Утонуло небо на дне. Стихи

Владимир Чёркин

Утонуло небо на дне. Стихи

Утонуло небо на дне,

Опрокинулся в воду лес.

Это всем известно давно,

Виден ангелам он с небес.

Здесь бетоном прижата плотина,

На песке – перламутр ракушек.

А в прозрачной воде есть тина,

Изумруд пресноводных лягушек.

В мелководной заводи от солнца,

Как жирафьей шкурой, крыто дно.

Ходит тень по самому по донцу,

Звоном отзывается оно.

Окунулся бы я в прохладу,

Видел всё это я на бегу.

Мне для счастия мало надо –

Эту мысль в душе берегу.

***

Вода навесила монисто,

Иль это рыбы чешуя?

Иду тропою я туриста,

Жизнь плещет песней соловья.

У рыбака есть видимость своя.

Но почему так карпа назовут?

Он лапоть – так плетётся чешуя,

Хотя его на ноги не обуть.

Мать молоком меня встречает,

И мысль идёт издалека.

Я вижу: туча приплывает

Со вкусной пенкой молока.

***

От обиды я глаза закрою.

Сердце злое, никого не трожь.

Не пронизывай людей ты болью,

Как пронзает землю стеблем рожь.

Лучше успокойся и не бейся,

Не ходи в груди ты ходуном.

Лучше ты прекрасной птицей взвейся

Иль живи тихонько топтуном.

Ты пойми и в суть жизни вникни,

А когда поранит гулко рань,

О душевной боли громко крикни,

Пусть душа пылает, как герань.

А увидишь красоту – люби ты вновь.

Знаешь: вечного здесь не бывает,

Всё проходит, и даже любовь…

Оттого собака на луну всё лает.

Если ночью ты смежишь веки,

Сердце негою успокой,

Всё ведь на свете не навеки,

Прекратится собачий вой.

***

Залохматилась сильно куга,

Закольцованы лесом опушки,

Есть деревья здесь и стога,

И стволы без листвы – как пушки.

Замер я – и смотрю на смерть,

Этот гриб всему известен миру.

Говорю: не трогай, не сметь!

Всё равно жизнь подарит нам лиру.

Наброжусь невмоготу, устану.

Но здесь так легко дышать!

Я прибьюсь к любому стану,

Долгим сном я буду спать.

***

Нет на сердце стремлений, желаний,

Я душою навеки продрог,

Человек недалёких скитаний,

Без путей, проторённых дорог.

А наступит путины пора,

И зимой или жарким летом

Становлюсь я певцом добра,

Всей земной природы поэтом.

Я лугами иду травянистыми,

По колено ноги в воде.

Берегами бреду я илистыми,

Помогу любому в беде.

Я спешу, следы оставляя,

И ногами сбита вся роса,

Словно гром в цветном начале мая,

Гулкой ранью множу голоса.

Катятся они сплошным составом,

Рвутся, как на стыке колеса.

А когда они совсем устанут,

Тишины наступит полоса.

Волос – как метёлки проса,

На полях стоят они в поклоне.

И овёс фонтаном льётся косо,

И от радости-печали сердце стонет.

На реке прекрасная коса,

С мелководья в глубину течёт.

Звонкой цепью перекатной, как оса

Полосата, перетянута свечой.

А в кустах лиса горит костром,

Не боится меня, любопытная.

Стала она быстро рыбаком,

Здесь, на перекате, жизнь вся сытная.

И спешу укрыться я в кустах,

Сердце в стуке дёргается птицей,

А лиса на мелководье и в песках

Ловит рыбку молнией-быстрицей.

Прыгает, стараясь лапкою прижать

Брызжущую в мелководье рыбку.

На спине решила полежать,

Словно бы она упала в зыбку.

А в лесу поймает взор поляну –

Снова сердце солнцу улыбнётся.

Вижу угольками я малину,

Где кусты шипами все дерутся.

Прячут копья икорные ягоды –

Маленькие кисти винограда.

Боль в руке и все другие тяготы.

Только сладость будет мне наградой.

***

Гром трещит, как дрова нам колет,

Звук ломается, пав с деревьев.

Но зачем нам душевные боли?

Поднимает вьюга крылья в перьях.

Загагачила в дворах она гусыней,

Заскрипели снова ставни-окна.

Полыхает сильный свет на сини,

Птаха во дворе совсем промокла.

Сердце вновь сжимается от воя,

И его легко бросает в дрожь.

От плохих сомнений нет отбоя,

Головой я на снега похож.

***

Острый серп месяца режет

Синие травы неба.

Млечный путь льётся свежий

На поля бескрайнего хлеба.

Берёза лежит на земле

Пролитым ручьём молока.

Клён словно навеселе,

Дорога его далека.

Сыплются хлопья холода,

Корова наелась гречки.

Дала молока, что золота, –

Природа не даст осечки.

Из чёрного сделает сивого,

Над рыжим костром – синий дым.

Всё в этом мире красивое,

И небо горит над ним.

***

В свете лампочек – тенями пауки,

В синем небе луна приколота.

Холодно мне, не согреть руки

О звезды сияющее золото.

***

Сколько в снегах скрыто сини

И небесной голубизны!

Это детства моего картины,

Памяти томительные сны.

Синь так высока и далека,

И её сиянье льётся в душу.

И душа моя становится легка,

От восторга я целую сушу.

Упаду и прижмусь к тебе телом,

Как боец, что остался жив.

Воспою, земля, тебя делом.

Твой рассвет, как всегда, красив.

***

Не говори мне, что я не умён,

Это совсем не примета.

Я судьбой другим наделён,

Я влюблён сегодня в лето.

Кучерява у вяза листва,

На клёне – гусиные лапки.

Мне известны грибные места.

Солнце краски сгустило на шапке.

***

Воткнут гребень-месяц

В тёмные волосы тучи.

Эта луна – как хлебец,

Зёрна в ней – целая куча.

Волосы дождь золотит.

От струек на водах – лунки.

На кого дождь сильно сердит?

Из лунок глядят сосульки.

Завораживает дождь меня,

И к нему тяну я руки,

Новой мыслью осенясь:

«Может, это всё от скуки?»

В одеянье пурпурном заря

Выглядит, как невеста.

Поднял на неё глаза зря –

Она из другого теста.

Не будет она любить

Ни тебя, не меня, ни другого.

У неё на весёлого вид,

Для неё самой дорогого.

Месяц исчез – туч гребень,

Волосы вьются куделью.

Рассыпан лишь звёзд щебень,

И ветры поют артелью.

***

Горит малина без дыма,

Боярышник выбросил жар.

Я с весёлой душою ныне

Шагнул в осенний пожар.

Знаю: не сгорю я телом,

Пусть лишь душа горит.

Лес ткёт ковёр – дело,

Стаей листва летит.

Куст рябины, ранен, стоит,

И сосна смотрит зеленью вечной.

Ель – на хвосте синий кит –

Стоит, как он в море, свечкой.

Гриб торчит засахаренной пышкой,

Яблоня бросает яблок мячики.

Знают они мысли мальчишки.

Где-то иволга в полёте плачет.

Там, за селом, за околицей,

Тишину пастух разбил кнутом,

И поле опять солнцем колется,

И месяц – как кот с хвостом.

Выгнулся месяц – рыжий кот.

И его облаивает пёс:

Он кусается не первый год.

А месяц на дерево влез.

Заря догорает без дыма,

В углях звёзд остаётся жар.

Я с весёлой душою ныне

Шагну в небесный пожар.

***

Всё недавно было – и далече,

Счастливые ночки мои!

И мои обнажённые плечи

Ласкали руки твои.

Ещё тепло: признак лета –

Паутина летит с пауками.

Я с тобою в кустах где-то,

На лугу – девчата с цветами.

Ты лаской напористой смята,

Твои целовал колени.

Вокруг расцветала мята.

Расслабилась, словно от лени.

Но если меня ты любишь,

То женщины жизнь проклятая.

Не больно сладко голубишь,

И юбка будет измятая.

Там, за селом, за околицей,

Цветно хороводит лес.

Хрустальная изморозь колется,

Костром вдруг выскочил лис.

Осыпается лёд с трав рыбой,

Хрустит под ногою веткой.

Копна здесь лежит глыбой,

Стая птиц поля накрыла сеткой.

С уханьем филина треснул лёд,

Гулкий звук осыпается.

Может быть, это птиц перелёт

Этим звуком с жизнью прощается.

Хлопнул по небу огненный кнут –

Весна приход отмечает.

Но зачем ты, сердце, как плут,

Мечтаешь о ней в печали?

***

Расколол небо молнии крик,

Месяц ударил без дребезжанья.

Я к колоколу-юбке приник

У той, что дала обещанье.

Не глаза я видел, а листья,

Что плескались, слились воедино.

Волос её – лебединые кисти,

Слушать её не обидно.

Побежит она по дорожке,

Что проложила луна.

Любимый приготовит ей дрожки,

Чтобы вихрем умчать меня.

Всхрапнут валунистые кони,

Понесут, поля бороздя,

Но душу ничто не тронет,

Пусть к тебе придут его сватья.

Немного лишь сердце карябнет.

Что ты, шаловливое? Успокойся…

Пусть её с нами не станет,

Счастьем с другой умойся.

Но при встрече с ней иногда

Сердце птицей в груди ворохнётся.

В память врезалась, знать, навсегда,

Оттого-то сердце так бьётся.

***

Юлою закружилась женщина,

И юбка колоколится на ней.

Чья, милая, кому завещана,

Кто назовёт тебя своей?

Кому ты подставляешь губы

И ждёшь горячий поцелуй?

О счастье горнят журки в трубы,

Лови его и от него ликуй.

Качнутся колокольчики от ветра,

Как будто синие глаза,

Как будто неизвестная примета…

А может, это просто лишь слеза.

И ветер за вихор волну берёт,

Её швыряет снова вверх.

И на берег она ковром течёт,

И пена падает, как стерх.

И зреет спелостью закат,

И волны поднимают вновь крыло.

И возвращался к милой я назад,

И было на душе моей светло.

Я грусть свою нарочно не пролью,

Я знаю, что люблю тебя лишь каплю.

Зачем тогда стихи тебе пою?

Должно быть, рыба радует так цаплю…

***

«Не трогай меня!» – яблоня просила,

Но ветер налетает непокорный.

И с дерева плоды все, как скосило,