Из жизни вещей. Коляска

Лариса Басанец

Из жизни вещей. Коляска

Коляска отдыхала, греясь на августовском солнышке, хозяйка тоже прилегла вздремнуть на терраске. Во дворе было тихо и жарко, пахло семенами укропа. Коляска в полудреме вспоминала, как утром катилась на рынок, сегодняшнее воспоминание наслаивалось на сотню других таких же, она чувствовала, как, тихонько поскрипывая, двигается по давно знакомой дороге и везет одновременно капусту и картошку, огурцы и лук, черную смородину и вишню. И тут налетел внезапный порыв ветра, коляска качнулась сильнее, и ей почудилось, что она везет вперед Наташу – ее первого ребенка.

Миша поехал за коляской в день, когда его жену, Олю, забрала рано утром скорая. У него было много забот в тот вторник, ведь покупать заранее вещи для младенца считалось плохой приметой, и только когда его жена уже отсчитывала схватки в роддоме, он получил право бегать по магазинам. В «Детском мире» как раз нашлась замечательная польская синяя с белым коляска, у нее была корзина, дождевик и окошко на капюшоне. Ответственный темно-лазурный цвет не оставлял сомнений, что в коляске ждут мальчика, но через два дня Ольга вынесла мужу девочку. Потом целый год, пока малышка гуляла в коляске, родители беспокойно всматривались в ее лицо: правда ли она похожа на мальчика, как замечали все прохожие, определявшие пол ребенка по цвету коляски.

Сама Темная Лазурь не придавала этому значения, она была рада вырваться из замкнутого пространства и, наконец, покатиться: почти год прошел с ее рождения, и все это время она провела обездвиженная, в коробке, куда даже звуки долетали плохо, а свет совсем не проникал. А тут как раз пришло лето, ее поставили на колеса, и начались ежедневные прогулки.

В любое время дня коляска с удовольствием катилась по улицам: и рано утром, когда Миша вывозил плохо спавшую Наташеньку на прогулку, чтобы укачать ее и дать выспаться дома жене, и днем или вечером, когда Оля отправлялась на прогулку с ребенком сама. Кроме того, она «гуляла» много времени на большом открытом балконе, где, скрытые от дождя и ветра, они с Наташей проводили ненастные дни.

Как и хозяйка, Темная Лазурь только училась обращаться с младенцем. Сначала она терялась, когда Наташа начинала шевелиться в люльке или кряхтеть. Коляска застывала в растерянности, не понимая, что случилось. Но за неделю-другую она освоила все профессиональные колясочные навыки и стала контролировать ситуацию. Она легонько покачивалась, убаюкивая девочку, смягчала толчки от неровной дороги, защищала лицо козырьком от солнца и сеткой от насекомых. Если по распорядку было время сна (как она знала распорядок, ей самой было непонятно), при первых шевелениях девочки она начинала пружинить, амортизируя движения и не давая малышке проснуться. Если же время сна закончилось, то коляска развлекала ее, потряхивая висящие игрушки и ожидая, когда подойдет хозяйка.

Как и хозяйка, Темная Лазурь уставала. Особенно тяжелыми были первые месяцы, когда Наташу укладывали в коляску и на ночь: действительно, она там лучше спала.

Тем не менее, это было замечательное время: она исследовала множество троп огромного парка, гуляла по асфальтированным дорожкам и еле заметным тропкам меж деревьев, взбиралась на холмы и спускалась в овраги. Хотя Оля не высыпалась и уставала, ей тоже нравились длинные прогулки, которые позволяли отвлечься от быта, размять ноги и сменить картинку перед глазами. Поэтому они брали на прогулки термос, подгузники и каждый раз забирались все дальше в лес. Оля шла неспешным, но все же не прогулочным шагом, как будто знала, куда именно ей нужно добраться. В какой-то момент они останавливались на площадке или полянке, где была скамейка, а то и просто Оля присаживалась на бревно на краю тропки, и на некоторое время они замирали: Оля прислушивалась к себе. Десять – пятнадцать минут она как будто пыталась остановить время и найти свое место относительно объектов и событий окружающего мира. Она прилагала усилия, чтобы очутиться в себе самой и оценить расстояние до ребенка в коляске, мужа на работе, маминого звонка или непрошенных советов массажистки из поликлиники. Но это никогда не получалось надолго, обычно ее внимание тут же выскакивало наружу, облетало все субъекты, объекты и события, цеплялось за них, соединяло их логическими или ассоциативными связями и мгновенно превращало в запутанный клубок, где между туго натянутыми нитями расплющивалось собственное сознание.

Коляска в это время просто слушала шум ветра в деревьях, пение птиц и прилетавшие издалека голоса детей. Даже стоя на месте, она продолжала прогулку.

Оля, подгоняемая вернувшимся временем, баловала себя кратким пикником, который в канонической версии состоял из вареной в мундире картошки, черного хлеба и огурца, но мог явиться и круассаном из булочной, пила чай из термоса, а затем давала малышке грудь – согласно заведенному расписанию. Потом они поворачивали обратно, и шли так же целенаправленно, как и по пути туда. Постепенно коляска запоминала все пройденные тропки и ночами, качая малышку, представляла себе карту парка, выбирала один из маршрутов и мысленно двигалась по нему, слегка подскакивая на кочках и чувствуя щекотящие уколы падающих сверху сосновых иголок.

Осенью Оля с малышкой начали ходить в малышковый бассейн при поликлинике, и там, при входе, Темная Лазурь познакомилась со светло-фиолетовой коляской-трансформером (сама она называла свой цвет «пурпурное горное величие»), которая возила тоже девочку. Они стали вместе гулять после бассейна.

Коляска-трансформер тоже была молоденькой, тоже ухаживала за своим первым ребенком, но она считала себя очень квалифицированной, потому что умела превращаться в прогулочную коляску и располагать сиденье лицом или спиной к маме. Темная Лазурь первое время внимательно слушала ее советы: как крутить колеса, чтобы не испачкаться в луже или как подобрать правильный ритм качания на прогулке; но потом поняла, что такие вещи лучше всего познаются на собственном опыте, и перестала смотреть на Горное Величие снизу вверх. Тем не менее, она с удовольствием продолжала обсуждать с подружкой сидевших в них малышек, сравнивать, сколько у каждой зубов, что они умеют делать и сколько спят. Темная Лазурь пыталась разузнать у Горного Величия ее маршруты, но та едва помнила последний десяток метров и видела на столько же вперед, на большее у нее не хватало ни памяти, ни любопытства.

Вся семья обожала коляску, потому что она легко катилась, всегда была готова к прогулкам и каким-то волшебным образом укачивала Наташу, если та болела или была слишком возбуждена. Удивительно, но даже теща одобрила покупку Миши, хотя долго попрекала его неудачным стульчиком для кормления и нелепыми кофточками, каждый раз опуская тот факт, что ни теща, ни свекровь не разрешали молодым ничего покупать до родов.

В один прекрасный день любовь семейства превратилась в благоговение, Темная Лазурь стала героиней, о которой не меньше месяца рассказывали всем родственникам и знакомым.

Это произошло так. Одним теплым, но пасмурным осенним днем Оля гуляла по району с Наташей в коляске. Она шла вдоль жилого дома и сложила капюшон, чтобы на дочку падало больше света. Она не закрепила его, и, как часто бывало в таких случаях, капор тут же распрямился, затенив половину люльки. В тот же самый момент сверху упал пакет с продуктами, видимо, вывешенный на ручку окна. С глухим стуком он отскочил от капора и упал на землю! Удар пакета был такой сильный, что у коляски погнулась одна из дужек капора, но Наташенька даже не проснулась, хотя коляску тряхнуло. У Ольги перехватило дыхание, она откатила коляску от дома и схватила Наташу на руки. Девочке уже ничего не угрожало, но в тот миг Ольге казалось, что только у нее на груди дочка будет в безопасности. Через несколько минут мама отдышалась и успокоилась, положила ребенка обратно в коляску и осмотрела спасительницу. Погнутая дуга не давала сложить капюшон, но, кажется, Оля больше никогда и не собиралась этого делать. Она признательно погладила коляску, с силой пнула пакет и повезла ребенка домой, держась подальше от стен зданий.

Когда она рассказала Мише о происшествии, тот согласился, что коляска спасла жизнь их дочке, и попытался починить капюшон, но у него не получилось: одну из спиц заело. Коляска не очень переживала из-за этой травмы: не зря она всегда старалась распрямить капюшон, ей казалось, что настоящей коляске-люльке неприлично ходить с опущенным капором. Кроме того, эта история показала, что всегда нужно быть готовой к непредвиденным ситуациям.