Смоленское сражение

Конечно, как у каждого военачальника, даже такого масштаба, у А.И. Ерёменко были недостатки, как говорится, издержки человеческого характера: чрезмерная (не всегда необходимая) жесткая требовательность к подчиненным, «выходящая иногда за рациональные пределы…», переоценка возможностей в достижении поставленных целей, с одной стороны, и недооценка сил противника, с другой. Справедливости ради необходимо отметить, что А.И. Ерёменко сам, будучи высокодисциплинированным исполнителем, требовал того же от своих подчиненных.

О самокритичных оценках своей деятельности, признании своих ошибок, просчетов в командовании войсками можно судить хотя бы по его ответу редакции «Военно-исторического журнала» от 28 июля 1965 г. относительно опубликованной в этом журнале рецензии на книгу «В начале войны». Стремясь всесторонне и объективно изложить свою точку зрения о невыполнении в полном объеме поставленных перед Брянским фронтом задач в ходе Смоленского сражения и Московской битвы и причинах этого, А.И. Ерёменко четко заявил: «Я самокритично написал, какие ошибки были допущены мною в оценке обстановки». И далее «…полная ясность в вопросе о временных границах Смоленского сражения будет внесена лишь после того, как все события июля – сентября 1941 года будут исследованы. Нет запрета и на рассмотрение Смоленского сражения в более узких рамках, ограничиваясь боями в районе самого Смоленска». (См.: Приложение в кн. В начале войны: Воспоминания Маршала Советского Союза А.И. Ерёменко. М., 2006. С. 593–620.) Как видим, Смоленское сражение было глубоко памятно маршалу А.И. Ерёменко, и свои воспоминания и размышления о нем он, как мог, изложил в своей книге «Смоленское сражение».

Смоленское сражение получило свое название по названию города, вокруг которого шли кровопролитные схватки и который считался с давних пор ключом к российской столице – Москве, а территория, прилегающая к городу на Днепре, – Смоленскими воротами в Россию. Напомним, что под таким же названием вошло в историю и сражение 1812 г., состоявшееся 4 (16) – 6 (18) августа между русскими и французскими войсками за Смоленск. Тогда русские войска (15–30 тыс. чел., 170 орудий) под командованием генералов Н.И. Раевского и Д.С. Дохтурова упорной обороной Смоленска отразили атаки французской армии (св. 140 тыс. чел., 350 орудий), сорвали план Наполеона навязать русской армии генеральное сражение в невыгодных для нее условиях, но этого не произошло. Русские войска не позволили сделать это. Успех был достигнут путем ведения активной обороны, широкого маневра резервами и огнем артиллерии. В Смоленском сражении наполеоновские войска потеряли 20 тыс. человек, русские – около 10 тыс. человек.

После отхода русской армии из-под Смоленска 26 августа (7 сентября) у с. Бородино (124 км западнее Москвы) состоялось генеральное сражение русской армии (120 тыс. чел., 640 орудий) с французами (130–135 тыс. чел., 587 орудий), вошедшее в историю как Бородинское сражение 1812 г. Противнику был нанесен большой урон, значительными были потери и русских. Это-то и заставило главнокомандующего русскими войсками М.И. Кутузова 27 августа отдать приказ на отступление. И это было мудрое решение. Бородинское сражение, которому в нынешнем 2012 году исполнится 200 лет, явилось предвестником грядущего разгрома наполеоновской армии в России. А.И. Ерёменко в своей книге предпринял любопытную попытку – сравнить вторжение войск Наполеона в 1812 г. и немецко-фашистских войск Гитлера в пределы России в 1941 г., спустя почти 130 лет. Чем эти оба вторжения через т. н. Смоленские ворота закончились – общеизвестно. Думается, что проведенные в книге маршала Ерёменко сравнения этих сражений читатели воспримут как весьма интересные и поучительные.

Вот так, спустя почти полтора века, в Великую Отечественную войну 1941–1945 гг. Смоленск вновь подтвердил то, что он является крепким орешком для врагов России, ее ратным форпостом. И вполне заслуженно, что этот славный, древнейший город Руси удостоен звания города-героя, которое ему было присвоено 6 мая 1985 г. с вручением медали «Золотая Звезда», а еще раньше он был награжден орденом Отечественной войны 1-й ст. (1966) и орденом Ленина (1983). А недавно двум городам Смоленской области – Ельне и Вязьме указами президента от 08.10.2007 г. и 27.04.2009 г. соответственно присвоены почетные наименования городов Воинской славы Российской Федерации. Такие же наименования получили г. Великие Луки, Ржев, подмосковные Волоколамск, Можайск, Малоярославец, Наро-Фоминск, Дмитров, Ковров, Козельск, а также Брянск и Тверь. Ратные и трудовые подвиги жителей этих городов, их вклад вместе со всем советским народом в разгром немецко-фашистских войск в Великой Отечественной войне оценен по достоинству.

Смоленское сражение (10.07–10.09.41 г.) как пролог Московской битвы (30.09.41–20.04.42 г.) навечно вошло в анналы российской истории. Несомненно, книга Маршала Советского Союза А.И. Ерёменко «Смоленское сражение» – хороший подарок ее читателям к приближающемуся 70-летию со дня нашей Великой Победы.

Н.И. Петрушин

ветеран Великой Отечественной войны и труда, кандидат экономических наук, профессор Академии военных наук, лауреат Форума «Общественное признание»

Москва

13.06.2012 г.

Введение

О, древний город Московии,Ты встал на днепровском берегуНа славу матушке-России,На смерть коварному врагу.

1968 г.

Великая Отечественная война советского народа против гитлеровской Германии с самого начала вылилась в ряд ожесточеннейших битв и сражений.

Если первое полугодие войны Англии и Франции против Германии вошло в историю под названием т. н. «странной войны», то первые шесть месяцев борьбы на советско-германском фронте явились подлинной эпопеей героизма, когда советский народ и его армия, несмотря на самые неблагоприятные условия, сделали все возможное, чтобы остановить вражеское нашествие. Первое полугодие войны слагается из таких выдающихся по своему драматизму и историческим последствиям событий, как приграничные и Смоленское сражения, Московская битва, и других.

Уже в ходе приграничных сражений Советские Вооруженные Силы вписали в свою летопись беспримерные по героизму страницы. Я имею в виду встречное танковое сражение в районе Луцк, Броды, Ровно; оборону Лиепаи, полуострова Ханко.

Несгибаемым мужеством прославили себя участники Смоленского сражения, завершившегося первым в истории Второй мировой войны стратегическим поражением вермахта.

Мне довелось быть участником и одним из руководителей Смоленского сражения, явившегося прологом Московской битвы. Это было одно из крупнейших сражений начального периода Великой Отечественной войны, которое сыграло большую роль в стратегической обороне Советских Вооруженных Сил.

Как известно, по плану «Барбаросса» Гитлер намеревался прямым путем от западных границ нашей Родины через т. н. Смоленские ворота проложить себе путь в Москву. Немецко-фашистские стратеги рассчитывали, что этот бросок будет совершен молниеносно в течение двух месяцев.

И вот спустя сто с лишним лет после нашествия Наполеона в районе Смоленска вновь разыгрались крупнейшие военные события.

28 июня 1941 г. я прибыл на Западный фронт и вступил в командование фронтом. Это было в те дни, когда начали вырисовываться гитлеровские замыслы. Стало ясно, что главный удар вермахт наносит на западном (центральном) направлении, и его необходимо было усилить. К тем четырем советским армиям (22, 20, 13 и 21-я), которые развертывались во втором эшелоне Западного фронта и поспешно занимали оборону на рубеже Себеж, Витебск, Орша, Могилев, Гомель, Ставка дополнительно выдвигала войска еще двух армий с других направлений, несмотря на огромное напряжение, которое испытывал в то время железнодорожный транспорт. В район действий Западного фронта начали прибывать дивизии 19-й и 16-й армий, предназначавшиеся первоначально для южного крыла советско-германского фронта.

Кроме двух указанных армий вскоре на центральном направлении, в тылу Западного фронта, начали развертываться армии Резервного фронта. Ставка бросила на помощь Западному фронту 5-й и 7-й полнокровные механизированные корпуса и 1-ю Московскую мотострелковую дивизию.

Тот факт, что наше командование к началу июля разгадало направление главного удара, обусловило также прибытие на Западный фронт наркома обороны Союза ССР маршала С.К. Тимошенко. С его прибытием я стал заместителем командующего фронтом. 10 июля было создано западное направление, главнокомандующим которого был назначен маршал Тимошенко. Я стал его заместителем. На меня главным образом возлагалось руководство войсками Западного фронта. Но через восемь дней я снова был назначен командующим войсками этого фронта.

Таким образом, Тимошенко и мне довелось нести полную ответственность за руководство войсками Западного фронта, боевые действия которого в тот период включали в себя оборону, контрудары, контратаки и другие меры, вошедшие в историю Великой Отечественной войны под общим названием Смоленского сражения. Это сражение берет свое начало с первых чисел июля 1941 г. до вступления в бой передовых частей 22, 20, 13 и 21-й армий, а окончилось в середине сентября 1941 г.

Наиболее характерной чертой Смоленского сражения является невиданная до того активность в действиях наших войск. Это подтверждается тем, что за период сражения было проведено до десятка крупных оперативных контрударов, сотни контратак. Другой особенностью Смоленского сражения является исключительное упорство наших войск в обороне, в т. ч. городов и населенных пунктов.

Прежде чем начать повествование о весьма сложном и очень напряженном Смоленском сражении, я хотел бы коротко изложить ход военных действий в первые дни войны, в дни приграничных сражений на всем советско-германском фронте.

Еще перед началом войны вермахт сосредоточил у наших границ 190 дивизий, в их числе 154 германских, 18 финских, 18 румынских и 2 венгерские. Эту огромную сухопутную армию должен был поддержать воздушный флот в составе 5 тыс. самолетов.

Наши западные приграничные округа – Ленинградский, Прибалтийский, Западный и Киевский – были в начале войны преобразованы в Северный, Северо-Западный, Западный и Юго-Западный фронты. Кроме того, был вновь создан Южный фронт[1]. Фактически преобразование свелось к переименованию. Ничто не изменилось, так как силы фронтов не были ни полностью укомплектованы, ни сосредоточены, ни развернуты для ведения боевых действий и не могли оказать существенного противодействия стремительно наступающему врагу.

Ударные группировки противника, особенно его подвижные соединения, значительно превосходя на главных направлениях наши войска, рассекали спешно развертывавшиеся в боевые порядки советские части, углублялись на нашу территорию все дальше и дальше.

В беспрестанно меняющейся обстановке часто нарушалась всякая связь между командованием и войсками, что, естественно, крайне затрудняло управление во всех звеньях, а подчас делало его и вовсе невозможным.

Большой ущерб причиняла нам вражеская авиация, нанося мощные удары на большую глубину, она выводила из строя объекты стратегического значения, уничтожала боевую технику и живую силу.

Все это вместе взятое еще более увеличило перевес сил в пользу врага. За первую неделю войны враг захватил значительную территорию в Прибалтике, на Украине и в Белоруссии. Наиболее опасными были западное и северо-западное направления, где враг наносил удары на московском и ленинградском направлениях.

Сейчас, спустя много лет, особенно ясно осознается необходимость глубоко изучить и тщательно учесть этот горький опыт и не допустить повторения чего-либо подобного.

Наша армия не имела достаточного опыта, она не была отмобилизована, наши новые западные границы не были достаточно укреплены, а приграничный район, ставший театром военных действий, не был к ним подготовлен. Можно указать и еще на ряд непосредственных причин наших поражений.

Эти просчеты вытекали из переоценки наших сил и были связаны с предположениями, что гитлеровцы не посмеют на нас напасть.

Так, считалось, что заключением пакта о ненападении с Германией нам удалось избежать войны на весьма продолжительный срок. Никто не может оспаривать положительного значения этого шага советского правительства. Война для нашего народа оказалась, таким образом, на некоторое время отодвинутой. Тем не менее неизбежность столкновения в самом ближайшем будущем оставалась несомненной.

Удар агрессора оказался, таким образом, для наших пограничных округов неожиданным, враг сразу же нанес нам большой урон и захватил огромную территорию. Особенно трагично то, что наши войска, прежде всего те, которые находились близ западных рубежей страны, были укомплектованы отличными воинами, в большинстве хорошо обученными и преданными Родине.

В свое время довольно оживленно дискутировался вопрос о том, насколько внезапным было нападение гитлеровцев на нашу страну. Я считаю, что для нашей армии, в том числе и для командующих войсками округов, это нападение было внезапным, поскольку армия не была своевременно приведена в боевую готовность[2]. В результате этого гитлеровская армия захватила инициативу, добилась определенного военного преимущества и вынудила советские войска к отходу.

Рассчитывая закончить войну против Советского Союза в возможно короткий срок, немецко-фашистский Генеральный штаб согласно плану «Барбаросса» намечал одновременно нанести удары на трех основных направлениях.

Первый удар планировалось нанести из Восточной Пруссии на Псков, Ленинград силами группы армий «Север». В группу армий «Север» входили 16-я и 18-я полевые армии и 4-я танковая группа. Их поддерживал 1-й воздушный флот.

Второй удар немецкое командование собиралось нанести из района Варшавы на Минск, Смоленск и далее на Москву силами группы армий «Центр» в составе 4-й и 9-й полевых армий, 3-й и 2-й танковых групп. Группу армий «Центр» поддерживал 2-й воздушный флот. Этой группе армий придавалось особое значение.

Третий удар предстояло нанести группой армий «Юг» из района Люблина на Житомир, Киев и далее на Донбасс.

В группу армий «Юг» входили 6, 17 и 11-я полевые армии и 1-я танковая группа. Группу армий «Юг» поддерживал 4-й воздушный флот.

Группе армий «Север» должна была оказать содействие финская армия, а группе армий «Юг» – венгерско-румынские войска. На крайнем северном фланге немецкого стратегического фронта развернулась немецкая армия «Норвегия», которая получила приказ овладеть нашими северными портами в Баренцевом море и захватить Кировскую железную дорогу.

Следует сказать, что сравнительно крупные силы нашей армии прикрытия находились вправо и влево от линии Белосток – Лонжа. Этот район, выдававшийся тупым клином далеко на запад, лишал непосредственной связи вражеские группировки, которым предстояло действовать в Прибалтике и на Украине, и угрожал их флангам и тылу. Противник, понимая огромную стратегическую ценность района Белостока для всего дальнейшего наступления, сосредоточил здесь наиболее сильную группировку[3]. Он намеревался двумя ударами по сходящимся направлениям окружить наши войска в Белоруссии. Это должно было создать предпосылки для поворота танковых войск на север, уничтожения (совместно с группой армий «Север») советских войск, находящихся в Прибалтике, и овладения Ленинградом.

Лишь после выполнения этой важнейшей задачи гитлеровское командование намеревалось развернуть наступательные операции по овладению Москвой.

Операция по окружению и уничтожению советских войск в Белоруссии была возложена на группу армий «Центр» (под командованием фельдмаршала фон Бока), насчитывавшую до пятидесяти дивизий, в том числе 15 танковых и моторизованных. Группе было придано большое количество артиллерийских, саперных и других специальных частей и соединений. Уже к исходу 21 июня эти войска развернулись вдоль нашей границы между Сувалками и Брестом.

На сосредоточение такой массы потребовалось значительное время, переброска войск к нашим границам производилась поэшелонно с февраля до июня 1941 года.

Из документов, опубликованных в послевоенное время, известно, что силы группы армий «Центр» были развернуты следующим образом: в так называемом сувалковском выступе, а также на участке от Августова до Остроленки (270 км) – 3-я танковая группа генерала Гота и 9-я армия генерала Штрауса, далее на юго-восток вдоль Западного Буга вплоть до Влодавы (280 км) – 2-я танковая группа генерала Гудериана и 4-я армия фон Клюге. Эта группировка войск была создана для нанесения двух одновременных ударов в направлениях Сувалки – Минск и Брест – Барановичи.

Дальнейшее наступление в Белоруссии планировалось германским Генштабом следующим образом.

3-я танковая группа во взаимодействии с войсками 9-й армии прорывает нашу оборону северо-восточнее Сувалки и, двигаясь через Вильнюс, выходит к Минску. 9-я армия частью своих сил наступает вслед за 3-й танковой группой для очистки и закрепления занятого района, а оставшимися силами двигается в общем направлении Гродно с целью расчленения и уничтожения наших окруженных войск. 2-я танковая группа, также взаимодействуя с пехотой, преодолевает укрепленную линию вдоль границы северо-западнее и южнее Бреста, а в дальнейшем наступает в общем направлении Барановичи, Минск, чтобы в районе Минска соединиться с 3-й танковой группой. Так завершается окружение советских войск в Белоруссии.

Одновременно 3-я танковая группа наносит удар на Белосток с тем, чтобы при поддержке 9-й армии «срезать» белостокский выступ.

От Минска немецко-фашистские войска должны были наступать на Смоленск, с ходу преодолевая водные преграды: Березину, Западную Двину, Днепр. При этом 3-я танковая группа и 9-я армия наступают в северо-восточном направлении и занимают Полоцко-Витебский район, а 2-я танковая группа вместе с 4-й армией действует непосредственно против Смоленска.

После падения Смоленска 3-я танковая группа вливается в группу армий «Север» для действия на ленинградском направлении.

Задача прикрытия мобилизации, подтягивания и развертывания наших войск в районе западных областей Белоруссии, естественно, возлагалась на войска Западного особого военного округа под командованием генерала армии Д.Г. Павлова. Непосредственными исполнителями этой задачи являлись 3, 10 и 4-я армии. В первый эшелон этих армий выделялись стрелковые войска, а во второй – механизированные корпуса. Стрелковые дивизии должны были развернуться вдоль границы от Копцово до Влодавы (450 км), чтобы прикрыть минское и бобруйское направления. Воздушное прикрытие наземных войск возлагалось на авиацию округа.

Война застала войска округа в гарнизонах и лагерях в 50—200 км от границы, а самолеты – на аэродромах в зачехленном состоянии. Граница охранялась лишь пограничниками. Правда, на многих участках саперы вместе с подразделениями, выделенными им в помощь из общевойсковых соединений, вели работы по укреплению новой границы.

Незадолго до войны в войсках округа началось перевооружение и связанное с ним обучение личного состава владению новыми образцами оружия и техники. Особенно большая работа проводилась по созданию механизированных и танковых соединений. Чтобы ускорить создание механизированных корпусов, они формировались на базе танковых бригад, отдельных танковых батальонов, кавалерийских и других частей. На первых порах в механизированных корпусах оставалось то же вооружение, что и в танковых бригадах и батальонах. Но уже с 1940 г. в корпуса стали поступать новые танки КB и Т-34, правда, этих танков к началу войны было еще немного.

Некоторые части получили новую технику перед самой войной и, естественно, не успели еще ее освоить. К началу войны мы имели значительное количество танков, хотя их не хватало для укомплектования механизированных корпусов. Однако многие типы танков устарели (Т-26, БТ-5, БТ-7 и др.).

Авиация накануне войны также получала новую технику. Авиационные части, имевшие на вооружении истребители И-16, И-15, И-153 («Чайка»), бомбардировщики СБ, ДБ-3, начали перевооружаться истребителями МиГ-3, ЛаГГ-3, Як-1, бомбардировщиками Пе-2 и штурмовиками Ил-2.

Войска противника, наступавшие в полосе Западного фронта, превосходили войска фронта в два раза, а на направлениях главных ударов, в частности на брестско-барановичском, имели четырехкратное превосходство.

В 4 часа утра 22 июня артиллерийским обстрелом нашей границы враг начал военные действия на западном направлении. Артиллерийский обстрел продолжался 1–2 часа. Одновременно были нанесены удары с воздуха по аэродромам и городам Гродно, Лида, Белосток, Волковыск, Барановичи, Бобруйск, Брест, Пинск и др. Глубина авиационного воздействия достигала 300 км.

Войска округа, для которых начало войны явилось полной неожиданностью, вступали в бой разобщенными группами и вследствие этого несли огромные потери, особенно в технике. Инициатива сразу же оказалась в руках противника.

Весьма характерное свидетельство мы находим в книге Гудериана «Воспоминания солдата». В частности, он пишет: «…20 и 21 июня находился в передовых частях моих корпусов, проверяя их готовность к наступлению. Тщательное наблюдение за русскими убеждало меня в том, что они ничего не подозревают о наших намерениях. Во дворе крепости Брест, который просматривался с наших наблюдательных пунктов, под звуки оркестра они проводили развод караулов.

Перспективы сохранения момента внезапности были настолько велики, что возник вопрос, стоит ли при таких обстоятельствах проводить артиллерийскую подготовку в течение часа, как это предусматривалось приказом»[4].

Об этом же свидетельствуют и наши архивные данные[5].

Уже в первый день танковые части противника на ряде участков проникли в глубь нашей территории на 50–60 км. Связь между штабами и войсками была парализована, руководство частями и соединениями чрезвычайно затруднялось. В особенно тяжелом положении оказались соединения, находившиеся на флангах Западного фронта.

3-я армия, которой командовал генерал-лейтенант В.И. Кузнецов, была глубоко обойдена с правого фланга соединениями 3-й танковой группы противника. 56-я стрелковая дивизия 3-й армии, оборонявшаяся на фронте до 40 км, оказалась в полосе наступления трех немецких дивизий. Дивизия оставила Гродно и откатилась на юго-восток. На второй день войны она вела бои уже севернее Немана. Отошли и соседние две дивизии, 87-я и 27-я, создав оборонительный рубеж южнее и юго-западнее Гродно.

В результате отхода 3-й армии между смежными флангами Северо-Западного и Западного фронтов образовалась брешь шириной более 100 км, которую использовал враг, продвинувшийся здесь за двое суток на 120 км.

Не лучше обстояло дело и на левом фланге Западного фронта, где оборонялась 4-я армия под командованием генерал-майора А.А. Коробкова[6]. Здесь действовали 2-я танковая группа противника и один из армейских корпусов 4-й армии. В полосе наступления гитлеровцев оказались четыре дивизии армии (6, 42, 43 и 75-я). Под напором численно превосходящего противника, имевшего в первом эшелоне 10 дивизий, в том числе четыре танковые (во втором эшелоне было шесть дивизий), наши части начали отход.

Генерал А.А. Коробков приказал командиру 14-го механизированного корпуса генерал-майору С.И. Оборину нанести контрудар из района Пружаны, Кобрин. Контрудар не удался, так как дивизии корпуса находились на большом расстоянии друг от друга и объединить их в единый мощный кулак не удалось. 4-я армия вынуждена была отойти за р. Ясельде.

Командарм не сумел правильно оценить противника и поэтому не смог принять необходимых мер, чтобы преградить ему путь. Местность же благоприятствовала организации обороны и созданию заграждений; несмотря на превосходство противника, все же можно было замедлить его продвижение.

Отступление наших войск на флангах Западного фронта создало тяжелые условия для соединений, оборонявшихся в центре – в белостокском выступе. Здесь оборонялась 10-я армия под командованием генерал-майора К.Д. Голубева. На армию наступали четыре армейских корпуса противника – 7, 9, 13 и 42-й.

Отступление соседей, и особенно 4-й армии, создало для войск 10-й армии критическое положение. Так, 13-й механизированный корпус генерал-майора П.Н. Ахлюстина, дислоцированный в Бельске, попытался было закрепиться на рубеже р. Нужец, но, имея большой некомплект материальной части, уже 23 июня вынужден был начать отступление.

Войска, расположенные на правом фланге и в центре белостокского выступа, оказали врагу яростное сопротивление, однако в связи с катастрофическим положением на флангах фронта вынуждены были отойти за рубеж р. Бобр.

Командование Западного фронта в соответствии с директивой наркома обороны вечером 22 июня решило силами двух механизированных и одного кавалерийского корпусов с рассветом следующего дня нанести удар из района Гродно во фланг группировке противника, наступавшей из сувалковского выступа.