо зашагала в сторону библиотеки, но обнаружила, что окно было заперто на засов.

О, как же я зла!

Я непременно отомщу воришкам за своё унижение.

Пригнувшись, я стремительно пронеслась под окнами, стараясь остаться незамеченной, но все мои усилия оказались тщетными. Из окон донёсся звонкий девичий смех.

Весело вам, да? Но будьте уверены, возмездие не заставит себя долго ждать.

Я проникла в помещение через парадный вход, стараясь не издавать лишнего шума. Мне улыбнулась удача: сторож, охранявший дверь, крепко спал, склонив голову и скрестив руки. Его сон был крепок, и лишь изредка он издавал лёгкое похрапывание.

Едва я приблизилась к лестнице, как внезапно раздался зычный голос Карлы, доносившийся с верхнего этажа.

– Что за ребячество в столь поздний час? – возмутилась она. – Смешно вам стало на ночь глядя?

– Больше не будем. Честное слово! – ответил кто-то.

Надо мной раздался стук каблуков, и я вздрогнула, едва не выронив веники.

– Раз вам не спится, всем немедленно встать на колени и поднять руки вверх. Будете стоять так, пока я не велю идти спать.

Зазвучали недовольные возгласы, а на моих губах появилась злорадная ухмылка. Поделом им.

– Так и знал, что с тобой что-то случилось, – шёпотом произнёс Тариан. – Тебя долго не было. Я не мог из-за тебя уснуть.

Меня охватила волна жара, а во рту пересохло. Мне хотелось провалиться сквозь землю от стыда. Затаив дыхание, я повернулась к нему.

«Ну почему мне сегодня так не везёт?» – мысленно посетовала я.

Он окинул меня пронзительным, испытующим взором, задержав внимание на области груди и ниже пояса. Мне стало нехорошо, и я едва не выпустила венки из рук. Казалось, что он не просто смотрел на меня, но и касался…

Я бы хотела ощутить его прикосновения…

«Только не падай в обморок, Мильяна, – мысленно скомандовала я себе. – Соберись, дыши глубоко. Не хватало ещё потерять сознание и упасть перед ним голой».

Я глубоко вздохнула, пытаясь подавить желание убежать, но не могла сделать этого, пока девушки находились на втором этаже.

– Из-за меня? – растерялась я.

Его губы изогнулись в улыбке, и он начал расстёгивать пуговицы на своей рубашке.

– Да, из-за тебя. Всё время ворочался.

От его низкого голоса по моей коже пробежала дрожь.

– А при чём здесь я?

Он продолжал расстёгивать пуговицы, являя моему взору загорелую кожу и рельефные мышцы. Мой взгляд невольно скользнул ниже, ненадолго задержавшись на тёмной полоске волос, что скрывалась под поясом брюк.

– Твоя комната находится прямо над моей, и пока я не услышу неприятный скрип лестницы, ведущей на чердак, я не могу заснуть. Пока не удостоверюсь, что с тобой всё в порядке, и ты не попала в какую-нибудь передрягу. И, как видишь, мои опасения были не напрасны.

Я ощутила, как краска смущения заливает мои щёки. Моё глупое сердце, как масло на горячей сковороде, снова растаяло от его заботы.

– Перестань беспокоиться обо мне.

– Замёрзла, моя маленькая? – заботливо спросил он, протягивая мне свою рубашку.

Он стоял полуобнажённый, столь величественный и столь… недосягаемый.

– Кто здесь? Кто не спит в столь поздний час? – с лёгким раздражением произнесла Карла Хоуман. – Оставайся здесь, Вайлет, – обратилась она к младшей наставнице, – а я пойду узнаю, кто же это бродит в столь поздний час.

Тариан схватил меня за руку и потащил в небольшой чулан под лестницей, служивший кладовой для уборочного инвентаря. Бесшумно затворив дверь, мы оказались лицом к лицу в этом замкнутом пространстве.

Я не только слышала его прерывистое дыхание, но и чувствовала его тепло, словно лучи весеннего солнца. От столь близкого присутствия по моей коже пробежали мурашки. Хотелось прикоснуться к его телу, рельеф которого был отточен годами изнурительных тренировок.

Ни малейшего изъяна не было на теле этого мужчины, ни царапины, что свидетельствовало о высочайшем уровне его бойцовских навыков. Я сотни раз пыталась обнаружить хотя бы самый незначительный шрам на его теле, когда он купался в озере или во время наших тренировок, но все мои попытки были напрасными.

Тариан был безупречен во всём…

Пыль, осевшая на моих волосах и плечах, вырвала меня из мира грёз, вернув в суровую реальность. С каждым шагом наставницы, спускавшейся по лестнице, мелкий мусор падал на нас. Я невольно отступила назад и случайно задела полки с инвентарём, отчего один из предметов, находившихся на верхней полке, соскользнул и устремился вниз. Тариан успел схватить его на лету, почти вплотную прижавшись ко мне. Моё сердце забилось быстрее.

Мы были на волосок от катастрофы. Я не желала, чтобы меня обнаружили голой, да ещё и в компании с ним.

– Патрик, ты опять заснул? – проворчала сердито Карла.

– Нет, госпожа, я не спал, – хрипло отозвался тот.

– Ещё одна подобная выходка, и ты вылетишь отсюда, как пробка. Такого старого работника, как ты, навряд ли куда-нибудь возьмут, так что впредь не разочаровывай меня.

– Обещаю, больше не повторится подобное.

– Кто-то нарушил комендантский час. Надо его найти. В этот раз у них не получится прикрыться баней. Отправляйся на улицу. Осмотри окрестности, а я тем временем обыщу первый этаж.

– Будет исполнено!

Хоуман продолжила свой путь, но внезапно остановилась у чулана.

Я оцепенела от страха.

Это был мой первый день в качестве зрячей, и я оказалась в такой нелепой ситуации. Прямо злой рок какой-то!

К счастью, женщина прошла дальше по коридору. Когда звук её шагов стих, я вздохнула с огромным облегчением.

– Тебе следует переодеться, – отступил он в сторону. – Встань у другой стены. Не хватало только, чтобы ты ещё что-нибудь уронила.

Я покорно переместилась.

– Но у меня нет одежды для переодевания…

– Надень мою.

– А как же ты?

– Я не могу допустить, чтобы ты щеголяла голой по приюту.

Я выразила свою благодарность и положила веники на пол, но он не спешил снимать одежду.

– Ты так прекрасна… Твои формы безупречны, – неожиданно проговорил Тариан хриплым тоном. – Я больше не в силах сдерживаться, – и прижал меня к стене.

Его губы прильнули к моим, нежно и осторожно, словно пробуя на вкус, медленно исследуя, скользя языком. Его рука коснулась моей шеи, другая легла на талию и слегка сжала её.

Разум вопил, что это неправильно, а сердце требовало продолжения.

Я неохотно прервала поцелуй и, прерывисто дыша, пробормотала:

– Нам срочно нужно уходить отсюда, пока не пришла Карла.

– И куда? На улице Патрик, на первом этаже – наставница, на втором – ребята. Нам некуда идти. Лучше остаться здесь, пока все не разойдутся. К тому же я не раз проделывал подобное. Это идеальное место для тайных встреч.

Я уверена, что сейчас он едва заметно улыбается краешком губ, той самой самодовольной улыбкой, которая так и засела у меня в памяти. Всё бы отдала, чтобы сейчас увидеть его лицо.

– И сколько же раз ты приводил сюда девушек? – закралась в меня жгучая ревность.

– Тебе лучше не знать об этом…

В груди больно что-то заёрзало.

– Тоже мне подлестничный ловелас, – фыркнула я.

Из его уст вырвался приятный, тихий смех.