Еще одна роза Хетага

Наташа Доманская

Еще одна роза Хетага

Глава первая

Это был особенный день, и его послевкусие еще долго будет обволакивать каждую клеточку его сильного гибкого тела, струиться по вздутым венам, клокотать в горле, биться в барабанные перепонки, наполнять металлическим привкусом рот. Он еще долго будет смаковать это состояние, которое многим даже не знакомо… Что это? Экстаз, эйфория, транс… или, может, обычный щенячий восторг.

От стонов девушки по телу прокатилась дрожь, сердце – есть ли оно у него? – болезненно сжалось.

– Да, – шептала она, касаясь припухшими губами мочки его уха. – Пожалуйста, еще… Хета-а-а-г, – ласкала в горячем рту его имя.

Так продолжалось несколько часов, с того самого момента, когда майским, пахнущим ароматным дождем и терпкой хвоей, утром он обнаружил ее на крыльце своего дома. Открыл дверь, держа в руках кружку с кофе, и замер, уткнувшись взглядом в русую макушку. Она сидела такая маленькая, хрупкая, в каком-то мятом цветном балахоне прямо на деревянных, еще влажных после дождя, ступенях, сведя носки ног в замшевых ботинках с торчащими из них гольфами вместе и раздвинув пятки. Совсем как маленькая девочка. Его девочка.

– Саша?

Она вздрогнула и с ухмылкой посмотрела на керамическую кружку в его левой руке. Конечно, она ни на минуту не сомневалась, что шершавые черепа – всего лишь реквизит, пугалка для любопытных туристов. И в одиночестве он пьет кофе исключительно из кружек.

– Я вернулась, – скромно опустила голову, не в силах выдержать проникающего под ее почти прозрачную кожу взгляда.

Хетаг знал, что он был, без всякого сомнения, привлекательным мужчиной. Какую бы одежду ни носил, как бы немногословен ни был и каким бы странным ни казалось его поведение, женщины никогда не обходили его вниманием. Они липли, вешались, клеились и еще несколько неприятных глаголов, которыми можно было охарактеризовать их до крайней степени раздражающее поведение. Но, несмотря на внезапное появление сегодня и явный интерес до этого, к Саше все эти слова не относились. Поэтому мужчина хотел сковать невидимыми оковами, запереть девушку в своем стоящем на отшибе доме, спрятать от всего мира, чтобы она принадлежала только ему одному.

– Я знал, что ты вернешься, – произнес он, до конца сам не веря в это, и распахнул дверь, чтобы хотя бы на несколько часов заполнить счастьем свою холостяцкую берлогу.

Она радостно вскочила, заулыбалась и охотно вошла в хорошо знакомую дверь.

Ближе к вечеру счастье неожиданно закончилось. Завороженный ее плавными движениями, убаюканный нежным голосом, обласканный теплыми мягкими губами, Хетаг потерял бдительность.

– Сварю кофе, – поставила она мужчину в известность на пороге комнаты, в которой до этого дня ни разу не была.

За окном уже разбрызгал лиловую гуашь вечер, когда утомленная, неопытная в любовных делах гостья накинула его черную льняную рубаху, которая доставала ей почти до острых выступающих коленок, и, выпорхнув из спальни, легко сбежала по деревянным ступеням вниз.В его берлоге вообще никогда не было посторонних. Все приезжие девушки жили в одной из гостевых комнат, развлекался Хетаг с ними по всему дому, если того требовала ситуация, но никогда не позволял никому заходить в свои покои. Запирал дверь на ключ, который всегда носил с собой. Исключением была разве что Лу…

Расслабленный и опустошенный, он лениво поплелся следом за русоволосой гостьей на кухню. Та уже стояла у плиты и, вытащив непонятно откуда взявшуюся в его логове турку, варила две порции кофе. Конечно, гостья заметила – не могла не заметить, – что он тоже обожает крепкий, ароматный напиток. Разлив эспрессо по чашкам, кинув в каждую по кубику сахара, она прошла к столу и опустилась голыми ягодицами на обтянутую кожей скамью.

«Плюхч», – разнеслось по столовой, и девушка смущенно захихикала.

Хетаг подошел к ней со спины, замер, борясь с желанием начать перебирать тонкими пальцами ее светлые, пахнущие цветочным шампунем, волосы. Ему всегда казалось, что запах шампуня сексуальнее любых духов. Особенно такого, цветочно-цитрусового, немного с горчинкой, аромат которого гостья привезла с собой из города. И Хетаг все-таки не удержался: аккуратно дотронулся, а затем запустил пальцы в копну русых, чуть вьющихся волос, сжал кулак с прядями. Легонько потянул на себя.

– Ах, – в экстазе выдохнула девушка.

Хетаг предполагал, что подобное прикосновение будет дьявольски приятно. Но в этот раз что-то пошло не так. Он понял это за несколько секунд до того, как девушка замерла, а в следующий момент окоченела от страха.

Привыкший охотиться на дичь, мужчина всегда понимал этот миг раньше, чем сама жертва успевала осознать, что в ловушке. Вот и сейчас Саша смотрела куда-то на лавку. Лавку, которая была обтянута шкуркой уже после ее недавнего спешного отъезда с Нестором. И, к сожалению, хозяин дома точно знал, ЧТО она там увидела.

– Э-это… – Гостья всхлипнула.

Сильная дрожь в ее теле вызвала у него мурашки, которые мгновенно пробежались по коже – от кистей по натренированным рукам к шее и скулам. Нижняя часть лица будто онемела.

На гладком, приятного цвета материале, которым он только вчера перетянул деревянную скамью в столовой, почти у самого края девушка заметила отметину. Небольшую и уже не такую контрастную, но специально оставленную на видном месте. Зачем? Вряд ли мужчина когда-нибудь сможет объяснить эту маленькую шалость. Иногда он оставлял такие знаки на обивках деталей и поверхностей предметов по всему дому, специально не избавлялся от них. Они были еле заметными, и человек, который не признавал в них свою собственную или чужую, но хорошо знакомую метку, вряд ли мог даже нафантазировать, что это чья-то татуировка.

Гостья пригляделась, щурясь, отказываясь верить, и на дне светлых глаз, – он был уверен в этом, хоть и видел только ее затылок, – плескался ужас. Ведь она разглядела штрихкод, который красовался на лысом затылке Агента-47 – киллера из одной небезызвестной видеоигры. Такая же татуировка была и на теле ее мужа Дениса. Небольшая, аккуратная, набитая прямо на его левом боку.

– Хитман, – прошептала его новая роза, с трудом шевеля губами. – Это же…

Хетаг не дал ей договорить.

Глава вторая

Саша любила готовить. Даже очень. Но ни в том случае, когда из искусства кулинария превращалась в ежедневную рутину, не приносящую удовольствия обязанность или, что еще хуже, игру в разнообразие: курица, рыба или свинина; макароны, гречка или рис. Ведь исполнять роль важного клиента ей нравилось самой.

Например, на борту самолета, в детстве и юности, когда еще абсолютно любая авиакомпания предоставляла такую возможность, ведь лоукостеры1 только начинали переманивать пассажиров. И среднему классу между самолетной едой и низкими ценами на билеты не приходилось выбирать последнее и с ностальгией вспоминать минувшие дни и красочные плакаты, на которых стол на борту не уступал ресторанному.

– Что для вас: курицу с овощами, говядину с рисом, воду, сок? – сверкала зубами стюардесса из двухтысячных.

Или в ресторане, куда они с коллегами ходили на обед. Забавно было изучать в сотый раз первый разворот меню, которое они с девчонками уже знали наизусть, и выбирать:

– М-м-м, сегодня, пожалуй, я возьму куриную лапшу и котлету с пюре. Нет, давайте все-таки гречу с курицей и борщ.

Ожидаемо и вполне логично, что в ресторан Саше хотелось ходить не только во время бизнес-ланча или по случаю корпоративных мероприятий, но и просто так. Например, вечером после работы, в выходные или хотя бы для того, чтобы отметить важные для нее, но ничего не значащие для Дэна годовщины: день знакомства, дату первого свидания и поцелуя, или тот праздник, когда она затащила его в постель. Но одной это было делать нелепо, а с подругами не всегда хотелось. Саша мечтала, чтобы компанию ей составлял хоть иногда любимый человек. А лучше, чтобы он сам приглашал ее куда-нибудь и делал это с нескрываемым удовольствием, наслаждаясь ее красотой и их молодостью, свободой и пока еще беззаботностью совместного существования. Но питаться в ресторанах ее гражданский муж Денис, – она никогда не применяла это прилагательное, называя просто муж, – наотрез отказывался. По крайней мере, за собственный счет. Саша даже решила не готовить, чтобы хоть как-то мотивировать мужчину покинуть бетонную коробку, на что муж реагировал равнодушно, но без еды сидеть не желал. Поэтому варил пельмени, за́пахом от которых пропитывались даже занавески в их крошечной студии, или жарил огромные пласты жирного мяса, оставляя масляные брызги на всех кухонных поверхностях и стоящих тут же предметах. Да что говорить, после кулинарных экспериментов парня Саше приходилось закидывать в стирку кухонные полотенца, прихватки, протирать вазочки и милые декоративные безделушки, а также оттирать плиту и даже чайник от жира.

Иногда Денис выискивал в интернете рецепты и готовил по ним. На ее памяти среди его неудачных попыток значился борщ, сгоревший капустный пирог и намертво прилипшее ко дну кастрюли овощное рагу. Кастрюлю, кстати, пришлось выкинуть, как и форму для пирога.

Это было невыносимо. Поэтому двадцатитрехлетняя Саша после работы торопилась домой, отнекиваясь коротким «я сегодня занята» от встреч с подругами и игнорируя приглашения коллег расслабиться после общения с клиентами, до глубокой ночи зависая в боулинге, караоке или сауне. Ей, наверное, хотелось и в сауну, и в караоке, и даже просто в кинотеатр, но живой барьер в виде Дениса мешал девушке наслаждаться досугом в полной мере. Муж будет звонить, писать, задавать миллион ничего не значащих вопросов, потом предложит забрать, но, как только они приедут домой, снова уткнется в свой компьютер. А она ляжет спать. Так происходило каждый раз. Да и к тому же, почему, имея парня, она должна вечно ходить везде одна? Саше всего двадцать три года, у нее нет детей, и ей чертовски хочется развлекаться, тусить, весело проводить время с любимым человеком. А не только лицезреть его коротко стриженный темный затылок за навороченным компьютером или слушать перед сном о том, как будет круто, когда его мечта наконец осуществится. Ага, ему будет круто. А что с того выиграет Саша? Ведь ни слова об их общих мечтах она от него никогда не слышала.

Везде только он.

Только Денис.

Да и мечта его, если совсем откровенно, казалась девушке какой-то дурацкой.

Кроме бытовой нечистоплотности своего сожителя и некоторой неприспособленности к хозяйству, – все это хоть и с трудом, но вынести было возможно, – Сашу бесило, что Дэн жил человеком предельной степени нелюдимости и необщительности. По крайней мере, с ее друзьями и коллегами он наотрез отказывался взаимодействовать. На мероприятиях, где не появиться было уже верхом неприличия, парень забивался в самый темный угол и открывал ноутбук, демонстративно не отвечая на обращенные к нему вопросы. «Если ты не даешь мне работать дома, то я буду заниматься этим на празднике!» – злился он, когда шанса игнорировать ее слезные мольбы у него не оставалось и приходилось составлять девушке компанию. То же самое происходило и в ресторанах.

Все не имевшее к нему непосредственного отношения востребованному гейм-дизайнеру было неинтересно, даже противно. Мечта у него имелась очень специфическая для человека, который без труда получил место в игровой компании и назывался не каким-то там тестировщиком игр или младшим сотрудником, а самым настоящим гейм-дизайнером. Дэн мечтал, а по Сашиному мнению просто бредил, открыть свою квест-площадку. А для этого, кроме поиска интересной локации, разработки нестандартного дизайна вкупе с работой над необычными инженерными решениями, в Москве (впрочем, как в любом российском городе) нужно было значиться счастливым обладателем кругленькой суммы. Поэтому все свободное от основной работы время он писал концепт собственной компьютерной игры, которая и должна была принести ему крупное денежное вознаграждение, позволившее в будущем финансировать свой квест и больше не ходить на работу. Ведь он считал себя творцом и хотел делать игры, похожие на Mass Effect, Warcraft и Journey2. Но работодателям было наплевать на амбиции парня, они хотели зарабатывать деньги. Поэтому Денис в основном работал над казуальными играми3. А поначалу в геймдеве4 он первые полгода вообще писал квесты про зайчиков, яблочки и домики. Вот поэтому у него и появилась идея создать квест – физическое воплощение своих талантов.

Но до квеста было далеко, а пока изобретение собственной игры была чем-то вроде второй работы: нельзя было отлынивать и прокрастинировать. Нужно было всё своё свободное время посвящать проекту, чем Дэн и занимался, ни минуты не сомневаясь в собственном успехе. Ведь для успеха у него имелось все: правильно работающая голова и большой игровой опыт, а также умение анализировать информацию и взвешенно подходить к решению различных задач. Поэтому Сашины желания развлекаться и общаться воспринимались им как обычные женские капризы. «Ткните мне пальцем в ту, которая примет образ жизни своей второй половины и будет безропотно сносить все тяготы и сопутствующие лишения, и я тотчас женюсь на этой прекрасной женщине, – оправдывал в своей голове Денис нежелание связывать себя узами брака. – А то все они сначала хотят отношений, убеждают, что и нам они тоже нужны, а потом оправдывают свою нерадивость и неумение эти самые отношения тянуть тем, что мужчины не уделяют им должного внимания, не дарят цветов, не делают подарков. Жалуются, что избранник похож не на романтического героя, а на вечно уставшего, с постоянно занятой головой. А ведь работающий мужчина не может оказаться в двух местах одновременно, не может зарабатывать деньги на подарки и при этом каждый вечер садиться на коня, чтобы привезти любимой в зубах очередной дорогой "веник" и наброситься на нее, успев только скинуть штаны».

«Допустим, но ведь подарки так и не доезжают до адресата», – спорил невидимый оппонент.

«А разве женские капризы и истерики не способны убить на корню любое желание что-либо дарить», – выкручивался парень.

На протяжении всего их сожительства Дэн вел каждый день с собой подобные разговоры, постоянно находя новые доводы в свою пользу. Он понимал – не мог не понимать, – что Саше была совершенно не интересна его работа, за которую неплохо платят, и уж тем более она не могла поддержать его призрачную мечту создать собственный квест. Ведь это, наоборот, требовало вложений. А значит, возникали дополнительные ограничения, отнимая свободное время и деньги, которые приходилось не тратить, а копить.

Девушка пропускала его рассуждения мимо ушей, бросаясь в парня безэмоциональными: «угу», «м-м-м», «ничего себе», «круто». Вкупе с ее одержимостью чистотой и эстетикой со временем превратили Сашу в глазах Дэна из любимой женщины во временную сожительницу. И парень искренне не понимал, почему для нее это не так очевидно, как для него. Ведь Саша сама виновата, что у них такая обычная, ничем не примечательная, скучная жизнь. Если бы она старалась больше, то, возможно, и не пришлось бы теперь жаловаться. Ведь в семье все зависит от женщины. Это вам кто угодно подтвердит.

Глава третья

Саша аккуратно переставляла ноги в весенних ботиночках, боясь покатиться по еще покрытой ледяной коркой земле. И зачем только она их обула. Понадеялась, что утром Денис отвезет ее на работу, а к вечеру скорлупу подтопит апрельское солнышко, и уже беспрепятственно можно будет выгулять новую обувь. Но муж, сидевший полночи за компьютером, утром только отмахнулся от нее, как от назойливой мухи:

– У меня сегодня выходной, – и, подоткнув одеяло, снова сладко засопел.

В отличие от Саши, у парня была машина, и сборы на работу вместе с дорогой занимали всего каких-то полчаса. Из-за этого Дэн вполне мог позволить себе поваляться подольше. Кроме того, раз в неделю он вовсе не посещал офис, а выполнял работу дома, совмещая ее с подработкой (которую тщательно скрывал от своего руководства). Условия с дополнительным выходным были прописаны в его контракте в обмен на то, что иногда в субботу или воскресенье могло потребоваться его присутствие в офисе. Платить за внеурочную работу никто не хотел, но выдать взамен четыре дня в месяц дистанционно руководителю показалось вполне удачной идеей. Сегодня как раз и был один из таких дней.

К вечеру же, вопреки Сашиным ожиданиям, подморозило, а светло-коричневые замшевые ботиночки в этническом стиле оказались ужасно скользкие. И хотя они идеально подходили по цвету под ее длинное бежевое пальто из валяной шерсти, во всем этом луке девушка изрядно мерзла. Оказалось, что даже натуральная шерсть московскими ветрами продувается и от промозглой весны не спасает.

Апрель же, как назло, в этом году был капризный: до середины месяца валил сильный снег, которому часто составлял компанию противный колючий дождик, и всего лишь несколько дней во второй декаде выдались теплыми, солнечными. Ночью столбик термометра опускался до минуса, что утром не могло не отразиться на дорогах: они становились блестящими, гладкими и скользкими, как каток, на котором за всю зиму Саша даже ни разу не побывала. Несмотря на то что в некоторые дни погода стояла хорошая, с приходом вечера долгожданная весна все равно пряталась, будто не решаясь вступить в свои законные права.

Саша любила этнический стиль в одежде, хоть многие вещи из ее гардероба совершенно не годились для московского климата. Пестрые расцветки, натуральные материалы, обилие аксессуаров и декора, а также базовые элементы, которые она так нежно любила: сарафаны, кимоно, шаровары, платья в пол и цыганские юбки подошли скорее бы для какого-нибудь южного города или, например, Европы. Но сочетание элементов национальных костюмов разных народов, во-первых, выделяло ее из общей массы, а во-вторых, избавляло от необходимости отвечать на успевшие набить оскомину вопросы окружающих: почему с брюками-алладинами она надела свитер или почему так странно сочетает украшения и до сих пор носит безрукавки и немодные деревянные сабо. Ведь именно наличие большого количества этнических деталей в ее гардеробе делали образ гармоничным и, как ни странно, модным. «Творческий человек может позволить себе любую одежду и в любых комбинациях», – говорила мама и дарила дочери очередную расписную жилетку или юбку, расшитую пестрыми камнями или цветными нитками. В таких нарядах Саше было комфортно, и девушку давно не пугал ярлык «не от мира сего». Жаль только, что всю эту красоту никак нельзя было назвать теплой.

Дошагав от остановки до магазина и аккуратно обогнув припаркованные машины, которые автолюбители умудрились натыкать даже вдоль входа, девушка, преодолев две ступени, поднялась на широкое каменное крыльцо. Оно тоже было покрыто нарядной полупрозрачной скорлупкой, как рыба, которая продавалась в этом магазине в таком же толстеньком ледяном панцире. Перед ней разъехались стеклянные двери.

– Spar всегда рад встрече с вами, – пробубнила девушка себе под нос и нырнула в тепло.

В магазине уютно пахло кофе и всеми сортами чая, которые на развес продавался в бутике прямо у входа.

«Ты где?» – завибрировал в кармане пальто телефон.

«В магазине, скоро буду!» – напечатала Саша.

«У нас есть лук? И еще морковь?» – пришло новое сообщение.

«Зачем тебе?» – напряглась девушка.

Если Денис начнёт готовить, то она вместо спокойного вечера будет до ночи отмывать кухню. Саша передернула плечами.

– Девушка, вы туда или сюда? – Высокий мужчина лет примерно пятидесяти в темном пальто пытливо смотрел на нее сверху вниз.

Она стояла посреди входа в торговый зал и тележкой перегородила все пространство.

– Простите, – Саша прижалась к шкафчикам с номерами и напечатала: «Дождись меня, я сама все приготовлю».

«А когда ты будешь?»

– Все-таки разрешите, барышня, – обратился к ней высокий мужчина и пригладил огромной пятерней темные волосы. Он мог бы показаться ей даже симпатичным или, как любила характеризовать мужчин мама, интересным, если бы не огромная выступающая бородавка на подбородке.

Саша, поморщившись, отпрыгнула от шкафчиков, к которым прижималась, и налетела на свою же тележку, больно врезавшись бедром в острый угол:

– Гребаный день, гребаный день, гребаный день! – Она раздраженно оттолкнула тележку прямо под ноги мужчине, который, в свою очередь, уже совершенно забыл о том, что собирался сложить личные вещи в шкафчик на входе, и недоуменно рассматривал ее наряд, пытаясь, вероятно, связать в своей голове увиденный образ с произнесенным девушкой ругательством. Саша зыркнула на мужчину, недовольно фыркнула и устремилась вглубь магазина.

«15 минут!» – напечатала ответ и быстрым шагом направилась к прилавку с птицей. Схватив самую огромную охлажденную курицу и пробив ее на кассе самообслуживания, девушка выбежала из магазина. Она надеялась, что успеет вернуться домой до того, как Дэн обнаружит лук и морковь, которые сам же и положил в холодильник.

Покупки уже давно перестали приносить радость. Это раньше она могла часами ходить по супермаркету, выбирать, например, йогурт, изучая состав на упаковке, или зависать перед стеллажом с шампунями и гелями для душа. А следом лениво рассматривать журналы, переходя к полкам со свечами и разными милыми бесполезными аксессуарами для дома. Все это было ей не особо нужно, но как приятно принести в принадлежащую только ей квартиру цветную бомбочку для ванны и посвятить вечер тому, чтобы валяться в ароматной пене, перелистывая мокрыми пальцами журнал. Она могла часами болтать с подругой или мамой по телефону, ложиться спать под утро, курить на балконе или даже на кухне, не открывая при этом окна. Или даже выдуть целую бутылку вина, заедая чипсами или солеными орешками. И ей не надо было никому объяснять, откуда вдруг у нее появилось новое пристрастие или что за новая подруга, с которой она секретничает вот уже два часа. Да и на ужин девушке хватало иногда просто салата на развес. Теперь же еда из холодильника исчезала со скоростью света, как и зарплата. Хотя Денис тоже каждый день забегал в магазин и покупал необходимые продукты по списку.

Конечно, Саша любила своего мужа, но не всегда понимала, в чем заключается смысл их семейной жизни. Да и была она никакая не семейная.

– Девушка без кольца – это свободная девушка и сигнал того, что её могут украсть, если парень замешкается, – любила повторять лучшая подруга Аня.

И Саша в глубине души была с ней согласна, хоть и отмахивалась от неприятных поучений и терзавших ее после этого мыслей. Ведь сколько раз она слышала грустные истории, когда парень, узнав, что у любимой не все гладко – неожиданные проблемы со здоровьем, сложности с родителями, долги, незапланированная беременность – просто собирал вещи и исчезал в неизвестном направлении. Конечно, ведь они друг другу никто, просто сожители, соседи, квартиросъёмщики, которые ничего обоюдно не обещали и не должны.

Глава четвертая

До дома было близко. Саша завернула за угол магазина и, аккуратно ступая по тропинке, через каких-то пятьдесят метров очутилась около подъезда. Вечерело и отдалённо пахло весной, хоть и была она уже в самом разгаре. От предвкушения сердце приятно трепыхнулось, ведь Саше казалось, что весной менять что-то всегда лучше, легче, проще, удобнее, чем в любое другое время года. По крайней мере, именно весной ей всегда хотелось собрать волю в один кулак, а силы – в другой и сделать наконец то, на что зимой она никак не могла решиться.

Вот и сейчас не мешало бы подумать о том, как обойтись с их союзом, который, словно стены и потолок в частном сыром доме, по весне еще больше покрылись плесенью. Будто мороз сдерживал ее, не давал расползтись, распространиться. И если вытравить плесень из дома труда не составляло даже с помощью обычной губки, то в их пару ползучая зараза въелась намертво: вряд ли получится смыть или оттереть.

Девушка нырнула в подъезд, отмахнувшись от не вовремя пришедших в голову мыслей.

Еще в лифте, подъезжая к девятому этажу, Саша почувствовала запах пригоревшей еды, который, в этом она была точно уверена, тянулся из их семейного гнездышка. «Только не это», – сказала она лампочке, которая автоматически зажглась, как только девушка вышла из лифта. Дверь в квартиру была не заперта, а около порога красовался огромный, набитый мусором, пакет с завязками.

Это была еще одна привычка ее сожителя, которая раздражала – Саша уже брала с него клятвенное обещание больше так не делать. В прошлый раз их объедками полакомилась соседская собака, пока хозяин боролся с замком в свою квартиру. Мало того что мусор оказался раскиданным по всему этажу, так еще ротвейлер повредил свою пасть трубчатой костью от курицы. Хорошо, что все обошлось, собака была в порядке, а вот мусор пришлось собирать ей. Саша дернула ручку и оказалась в своей 32-метровой студии, которую наполнил сизый дымок.