Кодекс боя. Книга 3. Арена тьмы

– Те дни остались далеко позади, – произнес Мюррей. – Но они, безусловно, занимают особое место в моей памяти.

– Ну конечно. – Даймё жестом пригласил Мюррея сесть. – Могу ли я предложить тебе что-нибудь?

Он кивнул куртизанке, та скользнула за ширму и вернулась с подносом, на котором стояли стаканчики-сори и графин с янтарной жидкостью. Мюррей узнал элитный хиберианский ликер и покачал головой:

– Я с этим завязал.

– О, приятно слышать. – Махару одобрительно кивнул. – Я очень расстроился, когда узнал, что для тебя настали трудные времена. Вполне естественно, что такой чемпион очищает организм подобным образом.

– Да, – нетерпеливо сказал Мюррей, желая как можно скорее покончить с формальностями.

– Скажи мне, рыцарь Пирсон. – Даймё посмотрел на него черными бездонными глазами. – Многие говорили, что ты по-прежнему придерживаешься Кодекса. Что ты непоколебим в своем отношении к нему и никогда не возьмешься за работу, которую полагаешь унизительной для себя, – например, не станешь мерком. Тем не менее ты здесь, передо мной, и говоришь, что хотел бы служить. Что изменилось?

Мюррей ждал этого вопроса:

– Как вы сами сказали, у меня были трудные времена. Я увлекся выпивкой и потерял контроль над собой. Я все потратил, все потерял. Мне нужно встать на ноги.

– Что ж, логично. Но почему бы тебе не вернуться в Цитадель? Ты служил рыцарем, ты был скаутом – наверняка там предложили бы тебе какую-нибудь должность.

– Они и предложили, – ответил Мюррей. – Но я с ними порвал.

Он не стал вдаваться в детали, чтобы не выпячивать некоторые обстоятельства. Иногда нужно сделать так, чтобы противник сам проделал за тебя нужную работу.

– Да, до меня доходили слухи о твоей ссоре с командором Мемноном. Позволь спросить, что случилось?

Мюррей вздохнул:

– Все из-за Кодекса. Да, я следую ему. А вот Цитадель слишком часто его нарушала. Они там позволяли себе кое-что запретное, чтобы сделать свою команду сильнее. Это было уже слишком. – Мюррей пристально посмотрел в чернильные глаза, но лорд Махару не отвел взгляд.

– Кое о чем я слышал. Я хоть и даймё, но в Кодекс верю. – Он встал и поднял руки в широком жесте. – Большинство считает, что Кодекс есть предписание, определяющее образ жизни гриваров, но это не так. Положения Кодекса – образец для всех, от простого гранта до верховного лорда. Я верю в то, что мы, даймё, созданы править, но я также верю, что гривары должны служить естественным для них образом. Я не заставляю моих охранников применять оружие или иные технические средства, нарушать свои клятвы. В противном случае сюда приходили бы люди менее квалифицированные, не те, кого я желаю видеть у себя на службе. Мне нужны такие, как ты, бойцы, у которых есть нравственные стандарты. Бойцы, которые следуют Кодексу.

Мюррей кивнул:

– Вот почему я пришел сюда: чтобы быть полезным вам.

– Похоже, так распорядилась судьба. – Даймё жестом попросил Мюррея встать. – Но, по правде говоря, не в моих правилах нанимать человека, который появляется у моей двери посреди ночной смены, даже если это сам Могучий Мюррей Пирсон.

– Я бы не смог попасть на Пещерную Сторону в дневную смену, – сказал Пирсон.

– Не важно. – Махару махнул рукой. – К счастью, у тебя безупречные рекомендации. Фармер, можешь показаться.

Из-за ширмы вышел старый мастер.

Фармер выглядел точно так, как в тот раз, когда Пирсон видел его в баре Тлика, – высохшее тело в просторном одеянии.

Коуч низко поклонился Махару и, повернувшись, встретился взглядом с Мюрреем:

– Привет, Мюррей.

Мюррей понял, что его план рассыпается. Почему Фармер здесь? Тот факт, что Коуч оказался на службе у лорда, приобретшего детей из «Колыбели», не мог быть случайным совпадением.

– Фармер Огрейн – начальник моей службы безопасности, – сказал Махару. – Мне известно, что вы знакомы. Учитель и ученик – тема старая. Для меня большая честь быть свидетелем такого воссоединения.

Похоже, старик еще не сказал своему господину, что видел Мюррея в баре.

Мюррей попридержал язык и только молча кивнул Фармеру. Нужно играть роль. Разузнать побольше, прежде чем принять решение.

– Спасибо за рекомендацию, – сказал он. – Было бы здорово снова поработать вместе, обеспечивая безопасность лорда Махару.

– Буду рад показать, как здесь все устроено, – ответил Фармер.

Мюррей затаил дыхание, едва веря ушам. Неужели получится? Неужели его все-таки примут?

– Но, – бросил даймё, – есть еще кое-что. Сделаешь – получишь работу.

Мюррей застыл.

– Хотя твои подвиги хорошо известны, ты должен понимать мои опасения. Я должен убедиться, что Мюррей Пирсон не растерял прежних навыков. Не возражаешь, если я предложу небольшую проверку?

– Конечно нет, – сказал Мюррей.

Махару кивнул одному из охранников:

– Яхало.

Долговязый гривар шагнул вперед.

– Да, господин, – сказал Яхало, нервно переводя взгляд с Махару на Мюррея.

Мюррей узнал парня, уважительно и даже с благоговением произнесшего его имя при входе. Обычный мальчишка, вероятно только что закончивший учебный лагерь в империи и поступивший на работу в Глуби, потому что не прошел отбор в рыцари.

Обижать парня не хотелось, но Мюррей знал: нужно устроить шоу, чтобы получить работу. Он покрутил шеей и сбросил на пол плащ.

Яхало осторожно двинулся вперед и, сблизившись, нанес несколько пробных джебов. Мюррей уклонился, даже не подняв рук, и пропустил один в лицо.

Робко поглядывая на противника, охранник провел еще два джеба и кросс. Мюррей вытер кровь с разбитых губ.

– Неплохо, малыш.

Быстро подсев, он захватил изнутри бедро, взвалил Яхало на плечо и бросил спиной на пол.

Ката гарума. Мельница.

Яхало не успел собраться, а Мюррей уже был на нем: обхватил ногами голову и вытянул руку. Наемник попытался вывернуться, чтобы избежать перелома руки, но попал в треугольник. Мюррей сжал ноги, и Яхало захрипел и отключился.

Глядя на своего охранника, распростертого на полу железного дерева, даймё похлопал в ладоши:

– Ценю твою осторожность – ты не покалечил моего человека.

– Не хотелось так поступать с будущим сотрудником, – ответил Мюррей.

– Ты прав. Добро пожаловать в команду, Мюррей Пирсон.

– Жарче, чем сейчас, уже и быть не может, – заявил Дозер.

Раздевшись по пояс и обернув голову пропотевшей формой, он вместе с остальными драконышами шагал по выложенной песчаником вентурианской улице.

– Это еще что, – сказал Коленки. – Вот попадешь в «Бочку», тогда и послушаем, как запоешь.

Они шли мимо грязных бурых зданий с выбитыми окнами, с фасадами, по которым расползлись вьющиеся растения. Народ держался тенистой стороны улицы. Лоточники предлагали фрукты, закутанные в тряпье водоносы – воду, беззубые мальчишки клянчили биты.

Вытирая со лба пот, Мюррей пожалел, что не обладает дерзостью Дозера и не может просто взять и скинуть одежду. Рядом с ними шли другие паломники, и эта скученность только добавляла жара. Но Мюррей знал: Коленки прав, самое худшее еще впереди.

Бородатый мирконианец, потеющий даже обильнее Мюррея, прошел вперед, задев плечом Дозера.

– Эй! – зарычал Дозер и протянул руку, чтобы вцепиться в северянина сзади, но Мюррей успел перехватить.

– Сосредоточься на своей игре, – велел он, из последних сил надеясь, что подопечный сумеет удержать себя в руках в «Костровой бочке».

– Если повезет, я увижу там этого ледоруба, – проворчал Дозер.

Бой всегда начинается до боя.

Так говаривал Фармер. Мюррей не понимал, что он имеет в виду, пока не начал тренировать сам.

Он видел, как гривары еще до того, как войти в круг, оценивающе поглядывают друг на друга, мысленно проигрывая различные варианты, прикидывая, за счет чего можно получить преимущество. Такие игры были особенно заметны здесь, где каждый знал, что любой привнесенный в поединок дисбаланс может стать ключом к победе.

Возвышающаяся над пустыней арена представляла собой нечто вроде жестяного кактуса. Над головой, ныряя в вырывающиеся из паровых клапанов облака тумана, с пронзительными криками кружили длинношеие птицы-падальщики. Башня, казалось, дрожала от наплыва людей и могла лопнуть в любой момент.

Паломники остановились метрах в двадцати от входа, где уже образовалась очередь. Прежде чем войти, Мюррей глубоко вздохнул, зная, что внутри свежего воздуха уже не будет.

– Что это за запах? – сморщил нос Дозер.

Не будучи твердым приверженцем гигиены, он все же не пришел в восторг от запахов горячего пота, мочи и дерьма, исторгаемых вентиляционными шахтами сбоку здания.

Волна смрада и оглушительного шума накрыла драконышей. Каждый звук – от топота ботинок по винтовой металлической лестнице, пронизавшей здание по всей высоте, до воплей зрителей и глухих ударов плоти о плоть – усиливался в медной башне до грохота.

Влияние рубеллия ощущалось уже в толпе, которая прижималась к клеткам, цеплялась за решетки и выплевывала переполняющую ее ярость.

Со стен орали старые лайтборды, едкий дым от горелок смешивался с запахами пота и крови. Мюррей заметил, как Бринн, захлебнувшись вонью, поспешила накрыть ладонью рот. У барной стойки, растянувшейся вдоль задней стены зала, обильно лились напитки.

Ощутив знакомый позыв, Мюррей достал из жилетного кармана пузырек с ихором билбаба. Едкая жидкость обожгла горло.

На верхней ступеньке лестницы первого этажа стояло странное существо – наполовину ржавый мех, наполовину человек. На помятом шлеме мигала красная лампочка.

– Паломник или зритель? – произнесло существо через аудиобокс. – Подойдите для сканирования.

Коленки шагнул вперед, и красный огонек мелькнул в его глазах.

– Следующий, – бесстрастно произнесло существо мужским голосом.

Дозер и остальные члены команды последовали примеру товарища.

Удивительно, подумал Мюррей, как быстро сканирование стало привычной частью бойцовского ритуала. Пройдя эту процедуру, гривар добровольно раскрывал свету всю свою историю, послужной список и много чего еще – только для того, чтобы даймё лучше понимали, какое место он занимает в этом мире.

Обрабатывают нас, как и любой другой товар.

Дозер подошел к одной из клеток, в которой кадет империи рубился с высоченным десовийцем.

– Хлопни его на задницу! – завопил Дозер, присоединяясь к орущей толпе.

– Идемте, нам нужно подняться еще на два этажа.

Шагая по винтовой лестнице, они миновали несколько клеток, в которых шли бои, и наконец добрались до места назначения. Даже отыскали клочок свободного пространства, на котором и сбились в кучу.

– Вас распределят по разным клеткам, так что быть рядом с каждым я не смогу. – В душной атмосфере лицо Мюррея блестело от пота. – Дозер, ты справляешься лучше всех и даже знаешь, что тебе нужно делать против Симо. Подави его. Важно не допустить перехода поединка в состязание стратегий и быстроты. Тебе нужен блиц против этого зомби.

Дозер кивнул:

– Понял, тренер.

– Но я буду рядом, – добавил Мюррей.

Нельзя, чтобы парень думал, будто остался в одиночестве.

– Коленки, рекомендации по Огненной Птице дам за десять минут до начала. – Мюррей повернулся к жадеянке. – Бринн, ты останешься со мной.

– Да, Мюррей-ку, – в унисон ответили Бринн и Коленки, уже наблюдая за поединками в других клетках.

– Ладно, давайте сюда.

Все четверо наклонились, упершись друг в друга потными лбами и сомкнув кольцо рук.

Мюррей знал, что драконыши – смелые ребята, они будут биться до конца за то, во что верят. Но чувствовал исходящий от них запах страха, чувствовал неуверенность в напрягшихся плечах.

– Именно в таких местах, как это, – в жаре, вони и хаосе – мы осознаем, за что боремся, – сказал он. – Пусть мы и не будем в клетках вместе, но в последние месяцы мы много работали. Прошли долгий путь во тьме и страхе, лили кровь и ломали кости так, как никто другой в этой дерьмовой жестянке. Мы вместе заслужили свое место здесь. А теперь я хочу, чтобы каждый из вас пошел и занял это место! – проревел Мюррей, и команда ответила тем же.

Их рев влился в общий грохот боя.

Протолкавшись сквозь толпу потных зрителей к двери клетки, Коленки вошел в нее ровно в тот момент, когда распорядитель прокричал его имя. Кроваво-красные спектралы кружили над головой, разжигая ярость в его груди.

Он вдруг понял, что ненавидит всех вокруг.

Эти надменные дети империи, чистосветы из окрестных школ, готовые заявить о своих правах в паломничестве, – Коленки хотел увидеть, как они умоются кровью. Эти гранты, мерки, лоточники, вся бурлящая масса пиявок, жаждущая крови и ждущая, когда же она прольется, – чужая кровь.

Но больше всего Коленки ненавидел свой собственный народ, жителей родного города, вентурийцев, окруживших клетку, прижавшихся лицом к решетке. Некоторые из этих лиц были ему знакомы.

Ночью Коленки наведался в трущобы, навестил свой старый дом.

Он мечтал, что найдет там дядю, чтобы отомстить, заставить заплатить за все содеянное. Он нашел его – бледную тень того, кем был раньше, сморщенного старика, едва способного самостоятельно поесть и справить нужду.

Коленки ушел из дома, оставив дядю умирать без призора. Он даже не помнил, как на обратном пути в барак ввязался в драку с уличными бандитами. В памяти остался только пустой дом и подобие человека в нем.

Но теперь, в «Костровой бочке», Коленки наконец-то нашел свою семью. Прижавшаяся к клетке сестренка выглядела в точности как при расставании десять лет назад; в его памяти она сохранилась с этой же лукавой улыбкой, с каштановой гривой волос. И все же, увидев ее среди зрителей, Коленки не испытал облегчения. Зная, что воспоминания вызовут у брата горечь и чувство вины, девушка тем не менее осмелилась прийти и показать ему свое лицо.

Отец тоже был здесь, он смотрел на сына широко раскрытыми от страха глазами. Вечно зашуганный, вечно всего боящийся, он не вступался за детей, даже когда они больше всего нуждались в его помощи и защите. Это он позволил, чтобы чудовище сделало с его детьми все самое худшее.

Как будто тупое копье уперлось в затылок. Коленки стиснул зубы. Он будто снова увидел своего дядю, человека с перекошенным лицом и безумными глазами. Человека, продавшего его самого в рабство и вырвавшего его сестренку из этого мира. Человека, чей образ мучил его каждую ночь.

Коленки взвыл от злости, прикусил язык и почувствовал вкус крови. Ярость, словно демон, овладела им, и он вскинул руки.

В клетку вошел гривар, и теперь гнев, рассеивавшийся на многих, сосредоточился на противнике.

Огненная Птица.

Этот боец не производил сильного впечатления – ни широких плеч, ни внушительной мускулатуры, ни грозного выражения лица. Жилистый – да. Худощавый – да. За последние несколько месяцев Коленки выслушал немало рассказов об Огненной Птице и, по правде говоря, ожидал чего-то другого.

Лицо противника скрывала традиционная маска танри: торчащие вверх малиновые перья и загнутый к полу черный крючковатый клюв. Желтые глаза в прорезях маски спокойно встретили полный ненависти взгляд вентурийца.

Двое бойцов застыли на месте, ожидая сигнала для всех участников боев на всех семи уровнях «Костровой бочки». Где-то вверху Дозеру предстояло сломать стойкого Кори Симо. Где-то внизу Бринн предстояло схватиться с каким-нибудь имперским чистоплюем.

Гнев свернулся в клубок, готовый хлестко, как щелчок кнута, выплеснуться наружу.

Броситься вперед и свернуть голову этой Огненной Птице. Раздавить и уничтожить. В скорости и точности с тобой никто не может сравниться.

На долю секунды Коленки перевел взгляд с противника туда, где ждала начала поединка его семья. Точнее, вызванный рубеллием мираж. Но вместо сестры и отца он увидел Мюррея. Старый гривар стоял прямо перед цепями и спокойно смотрел ему в глаза. Губы его шевельнулись, беззвучно произнося знакомые слова.

Гнев – не ты.

Коленки попытался успокоиться.

Ярость сидела внутри него, как готовый лопнуть гнойный пузырь. Но она была всего только лишь восприятием… как и все остальное.

Коленки глубоко вздохнул, понимая, что проиграл. Он попытался придумать хоть какой-то план, но гонг отрывисто звякнул и противник двинулся вперед. Неторопливо, расчетливо подкрадывающийся, с этим отвратительным клювом и желтыми глазами, он напоминал хищника.

Наслушавшись историй о бойце, не пропустившем ни одного удара за все время паломничества и побеждавшем решительно и быстро, Коленки ожидал стремительного натиска.

Он заметил, как выдвинулась вперед левая нога и как приподнялась правая. Готовит хай-кик?

Коленки сместился влево, провоцируя Огненную Птицу на хай-кик и намереваясь, отбив атаку справа, ответить кроссом.

Но хай-кик не прилетел.

И снова всколыхнувшаяся ярость толкнула Коленки вперед. Кто он такой, этот танри с надменно изогнутым клювом? Думает, что он лучше? Все эти кочевники, не имеющие ни дома, ни понятия о верности и чести. Какой от них толк?

Коленки уже хотел провести кросс, и, лишь поймав предостерегающий взгляд Мюррея, воздержался от неподготовленной атаки. Огненная Птица снова пошел на него. В его желтых птичьих глазах было что-то знакомое. Еще одно лицо из прошлого? Еще один мираж?

На этот раз Коленки не смог сдержаться. Красный свет овладел им и властно повел вперед, как безвольную марионетку. Он провел прямой кик и тут же обрушил на противника град боковых ударов.

Огненная Птица двигался так, словно ему не мешала вязкость воздуха, которая замедляла атаки его противника. Гривар в маске с легкостью уклонялся от ударов, даже не поднимая рук, – только отводил голову и разворачивал корпус. И при этом танри не контратаковал, лишь смотрел на Коленки знакомыми желтыми глазами, будто насмехался над ним.

Коленки понимал, что ему нужно быть более расчетливым. Он уже оценил техническое мастерство Огненной Птицы и убедился, что рисунок боя контролирует танри. Противник просто ждал удобного момента, чтобы решить исход поединка одним быстрым ударом.

Из клетки наверху донесся звериный рев.

Дозер.

Рубеллий делал свое дело и, похоже, не давал Дозеру ни малейшего преимущества перед непоколебимым Кори Симо.

Опять эти желтые глаза. Глаза Плаксы, мальчишки из невольничьего круга, оказавшегося слишком слабым, чтобы постоять за себя и дать отпор Шакалу. Глаза Джобы, эгоистично пожертвовавшего собой, бросившего друзей. Глаза Сего, оставившего команду, арестованного и увезенного в «Арклайт».

Противник метнулся вперед с быстротой молнии, но вместо ожидаемого хай-кика правой выбросил левую ногу. Удар достиг цели – макушки противника.

«Бочка» закружилась, а сам Коленки мешком свалился на металлический пол, ударившись при этом головой.

Коленки перевел дух, ожидая сигнала, но тот не прозвучал. И даже такого – слабого, на грани потери чувств – его не отпустила неукротимая ярость. Гнев поддерживал его биометрические показатели на высоком уровне, поэтому и бой как бы продолжался.

Вот в чем опасность высокого уровня рубеллия, о которой говорил Мюррей. Гнев не позволит закончить поединок, пока не станет слишком поздно, пока не отключится мозг.

Коленки слушал крики толпы, требующей последнего, сокрушительного удара, который прекратит его мучения и погасит бушующий в нем огонь.

Но сквозь хаос и глухую пульсацию в голове пробилось что-то еще. Шепот у самого уха:

– Лежи.

– Что он сказал тебе? – спросил Дозер. (Его друг-вентуриец лежал, дрожа, на грязном жестяном полу «Костровой бочки».) – Я застал концовку вашего боя. – Он помолчал. – Симо слишком быстро со мной разделался. Этот урод набросился на меня, как кошка на крысу.

– Холодно, – стуча зубами, пробормотал прислонившийся к стене Коленки.

Поединки продолжались, и жара в «Бочке» не спадала.

– Это гнев. – Мюррей накрыл вентурийца своим тяжелым плащом. – В рубеллиевом круге внутри тебя костер, а выходишь, и кажется, ни уголька не осталось.

– Дать льда? – спросила Бринн, прикладывая один пакетик ко лбу Дозера, а другой к своему колену. – Забавно – я единственная прошла во второй круг.

– Ха-ха. – Коленки покачал головой, а Мюррей не в первый уже раз отметил, что жадеянка обиду носит долго.

– Так что он тебе сказал? – повторила за Дозером Бринн. – Я со своим кадетом быстро разобралась, поэтому на тебя тоже посмотреть успела.

– «Лежи», – прошептал Коленки. – Он сказал мне «лежи».

– Хм, странно. – Дозер привстал, чтобы посмотреть поединок в клетке напротив. – Почему он с тобой не разделался?

– Не знаю. – Коленки снова поежился.

Мюррею тоже показалось странным, что противник не завершил бой одним быстрым ударом. Может быть, просто решил, что Коленки не стоит его усилий.

– Этот Симо, провалиться ему во тьму… – пробормотал Дозер, расстроенный неудачей. – Не понимаю, как он смог раскусить меня в два счета?

– Нам еще повезло, что он не стал тянуть, – сказала Бринн. – Уверена, его противник в третьем круге наверняка хотел того же.

– Так Симо и тебя победил? – спросил Коленки, плотнее закутываясь в плащ Мюррея.

– Да, во втором круге ему досталась я. И все повторилось – выход за спину и удушающий прием.

– Я долго был в отключке? – спросил Коленки.

– Около часа, – сказал Мюррей. – Ты успел нанести несколько ударов, а потом, как я и предупреждал, рубеллий взял свое.

– Виноват. – Коленки понурил голову.

Мюррей знал, что чувствует сейчас вентуриец. Стыд. После гнева всегда приходит стыд.

– Я позволил гневу взять верх. – Коленки посмотрел на старого гривара.

– Нет. Не так. Ты боролся с демонами и победил. Ты долго держался, ждал, когда он раскроется. Я горжусь тобой. Просто Огненная Птица был сегодня лучше и поймал тебя свитч-киком.

Коленки, похоже, собрался возразить, но тут из центрального аудиобокса грянул раскатистый голос распорядителя:

– Список участников сократился до двух финалистов!

Мюррей уже знал, кого он назовет.

– Кори Симо и Огненная Птица!

– Надо остаться и посмотреть, – сказал Дозер и вломился в собирающуюся вокруг клетки толпу.

Остальные последовали за ним. Мюррей шел в арьергарде.

Жара и духота усилились – все устремились на нижний уровень, чтобы увидеть финальный поединок.

Огненная Птица стоял возле клетки, окруженный кучкой визжащих поклонников.

На противоположной стороне Симо всматривался, казалось, в какой-то иной мир. С ним не было ни тренера, ни поклонников. Если он и отправился в паломничество с командой, то давно уже расстался с товарищами.

– На кого ставишь? – спросил Дозер.

– На Огненную Птицу, – уверенно ответил Коленки. – По-моему, он вообще не чувствует рубеллия. Спокойно дождался моей ошибки, а потом отправил меня в аут.

– С Симо та же картина, – сказал Дозер. – То есть я всегда знал, что парень ненормальный, но думал, уж рубеллий-то возьмет свое. Ничего подобного. Красный свет пролетел сквозь Симо, как каша двухдневной давности в нашей столовой.

Финалисты вошли в клетку, встали друг против друга, и обоих окутало малиновое сияние рубеллия. Забрызганная кровью «вторая кожа» Симо, похоже, не произвела на Огненную Птицу никакого впечатления. Танри спокойно смотрел на противника желтыми глазами через прорези в крючконосой птичьей маске.

С ударом гонга бойцы как будто замерли. Отсутствие агрессии немало удивило зрителей, уже повидавших множество яростных схваток. Ни Огненная Птица, ни Симо, похоже, не ощущали влияния рубеллия. Со стороны выглядело так, будто результат поединка зависит от того, кто первым дрогнет; будто одно-единственное движение может предопределить дальнейший ход схватки.

Тишину нарушил возглас какого-то нетерпеливого мирконианца:

– Да начинайте же!

Толпа поддержала его хриплыми криками.

Наконец Огненная Птица сделал шаг к центру ринга. Симо ответил тем же. Они снова замерли, уставившись друг на друга.

– Да что с вами не так? – прокричал кто-то еще. – Ну же, покажите нам кровь!

Не обращая внимания ни на толпу, ни на рубеллий, Огненная Птица сделал еще шаг, на этот раз по диагонали, срезая угол атаки. Симо остался на месте, но пригнулся и повернулся лицом к танри. Противник скопировал его позу и сократил дистанцию. Теперь они находились на расстоянии удара друг от друга и напоминали сжатые пружины.

И снова первым проявил инициативу боец в маске. Бросок вперед с расчетом захватить колено не удался – Кори спокойно избежал тейкдауна, отпрыгнув в сторону.