Эротические рассказы

Сергей Вологодский

Эротические рассказы

Автобус.

Городской автобус был забит до отказа, люди стояли, прижатые друг к другу, как сельди в банке. Летняя жара превратила салон в душную баню, а каждое движение автобуса заставляло пассажиров тереться друг о друга.

Аня стояла, держась за поручень, когда внезапно почувствовала за спиной твёрдое, горячее тело. Оглянувшись мельком, девушка увидела высокого парня с широкими плечами, обтянутыми тонкой футболкой. Его бицепсы напрягались каждый раз, когда он держался за верхний поручень, а капли пота стекали по шее, исчезая под воротником.

Внутри Ани что-то ёкнуло.

При очередном повороте она сильнее прижалась к нему, чувствуя, как его живот напрягается под её спиной. Его дыхание стало чуть чаще, но он не отстранялся.

Аня решила проверить свои границы.

Сначала она лишь слегка отклонилась назад, прижимаясь ягодицами к его бедрам. Затем, притворившись, что теряет равновесие, провела ладонью по его предплечью – кожа под её пальцами была горячей и слегка влажной.

Парень не отодвинулся, а лишь придержал девушку, ухватив за талию.

Сердце Ани бешено заколотилось, но она продолжила.

Её рука скользнула вниз, едва касаясь его живота через тонкую ткань футболки. Мышцы под пальцами напряглись, но он всё так же не останавливал её.

Тогда она решилась на большее. Ей очень хотелось узнать, что у этого красавца ниже пояса.

Притворившись, что поправляет сумку, она опустила руку ещё ниже – и нащупала твёрдый бугорок в его джинсах.

Парень резко вдохнул, но не отстранился. Наоборот, его руки сжали поручень крепче, а бёдра слегка подались вперёд, будто подталкивая её ладонь.

Аня улыбнулась про себя. Она медленно провела пальцами по выпуклости, чувствуя, как он становится ещё твёрже.

Девушка оглянулась через плечо – его глаза были тёмными от возбуждения. Ни слова не сказав, он слегка приподнял бровь, будто спрашивал: «Ты уверена?»

– Смелая… – прошептал он прямо в её ухо, и его губы коснулись мочки.

Его руки, до этого державшиеся за поручень, опустились на её бёдра. Один палец провёл по внутренней стороне бедра, заставив Аню вздрогнуть.

В ответ она лишь прикусила губу и расстегнула его джинсы. Горячий, твёрдый член выскользнул ей в ладонь. Аня замерла на секунду – он пульсировал у неё в руке, будто живое существо.

– Тише, – прошептал он, но его бёдра сами потянулись к её ладони.

Она огляделась – никто не смотрел в их сторону. Тогда Аня одной рукой отодвинула в сторону свои кружевные трусики, а другой направила его член между своих ягодиц.

Головка скользнула по её влажным складкам, собирая её соки. Аня подавила стон, когда он вошёл в неё чуть-чуть – всего на сантиметр, но этого хватило, чтобы её ноги задрожали.

Автобус трясся на ухабах, и с каждым толчком он проникал глубже.

– Боже… – вырвалось у неё, когда он полностью вошел в нее.

Прошло две недели с того странного дня в автобусе. Аня больше не видела того парня, и теперь, когда пыл момента угас, её охватывало жгучее чувство стыда. Каждый раз, садясь в автобус, она машинально озиралась по сторонам – вдруг он снова окажется здесь? Вдруг узнает её? Вдруг скажет что-то, что заставит её сгореть от смущения?

Но его нигде не было.

По ночам, когда город затихал, Аня ворочалась в постели, вспоминая его горячие руки на своих бёдрах, его прерывистое дыхание у самого уха, то, как она сама вела себя – нагло, безрассудно, словно какая-то незнакомая себе версия. Особенно её мучил один вопрос: что он мог подумать о ней после этого?

И вот, в дождливый четверг, она увидела его снова. Он стоял у витрины кафе, такой же высокий и уверенный в себе, с мокрыми от дождя волосами. Аня замерла, чувствуя, как кровь приливает к лицу. Их взгляды встретились – в его глазах промелькнуло узнавание, затем лёгкая улыбка.

Аня резко отвернулась и почти побежала прочь, сердце колотилось так, что, казалось, его слышно на весь квартал.

Минет в подсобке.

– Грег, клянусь, если ты снова прольёшь на меня пиво, я уйду, – смеясь, сказала Кара, уклоняясь от его дрожащей руки.

Красная кружка «Каспер» в его ладони опасно покачнулась, но парень вовремя удержал её и с кривой улыбкой посмотрел на девушку – улыбку, которую она уже слишком часто видела этим вечером.

В общежитии было душно от тел и смеха, воздух гудел от басов, а свет лампы, затянутой сигаретным дымом, мерцал, будто на последнем издыхании. Кара знала Грега с первого курса – он был из тех парней, что всегда готовы ржать над глупым мемом или устроить идиотское пари, но стоило заговорить о чём-то серьёзном – и его глаза тут же стекленели. Она же, напротив, умела держать его в узде, и её проницательные зелёные глаза, твёрдый взгляд и привычка скрещивать руки на груди резко контрастировали с его вечным пофигизмом. Её тёмные волосы были собраны в небрежный хвост, пряди выбивались, будто специально, обрамляя лицо с острыми скулами, а облегающая майка подчёркивала изгибы фигуры – Грег то и дело бросал на неё взгляды, которые она прекрасно замечала, но делала вид, что нет.

Он наклонился ближе, его тёплое дыхание, пахнущее дешёвым алкоголем, коснулось её уха, когда музыка внезапно взорвалась тяжёлым битом.

– Ты ведь не оставишь меня здесь одного, правда? – прошептал он, и его голос дрогнул – то ли от смеха, то ли от чего-то ещё.

Кара закатила глаза, но не отошла. Вместо этого её губы изогнулись в ухмылке, и девушка бросила взгляд на кухню, где толпа парней орала похабную песню, колотя по пивному бочонку.

– Зависит от того, что я получу взамен, – сказала она, медленно переводя взгляд обратно на него.

Грег приподнял бровь, и в его взгляде мелькнул тот самый огонёк – тот, что всегда зажигался, когда он чувствовал, что игра пошла по его правилам.

– Ну, например? – он сделал ещё шаг вперёд, и теперь между ними оставалось меньше метра. Каре пришлось запрокинуть голову, чтобы встретиться с ним глазами.

Она на секунду прикусила губу, будто обдумывая, а потом резко выхватила у него кружку и отпила, не отводя взгляда.

– Например, – протянула она, оставляя на краю пивную пену, – ты наконец признаешься, что «Крепкий орешек» – лучший рождественский фильммм…

Последнее слово растянулось в крике, потому что Грег, фыркнув, резко дёрнул её за талию, и они оба рухнули на диван, едва не опрокинув его на стоявшего рядом первокурсника. Кара расхохоталась, отбиваясь, но он уже накрыл её плечом, как щитом, и крикнул через гул вечеринки:

– Ладно, ладно! Но только если ты признаешь, что это чистое попадалово, а не кино!

– Ни за что! – заорала она в ответ, но её голос потонул в общем рёве.

Грег ухмыльнулся – и в этот момент кто-то снова включил музыку на полную.

Кара оглядела переполненный зал, её взгляд на мгновение зацепился за насмешливую ухмылку рыжеволосой девушки у стены – та явно видела всю их дурацкую возню и теперь подняла бокал в немом «ну вы даёте».

– Отлично, – Кара резко развернулась к Грегу, игривый вызов звенел в её голосе. – Но ты у меня в долгу.

Она схватила его за руку, их пальцы переплелись сами собой – привычно, будто так и должно быть. Грег даже не успел моргнуть, как она уже тянула его к коридору, ловко лавируя между телами. Воздух здесь был прохладнее, пахло старым деревом и чьими-то забытыми духами. Давление толпы ослабло, но в висках всё ещё стучало от басов.

Она остановилась у приоткрытой двери – то ли кладовка, то ли заброшенная подсобка – и оглянулась на него через плечо.

– Чего ты ждёшь?

Дверь поддалась со скрипом, и комната оказалась крошечной: голые стены, пара коробок в углу и пыльный стол под одинокой лампочкой. Но Каре, кажется, было всё равно. Она втянула его внутрь, толкнула дверь ногой, и тьма сомкнулась за ними, оставив только узкую полоску света из коридора.

Грег налетел на неё, спотыкаясь о порог, и они оба фыркнули.

– Господи, Кара… – он выдохнул ей в шею, пальцы уже скользили под её рубашкой, нащупывая тёплую кожу у изгиба талии.

– Не прикидывайся таким шокированным, – она оттолкнула его к стене, и доска под обоями прогнулась с тихим треском. В полумраке её глаза блестели, как у кошки, поймавшей мышь. – Ты же знаешь, чего я хочу.

Её губы коснулись его уха, а голос упал до шёпота, густого, как патока:

– Но это будет тебе очень дорого стоить.

Грег замер. Потом медленно провёл языком по пересохшим губам.

– …Это угроза? – спросил он, но в голосе уже дрожал смешок.

Кара откинулась назад, чтобы лучше видеть его лицо, и её улыбка растянулась во всю ширину.

– Нет. Это обещание.

И прежде чем он успел что-то ответить, её рот накрыл его, жадно и без предупреждения. Где-то за стеной гремела музыка, кто-то кричал «Чокнемся!», но здесь, в этой клетушке, время будто застыло – если не считать бешеный стук сердец.

Кара почувствовала, как его тело напряглось под её пальцами, и это её бесило. Серьёзно? Сейчас?

– О чём ты думаешь, Кара? – Грег вдруг отстранился, и в его голосе прозвучала та самая нотка – та, что всегда выводила её из себя. Его руки замерли на её талии, будто он боялся раздавить хрустальную вазу. – Я имею в виду… здесь? Сейчас? – Он неуверенно махнул рукой в сторону голых стен, пыльного стола и коробок с надписью «архив 2018».

Она резко выдохнула через нос.

– В чём дело, Грег? – её голос звучал сладко, как мёд с ядом. Она прижалась к нему, чувствуя, как его сердце колотится под тонкой тканью рубашки. Её пальцы скользнули вниз, ловко расстёгивая пуговицы одну за другой. – Боишься?

– Испугался? Кара, ты же знаешь, что я… – он начал что-то бормотать, но она не дала ему договорить.

Её губы накрыли его с жадностью, в которой было больше злости, чем страсти. Она впилась в него зубами, её язык грубо вторгся в его рот, а руки резко развели полы рубашки, обнажая горячую кожу. Хватит болтать. Хватит думать. Она хотела, чтобы он задыхался от страсти, чтобы его пальцы впились в неё так же яростно, как её – в него. Чтобы он забыл, как выглядит эта дурацкая комната, забыл всё, кроме её тела, её прикосновений, её…

Грег внезапно ответил. Его ладони схватили её за бёдра, резко прижав к стене. Воздух вырвался из её лёгких со стоном, но прежде чем она успела протестовать, его рот уже был на её шее – на том самом месте под ухом, от которого у неё всегда подкашивались ноги.

– Ты забыла, кто тут главный? – он прошипел ей в кожу, и мурашки побежали по спине.

Кара протяжно выдохнула.

Вот те раз.

И тогда она рассмеялась – хрипло, вызывающе, чувствуя, как его сердце бьётся в унисон с её.

– Докажи, – бросила она вызов.

Кара решительно потянула молнию вниз, не отрывая от него взгляда.

– Я сказала, докажи, – произнесла она низким голосом, с лёгкой дрожью на последнем слове.

Грег замер. Его зрачки расширились, в них промелькнуло что-то дикое – страх? Азарт? – и тут же погасло.

– Ты уверена? – хрипло прошептал он, оглядывая убогую подсобку. – Здесь? В этой дыре?

Она фыркнула, закатив глаза.

– Или ты бы предпочёл сделать это посреди танцпола? Под одобрительные крики твоих дружков? – её пальцы сжали пряжку ремня, и металл звякнул. – Давай, Грег. Не будь трусом.

Он должен был уже срывать с неё одежду, прижать к этому пыльному столу, забыв обо всём. Но что-то сдерживало его – и это сводило её с ума.

Кара резко опустилась на колени, джинсы грубо заскрипели по полу. Одна её рука расстёгивала ширинку, другая уже нащупала твёрдый бугорок под тканью.

– Что не так, Грег? – спросила она, наклоняясь ближе, её дыхание обожгло кожу у его пояса. В голосе звенела издёвка, но пальцы сжимались резче, чем нужно. – Боишься, что сделаешь мне ребёнка? Не бойся, я на таблетках.

Последнее слово повисло в воздухе, липкое и опасное.

Грег дёрнулся, как от удара. Его пальцы впились в её плечи – не то чтобы оттолкнуть, не то чтобы притянуть ближе.

– Чёрт, Кара, – его голос сорвался.

Она знала, что попала в цель.

– Расслабься, – её губы растянулись в улыбке. – Я просто напоминаю тебе, кто тут главный.

И прежде чем он успел ответить, её рот уже обхватил его, горячий и твердый член.

Где-то за стеной гремела музыка. Кто-то кричал. Кто-то разбил бутылку. Но Грег уже ничего не слышал.

Кара ощутила солоноватый вкус спермы на языке, когда его член полностью вошёл в её рот. Его бёдра рефлекторно дёрнулись вперёд, но она крепко прижала ладонь к его животу, не давая потерять контроль.

– Тссс, – произнесла она, поднимая взгляд и встречая его перекошенное от наслаждения лицо. – Я сказала – расслабься.

Её губы скользили вниз по стволу, язык игриво обвивал пульсирующую вену. Пальцы сжимали основание, синхронизируя движения с ритмом её рта. Грег застонал, вцепившись в её волосы – не толкая, просто держась, как за якорь.

– Чёрт… ты… – его голос сорвался, когда она резко втянула щёки, создавая вакуум.

Кара почувствовала, как его яйца напряглись у её подбородка, горячие и тяжёлые. Она замедлила темп, специально задерживаясь на чувствительной головке, наблюдая, как его живот судорожно вздымается.

– Ты мне нужен, – повторила она шёпотом, облизывая каплю с его кончика. – Весь. Без остатка.

Она плотнее обхватила его губами, сильно всасывая, наслаждаясь его прерывистым дыханием. Руки Грега наконец расслабились, плечи опустились, пока она творила свою магию.

– Чёрт, – выдохнул он, хватаясь за край раковины для поддержки. – Кара, ты собираешься заставить меня…

Его слова были прерваны стоном, когда он начал кончать. Кара замедлила темп, наслаждаясь нарастающим напряжением в его теле, грубыми, первобытными звуками, вырывающимися из его горла.

– Вот и все, – прошептала она, ее голос был хриплым и ободряющим. – Кончай для меня, Грег. Дай мне попробовать это.

Он выгнул спину, и из его груди вырвалось низкое рычание, когда он кончил ей в рот. Кара проглотила всё до последней капли, облизывая губы, чтобы убедиться, что не пропустила ни капли. На вкус это было сладко и солоно, густая первобытная жидкость, от которой у неё по спине побежали мурашки. Она вытерла рот тыльной стороной ладони, и на её губах появилась ухмылка.

– Видишь? – сказала она, откинувшись назад и глядя на него. – Теперь уже не так страшно, да?

Кара медленно поднялась, ощущая, как дрожь пробегает по его телу. Грег, опираясь на раковину, побелел от напряжения, а в его глазах читалась смесь изумления и животного удовлетворения.

– Ну что ж, – произнесла она, проводя языком по верхней губе, чтобы поймать последние капли, – теперь ты мне действительно должен.

Грег попытался что-то сказать, но вместо слов выдавил лишь хриплый смешок. Его колени слегка подкашивались, а рубашка прилипла к спине.

Кара потянулась к нему, притягивая его за воротник, пока их лица не оказались в сантиметрах друг от друга.

– И знаешь что? – её шёпот обжёг его кожу. – Ты мне отлижешь, когда я захочу и где я захочу!

Грег что-то тихо пробормотал, уставившись в пол.

– Мне нужно… – начал он, но Кара уже прошла мимо него, одёргивая рубашку.

– Куда ты идёшь? – с легким раздражением в голосе спросил он.

– Я собираюсь найти своих друзей, – ответила она, бросив на него скучающий взгляд через плечо. – Не жди меня.

Грег с силой потянул молнию вверх, и металлическая застёжка больно впилась в его пальцы.

– Эй, подожди! – его голос прозвучал хрипло, с непривычной для него дрожью.

Кара уже стояла в дверном проеме, освещённая полоской света из коридора. Она обернулась, медленно облизывая губы – демонстративно, словно стирая его след.

– Что, Грег? – ее брови игриво поползли вверх. – Хочешь сказать «спасибо»?

Он сжал кулаки. В горле стоял ком – злость, стыд и что-то еще, чего он не мог назвать.

– Ты просто… – он резко выдохнул, – использовала меня, да?

Кара замерла. Потом медленно рассмеялась – не ее обычный звонкий смех, а что-то низкое, почти жестокое.

– Ой, бедняжка, – она сделала шаг назад к нему, – ты только сейчас это понял?

Ее пальцы легли ему на грудь, прямо над бешено колотящимся сердцем.

– Но тебе же понравилось, – прошептала она, и в этом не было вопроса.

Грег резко отшатнулся, ударившись спиной о стену.

– Иди к черту, Кара.

Она только пожала плечами и повернулась к выходу.

– Уже иду. Не скучай.

Дверь захлопнулась. В тишине подсобки остался только запах секса, дешёвого пива и разбитых иллюзий.

А где-то на другом конце общежития Кара уже смеялась с кем-то у барной стойки, как будто ничего не произошло. Но если бы кто-то присмотрелся повнимательней, то заметил бы, как ее пальцы слишком сильно сжимают бокал. Как будто ей нужно было во что-то вцепиться, чтобы не дрожать.

Роковая ставка.

Душный подпольный клуб был заполнен сизым дымом и гулом приглушённых разговоров. Миша нервно постукивал пальцами по зелёному сукну, чувствуя, как висок пульсирует от напряжения. Перед ним таяла стопка фишек – последние деньги до зарплаты.

Лёва (Евгений Геннадьевич Левин) развалился в кожаном кресле, медленно потягивая армянский коньяк. Его карие глаза с хищным блеском изучали Мишу.

– Опять проиграл? – он усмехнулся, вращая в пальцах золотую печатку. – С тебя триста тысяч!

Миша сглотнул.

– У меня нет денег. Можно я постепенно их отдам? Обещаю!

– У тебя есть кое-что ценнее денег, – Лёва намеренно сделал паузу. – Твоя Маша.

Миша вскочил, опрокидывая стул.

– Ты совсем офигел?!

Лёва поднял ладонь в успокаивающем жесте.

– Успокойся… – он нервно провел рукой по лицу. – Смотри: ты ставишь свою жену, а я весь твой долг. Если ты выигрываешь, то и без долгов остаёшься, и жена с тобой. Если нет, то извини… Машка на неделю моя!

– Договорились! –  кивнул Миша.

Лёва снова стал сдавать карты.

Стол был липким от пролитого пива, а воздух густым от табачного дыма. Миша стиснул зубы, глядя на свои карты – два короля, валет и десятка. Двадцать очков. Почти гарантированная победа.

– Ну что, герой, – Лёва лениво постукивал толстыми пальцами по сукну, – ещё?

Миша провел ладонью по мокрому лбу.

– Хватит! Ни себе!

Лёва усмехнулся, медленно разворачивая свою карту.

– Смотри не обосрись. Жена всё-таки на кону!

Туз. Лёва не спеша потянулся к колоде, вытащил вторую карту и, не глядя, шлепнул ее перед собой.

– Ну-ка…

Десятка.

– Двадцать одно, – бандит развел руками, – везёт мне сегодня.

Миша ощутил, как под ложечкой заныла пустота. Проиграл. Снова. Миша резко вскочил, опрокидывая стул.

– Ты, бля, охренел? Ты мухлюешь! Ты, сука!

В этот момент охранники дёрнулись в сторону Миши, но Лёва их остановил жестом руки. Он знал, что этот обычный трудяга ничего не сделает ему. А если и тронет его хоть пальцем, то ему не поздоровится.

Лёва спокойно достал сигарету, прикурил.

– Долг платежом красен! Или ты, как последняя шлюха, от своих обещаний отказываешься?

В голове у Миши бешено стучало. Он же бандит. Что я могу сделать? Какой же дурак, что согласился играть на Машу, на свое сокровище, на свою принцессу.

– Ладно… – он сглотнул ком в горле. – Но только… чтобы без…

– Без чего? – Лёва приподнял бровь.

– Ну…

Бандит громко расхохотался, выпуская дым в потолок.

– Тебе не кажется, что ты не в том положении, чтобы ставить условия? Тем более ты проиграл уже! Так что поздно, мой падший друг, об этом говорить!

Миша кивнул, но в груди клокотало.

– Да.

– Завтра к десяти, – Лёва встал, поправляя золотую цепь на шее. – Чтоб в приличном виде была. Люблю, когда смотришь на бабу и хочешь ее!

Когда дверь захлопнулась, Миша осознал: он только что продал жену. И самое страшное – он не знал, что на самом деле ждет Машу в доме у Лёвы.

Маша стояла у плиты, помешивая борщ, когда заскрипела входная дверь. По спине пробежал холодок – Миша вернулся слишком рано.

– Ты чего в пятом часу дома? – обернулась она, но фраза застряла в горле.

Муж стоял в прихожей, не поднимая глаз. Руки дрожали, пальцы нервно теребили подол куртки.

– Миш?

Он резко поднял голову. Глаза – мутные, с покрасневшими белками.

– Слушай… – голос сорвался на хрип. – Ты только не психуй сразу.

Поварёшка с грохотом упала в раковину.

– Что. Ты. Наделал.

Миша сделал шаг назад, будто ожидал удара.

– В карты… немного проигрался.

– Сколько? – Маша сжала кулаки, ногти впились в ладони.

Молчание. Потолок давил, воздух стал густым, как сироп.

– Всё, – выдохнул он. – И… И тебя.

Тишина.

Сначала она не поняла. Потом поняла, но отказалась верить.

– Ты… меня… – слова застревали, как кости в горле.

– На неделю! Всего на неделю! – Миша вдруг оживился, схватил ее за руки.

Маша дёрнулась, вырываясь.

– Ты продал меня как вещь? – ее крик разорвал квартиру. Со стола с грохотом упала тарелка.

– Он же бандит, я не мог отказаться! – Миша вдруг опустился на колени. – Маш, он меня убьёт, если…

– И правильно сделает! Зачем ты сел к нему играть в карты? Знал же, что он бандит! – она рванула к шкафу, стала швырять вещи в сумку. – Я к маме уезжаю.

Миша вскочил, перегородил дверь.

– Ты не понимаешь! Он убьёт меня, а потом тебя и всех, кто будет в курсе! Прошу, съезди к нему на неделю! Это всего лишь семь дней! – сначала ярость. Потом – страх. Потом – ледяное, страшное спокойствие. – Он нормальный человек, не зверь! Он обещал мне, что ничего не будет такого!

– Ну ты и сука!

– Завтра к десяти он будет ждать!

– Значит, я уже не жена. Я – проигрыш. – Голос стал тихим, острым. – Ладно. Но запомни, Миша…

Она подошла вплотную. Дрожала вся – от кончиков пальцев до сжатых челюстей.

– После этого ты мне больше не муж.

За окном завыла сирена. Где-то в подъезде хлопнула дверь. Миша попытался обнять ее, но Маша отшатнулась, как от прокажённого.

– Завтра в десять, да? – спросила она ледяным тоном. – Передай своему хозяину – его рабыня будет готова.

Она повернулась и вышла в спальню, громко щёлкнув замком. Миша остался стоять среди осколков тарелки с ощущением, что только что сам себе выстрелил в грудь.

– И оденься сексуально! Он просил!

А за стеной тихо плакала женщина, которую только что продали за карточный долг.

Чёрный внедорожник с тонированными стёклами резко остановился у кованых ворот. Маша сжала сумку в дрожащих пальцах – внутри лежало только самое необходимое. И одно, от чего не смогла отказаться, – коробочка с кружевным комплектом чёрного белья, купленным когда-то для Миши.

«Теперь это мой единственный щит», – подумала она с горькой иронией.

Ворота со скрипом распахнулись, открывая путь к трёхэтажному особняку в стиле модерн. Холодный блеск панорамных окон, строгие линии, дорогие машины у подъезда – всё кричало о деньгах и власти.

Лёва встретил её сам, опираясь на косяк двери. На нём был только чёрный шёлковый халат, расстёгнутый на груди.

– Ну вот и познакомились поближе, – ухмыльнулся он, оглядывая Машу с ног до головы.

Она не успела сделать шаг назад, как его мощные руки обхватили её талию. Грубые губы прижались к её рту, перекрывая возмущённый вскрик. Вкус табака и дорогого виски.

– Тс-с, – прошептал он, отпуская её. – С сегодняшнего дня ты моя. Помни об этом. Уговор дороже денег!

Он провёл пальцем по её шее, заставив её содрогнуться.

– Одежду будешь носить только ту, что я выберу. И она должна быть… – его глаза блеснули, – прозрачной. Чтобы я видел, за что заплатил.

С этими словами он швырнул ей на руки свёрток.

– Переоденься. Сейчас же.

Маша развернула ткань – внутри был полупрозрачный чёрный комбинезон с глубоким вырезом на груди и открытой спиной. Тонкие бретельки, кружевные вставки на бёдрах… и ничего больше.

– Я не… – начала она, но Лёва перебил её:

– Или ты сейчас надеваешь это, или мы меняем условия и за день вы отдаёте мне долг. В противном случае, ты будешь этот долг отрабатывать в притоне проституток.

– Нет, не надо. Я согласна! А раздеваться здесь?

– А что тебя не устраивает? Здесь все свои! Никто тебя не тронет кроме меня!

Глаза Маши наполнились слезами, но она молча разделась.

Пальцы Маши не слушались, когда она начала расстёгивать блузку. Первая пуговица, вторая, ткань соскользнула с плеч, обнажив простой бежевый бюстгальтер. Она замерла, чувствуя, как по коже бегут мурашки.

– Всё, – резко бросил Лёва. – И это тоже долой.

Губы Маши задрожали, но она потянула за застёжку. Бюстгальтер упал на мраморный пол с едва слышным шуршанием. Грудь опалил холодный воздух и ещё более холодный взгляд хозяина.