Кожеед

Когда он садился в машину, позвонила Эльза:

– Милый, поужинай один, а потом заберешь меня и поедем в наш отель.

– Чем ты занята, Эльза?

Он почувствовал, что она улыбается.

– Навожу красоту в салоне. Мой парикмахер немного увлекся, – промурлыкала она в трубку.

– Разве можно быть еще красивее? – Строго спросил Алексей Иванович, представляя жену.

– Люблю тебя. До встречи.

Вот так он оказался предоставлен сам себе на целый вечер. Честно признаться, он немного злился на жену. Ужинать в одиночестве, да еще в таком роскошном ресторане, где заказывать столик нужно за месяц вперед. Правда, его это не касалось. Для него всегда был забронирован самый лучший стол. В любое время и в любой день. В ресторане его знали в лицо и старались обслужить наилучшим образом, исполняя каждую прихоть. Следует отметить, что и блюда для него готовились из продуктов, хранящихся в отдельном холодильнике. И подавались они на теплых, сверкающих чистотой тарелках из тончайшего чешского фарфора, припасенного только для избранных поситителей.

Он конечно мог отменить заказ вместо того, чтобы ужинать в одиночестве, но чувство голода взяло вверх, заявляя о себе громогласным урчанием в животе и возникающими картинами тех блюд, которые он закажет, при условии, если все-таки поедет в ресторан с весьма необычным названием «У Анри». Алексей Иванович лично знал владельца заведения. Это был низкорослый, коренастый мужчина шестидесяти лет. Абсолютно лысый, как коленка, с круглым румяным лицом и пронзительным взглядом маленьких черных глазок. Он почти всегда улыбался. За исключением тех моментов, когда облачившись в тесный дорогой костюм «двойку», выходил на обход своего ресторана. Тогда улыбка исчезала с его лощеного лица и оно приобретало весьма грозный вид. Неспешной походкой расхаживал он между столиков, заложив руки за спину, принюхаваясь как гончая, подмечая любое несовершенство, будь то пятнышко на скатерти, плохо начищенный бокал или недостаточное количество его фирменного соуса, поданного к мясу. Ничто не могло ускользнуть от его зоркого взгляда. Время от времени он останавливался у одного из столиков, наклонялся к гостям и спрашивал, все ли их устраивает и не желают ли они еще чего. Да, Егор Васильевич, именно так звали владельца, был человеком старой закалки. Он ценил качество превыше всего. В том числе, качество обслуживания. И за это качество он готов был щедро платить. Персонал он отбирал и обучал сам лично. В наше время официант в застегнутой до самого верха белоснежной рубашке и галстуке-бабочке, несущий тяжеленный поднос, заставленный блюдами, на трех пальцах, – забытый эталон для большинства, даже самых дорогих, заведений общепита. Однако, это не касалось ресторана Егора Васильевича, по-прежнему крепко верившего, что быть официантом, – это искусство, данное не каждому, а приготовление блюд и обслуживание поситителей должно строго соотетствовать ГОСТу.

Когда роскошный автомобиль Покровского неспешно подкатил к ресторану, притормозив у горящих огнями стеклянных дверей, швейцар выскочил наружу и, приветливо улыбаясь, открыл дверь, замерев в почтении. Едва кивнув в ответ на его приветствие, Алексей Иванович сунул ему в руку хрустящую купюру и вошел внутрь, сразу почувствовав себя очень хорошо, стоило ему переступить порог этого респектабельного заведения. То ли ароматы готовящихся блюд дурманили и кружили голову, то ли та сама атмосфера способствовала этому, сказать сложно. Но одно Покровский знал наверняка – нигде больше ему не было так комфортно. Администратор ресторана, примилая женщина средних лет, причесаная и одетая тщательным образом, сразу же подошла к нему и пригласила следовать за ней.

– Рады вас видеть, Алексей Иванович. Столик уже готов.

Он был почти счастлив. Ведь здесь все было так, как он любит. По высшему разряду.

Расположившись на в меру мягком диване, сделал заказ и попросил:

– Подайте Johnnie Walker Blue Label и два бокала.

Официант слегка склонил голову и быстро удалился. Через мгновенье он вернулся, неся на руке поднос, с которого составил на стол слегка охлажденную бутылку виски, два тумблера, графин воды и емкость со льдом. Ровные, гладкие кубики льда поблескивали в хрустальном ведерке. Приглушенный свет и тихая, ненавязчивая музыка действовали на Покровского умиротворяюще. Он с удовольствием откинулся на удобную спинку дивана и вздохнул, думая о событиях прошедшего дня.

– Вы еще желаете чего-нибудь? – Спросил официант и застыл склонившись.

– Нет. Благодарю.

– Приятного вечера, – официант снова слегка поклонился и ушел.

Оставшись в одиночестве, Алексей Иванович вспомнил утренний разговор с женой Арсения. Отправленные им на поиски приятеля сотрудники службы безопасности вернулись ни с чем. Они просмотрели камеры слежения на соседних зданиях и видели, как министр финансов бегом выскочил из машины и странно изгибаясь, проскользнул во дворы. Там его след был утерян. Начальник службы безопасности прислал ему видеозапись. Он пересмотрел ее раз десять. То, что он увидел, шокировало. Особенно полное ужаса лицо Арсения с перекошенным ртом и выпученными глазами. Он разговаривал сам с собой и размахивал руками, эмоционально жестикулируя. Вылезая из машины, Арсений потреял один тапок, но не обратил никакого внимания на это, шлепая босой ногой по мокрому асфальту. Он даже не отреагировал, когда нога его оказалась в глубокой луже, провалившись по самую щиколотку, отчего брючина пижамы намокла и пропиталась грязью.

Раздумья Покровского были прерваны подошедшим к его столику Егором Васильевичем:

– Добрый вечер, Алексей Иванович! – Поздоровался владелец ресторана и протянул ему пухлую ухоженную руку.

– Присаживайся. Я тебя ждал. Выпьешь со мной?

Обычно Егор Васильевич не пил на работе. Но с таким гостем он не мог отказать себе в удовольствии пропустить стаканчик-другой.

– А где ваша несравненная супруга? – Спросил он и расплылся в улыбке, пропитанной нежностью.

Покровский только усмехнулся. Он знал, какое впечатление производит его жена на мужчин. Это прекрасное создание умело очаровывать. И только с ним оно бывало капризным и властным. И в тоже время нежным и любящим. Ему было приятно осознавать, что никто кроме него, а в этом он был совершенно точно уверен, не знает Эльзу настолько хорошо.

– Сегодня я ужинаю один.

– Тогда позвольте угостить вас, за счет заведения разумеется, моим новым десертом из горького швейцарского шоколада и сирийских лимонов?

– Снизойду, – пошутил Покровский и мужчины рассмеялись, потягивая охлажденный до идеальной температуры виски.

– Слышыл неприятные новости об Арсении Петровиче. Надеюсь, все закончится хорошо.

Алексей Иванович поставил бокал на стол и причмокнул губами. Напоминание об Арсении вновь вызвало в нем неприятные предчувствия, кольнувшие в груди, и лицо его при этом помрачнело.

– Не уверен, что хорошо, потому как уже все очень не хорошо.

Егор Васильевич нахмурился и не стал больше ни о чем спрашивать, хотя любопытство его готово было выпрыгнуть из узкого костюма и, прибегая к различным уловкам, удовлетворить свою жадную потребность. С Покровским он был знаком давно. Если тот хотел рассказать о чем-то, он рассказывал. Сейчас же задавать лишние вопросы было не только неуместно, но и бессмысленно.

– Но, – вздохнул он, рассматривая игру света в бокале с виски, – будем, все же, надеяться на лучшее.

– Да, – согласился Алексей Иванович, рассеянно прекладывая серебрянными щипцами льдинки в ведерке. Поговорив еще немного, Егор Васильевич откланялся и продолжил обход ресторана. В это время официант принес теплый салат с лососем и лимоном и горячие булочки, источавшие невероятный аромат только что испеченной свежей сдобы.

– Приятного аппетита. Надеюсь, вы останетесь довольны.

Вооружившись ножом и вилкой, Алексей Иванович заткнул салфетку за воротник рубашки, сложил губы трубочкой и приступил к салату, с наслаждением поглощая чуть теплые кусочки лосося, пропитанные сливочным соусом и сбрызнутые лимоном. Он даже прикрыл глаза от удовольствия, чтобы в полной мере насладиться этим необыкновенным изысканным вкусом.

– Какая неожиданная встреча! Алексей, дорогой! Сколько лет, сколько зим! – Раздался у него за спиной мужской голос. Нехотя обернувшись, Покровский недоброжелательно уставился на незнакомца, разглядывая того с ног до головы пронзительным взглядом. Высокая фигура в светло-сером костюме вышла из-за спины министра юстиции и предстала перед ним с широкой улыбкой на довольной роже.

– Разве мы с вами знакомы? – Спросил он холодно, прищурив глаза, и продолжая орудовать ножом и вилком, подцепляя сочные куски рыбы. Ему было неприятно, что кто-то осмелился прервать его трапезу.

– Конечно, вы могли и позабыть, – лукаво произнес незнакомец. – Все-таки прошло много лет с тех пор, как мы общались в последний раз. И было это … – он сделал вид, что припоминает, – когда нам торжественно вручали дипломы.

– Да, вероятно. Но я вас не помню, – отрезал Алексей Иванович и вновь склонился над тарелкой, в которой томился почти остывший лосось, давая понять, что разговор окончен.

Незваный гость пожал плечами, извинился, попращался и отошел. Забыв о нем сразу же, как только он исчез из поля зрения, Покровский прикончил салат, зачистив тарелку кусочком хлеба, за что непременно бы схлопотал от отца затрещину, будь тот жив. После салата ему подали мраморную телятину, запеченную под нежным горчичным соусом, со свежим отварным картофелем и десерт. Он оценил десерт по достоинству, заказав еще одну порцию. И теперь, сидя и сыто улыбаясь, неспеша попивал горький турецкий кофе, сваренный в турке специально для него, предаваясь теплой неге, окутавшей его, после такого славного ужина. Он уже собирался позвать официанта, чтобы расплатиться по счету, оставив щедрые чаевые, когда незнакомец снова появился перед ним.

В этот раз Покровский был в более благосклонном расположении духа и даже предложил ему присесть, чего обычно никогда не делал, относясь к людям с излишней осторожностью, понимая, учитывая его положение, он гораздо более интересен им, нежели они ему. Тем не менее, что-то заинтересовало его в этом незнакомце. Что именно, он и сам себе не мог объяснить.

– У меня есть не более десяти минут, – предупредил он, постучав пальцем по циферблату дорогих часов.

Теперь, когда мужчина сидел напротив него и свет падал ему на лицо, он не мог не заметить, как молод и подтянут был его собеседник. На вид ему можно было дать не более тридцати лет, и чем дольше он рассматривал его, тем тверже убеждался, что этот юнец никак не мог окончить университет одновременно с ним. Да и лица его, говоря по чести, Покровский не помнил.

– Как ваше имя, уважаемый? – Спросил он.

– Так и не узнаете меня? – Весело заметил незнакомец. – Стас Морозов. Диплом с отличием.

– Морозов? – Недоверчиво повторил Алексей Иванович и брови его взмыли вверх. – Конечно я помню… – он запнулся и внимательно посмотрел на Стаса. «А я его знаю! Определенно знаю. Этот тот самый умник, расквасивший мне когда-то нос. Причина банальная – девчонка, на которую мы оба положили глаз. Но как ему удается выглядеть так хорошо? Его кожа совсем молодая. В чем секрет?» – Думал он, испытывая неловкость перед Стасом и тщетно пытаясь втянуть живот, предательски выпирающий из-под стола после сытной трапезы.

– Но как? – Не удержался Покровский.

– Что именно?

Немного смутившись, что чуть не выдал свои мысли, Алексей Иванович изобразил полное равнодушие на лице:

– Чем ты сейчас занимаешься? – Переходя на «ты» сам того не замечая, спросил он, отмечая и непринужденную манеру, с которой держался его собеседник, и уверенность сквозившую в его взгляде, и шикарный костюм, и ворот тонкой батистовой рубашки с эмблемой известного бренда на краю воротничка.

– Не будешь возражать, – также переходя на «ты», спросил Стас, – если я закажу себе выпить?

– Может виски? – Предложил Покровский, указывая рукой на бутылку на столе.

– А не откажусь.

Какое-то время они сидели молча, потягивая крепкий напиток и разглядывая друг друга.

– Ты спросил, чем я занимаюсь? – Спохватился Стас и улыбнулся. – У меня юридическая фирма. Предоставляем правовое сопровождение деятельности иностранных компаний в нашей стране. Помогаем с аккредитацией, оформлением имущества, заключением договоров и другими вопросами. А ты, я слышал, в министерстве юстиции?

Покровский важно выпятил нижнюю губу и кивнул. Ему не хотелось говорить о своей работе. Он вообще о ней никогда и ни с кем не говорил, кроме Арсения. И то только потому, что Арсений был в курсе всего происходящего в министерстве.

По всей видимости, Стас понял нежелание собеседника обсуждать рабочие вопросы и перевел разговор в другое русло. В отличие от него, Алексей Иванович держался несколько скованно, тормоша свою память и пытаясь понять, почему он сразу не вспомнил Морозова. Такого просто не могло быть. Но тотчас сам и ответил на свой вопрос. Конечно он не узнал его. Раньше Стас был непривлекательным юношей с прыщавым лицом и мохнатыми бровями. Перемены в его внешности были настолько разительны, к тому же не виделись они так давно, что… «Но погодите-ка», – сказал себе Покровский. «Разве не встречались мы с ним после окончания института? Ведь Морозов, как и мы с Сеней, был членом клуба».

Об этом он и спросил Стаса.

– Думал, ты не вспомнишь, – признался Стас. – Мы же не общались тогда. После нашей с тобой ссоры перед защитой диплома. Тебе крепко от отца влетело за разбитый нос. Да и в клубе я был нечастым гостем. Видел тебя пару раз, но мы не говорили толком.

Это соответствовало действительности. Разговаривая о клубе, забытых скандалах с участием некоторых его членов, мужчины так увлеклись, что напрочь позабыли о времени. И только когда Эльза позвонила, Покровский вспомнил о данном жене обещании забрать ее от парикмахера, после чего они должны ехать в отель.

Поговорив с женой, он глянул на Стаса и потерял дар речи. Ему показалось, будто лицо, сидевшего напротив него мужчины, стекло вниз, отчего нижние веки оттянулись, открывая красную слизистую оболочку, точно как у бассет-хаунда. Покровский вытаращился на него, потом закрыл глаза и потер их рукой. В это время он услышал какой-то отвратительный хлюпающий звук. Быстро разомкнув глаза, он увидел перед собой безмятежно улыбающегося, как ни в чем не бывало, молодого человека. С лицом его был полный порядок. Отглотнув виски, он еще раз посмотрел на Стаса и, стараясь рассуждать здраво, решил, что все это ему привидилось.

– Ну, вынужден попращаться с тобой, – убирая телефон в карман пиджака сказал Покровский.

– Да, мне, пожалуй, тоже пора, – ответил Стас. Выглядел он неудовлетворенным. А может усталым. Алексей Иванович не понял.

Мужчины поднялись из-за стола и направились в фойе. Оказавшись в помещении, залитом ярким светом, отражающимся в больших начищенных зеркалах, Покровский не мог не заметить: бывший его однокурсник, при таком освещении, на удивление выглядит еще более моложавым. И он не удержался и задал тот самый вопрос, что мучил его весь вечер:

– Как тебе, черт побери, удается выглядеть так молодо?

Стас рассмеялся, как показалось министру юстиции, с облегчением и напряжение, застывшее на его лице, мгновенно улетучилось. Вместо ответа он выудил из внутреннего кармана кашемирового пальто визитную карточку, и протянул ее нарочито небрежно.

– Это телефон моего специалиста. Если надумаешь позвонить, скажи, что от меня.

– Все возможно, – также небрежно убирая визитку, кивнул Покровский.

Они обменялись телефонами и вышли на улицу.

– Рад был повидать, – попращался Стас и легкой походкой, направился к своему внедорожнику.

Алексей Иванович смотрел ему вслед и ощущал препротивное нервное шевеление в желудке, подкатывающее к горлу.

Глава 4

Стас повернул ключ в змке зажигания. В тот миг его мобильный телефон зазвонил.

– Как все прошло? – Услышал он голос в телефоне и судорога пробежала по его телу. Он несколько раз вздрогнул и громко сглотнул.

– Я сделал то, что от меня требовалось. Теперь ваша очередь исполнить свое обещание.

– Приезжай, – ответил мужской голос, от которого у Стаса все похолодело внутри. Он посмотрел на свои трясущиеся руки, вспотевшие ладони и чуть не разрыдался. Никогда еще ему не было так страшно. В ушах звучал леденящий душу голос: «Любой долг должен быть оплачен сполна».

Стас глядел на свое отражение в зеркало заднего вида. Некогда невозмутимый, уверенный в себе человек бесследно исчез, уступив место трясущемуся от страха нытику, в коего он превратился в последнее время. То, что с ним происходило, не поддавалось никаким мало-мальским соображениям и не имело логического объяснения. Но больше пугали его даже не те последствия, с которыми ему пришлось столкнуться, а невозможность изменить ход событий. Он понял, у него нет другого выхода, кроме как смириться с происходящим и подчиниться воле того, от кого зависела его дальнейшая судьба, в надежде на … Стас не хотел признаваться сам себе, что скорее всего, эта история ничем хорошим для него не закончится.

Тряхнув головой, отгоняя неприятные мысли, он вдавил педаль газа в пол и резко стартанул с места, маневрируя между стоящих у ресторана машин. Выехал на центральную улицу, быстро пересек город и направил внедорожник по гладкой дороге в пригород. Лесные массивы начали редеть и вскоре в просветах между деревьями замаячили небольшие домики. В их окнах радостно горел теплый мягкий свет. Он врывался в сгущающиеся сумерки уходящего дня и походил на спасательные огоньки, зажженые специально чей-то заботливой рукой, дабы помочь заблудившемуся путнику не увязнуть глубже в дремучей чаще, ведущей к погибели.