Сердце Скорпиона

Ольга Корвис

Сердце Скорпиона

1.

В зеркале отражалось по-прежнему чужое лицо. Оно больше не вызывало страха, неприятного дискомфорта или почти физического отвращения. Всего лишь маска, намертво приросшая к разбитому на осколки сознанию. Старый Фил сказал бы – к душе, но в отличие от давнего товарища Антарес никогда не верил в бога, дьявола и всю остальную эзотерическую ерунду. Его мир всегда был проще и понятней. Ад мог начаться задолго до смерти и быть намного хуже того, что описано в религиозных книгах. Без огня и серы, но с пытками, жестокими убийствами и бесчеловечными экспериментами. Антарес знал это слишком хорошо. Теперь – на своей шкуре. Наказание не всегда приходило в виде боли. Иногда чья-то воля просто вычёркивала из жизни и превращала в ничто.

Сквозь неплотно сдвинутые шторы пробивался алый свет неоновой вывески за окном. Рисовал на щеке полосу, похожую на след старого ожога. Антарес дотронулся до лица, вглядываясь в отражение. Гладкая словно у андроида светлая кожа, пепельно-серые волосы и брови, чёрные глаза – такие не рождаются без генетического вмешательства. Ни морщин, ни шрамов – никаких следов прожитых лет в теле наёмника. Лишь два едва заметных рубца на висках. При других обстоятельствах он бы порадовался что его потрёпанные сорок семь превратились в полные молодости двадцать с небольшим. Отметил бы внеплановое омоложение хорошей бутылкой виски и долгой ночью в самом лучшем борделе города, на который у него хватило бы денег.

Сейчас радоваться мешало осознание, что его тело сгинуло в утилизаторах “Неофармы”, а сам он переехал в чей-то модифицированный клон. Без личности и биочипа. Даже без имени. Антарес так и не смог найти прототип нынешнего тела. Отсутствие информации не стало неожиданностью – источником генома мог быть кто угодно. Бездомный из трущоб, беженец из пустошей или давно погибший человек, чей возраст на момент смерти не совпадал с биологическими параметрами клона. Генетическое вмешательство лишь осложняло поиск. Наверняка он знал только одно – в “Неофарме” точно знали, чей это клон, и почему он до сих пор дышал.

Антарес взял с края раковины инъектор с иммуностимулятором. Мысленно отметил, что последний. Прокрутил его в пальцах, разглядывая название производителя – всё та же чёртова “Неофарма”. Злая ирония в самой её циничной форме. Эта корпорация уничтожила его жизнь, а теперь помогала не сдохнуть раньше времени. Он коротко выдохнул, снял колпачок инъектора и вколол содержимое в шею.

Надо будет раздобыть ещё. С одной стороны, за три месяца его настиг только лёгкий насморк пару недель назад. С другой – он не знал всех особенностей нового тела, и сколько оно протянет без поддерживающей терапии. Закон запрещал полное клонирование человека, но подобные услуги легко находились в даркнете. Конечно, у таких нелегалов всё было на страх и риск покупателя. Чего только стоили всплывающие время от времени истории, что ускоренный рост клона не останавливался и за пару месяцев превращал дорогостоящую игрушку в дряхлого старика. Там Антарес и узнал, что клонам нужен минимум полугодовой курс иммунотерапии. Он не рассчитывал прожить так долго, но и не планировал подыхать до того, как отомстит.

Антарес швырнул пустой инъектор в раковину. Отвернулся от зеркала и быстро вышел из квартиры в городских трущобах. Три месяца назад он очнулся в такой же дыре. А перед этим было пробуждение в стерильной белизне лабораторий "Неофармы" в роли бесправной крысы. В чужом, неслушающемся теле, с которым даже простейшие действия требовали усилий. С памятью, похожей на разрозненные фрагменты. За минувшее время что-то вернулось, но прошлое по-прежнему напоминало повреждённый код, где большая часть превратилась в битые и нечитаемые сектора. И эта постоянная война с самим собой доводила до отчаяния.

Постепенно из тьмы беспамятства проступали осколки воспоминаний. Временами это было что-то бесполезное, а иногда – необходимое для выживания. Так вернулся Фил. Антарес помнил его. Сначала – наставником. Резким, но не без сочувствия, жёстким, требовательным. Человеком, который научил выживать. Позже – владельцем бара в трущобах, куда он всегда мог заглянуть за информацией или просто за глотком дешёвого алкоголя и хорошей компанией.

Но что произошло потом?

Повреждённые воспоминания цеплялись за разум, как обрывки горячечного сна. Спор? Озлобленные голоса? Антарес изо всех сил напрягал память, но последняя встреча с Филом растворилась в пустоте. Была ли вообще та ссора? Ушёл ли он врагом? Или просто хлопнул бывшего наставника по плечу, взял бутылку “Эха Вояджера” и привычно шагнул в ночь? Он не мог вспомнить. Всё, что осталось, – смутное чувство вины и тень вопроса, который он боялся задать самому себе.

Поверит ли ему Фил?

Антарес глубоко вдохнул сырой воздух, пропитанный едким запахом горелого пластика. Грудь сдавило – не то от вони, не то от тревоги, что грызла изнутри. На северо-востоке поднимался столб чёрного дыма. Память, словно издеваясь, подсунула образ – тот район давно облюбовали падальщики. Не самые серьёзные игроки в его мире. Мелкие крысы, копошащиеся в отбросах. Разбирали на запчасти бедолаг, которым не повезло их повстречать. В той стороне, где чадило и горело, прятался их притон. Там жертвы падальщиков "добровольно-принудительно" становились донорами тем, кто мог себе это позволить. И совсем рядом, за ремонтной мастерской и магазином для взрослых, притаился бар Фила.

Над головой с рокотом пронёсся полицейский аэрокар, раскрашивая мокрый асфальт вспышками красного и синего. Антарес замер, провожая его взглядом. Чаще всего стражи порядка не спешили соваться с трущобы. Никто не хотел мараться и рисковать ради людей, давно выброшенных на обочину жизни. Здесь, за невидимой чертой, закон почти не действовал. Выживал лишь тот, кто был хитрее, злее или просто удачливее. Фил научил этому давным-давно. Антарес набросил на голову капюшон куртки и быстро пошёл в сторону бара.

С каждым шагом воспоминания словно обретали яркость. Он проходил этой дорогой много раз. Вдоль ржавых труб так и не введённой в эксплуатацию тепловой магистрали. Мимо перекрывающих друг друга граффити на бетонных стенах недостроенного здания. Ещё вчера всё это было кадрами старого фильма, который он когда-то смотрел, но забыл большую его часть.

Бар Фила маячил впереди, утопая в мерцающем неоновом полумраке от вывесок сексшопа. Гарью несло ещё сильнее. Очаг пожара был совсем рядом – в паре зданий отсюда. Снова пришёл образ – обычно на улице всегда кто-то толпился. Сегодня – никого. Должно быть, близость полицейских патрулей разогнала самую сомнительную публику. Возле двери Антарес задержался. Снова отметил, что в новом теле эмоции ощущались иначе. Он привык к ровному, выдрессированному самообладанию, когда тревога была лишь приглушённым сигналом где-то на заднем плане. Теперь всё вспыхивало быстрее, ярче. Антарес выдохнул и потянул на себя старомодную дверь бара.

Обстановка внутри оказалась такой, как он помнил. Словно шагнул назад во времени лет на тридцать, а то и больше. Минимум неона, стилизованные под дерево композит и пластик. Вспоминалось, что Фил хотел использовать настоящее, но цены на дерево быстро его переубедили. Из скрытых динамиков негромко лился тягучий, меланхоличный рок. Антарес узнал песню, но название не всплыло в памяти. Он огляделся. Этой ночью посетителей оказалось совсем немного. Возле стойки никого. Двое мужиков за столом о чём-то оживлённо переговаривались. Неподалёку от них засела разношёрстная компания молодых девушек и парней.

В дальнем конце зала сидел одинокий мужчина со стаканом пива. Сразу уставился на вошедшего. Заприметил незнакомую мордашку и приценивался, можно ли чего урвать. Выглядел так, словно сам уже кем-то урванный. Скорее всего, падальщик. Потрёпанная военная куртка с полоской скотча на рукаве, растрёпанные волосы будто вслепую обкорнал сам себя.

Из-под куртки выскальзывала тонкая цепочка с кулоном – каким-то абстрактным знаком. Он показался знакомым. Память загудела, как старый сервер, потом выдала стандартный сбой – "Повторите попытку позже."

Глаза у падальщика были неестественно белёсыми, выцветшими. Антарес словно видел перед собой негатив. Свою противоположность: у этого – белые глаза и чёрные волосы, у него наоборот. Он поймал чужой взгляд – холодный, изучающий. Небрежно кивнул, давая понять, что заметил чужое внимание, но тот лишь ухмыльнулся и отхлебнул пива. Падальщик не суетился, не отводил глаз. А значит, либо не мелкая сошка… либо полный идиот.

Антарес прошёл к стойке, чуть замедлив шаг, когда увидел Фила. Тот выглядел почти так же, как в последних разрозненных воспоминаниях. Коренастый, с выбритой наголо головой и суровым взглядом. На новичка он смотрел спокойнее, чем падальщик. А за его спиной дисплей транслировал знакомые названия выпивки.

“Тень Ориона” – крепкий, с нотками чёрной смородины и радиации. Для тех, кому не по карману настоящий “Орион”.

“Кибершторм” – с голубоватым отливом и послевкусием электролита. Не взорвётся… Наверное.

“Синтетический рассвет” – сладковатый, но с горьким финалом. Для тех, кто проснулся не в своей шкуре.

“Ржавая память” – с древесными нотками и послевкусием старых болтов. Дёшево, но честно.

И дальше в таком же духе. Антарес едва заметно улыбнулся уголком рта. Сейчас ему бы подошёл “Синтетический рассвет”, но закажет как обычно. Он сел на высокий стул возле стойки – так, чтобы видеть и зал.

– Двойной “Эхо Вояджера”. Только без льда и той чёрной дряни.

Фил смерил его пристальным взглядом. На лице промелькнула тень, но он ничего не сказал. Взял с полки бутылку с синеватым пойлом, наполнил стакан чуть больше половины. Всё так же молча поставил его на стойку. Антарес кивнул в знак благодарности. Мельком глянул на дисплей.

“Эхо Вояджера”. Ледяной виски с ароматом космической пыли. Для тех, кто летит в никуда.

Всем остальным Фил щедро насыпал колотого льда, а сверху добавлял щепотку тёмной безвкусной пудры, медленно оседающей на дно. Ему – никогда. Антарес сделал небольшой глоток. Виски обжёг горло сильнее обычного. Пара таких стаканов, и падальщик в углу получит лёгкую добычу. Но Антарес пришёл не напиваться. Задумчиво посмотрел на хмурого наставника.

– Сегодня совсем тихо. Пожар всех разогнал?

Фил ответил не сразу. Сперва снова окинул цепким взглядом.

– Не видел тебя тут раньше, чтобы ты мог сделать такие выводы, – наконец, отозвался он. – Но да, пожар, дым и полиция – лучшие вышибалы.

Антарес сделал ещё пару глотков. В сознании билась одна единственная мысль, острая словно осколок стекла. Как объяснить, что он – это он? Как доказать человеку, который был ближе брата, что перед ним не самозванец и не безумец, а всего лишь результат неудачного эксперимента.

– А я тут бывал, – тихо сказал он, поднимая взгляд на Фила. – С одним парнем. Ты его учил правильно держать нож и не ныть, когда всё летит к чертям.

Обучение ножевому бою стало одним из первых вернувшихся воспоминаний про наставника. Потускневших, словно выцветшие краски. В смазанной и позабытой обстановке голос повторял снова и снова “Ещё раз”, а он чувствовал злое упрямство, что теперь точно сделает как нужно.

– Поговорим без лишних ушей? – добавил Антарес.

Лицо наставника осталось непроницаемым. Фил медленно оглядел зал.

– Ладно, всё, – громко объявил он. – Бар закрыт. Выметайтесь.

Антарес невольно дёрнул бровью. Он рассчитывал, что Фил попросит своего помощника его подменить, и они поговорят где-нибудь в спокойной обстановке, но тот удивил. Мужики за столиком замолчали. Один из них, громила со шрамом на щеке, повернул голову, явно собираясь возразить, но Фил его опередил:

– Я час назад говорил, что сегодня закрываюсь раньше, – отрезал он и посмотрел на компанию молодых. – Вас тоже касается.

Те притихли, переглянулись и начали собираться. Никто не спорил. Падальщик допил пиво одним долгим глотком и поднялся из-за стола. Антарес поймал его взгляд – холодный, оценивающий, словно тот запоминал его на будущее. Падальщик небрежно поставил пустой стакан и пошёл к выходу. За ним потянулись остальные. Как только ушёл последний посетитель, Фил дотронулся до дисплея за стойкой. Послышался приглушённый шум – это опустились массивные рольставни по ту сторону дверей и окон, отрезая его логово от внешнего мира. Наставник тем временем перевёл на него взгляд. Медленный. Тяжёлый. Как пуля, которая ещё прячется в стволе.

– Хотел поговорить – говори, – сухо обронил он.

Фил вытащил из-под стойки массивный электромагнитный пистолет – аргумент, с которым тяжело спорить. Держал его так спокойно, словно протирал стаканы, а не решал, будет ли он сегодня убирать труп.

– Можешь начать с того, на кого ты так усиленно намекал, – добавил он, и палец почти незаметно лёг на спуск.

Антарес не шелохнулся. Только медленно отпил виски. Странная штука – раньше для него этот сорт был лучше дорогущего “Ориона”, а сейчас отдавал палёным самогоном.

– Иначе что? Пристрелишь как в зоне отчуждения того…

Воспоминание неожиданно разлетелось вдребезги, и он растерянно осёкся. Только что оно было ярким и целостным. Вот он и Фил в зоне отчуждения. Много лет назад. Кто-то из местных перепил и начал понтоваться… Ещё один кусочек вернувшейся памяти. Но стоило присмотреться к образу поближе, как он завис словно неисправный голопроектор, а затем рассыпался гаснущими искрами. Как и сотни других навсегда потерянных воспоминаний.

Внутри захлестнуло хорошо выученной за последние три месяца горькой злостью.

– Иначе пристрелю и отдам на разборку падальщикам, – произнёс наставник. – Кто ты, мать твою, такой?

Он задал очень простой вопрос, правильный ответ на который так и не придумался. Антарес залпом допил виски и со стуком поставил стакан на стойку.

– А ты, я смотрю, не изменяешь себе в дружелюбии, – с усмешкой ответил он, и глядя в глаза наставнику, добавил. – Фил, это я… Антарес. Ты погоди стрелять… Ну, во всяком случае сразу.

– А я глава “Неофармы”, – отрезал наставник. – Для души бодяжу коктейльчики, где вместо вишенки – мозги любителей навешать мне всякой херни.

От упоминания корпорации передёрнуло. Антарес подвинул стакан поближе к Филу.

– Нальёшь ещё? Только из другой бутылки. Из той, что под стойкой. Где-то справа внизу. Ты называл её “моей бутылкой”.

Чтобы Фил ему поверил, нужно было швырнуть в него факты. Воспоминания. События, о которых знали только двое. Антарес словно зачерпнул полную горсть битых зеркал и выбирал осколки, где он ещё мог что-то разглядеть.

– “Ржавый сектор” в старой столице, – тихо продолжил Антарес. – Бар “Путешествие во времени”. Ты тогда писался от восторга и решил, что откроешь свой такой же. С душком прошлого.

Фил помрачнел, но не сдвинулся с места. Палец со спуска не убрал.

– Допустим, я был там. Только он годится тебе в отцы, а ты больше похож на отрыжку реалити-шоу.

Антарес улыбнулся уголком рта. Медленно, чтобы не спровоцировать, слез со стула. Держа руки на виду, обошёл стойку и достал бутылку “Эха Вояджера” – под давящим взглядом наставника и прицелом пистолета. Он свинтил крышку и вернулся на место.

– Зона отчуждения. Не помню год, но давно. Ты задолбал меня тренировками, пока я не выбил у тебя нож, – Антарес наполнил стакан до половины. – Потом уже здесь. Заказ на кибертеховского урода. Я не помню имени. Не помню, как он погиб. Просто знаю, что его больше нет.

Он сделал глоток. Виски обжёг горло, но не согрел. Антарес посмотрел за спину наставника. Если не поверит – пристрелит прямо здесь. В конце концов, не самый плохой финал. Лучше, чем сдохнуть в лабораториях. Фил по-прежнему молчал, поэтому Антарес полез глубже. Туда, где воспоминания были как едва заметные царапины. Среди них блеснуло что-то по-настоящему личное – то, чего не видел раньше.

– Я сломал твоего робота. Высадил в него всю обойму.

– Не помню такого, – сухо отозвался Фил.

– Лжёшь, – слабо улыбнулся Антарес.

Это не было цельным воспоминанием. Скорее – словно кто-то выстрелил дробью в гипс, а он заглядывал в крохотные отверстия, пытаясь сложить увиденное в одну картину. Зима. Тело женщины на снегу. В памяти не сохранилось ничего о том, кто она. Только два ощущения – словно оголённые провода. Привязанность – режущая, почти физическая. И пустота. Та, что остаётся, когда из души вырывают кусок.

– Я не помню её имени. Не помню, где мы были, – уже вслух продолжил Антарес. – Только снег. Её лицо. Тишина, от которой звон в ушах. Потом твой чёртов робот, говорящий снова и снова “Желаете повторить?” А я хотел, чтобы всё вокруг просто заткнулось. Чтобы можно было просто нажраться. И забыться.

Повисла тишина. На него по-прежнему смотрели двое – наставник и “ствол”, готовый в любой момент угостить его пулей.

– Если ты врёшь – ты хороший лжец, – наконец медленно произнёс Фил. – Если нет…

Он убрал палец со спускового крючка.

– …тебе никто не поверит, кроме меня.

Облегчение было коротким, как вдох перед падением. Но оно было. Фил всё-таки кого-то увидел. В чужой шкуре, с пробитой насквозь памятью. Антарес вернул взгляд на наставника.

– Мне и не надо больше.

Фил молчал. Долго. Не как человек, который не верит, а как тот, кто ищет тысячу причин уличить во лжи. Наконец он положил пистолет на стойку – поближе к себе.

– Ладно. Допустим. Теперь выкладывай, какого хрена ты выглядишь как эскортник? И где ты, мать твою, был все эти месяцы, пока я тебя искал?

– Если я скажу “в аду”, это будет банально. А если скажу “в лаборатории” – ты сам догадаешься, в какой.

На лице Фила промелькнуло смешанное с раздражением недоумение. Он нахмурился.

– Я не долбанная гадалка. Говори прямо.

– Да всё просто, Фил. Три месяца назад я очнулся в отеле “Ройбос”. В этом теле. Сначала не мог даже нормально говорить и двигаться. Потом… пришли воспоминания. Лаборатория. Люди, снова и снова спрашивающие, что я помню. А я нихрена не помнил! Да и сейчас… Что-то возвращается. Убежище в трущобах. Тебя вспомнил. Прошлого лет до двадцати вообще нет, просто как стёрли подчистую.

– И всё это время ты был один? В отеле? – не особо скрывая недоверия, уточнил Фил.

Антарес хмыкнул. На его месте он бы тоже не поверил.

– Кто-то заботливый оставил мне запас жратвы, кредитных чипов и иммуностимуляторов. Потом я перебрался в убежище. Там стало проще.

Фил поставил на стойку чистый стакан и наполнил его до краёв.

– А я ведь похоронил тебя, – мрачно обронил он. – Без тела. Без правды. Когда человек так пропадает, ты сам знаешь, что это значит.

– Знаю, – кивнул Антарес. – Но ты всё сделал правильно. Настоящий Антарес сгорел в утилизаторах “Неофармы”, а я… Я всего лишь долбанная копия. Тот самый слепок, которым они трясут на каждом углу. Давай, что ли, выпьем за меня? Не чокаясь.

Он выпил. Фил – нет. Только снова смерил его тяжёлым взглядом.

– Одного не понимаю. Для чего? И почему ты? Ну хорошо, допустим ты просто оказался не в том месте не в то время, но зачем отпускать?

– Не знаю, – честно признал Антарес. – Я вспомнил одну женщину из “Неофармы”. Вряд ли моё появление в их гостеприимных лабораториях прошло мимо неё… Я с ней поговорю.

– Ты про свою корпоратскую суку? – перебил Фил. – Серьёзно? Я спишу на то, что твой новый мозг плохо соображает. Всё это – чистый трэш. И если ты снова попрёшься в пасть к этим ублюдкам – ты труп. Второй раз.

В этом был Фил. Суровый, готовый нашпиговать непрошенными советами. В другой раз Антарес мог бы просто отмахнуться. Сейчас снова закипала злость – ядовитая, идущая прямиком из новенького нутра.

– Я хочу знать, что произошло, – чеканя слова, сказал он. – Это тело… оно не моё. Понимаешь… я знаю, как держать нож. Как стрелять. Как задержать дыхание перед выстрелом из винтовки. Но это только в голове. А тело… не всегда слушается. Словно я играю в себя самого. Всё идёт с задержкой. Сейчас стало лучше, но всё равно это не тот я.

Антарес стиснул зубы. Фил мог сколько угодно пытаться накормить его здравомыслием, но ему никогда не понять, как это. Не ощутить на своей шкуре.

– Даже по ночам… – тихо продолжил Антарес. – В самом начале пару раз просыпался весь мокрый. Как ребёнок. Не от кошмаров, а просто потому что поначалу не мог полностью контролировать себя. Я, мать его, наёмник. А на деле – никто.

Руки против воли затряслись. Он схватил стакан, но тут же поставил обратно.

– Это как носить чужую кожу. Всё… Всё просто кричит "Ты – больше не ты."

Фил ответил не сразу. Его взгляд стал жёстче, костяшки на руках побелели.

– И поэтому вместо того, чтобы прижиться в ней, ты хочешь пойти напролом и сдохнуть, – заключил он.

Антарес промолчал. Примерно такой план у него и был. Разве что сдохнуть он собирался вместе со всеми виновниками торжества.

– Ну теперь я точно вижу, что ты – это ты, – добавил наставник. – Упрямый придурок. Ты хоть понимаешь, каково это – снова видеть тебя? Даже в другой шкуре.

Взял стакан и залпом осушил до половины.

– Помощь нужна?

Антарес отрицательно покачал головой.

– Я не за ней пришёл. А просто…

Он не договорил. Пожал плечами, не зная, как объяснить, что его сюда привело.

– Я понимаю, – отозвался Фил. – Я не хочу хоронить тебя ещё раз, но и отговорить – не выйдет. Если что-то нужно: связи, деньги, оружие – говори.

– Всё есть, – Антарес помедлил и заставил себя встать на ноги. – Напишу, если что-то потребуется.

Взял со стойки бутылку “Эха Вояджера”.

– Не против? – голос прозвучал почти шутливо.

Антарес даже попытался изобразить улыбку уголком рта. Не получилось.

– Выйду через боковой. Помню код. Удивительно, правда? Не провожай.

Он обогнул стойку и шагнул в коридор. С каждым метром становилось тяжелее дышать, словно даже воздух здесь помнил того, кем он был, а теперь – отказывался пропускать чужака.

В спину ударил резкий окрик Фила.

– Антарес!

Он замер. Полшага, чтобы уйти из прошлого. Ещё полшага, чтобы уйти в никуда.

Ему нечего было ответить. Просто стоял, пока тишина не стала последней формой прощания. Потом подошёл к двери, набрал код. И ушёл – в темноту, что не знала его имени.

2.

Следующий день не принёс покоя. Просто стал ещё одним шагом – в сторону цели, которую Фил вчера назвал самоубийством. Антарес мог лишь снова усмехнуться на его слова. Ему бояться нечего. Он однажды уже умер.

Голова болела после виски. Тело – свежее, ещё не приученное к дозам, которые он когда-то считал стандартом. А душа… душа саднила. Он пришёл к Филу по следам чего-то родного, а вышел с пониманием, что между ним и прошлым теперь пролегла пропасть размером с корпоративный бюджет “Неофармы”.

Назад – некуда.

Только вперёд – какие монстры там бы ни ждали.

На старом ноутбуке Антарес нашёл контакты из прошлой жизни. Потом достал телефон. Руки слегка дрожали, но не от страха или похмелья, а от какой-то злости – глубокой, вываренной за три месяца молчания. Он долго смотрел на экран, а затем написал короткое сообщение.

"Надо поговорить. Назови место. Не “Ройбос”.

Нажал “отправить” – словно дёрнул спусковой крючок.

Телефон почти сразу вспыхнул уведомлением о сообщении. Антарес усмехнулся – Астрид никогда не отвечала так быстро.

“Сегодня. 19:00. “Изнанка.” Назови моё имя. Тебя проводят”.

Сообщение погасло. Антарес смотрел на него ещё пару секунд. Потом положил телефон экраном вниз, словно так можно было заглушить то, что только что началось. Затормозить неотвратимость, которую он сам запустил. Он вернулся к ноутбуку. Поискал в сети про “Изнанку”. Супер пафосный бар, как и всё в том районе. Место, где ему не предложат выпить, как в забегаловке Фила, а зальют в глотку неприятные ответы. И останется только гадать – сколько в этом коктейле правды и сколько лжи.

За час до назначенного времени он вышел на улицу. Добрался до гаражного бокса. Сел в машину и проложил курс. По дороге достал электронную сигарету. Он не курил с тех пор, как проснулся в отеле. Спокойнее не стало. Только с непривычки слегка зазвенело в голове, а салон наполнился горьковатым запахом – миндаль и что-то ещё. Что-то из прошлого. Он не смог вспомнить, кому этот запах когда-то так сильно не нравился.