Свинцовый поцелуй

– Все, я понял, можешь все с самого начала не объяснять, – прервал Стаса Гуров. – Сейчас выезжаю.

Он спустился вниз, сел в дежурную машину и сообщил водителю, что надо ехать в район Выхино.

– Где там дальше, в этом Выхино, я не знаю, – добавил Лев. – Приедем на место, позвоню, уточню.

Впрочем, уточнить адрес у Крячко ему удалось еще по дороге, так что они ехали без остановок и спустя примерно сорок минут остановились возле стандартного двенадцатиэтажного дома. Здесь их встретил Стас Крячко. А неподалеку, прячась за гаражами, стояли двое бойцов в пятнистых комбинезонах.

– Это я оперативную группу вызвал, – объяснил Стас. – Судя по моей информации, Лобода может быть дома. Так что мы не только познакомимся с этим «скалолазом», но и произведем его задержание. Глядишь, уже сегодня дело будет раскрыто.

– Ты погоди насчет «раскрыто», – остановил его Гуров. – Я так и не понял: ты получил доказательства, что этот твой Лобода проникал в окно кабинета?

– Ну, если ты так в лоб ставишь вопрос, то вынужден ответить: нет, такого доказательства у меня нет, – качнул головой Стас. – Понимаешь, какая штука: мне удалось найти еще одну камеру, на которой видна стена банка. И благодаря этой камере можно увидеть, как наш «скалолаз» поднимается до седьмого этажа. В поле зрения камеры даже попадает одно из окон кабинета Полубояринова! Правда, не то окно, через которое залез убийца, а соседнее…

– Ну, а дальше что?

– А дальше какие-то непонятки начинаются. В тот самый момент, когда человек на стене достигает седьмого этажа, в записи возникают помехи, она становится неразборчивой. А когда возобновляется, человека на стене уже нет. И остается непонятным, куда он делся. Таким образом, у нас нет прямых доказательств того, что убийство банкира совершил именно Лобода. Но в любом случае его подъем по стене носил незаконный характер! Так что мы можем провести задержание этого «скалолаза» и его допрос. А там видно будет, какое обвинение ему можно предъявить.

– Ладно, твою логику я понял, – кивнул Лев. – А каким образом ты узнал, что человека на стене зовут Павел Лобода?

– По нашей базе данных, – объяснил Крячко. – Ты оказался прав: он там есть. И еще ты прав в том, что ничего серьезного, криминального за ним не числится. Так, кое-какая мелочь. По профессии он программист, а по роду занятий – хакер. Занимается взломом защищенных баз данных и кражей этих данных. За руку его поймали только однажды – когда он крал данные РЖД, чтобы сделать себе и своей девушке бесплатные билеты для поездки в Иркутск. На Байкал им, видите ли, захотелось прокатиться. Сам понимаешь, такая поездка стоит немалых деньгег. И наш знакомый Лобода решил их сэкономить. Но тут его остановили, так что поездка на великое озеро Байкал не состоялась. Однако наши коллеги подозревают, что Лобода ранее успел осуществить несколько успешных операций по взлому сетей. Просто за руку его не поймали.

– Хорошо, а в банке ему что понадобилось? – спросил Гуров. – Насколько я знаю, хакеры по стенам не лазают, они по-другому действуют.

– Почему он так ловко умеет лазить по стенам, я тоже узнал из базы данных. Дело в том, что кроме хакерства он еще занимается всяким экстримом. Сплавляется по горным рекам на всяких подручных средствах вроде надувных матрасов – причем по самым бешеным рекам. Прыгает в море с высоты в пятьдесят, даже в сто метров. А в родной Москве вот по стенам лазает без всяких приспособлений и паркуром занимается. Ну, а что ему понадобилось в банке «Горизонт» и зачем он полез на его стену – это, я надеюсь, он нам сам расскажет.

– Вообще-то я сомневаюсь, что такой человек среди дня будет сидеть дома, – заметил Лев. – Скорее он может оказаться где-то в другом месте. И тем более я сомневаюсь, что он будет нам что-то рассказывать. Но попробовать можно. Где живет твой Павел?

– Вот в этом доме, в этом подъезде, на седьмом этаже, – показал Стас. – Итак, пошли?

Он дал знак оперативникам, и все четверо двинулись к подъезду. Набирать номер квартиры на домофоне Крячко не стал – как он выразился, «чтобы раньше времени не тревожить хорошего человека». Вместо этого оперативники подождали несколько минут, пока из подъезда вышла какая-то женщина, и тогда без препятствий вошли в дом. Один из бойцов остался в подъезде караулить дверь, остальные трое вошли в лифт.

На седьмом этаже Крячко уверенно направился к двери, на которой стоял номер «57», и позвонил. С той стороны послышались шаги, в дверном «глазке» что-то мелькнуло, затем женский голос из-за двери спросил:

– Кто там?

– Откройте, полиция! – веско произнес Крячко.

– А почему я должна открывать? У вас, может, ордер какой-нибудь есть? Нас в чем-то обвиняют?

– У нас имеются обоснованные подозрения, что в вашей квартире скрывается человек, совершивший тяжкое преступление! – заявил Гуров. – Согласно закону «О полиции», вы обязаны впустить нас в квартиру!

– Если не откроете, мы вызовем слесаря и срежем дверь с петель! – пригрозил Крячко. – Придется вам потом новую дверь заказывать. И еще будете нести ответственность за невыполнение законных требований сотрудников полиции!

– Ну, вы меня страшно напугали, – произнесла женщина. Голос у нее при этом был вовсе не испуганный. – А кто этот человек, совершивший тяжкое преступление?

– Нам необходимо поговорить с вашим сыном Павлом, – пояснил Гуров. – Надо задать ему несколько вопросов. Он сейчас дома?

– Кажется, был дома, – ответил голос из-за двери. – Хорошо, сейчас я вам открою. Одну минуту…

За дверью завозились, звякнул ключ в замке, и дверь открылась. Судя по голосу, довольно бодрому, Гуров приготовился увидеть женщину лет сорока, крепкую и энергичную. На самом деле перед ним стояла женщина лет на двадцать старше. Но в одном он угадал – хозяйка выглядела женщиной крепкой и энергичной.

– Ну, и какого такого преступника вы хотели видеть? – спросила она. – Меня, что ли?

– Нет, не вас, а вашего сына. Он дома?

– Вроде был дома… – неуверенно ответила хозяйка. – Может, он в ванной? – показала рукой в правую сторону. Лев рывком распахнул дверь ванной – там никого не было.

– Что вы нас за нос водите?! – в сердцах воскликнул Крячко. – Где он? – и, не дожидаясь ответа, метнулся из прихожей влево. Гуров последовал за ним.

Здесь было две комнаты. Дверь в одну была открыта настежь, и в ней никого не было. Дверь в другую была закрыта. Стас распахнул ее, и опера увидели небольшую комнату, посередине которой стоял стол с двумя компьютерами. Здесь тоже никого не было, но Гуров обратил внимание на открытое окно. Он шагнул к окну, выглянул наружу и тремя этажами ниже увидел голову человека, который быстро спускался по стене.

– Лобода, стой! – закричал он.

Рядом высунулся из окна Крячко. Тоже увидел беглеца и тоже выкрикнул:

– Стой, стрелять буду!

Однако беглец не замедлил спуск. Возможно, он догадывался, что полицейские не станут в него стрелять, для этого не было серьезных оснований.

Крячко выругался в сердцах, выскочил из квартиры и, не дожидаясь лифта, прыгая через три ступеньки, помчался вниз. Гуров не последовал за ним. Он остался наблюдать за происходящим из окна и увидел, как Лобода добрался до низа, спрыгнул на землю и помчался за угол дома. Спустя десять секунд из-за другого угла выбежали Крячко и два оперативника.

– Вон туда! – крикнул им Лев. – К метро, скорее всего, побежал!

Трое полицейских помчались следом. Он проследил за ними, затем оглянулся и обвел глазами комнату.

В дверях появилась женщина, открывшая им дверь. Лицо ее было застывшим, словно каменным, однако на губах ее мелькнула усмешка.

– Ведь вы нарочно время тянули, давая сыну возможность сбежать? – покачал головой Лев.

– А вы что же, хотели, чтобы я вам сама своего сына сдала? Паша ни в чем не виноват! Если есть за ним вина, то какая-нибудь небольшая. А вы заладили: «преступник, преступник»… То участковый придет, то из управы пожалуют… Не буду я вам помогать, даже и не думайте!

– Это я понял… – со вздохом произнес Гуров.

Глава 6

Он еще раз оглядел комнату и повернулся к хозяйке:

– Нам бы нужно здесь осмотреть кое-что. Правда, должен вам признаться: необходимого разрешения на эти действия у нас нет. Но если бы вы нам позволили тут осмотреться, вы бы нам очень помогли…

– Я уже сказала, что помогать вам я не собираюсь! – отрезала хозяйка.

– Простите, я не успел вам представиться, – мягко произнес Лев. – Меня зовут Гуров, Лев Иванович Гуров, я полковник полиции. А вас как зовут?

– Значит, вы тот самый Гуров?

– Да, я тот самый. И все же – как вас зовут?

– Наталья Семеновна.

– И вы – мать Павла?

– Да, я его мать.

– Я хочу вам объяснить сложившееся положение, Наталья Семеновна. Сегодня, четыре… нет, уже пять часов назад в Москве произошло убийство. Убит председатель правления банка «Горизонт» Петр Полубояринов. И вот ведь какое совпадение: как раз в то время, когда был убит этот банкир, ваш сын находился неподалеку. Если говорить точнее, он взбирался по стене банка к окну кабинета Полубояринова. Его нахождение на месте преступления – установленный факт, его зафиксировали камеры наружного наблюдения. Вы сами понимаете, что у нас возникли вопросы к вашему сыну. С какой целью он взбирался на стену этого здания? Был ли он в кабинете Полубояринова? Что он там делал? Вопросов, как видите, не очень много, но все они очень важны для раскрытия этого преступления. Так что наш приход в ваш дом – вещь совсем не случайная. Я думаю, самого Павла мои люди не догонят – больно быстро он бегает. Так, может, вы нам поможете найти ответы на эти вопросы? Хотя бы на самый первый – зачем Павел сегодня отправился в этот банк?

Женщина слушала его внимательно. И когда Гуров закончил говорить, на ее лице мелькнуло что-то вроде сомнения. Ей явно что-то было известно, и она колебалась – можно это рассказать полицейским или нельзя? Принесет эта откровенность пользу ее сыну, или повредит ему?

Наталья Семеновна еще ничего не решила, когда в прихожей стукнула дверь, послышались шаги и в комнату вошел Крячко. Ворот его рубашки был расстегнут, красное лицо выражало досаду.

– Убежал, гад! – громко провозгласил он. – Прямо рекорд по бегу поставил, с такой скоростью улепетывал! Все, надо звонить в Главк, объявлять его в розыск. Причем сразу в федеральный розыск, по всей стране. Что, ты звонить будешь или я сам позвоню?

Однако Гуров не спешил с ответом – он все еще смотрел на мать Павла. И увидел, как после слов Крячко губы у нее поджались, всякие сомнения на лице исчезли. Стало ясно: ни на какие вопросы оперативников эта женщина отвечать не будет. Тогда он перевел взгляд на Крячко и сказал:

– И чего ты так спешил возвращаться? Прогулялся бы немного, остыл… Чего ты затвердил: «розыск, розыск»? Не будем мы пока ничего объявлять. Попробуем пойти другим путем. – Затем вновь обратился к Наталье Лободе: – Наталья Семеновна, может, вы хотя бы можете мне сказать имена тех людей, для которых ваш сын работал? Может, они объяснят, для чего он явился в банк?

Однако его доверительный тон уже не действовал на хозяйку квартиры. Она твердо ответила:

– Я же вам сказала: ничего вам рассказывать не буду. Узнавайте где хотите. И вообще, уходите из моего дома! Раз у вас нет документов для обыска, нечего вам тут делать. Уходите!

Крячко начал было горячо возражать женщине, однако Гуров потянул его за рукав и вывел на лестничную площадку. Тут же за их спинами щелкнул дверной замок. Лев махнул рукой оперативникам, которые дожидались на лестничной площадке, и все вместе они спустились вниз. Здесь он наконец высказал другу свою досаду:

– И чего ты ворвался туда с криком? Она готова была рассказать кое-что, а теперь те же самые сведения придется добывать окольными путями. Честное слово, Стас, иногда ты проявляешь усердие не по разуму.

Было заметно, что Крячко обиделся на слова друга.

– Почему же это «не по разуму»? Мы что, не будем больше искать этого Павла Лободу?

– Будем, конечно, – ответил Гуров. – Но пока что у нас нет оснований объявлять его в розыск. Нет никаких доказательств того, что он проник в кабинет Полубояринова и убил хозяина кабинета. Мы даже не уверены, что он сможет дать важные для нас свидетельские показания, не говоря уже о показаниях признательных.

– Ну, и как же ты собираешься его искать, если у нас нет ни места его работы, ни имен его друзей и знакомых?

– Придется обратиться к услугам сотовых операторов. Нужно узнать, у какого оператора находился на обслуживании его телефон, и просмотреть перечень звонков за последние пару месяцев. Так мы узнаем и друзей, и знакомых. И раз уж ты с самого начала занялся личностью Павла Лободы, то ты и продолжай эту линию. Надеюсь, что уже сегодня у тебя будут имена людей, к которым мы можем обратиться.

– А ты куда – в банк?

– Да, нужно продолжить беседы с сотрудниками этого финансового учреждения, – кивнул Лев. – Утром я успел поговорить только с секретарем Сорокиным, да и то на бегу. Сам понимаешь, это не допрос. А кроме Сорокина, там и другие люди есть. Хотя бы заместитель Полубояринова господин Толстов. К ним у меня тоже есть вопросы.

На этом оперативники расстались. Крячко вернулся в Главк, чтобы плотно поработать с сотовым оператором Павла Лободы, а Гуров на оперативной машине поехал в банк. Он никого не стал извещать о своем приезде, а сразу поднялся в приемную Полубояринова.

Секретарь Игорь Сорокин сидел на своем месте и что-то набирал на компьютере. Увидев входившего полковника, он вскочил, словно школьник, застигнутый за распитием отцовского портвейна. Вид у него был растерянный.

– А, это вы! – воскликнул он. – А я тут работаю… Составляю отчет… Приказ Никиты Семеновича…

– Я вас ненадолго отвлеку от этого занятия, – проговорил Лев, садясь напротив секретаря. – Ничего?

– Да, конечно, ничего… То есть это, конечно, гораздо важнее… Ведь следствие…

– Значит, вы теперь стали секретарем нового руководителя банка?

– Да, поскольку Петра Петровича не стало… Должен же я где-то работать…

– Но ведь у Толстова, я полагаю, был собственный секретарь?

– Да, у него Милана Тархова секретарь…

– И второй секретарь ему, наверное, не нужен?

– Скорее всего, нет. Так что мне, скорее всего, придется искать новую работу.

– Выходит, от смерти вашего руководителя вы ничего не приобрели, а, наоборот, проиграли, – заключил Гуров.

– Да, проиграл, – согласился Сорокин. – А… что я, собственно, мог приобрести?

– Ну, мало ли что. Не знаете, Полубояринов не упоминал вас в своем завещании?

– Понятия не имею. Вряд ли. В конце концов, я для него просто служащий. Между нами не было каких-то отношений, кроме деловых. Было бы странно, если бы он стал упоминать меня в своем завещании.

– Странно, странно… А мне вот другое странно, Сорокин. Вы, наверное, заметили, что одно из окон в кабинете Петра Петровича было приоткрыто?

– Окно? Нет, не заметил… Я как-то не обратил внимания…

– Разве? Мы с коллегами так оживленно это обсуждали, стоя возле того самого окна. А вы рядом находились – и не заметили.

– Ну… я был настолько потрясен смертью Петра Петровича… Нет, я не заметил открытого окна.

– Это странно еще и потому, Сорокин, – продолжал Гуров, – что это открытое окно заметил даже ваш посетитель, Александр Колокольцев. Ему нечего было делать в кабинете, но он все же туда вошел – и заметил, что там тянет воздухом из открытого окна. А ведь вы были в кабинете дважды – сначала вошли туда, еще не зная о смерти Полубояринова, а затем второй раз, уже вместе с охраной. Вы всегда такой ненаблюдательный?

– Да, пожалуй, что всегда, – согласился секретарь. – Я часто не замечаю очевидные вещи, которые находятся прямо у меня под носом.

– Вот как? Но, надеюсь, вы заметили людей, которые заглядывали в приемную между двенадцатью и часом?

– Людей? А разве кто-то заглядывал? – удивился Сорокин. Затем взглянул на Гурова, смутился и задумчиво произнес: – Да, и правда, теперь я припоминаю, кто-то хотел видеть Петра Петровича. Но кто же это был? А, вспомнил! Заходил сам Толстов, Никита Семенович! Он всегда к Петру Петровичу запросто заходит. Но тут я имел строгие указания никого не пускать, и я так и сказал Толстову.

– Очень интересно! – одобрил его рассказ Гуров. – Каждый раз узнаешь от вас что-то новое, Сорокин. Вот сейчас вы сообщили мне целых два любопытных факта. Во-первых, что перед самой смертью Полубояринова его хотел видеть его первый заместитель, а во-вторых, что покойный председатель дал вам строгое указание никого не пускать. Не помню, чтобы при первой нашей встрече вы мне это сообщали… И когда же Полубояринов дал вам такое указание?

– Это было… Сейчас вспомню… Да, это было без четверти двенадцать.

– Он специально для этого вызвал вас к себе?

– Нет, он связался по селекторной связи и сказал, что будет занят и чтобы я никого не впускал.

– Интересно, а ваш шеф часто давал такие указания?

– Что никого не будет принимать? Нет, надо сказать, редко…

– Значит, должно было произойти нечто чрезвычайное, чтобы председатель правления ввел такой запрет?

– Я не знаю… Видно, да, что-то произошло… А может, у него был важный разговор по телефону…

– Значит, он вам не объяснил, с чем связан запрет?

– Нет. Просто приказал никого к нему не впускать, и все.

– А если бы в эту минуту Елена Аркадьевна появилась – вы бы ее тоже не впустили?

Сорокин окончательно растерялся. Лицо у него пошло пятнами, руки бесцельно шарили по столу, по лежащим на нем бумагам.

– Елена Аркадьевна? – переспросил он. – А почему она? При чем здесь она?

– Ну как же? Ведь она явилась всего через несколько минут после смерти своего мужа. Ехала мимо здания банка и решила зайти. Или вы скажете, что ее тоже не заметили, как и открытое окно?

– Нет, я, конечно, заметил… – торопливо ответил Сорокин. – Я ведь с ней разговаривал… Да, ведь она просила меня вызвать ей такси! Так о чем вы спрашивали?

– Я хотел узнать, как бы вы поступили, если бы Елена Аркадьевна пришла, когда еще действовал запрет на вход в кабинет, – сказал Гуров.

– Ну, в таком случае я бы позвонил Петру Петровичу… сообщил бы ему…

– Понятно… А кто был второй посетитель?

– Извините?

– Ведь к вашему шефу хотел пройти не только Толстов. Был еще один посетитель. Или это вы тоже не помните?

Секретарь погибшего председателя вновь начал шарить руками по столу, потом вдруг просиял и заявил:

– Вспомнил! Да, конечно! Еще заглядывала начальник кредитного отдела Лидия Андреевна Маслакова. Ну, я ее, естественно, тоже не впустил.

– А зачем она приходила, не знаете?

– Нет, откуда же мне знать!

– А кто открыл окно в кабинете, тоже не знаете?

Вопрос этот Гуров нарочно задал в череде совершенно неважных, второстепенных вопросов – как иногда прячут важный документ среди вороха ненужных бумаг. Ему был интересен даже не сам ответ, а реакция секретаря Сорокина. При повышенной нервозности секретаря можно было ожидать самой странной реакции – например, что он упадет в обморок или вдруг бросится бежать…

Однако Игорь Сорокин удивил Льва. Он совершенно не заметил исключительной важности этого вопроса, его коварного характера и ответил без всякой паузы, нисколько не задумавшись:

– Да сам Петр Петрович, наверное, и открыл. Он, знаете, свежий воздух любил, то и дело окна у себя открывал.

– Действительно, почему бы и нет? – пожал Лев плечами.

Перед его мысленным взором возникла фантастическая картина: как председатель правления банка открывает окно и впускает в кабинет человека в кроссовках – Павла Лободу. Впускает, принимает от гостя некие секретные документы, которые никто не должен видеть, и сам передает необычному посетителю… что? Ну, допустим, толстую пачку долларов. После чего гость удаляется тем же путем, каким прибыл, а хозяин кабинета тщательно вытирает с окна все отпечатки пальцев, достает из ящика браунинг и пускает себе пулю в лоб. С расстояния в два метра…

Глава 7

– Действительно, почему бы и нет? – повторил Гуров. – Скажите, ваш банк в последнее время вел рискованные финансовые операции?

– Что вы имеете в виду? Какие операции?

– Ну, например, не выдавал ли банк кредиты, которые не надеялся вернуть? Ведь есть такая категория заемщиков, их называют недобросовестными. И есть категория кредитов, которые называют невозвратными. Да что я вам объясняю, вы все это должны знать лучше меня. Вот я и спрашиваю: не выдавал ли банк в последние несколько месяцев такие невозвратные кредиты?

Этот вопрос нисколько не смутил бывшего секретаря.

– Я, конечно, не знаю деталей всех операций, – ответил он, – но, по имеющимся у меня сведениям, наш банк всегда проводил исключительно взвешенную кредитную политику.

– А никаких акционерных обществ ваш банк не основывал? Им кредиты не выдавал?

– Знаете, об этом вам лучше спросить Никиту Семеновича, – стушевался Сорокин. – Я ведь все-таки лишь секретарь…

– Хорошо, давайте спросим Никиту Семеновича, – кивнул Лев. – Где находится его кабинет?

– Прямо напротив нашего. Только вы поспешите, а то время, знаете, уже позднее – он может уйти…

Гуров, у которого было совершенно другое представление о позднем времени, посмотрел на часы. Стрелка подбиралась к семи часам вечера. Сам он зачастую возвращался с работы около полуночи, а то и позже.

– Ну, я не прощаюсь, – сказал Лев, поднимаясь. – У меня могут возникнуть новые вопросы.

– Если я к тому времени буду работать на другом месте, у Никиты Семеновича вам дадут координаты, – ответил Сорокин, выключая компьютер и убирая бумаги в сейф.

Лев вышел из кабинета и огляделся. Коридор в обе стороны был пуст. И звуков никаких не было слышно. Создавалось впечатление, что здание уже опустело. «Может, и новый руководитель уже ушел», – подумал он. Однако, когда дернул ручку двери, на которой висела табличка «Толстов Н. С.», дверь неожиданно открылась. В приемной никого не было, дверь кабинета была открыта. Лев проследовал через приемную и заглянул в кабинет. За массивным рабочим столом сидел, откинувшись на спинку кресла и погрузившись в размышления, человек внушительной комплекции, с гривой черных волос. Очевидно, это и был новый руководитель банка Никита Толстов. Он был больше похож на артиста, чем на банкира.

– Добрый вечер, – сказал Лев, входя. – Надеюсь, не помешаю? Я – полковник Гуров.

– Добро пожаловать, – отозвался хозяин кабинета и сделал приглашающий жест, указывая на кресло. – Я так и думал, что вы сегодня придете. Ведь вас, вероятно, интересует положение дел в банке?

– Вы правы, интересует, – кивнул Гуров. – Положение дел, отношения в коллективе, наличие проблем… Аудиторскую проверку я вам пока не собираюсь назначать, надеюсь, что вы сами мне сообщите нужные сведения. Если же увижу, что вы со мной недостаточно откровенны, будет и аудит. Но вряд ли это в ваших интересах…

– Да, репутация нашего учреждения может пострадать, – согласился Толстов. – Так что конкретно вы хотите узнать?

– Конкретно я хочу узнать, как много у вас невозвращенных кредитов. Причем таких кредитов, которые называют «плохими» – то есть где заемщики обанкротились или ударились в бега. Не находится ли банк «Горизонт» в таком положении, когда ему самому угрожает банкротство?

– Хочу вас сразу успокоить в этом отношении – нет, не находится, – ответил Толстов. – Петр Петрович – человек осторожный… хотя теперь правильней говорить «был человеком осторожным». Он не позволял проводить никакие рискованные операции. Нет, наш банк осуществлял только такие транзакции, которые приносили гарантированный, пусть и небольшой доход.

– То есть он был из тех руководителей, которые действуют по пословице «Поспешай медленно»?

– Совершенно верно. Он сам был таким человеком и подчиненных подбирал из людей такого же ряда.

– Вы что же, хотите сказать, что у вашего банка вообще нет никаких проблем? Что-то не верится, – сказал Гуров. – У меня есть некоторый опыт работы с разного рода финансовыми организациями. И этот опыт научил меня не доверять оптимистическим заверениям и гладким отчетам. Всегда есть какая-то проблема, некая трещина…

Новый руководитель банка тяжело вздохнул. Помолчал немного, потом произнес:

– Вы правы. Одна такая трещина у нас действительно имеется. Она связана с Максимом Петровичем.

– А кто это такой – Максим Петрович?

– Это родной брат нашего погибшего председателя, – объяснил Толстов. – Максим Петрович Полубояринов занимается бизнесом, у него есть собственная фирма.

– И какой деятельностью занимается эта фирма? – спросил Гуров. – Что строит, что добывает, что продает?

– Да уж чем он только не занимался! Сначала пытался создать медийный холдинг. «Славянский эфир», не слышали? Там у него имелись и издательство, и радиостанция, и телевещание, и рекламное агентство… В итоге все прогорело. Тогда Максим переключился на аптечное дело. Как раз был бум создания новых аптек, они открывались на каждом углу. Ну, и он решил пристроиться в эту струю. Открыл два десятка аптек в Москве, еще столько же в провинции. Но и это дело у него не пошло, аптеки закрывались одна за другой. Теперь он занимается оптовой торговлей продуктовыми товарами. Возит разного рода полуфабрикаты из Китая и туда кое-что поставляет. Но и здесь дела идут неважно, кажется, и этот бизнес прогорит.