Эледра

Ногу жгло уже не так сильно, но шевелить я ей все равно не решалась. Надеюсь, мама не узнает, что произошло сегодня… Трейс и Дон наверняка уже поняли, но я вроде убедительно соврала, сказав, что меня вместе с раненным парнем на всякий случай увезли в больницу. Лишь бы их туда не принесло, и они решили, что я под маминым присмотром.

Я откинула голову назад, привалившись к стене и прикрыла глаза, слушая хриплое дыхание Лохматого. Спустя, возможно, час он начал бредить, и я осторожно сменила компресс на его лбу.

– Извини, это все, что я могу сделать… – укрывая его найденным в комоде одеялом тихо сказала я.

– Неправда, Тамера, он не узнает, – пробормотал Лео. – Генрих ему не донесет… Побоится…

Тамера, Генрих… Какие-то старые знакомые? Завтра ты мне точно не скажешь кто это.

Бормотания становились то тише, то громче, похоже ему мерещились старые знакомые и воспоминания, связанные с ними. Чаще всего Лео обращался к Герду и Чаку, говоря обрывки каких-то стратегий, и даже скорее и обращаясь к ним как к друзьям, в то время как Рениша он ужасно боялся.

– Нет… Нет, не смей., – Лео резко дернулся. – Не смей, Нари, слышишь?! Не смей, мне не нужна такая победа. Миру от моей смерти будет лучше…

– Тише, – успокаивающе сказала я, беря его за руку. – Все хорошо. Ты в безопасности…

Вот и надо было тебе лезть между мной и этой змеей. Что мне теперь делать? Я же не могу тебя тут бросить?

Слушая бессвязные фразы, обращенные неизвестно кому, я прикрыла глаза всего на секунду. И очнулась из-за того, что резко уронила голову во сне. Все отдалось тупой болью и пошевелившись, я поняла, что просидела в таком положении достаточно долго. А еще на мне было то самое одеяло, а Лео куда-то исчез.

Телефон благополучно разрядился, поэтому я даже представить не могла который час.

Размяв затекшие конечности, я встала, медленно оглядывая комнату. Моё внимание привлекла фотография. Чью фотографию мог хранить Лохматый? Это чуть ли не единственная личная вещь в его комнате.

Фотография в рамке пострадала от огня, но можно было различить троих человек. Мужчина и женщина положили руки на плечи мальчику лет семи. Лицо женщины пострадало сильнее всего и можно было различить лишь кудрявый клок тёмных волос и край улыбки с ямочками на щеках. Стоявший рядом мужчина был каким-то слишком бледным, с белыми волосами и тёмными, наверное, карими глазами. У него было строгое, сухое лицо, с едва заметной улыбкой. У него был такой же медальон, что я видела на Лео сегодня и меч… Это его родители…

Сам Лео выглядел счастливым, не было шрамов, волосы непослушной волнистой копной торчали в разные стороны, а пронзительные голубые глаза, доставшиеся видимо от матери, светились.

Неужели фото, меч и медальон – всё что у тебя осталось?

Почувствовав себя неуютно, я укуталась в одеяло, и хромая вышла, столкнувшись с Лео в коридоре. Хоть он и был в волчьем обличии, я невольно притягивала образ семилетнего мальчика с заразительной улыбкой к тому, кто теперь стоял передо мной.

Побороть неловкое молчание оказалось непросто.

– Сколько времени?

– Около полуночи… – Лео задумчиво поправил шерсть между ушами.

– Здесь невозможно понять который час, – проворчала я.

Значит прошёл целый день.

– Как твоя нога?

– Сойдёт. Наверное, – я посмотрела на отекшую лодыжку. – Ты как?

– Яд этих змей рассчитан просто на то, чтобы задержать грабителя, поэтому эффект быстро проходит. Ну в идеале. Рениш их немного улучшил.

– Смертельно улучшил, – мрачно усмехнулась я.

– Я не ожидал, что ты останешься…

– Кто-то же должен был убедиться, что ты действительно не умрёшь, – отмахнулась я.

Внимательно посмотрев мне в глаза, Лохматый кивнул в сторону:

– Пойдём, я посмотрю твою лодыжку.

Я молча поплелась за ним в лабораторию, где Лео, явно имеющий больше опыта в ранах от турринов деликатно снял бинт и придирчиво осмотрел глубокий укус чуть выше лодыжки.

– Перетянула сильно, – заметил Лео, кивая на отёк.

– Я тогда чересчур паниковала.

Он достал склянку с вонючей мазью жёлтого цвета.

– Будет больно, но заживёт быстро и не загноится.

Я кивнула, стискивая зубы. Мазь обжигала, проникая глубоко в рану, казалось, она была способна прожечь во мне дырку. У меня получилось ограничиться тихим шипением, плотно сложив крылья и прижав уши. Хотя, посидев ещё минутку, я почувствовала текущие слезы, защипавшие глаза.

Глянув как я резким движением попыталась стереть их и спрятать, Лео занялся коленками, закатав спортивные штаны.

– В слезах нет ничего такого. Обычный человек бы ныл не переставая.

– Это всего лишь царапина.

Он бросил на меня взгляд: «Такую глупость даже я бы не сморозил».

– И вообще, – раздражённо махнула хвостом я. – Сколько обычных людей, которых не тошнит от вида отрубленной головы, ты знаешь? Так что не надо причислять меня к нормальным, мы это уже выясняли.

Продолжая методично заниматься моими ранами, Лохматый спокойно ответил:

– Тебе пришлось быстро взрослеть, и зная твоё любопытство ты явно заглядывала в дела Трейса с фотографиями не для детских глаз.

– Я такая открытая книга?

– Скажем так, мне полезно знать, как ты думаешь. Это может спасти нас в критической ситуации.

– То есть тебе можно знать обо мне все, а мне нет? –насупилась я, прижимая уши. – Несправедливо.

– Ты не должна ко мне привязываться, – он наконец посмотрел мне в глаза.

– Почему?

– Потому что однажды я допустил ошибку и из-за этого погиб дорогой мне человек.

Погиб… Кто-то из тех, кого ты вспоминал в бреду? Сколько их было прежде, чем ты выстроил вокруг себя стену?

– Привязанность не только слабость. Да и вряд ли тебе был дорог человек похожий на меня.

– О нет… Вы очень похожи. Этим ты меня и раздражаешь временами.

– Нельзя вечно подавлять свои эмоции.

– Этому я научился не хуже владения оружием. Чтобы не пытали и не наказывали. Это было необходимо.

– Ты врешь, – неожиданно для себя отрезала я. – Мне кажется всё ты прекрасно чувствуешь, и игнорирование этого делает тебе только хуже.

– Какая кому разница каково мне на фоне происходящего? – он взял мои ладони чтобы намазать мазью и заклеить бинтами.

– От тебя зависит моя жизнь. И не только моя. Поэтому… Мне не плевать.

– Не говори так. Ты ничего обо мне не знаешь. И не можешь доверять безоговорочно.

– Я прикрываю тебя, пока ты прикрываешь меня. Не думаю, что у нас есть выбор.

Он долго смотрел на меня, словно пытаясь проникнуть в мою голову. Но сдавшись и признав поражение, предложил:

– Попробуй встать.

Я осторожно оперлась на здоровую ногу, а потом медленно перенесла вес на укушенную ногу, и та едва напомнила о себе.

– Эффект на пару часов. Поэтому пошли, провожу тебя домой.

Чувствует себя виноватым? Ладно… Пускай. Меньше всего мне хотелось сейчас встретиться с очередным мутантом один на один.

– Кстати, Владимир ждёт нас завтра на ужин. Я обещал ему привести тебя взамен на оружие.

– Невелика плата за спасённые жизни. Я с радостью, только если не пешком, – проходя по залу я бросила грустный взгляд на повреждённый мотоцикл у входа. – Ты успел его забрать?

– У меня было пару часов прежде, чем ты проснулась.

– Я видела, как туррин прошёлся по твоему плечу и груди, ты бы не таскал тяжести… – начала я, но осеклась.

Лео лишь пожал плечами и помог спуститься с перрона.

Шли в основном молча, и заполнять тишину бессмысленной болтовней не хотелось, и так было хорошо.

Ночь выдалась дождливой, и мы, укутавшись в куртки и натянув капюшоны посильнее быстро пересекли улицу, насколько позволяла моя нога.

Лео дошёл до лестничной площадки за мной, остановившись в тени.

– До двери мог бы и не провожать, – беззлобно пробормотала я, ища в кармане ключи.

Но дверь открылась сама и в тусклый холодный свет коридора выглянула моя мама. А за её плечом стоял мой отец…

Глава 10.

– Сирена! – не то грозно, не то с облегчением крикнула мама. – Наконец-то! Мне позвонил Трейс, и… Кто это с тобой?

Я сверлила взглядом отца, хмуро сложившего татуированные руки на груди, и почти дёрнулась, от последнего вопроса.

– А… Это… Лео. Он проводил меня от больницы.

Твою ж мать!

Меня накрыла паника.

Но я постаралась сохранить спокойное выражение лица.

Лео выглянул из тени в настоящем человеческом обличии и подозрительно и почти угрожающе, если так можно сказать, посмотрел на моего отца, медленно скользя взглядом по его рукам. Серафим в ответ прищурился и склонил голову набок, но мама, проигнорировав напряжение, предложила:

– Проходите быстрее, вы же вымокли до нитки.

Я оглянулась на Лохматого, предлагая выбор – один намёк и я отмажу тебя от этого. И я была уверена, что он сейчас исчезнет.

– Спасибо, – вежливо кивнул Лео, поднимаясь ко мне.

Я удивлённо хлопая глазами прошла домой первая, где мама тут же схватила меня за подбородок, начав оглядывать на наличие ран.

– Трейс сказал, что за тобой погнались собаки! Сирена! Почему ты мне не позвонила?!

– Телефон разрядился к больнице, – я устало достала разряженный мобильник в доказательство. – Нам не сильно досталось.

Мама обеспокоенно смотрела как я с трудом стягивала сапог с раненной ноги и тут же заставила меня сесть на диван, чтобы посмотреть. Я быстро бросила взгляд на Лохматого и Серафима, подозрительно поглядывающих друг на друга в прихожей.

– Не ты ли подвозил Сирену недавно? – наконец, щуря зелёные глаза, спросил Серафим.

– Да, я, – держа холодную маску спокойно кивнул Лео.

– Не рановато ли тебе доверили мотоцикл?

– Серафим, – ласково окликнула мама. – Может поставишь чайник? Лео, иди сюда, садись. Будь как дома.

– Мам, я в порядке, – я вернула себе ногу, прижав коленку к груди. – Правда.

– Ну и как вы познакомились? – сплетня пальцы, мама сидела напротив с другой стороны дивана.

– На тренировках. Лео наш новый защитник, – почти на автомате соврала я.

– И в школе тоже новенький? – дополнил вопрос Серафим, вернувшийся с кружками.

Теперь уже я бросила на него злобный взгляд, чувствуя за спиной холодный и настороженный взгляд Лохматого.

– Что-то ты к нам зачастил, – холодно бросила я вместо ответа.

– Не меньше, чем твой друг. К тому же, мы с тобой это уже обсуждали, – строго ответил Серафим, сев рядом с мамой напротив нас с Лео.

– Могли бы поблагодарить, что хоть кто-то за мной приглядывает, – я взяла две горячие кружки.

– Ты права, – кивнула мама. – Спасибо, Лео. Но не думаю, что ей придётся в ближайшее время поздно возвращаться, – мама жестким движением убрала короткие темные волосы с карих глаз.

Так… Это ещё что за нотки железа в её голосе?

– Хочешь меня наказать? – склонила голову я.

– Потом, – отмахнулась она.

– Ну что ты, Андреа. Молодому человеку стоит сразу усвоить, что возле нашей дочери крутиться не стоит.

Черт, да они вдвоем объединились не просто против меня, но и против Лео… Не думала, что мама хоть когда-то будет противостоять моему общению хоть с кем-то.

– Да какое право ты имеешь… – прошипела я.

– Имеет, – жёстко перебила мама. – Он твой отец. Или ты хочешь услышать это от меня?

Я почувствовала себя загнанной в угол. Она снова встала на его сторону! Да почему ты всегда отворачиваешься от меня?

– Что бы иметь право, – внезапно ответил Лео. – Ему следовало бы быть с Сиреной, хотя бы… Откровенным. О своих намерениях и о себе.

Округлив глаза, я молча оглянулась через плечо в нависшей тишине. Серафим продолжал сражаться взглядом с Лохматым. Что…

Он защищает меня от отца? Что тут происходит… И почему они вдвоем с первой секунды так друг друга возненавидели?

Этим вопросом задалась и моя мама, не найдя что ответить на такое заявление.

– Ладно, я думаю мы все были рады перезнакомиться… – нарушила неловкую тишину я. – Лео тоже ждут дома, пойдём я хотя бы зонтик тебе дам.

– Сиди, твоя нога… – начала мама, но я уже была на пол пути к прихожей.

Бросив последний холодный взгляд на моих родителей, Лео бесшумно пошёл за мной.

Я даже не знала, что мне сказать, слова просто выпали из моей головы. Весь этот вечер казался сюрреалистичным. Мама ненавязчиво следила за каждым нашим шагом, тихонько перешептывались с отцом.

– Увидимся в школе… – я нервно крутила зонтик в руках, и потом тихо прошептала. – Извини за них, я даже подумать не могла…

– Боишься остаться с ними наедине? – очень тихо спросил Лео.

– Да, но максимум что они сделают, это запрут меня в доме.

– Ты всегда можешь уйти через окно, – ободряюще кивнул Лео, исчезая в проходе.

– Спасибо… – вдогонку бросила я, благодаря сразу за всё.

Остановившись, он кивнул через плечо, и потом продолжил спуск вниз.

Закрыв дверь, я глубоко вдохнула, готовясь к ещё одному ужасному диалогу, который кончится не в мою пользу.

И стоило мне обернуться я сразу же напоролась на колючий взгляд мамы, с примесью беспокойства и серьезным взглядом отца.

– Ну что? Неделя или две? – прислонившись к двери пошла на опережение я, вздернув бровь.

– Не относись к этому так легкомысленно.

– Значит две.

– Сирена!

– Я стану относится к этому серьезно, когда ты перестанешь вести себя так.

– Как?

– Да как только он объявляется ты всегда встаешь на его сторону! Сейчас, хорошо, я виновата. Не позвонила, вернулась поздно, но в остальное время… Стоит ему появится на пороге, и ты делаешь вид, что ничего не было, словно он уходил на пол дня на работу.

– Думаю, нам надо сесть и все спокойно обсудить, – Серафим предложил жестом вернуться на диван.

– Я готова обсуждать проблемы с мамой, но не с тобой.

Я упрямо похромала в свою комнату.

– Ты не сможешь постоянно меня игнорировать.

– Ты делал это семнадцать лет. Кое-чему я у тебя научилась, – не оборачиваясь бросила я и закрылась у себя, плюхнувшись на кровать.

В гостиной какое-то время шел тихий напряженный диалог, но я зарылась головой в подушку, чтобы ничего не слышать, а потом дверь тихонько скрипнула. Шаги выдали маму, поэтому я даже головы не подняла. Она тихо села на край кровати и погладила меня по волосам.

– Прости за этот вечер. И за остальные… Я просто… Я никогда не хотела, чтобы ты чувствовала себя брошенной.

– Ощущать себя одиноко среди родителей, пожалуй, не самое худшее, что со мной случалось, – бросила я, поднимая голову. – К тому же, рядом были люди, не дававшие утонуть мне в этом. Жаль, правда, что ты от них меня отделяешь.

Мамины движения стали еще нежнее и успокаивающе.

– Прости…

– Так я под домашним арестом да?

– Пока не заживет нога. Это не то чтобы наказание… Просто не хочу, чтобы ты лишний раз ее нагружала.

Я тихо вздохнула и согласилась на такой компромисс.

– Я место в колледже получила, – внезапно вспомнила я, осознав, что до сих пор не рассказала об этом.

Мамины глаза заблестели от гордости.

– Уже решила в какой пойдешь?

Я отодвинулась, приглашая лечь рядом.

– В полицейскую академию, наверное…

Если выживу.

– Главное, что не на врача, – усмехнулась мама, ложась рядом.

– А вдруг… – хитро улыбнулась я.

– Я не дам тебе загубить свою жизнь на этом. Не повторяй моих ошибок. Хоть знаешь сколько учиться на одну медсестру? – мама махнула рукой, словно отгоняла муху.

– Догадываюсь…

– И работа неблагодарная… Пока до узкой специальности дойдешь – людей возненавидишь.

– Все-все, убедила. Не будет в семье второго врача.

Она улыбнулась, ласково потрепав меня по щеке.

– Отдыхай, цветочек, – она села на кровати, собираясь уйти.

– Мам, а можно вопрос?

Мама обернулась, неуверенно кивнув.

– А в честь чего ты меня назвала?

Она усмехнулась, из-за чего на секунду проступили мимические морщинки.

– Не поверишь, но есть такие цветы. Их называют «Ночные лилии». У них черно-синие лепестки с золотыми прожилками и просто необыкновенный запах… Я видела их один раз в жизни и это самые красивые цветы в мире.

Я задумчиво кивнула, пока еще осмысляя, как на это реагировать.

– А почему ты спросила?

– Да так. Услышала от друга, что Сирена – это вовсе не греческое чудовище.

– И он был прав, этот друг. Кстати, – она взяла меня за запястье, где висел Асазреф, пробегая по рунам глазами. – Красивая вещь. Подарок?

Я кивнула, не зная, как ответить, чтобы не вызвать лишних вопросов.

– Береги ее и она тебе еще послужит.

– Спасибо, хотя я даже не знаю, что это за металл, чтобы за ним ухаживать.

– Думаю, можно попробовать поискать в интернете, – пожала плечами мама, потирая нос. – От твоего друга?

– Что-то вроде, – не зная, как объяснить эту историю без деталей, сказала я.

– Давно вы знакомы?

– Мам, – возмущенно подняла глаза я. – Я поняла, Серафим Лео возненавидел, но ты хоть…

– Я просто переживаю. И он тоже. Понимаешь, не всегда те, кто кажется нам друзьями…

– Мам. Он мне буквально жизнь сегодня спас.

И не только сегодня.

Мама долго изучающе на меня смотрела, а потом сдавшись, поцеловала меня в лоб и сказала на прощание:

– Ладно, спокойной ночи.

– Спокойной…

Я отвернулась к окну, слушая, как удаляются ее шаги.

На душе все равно было гадко. А еще факт того, что меня заперли в доме, сильно нервировал. Мне никак нельзя встречать мутанта тут. Я не могу сидеть взаперти…

Может дело было даже не в мутантах, и я просто не терпела быть прикованной к одному месту. Но опять же, мама была права насчет ноги, и в школу можно не ходить…

Я перевернулась на спину, продолжая гонять мысли.

Мама тоже сказала про Лилии… Аут, Владимир, теперь мама. И она так смотрела на руны… Завтра у меня будет прекрасная возможность неспешно покопаться в ее дневниках. Что-то они с отцом от меня скрывают, даже Лео это понял…

Я поставила телефон на зарядку, и, включив, увидела кучу сообщений от Дона и Пола. Ответив на кучу одинаковых вопросов, я дополнила, что дома и все хорошо, но увидят они меня в лучшем случае через недельку.

Дон сразу же откликнулся.

«Значит Лео был с тобой?»

«Да, потом довел до дома, эти собаки пожевали мою ногу.»

«Что, прям до дома?»

Я отправила стикер, пожимающий плечами.

«И именно в этот день меня у двери встретили мать с отцом.»

Дон отправил изумленный и смеющийся стикер.

«Да ладно?!»

«По крайнем мере я не чувствовала себя уязвимо… – хотела написать я, но стерла, написав другое: – Вот так.»

«Твоему везению можно завидовать.»

Я отправила злой смайлик.

«Твой отец… Вел себя как обычно? Ты в порядке?»

«Ты бы видел, как я его послала. Надеюсь, перестанет появляться в моей жизни.»

«Созвонимся завтра?»

– Тебя все же заперли? – раздалось по рации.

«Конечно, ты заходи ко мне, а то я теперь пленница.» – дописала я и убрала телефон.

Он отправил подмигивающий смайлик, который я увидела на экране блокировки, и пообещал зайти завтра после школы.

Я села на кровати, нажимая кнопочки на чокере на шее:

– Заперли до заживления ноги. Чувствую себя, как птица в клетке.

– Выбирайся на крышу.

– Как? – хмуро удивилась я. – С моей то ногой и содранными ладонями.

– Слева от твоего окна пожарная лестница, а карниз каменный, выдержит. Ты и не такие трюки совершала.

– А зачем…

– Научу кое-чему, чтобы ты не чувствовала себя запертой. Завтра новолуние… И от меня толку не будет.

– Подожди… Это как обратное полнолуние?

– Ну… – неуверенно после паузы отозвался Лохматый. – Скажем так, ощущение не из приятных. Толку от меня будет чуть больше, чем от трупа.

– Ты же ни в кого не превращаешься?..

– Нет, – с усмешкой ответил Лео.

– Ладно…

Я открыла окно и меня обдало холодным, пахнущим дождем воздухом. Слева действительно была пожарная лестница, отделенная от моего карниза расстоянием небольшого прыжка. И почему я раньше о ней не подумала? Зато теперь ясно, как Лохматый добирался до моего окна.

Вытащив из шкафа самое теплую кофту с капюшоном, которая у меня была, я тихонько выползла на карниз, дрожа от страха и холодного дождя, обжигающей кожу.

Слишком высоко отсюда падать…

Отбросив пугающие мысли, я, держась за выступающие кирпичи и раму окна, подползла к краю и приподнялась, а потом коротким отточенным движением прыгнула к балкону, судорожно вцепившись в мокрое железо. Тишину нарушало мое сиплое дыхание и стук дождя. Выждав минутку, я перебросила ноги на пол балкона и посмотрела на бинты на ладонях. Похоже, крови не было, хотя тупая боль пульсировала под кожей.

Поднявшись на крышу, я нашла Лохматого, сидящего на краю крыши на той стороне дома.

– Видишь то здание? – он указал на ту сторону улицы, куда мои окна не выходили. – Сколько в нем этажей?

Я внимательно посмотрела на белую высотку с узкими темными окнами, пытаясь сосчитать, но сбилась где-то на двадцатом.

– Ну, может двадцать пять…

– Тридцать.

– И…

– Достаточно высоко?

– Смотря для чего, – недоверчиво нахмурилась я.

Взяв меня за локоть, Лохматый телепортировал нас туда. От неожиданности я вновь растерялась и, как всегда, потеряла равновесие. Серая пустота продлилась на мгновение дольше обычного, но потом мы жёстко приземлились на край крыши высотного здания. Я закачалась из стороны в сторону, едва не падая вниз с такой верхотуры, но Лео удержал меня за шкирку, как котенка.

– Готова?

– К чему?! – я безумным взглядом посмотрела вниз и, казалось, перестала ощущать свое тело совершенно.

– Крылья расправить хоть догадаешься? – со спокойной полуулыбкой на волчьем лице спросил Лео и слегка подтолкнул к краю.

Но этого было достаточно. Я сорвалась с крыши и полетела вниз.

Первые мгновения я просто кричала, отчаянно размахивая руками, будто это могло заменить мне крылья.

Крылья.

Крылья!

Я привычным движением сняла маскировку, но крылья непослушно трепались, словно тряпки, приклеенные к спине. Ветер, хлеставший в лицо вперемешку с водой, лишил меня возможности видеть, но сквозь пелену можно было разглядеть стремительно приближающуюся землю. Такую знакомую, смертельно твердую землю.

Я умру. Так и умру. Разобьюсь просто… Даже не по случайности!

Злость немного прояснила мое сознание, притушив панику.

Напрягая спину, я всеми силами старалась распрямить крылья, догадавшись развернуться параллельно стремительно пролетающему мимо зданию, чтобы быть более обтекаемой.

У меня получилось приоткрыть их, и первый маленький взмах резко дернул меня вверх, выбив воздух из легких. Воспользовавшись паузой, я взмахнула сильнее, почти останавливая падение. Интуитивно взмахивая ими чаще, я остановилась в воздухе, боясь даже поверить в происходящее. У меня получилось. Я не падаю!

Осторожно, чтобы не удариться о свои крылья, неуклюже описывающие почти одновременные круги, из-за которых меня покачивало в разные стороны, я вытерла лицо, размазывая слезы и дождь по лицу и посмотрела вверх. Я успела пролететь примерно две трети здания… Нужно подняться и прикончить Лео. На этот раз точно.

Я попробовала толкать воздух вниз, ведь по идее это так работает? Крылья послушно начали поднимать меня выше, постепенно разгоняя. Воздух стал податливым, но все таким же ледяным, и любой порыв ветра сбивал меня с ритма. Но я упорно поднималась, отчего ближе к крыше заболела спина. Мне безумно хотелось подняться. Это было словно плавание, только смертельно опасное, сложное и непредсказуемое.

Взлетев чуть выше крыши, я неловко расправила крылья и постаралась остановиться. Вокруг открылся такой вид, что на секунду я забыла, что хотела накинуться на Лео. Город был блестящий, словно зеркало, исчезая постепенно в цветном, от неоновых рекламных вывесок, тумане. Машины походили на ряды светлячков, а прожектора, светившие в небо, ощущались как твердые лучи света, о которые можно удариться. Потеряв возможность говорить, я вертела головой, осматривая город с открывшейся перспективы птичьего полета.

Я летела.

От этой мысли захотелось смеяться, и бросив взгляд на крышу, я постаралась сделать серьезное лицо, смотря на самодовольную улыбку Лохматого из-под капюшона.

– А ну заткнись, – прошипела я.

– Я молчал, – он развел руками.

– Да я по лицу вижу.

– Приземляйся, – он махнул в приглашающем жесте.

– Чтобы добираться до своей крыши тем же путем? Встретимся там!

Откуда уже я тебя столкну.

Я сложила крылья, ныряя, и тут же испуганно открывая, чтобы снова не полететь камнем вниз. Внутреннее чувство восторга нарастало, заполняя собой все. Страх постепенно отступал и вместе с ним неуклюжесть, словно тело и до этого знало, как подстраиваться под дующие в разные стороны потоки воздуха. Снова посмотрев на город, я не удержала восхищенного вздоха. Уходящие в облака шпили, огни, отражающиеся абсолютно от всего, переплетались друг с другом, создавая невероятный калейдоскоп бликов в окнах. Машины шумели где-то вдали, снуя по таким узким улочкам. Все казалось таким маленьким, таким незначительным. Я была такой свободной… Меня ничего не держало. Я могла лететь целую вечность, и никто бы не смог меня остановить. Это было, наверное, самым счастливым мгновением в моей жизни.