Если вы когда-либо встречались с необъяснимым

Андрей Сергеевич

Если вы когда-либо встречались с необъяснимым

Предисловие

Если вы когда-либо встречались с необъяснимым, то легко меня поймете.

Я давно приметил это в себе и ясно вижу в других. Сразу вспоминается история моего одноклассника Семёна, водителя такси, который поздним летним вечером вез молодую девушку куда-то далеко за город. За окном уже сосны да дубы, а водитель только заметил, что у пассажирки в легком платье нет ни сумочки, ни кошелька. Остановился. Повернулся к ней, та что-то шепчет, не разберет. Потянулся поближе, а она его схватила тонкими, бледными руками и к себе притянула целоваться, губы холодные. Не устоял.

Утром проснулся один, из машины ничего не пропало. Поехал домой, жене соврал, что работал всю ночь, а телефон разрядился. Побрился, помылся и обратно в город. Почти забыл об этом, полгода прошло, однажды припарковался во дворе случайном, ждал клиента. Увидел неподалеку самодельный мемориал из свечей и темных букетов. Присмотрелся: знакомое на фотографиях лицо. Та самая красавица вечерняя. Поискал в интернете: два года назад девушку изнасиловал и убил водитель такси.

С женой развелся, ребенка видеть не мог. Нет, не стыдно было, не страшно, а словно стена возникла между ними. В целом как-то зажался: в такси ни слова не промолвит, с коллегами и друзьями разошелся внезапно. Винил всё тот же барьер необъяснимый. И самое интересное: со мной общался как дикий, наговориться не мог, два дня я у него сидел и отпускать он меня не хотел.

Это было пару лет назад. Семён уже умер. Нет, в смерти ничего потустороннего: напился и выбросился в окно.

«Барьер» и «стена», как я понял, неминуемо появляются вскоре после встречи с необъяснимым. Женатые разводятся, парочки расстаются, приятели друг за другом отдаляются. Дети склонны забывать стычки с ненормальным, но если что-то страшное мелькает не тенью в уголке глаза, а накрывает ребенка лавиной, то последствий не избежать. С возрастом они становятся невольными затворниками, не чувствуют прочной связи с миром, часто спиваются и рано умирают от болезней, несчастных случаев или кончают жизнь самоубийством.

Люди бессознательно сторонятся нас. Инстинктивно выходят из лифта, стоит нам зайти; прежние веселые встречи оборачиваются утомительным молчанием и скучающим взглядом вдаль; забавно, но даже наши аватары и комментарии часто остаются без внимания. От нас отворачиваются, нас забывают. Сложно найти работу: после собеседования у менеджера остается мерзкое, тяжелое чувство на душе, и влияние оно имеет куда больше, чем дипломы, рекомендации из прошлого и даже чудовищная нехватка кадров.

По необъяснимым признакам люди безошибочно определяли в нас тех, от кого нужно бежать. То ли с запахом что-то, а может проглядывается в лице, взгляде, или за это отвечает какой-то другой скрытый, спящий в остальном время орган чувств – я не знаю. Но и с нашей стороны происходят изменения. Потустороннее не только забирает чувство защищенности в доме, комнате, кровати, но и отрезает от всех непохожих. Родственные связи словно перерезаются ножницами, привязанность и нежность к матери, отцу или старшему брату – нет её. И неужели всё это потому что они не знают, не видели, не чувствовали ледяного сумрачного прикосновения, по капле вытягивающего жизнь из человека?

По-вашему, что хуже: быть убитым каким-то чудовищем, призраком, демоном или остаться в живых, навечно заглушенным для всех людей?

К счастью, мне не пришлось выбирать, и осталось лишь одно: пытаться наладить свою новую жизнь.

Клуб

Как-то раз в прошлом декабре я проснулся ужасно рано, даже не знаю почему. Непреодолимо захотелось персиков. Через двадцать минут желание победило и я вышел из дома. Но по пути всё перевернулось: потянуло в сторону кафе за латте и холодным десертом.

В маленьком, теплом заведении, обставленном темными столиками, с ёлкой до потолка в углу, кроме меня сидели всего несколько человек. Две говорливые подружки, бабушка за пустым столом, зашедшая, видимо, погреться, и молодой человек с кофе. Пока я завтракал, парень разлил чашку на себя. Я не пожалел салфеток и отдал все три, чтобы он вытер пятна. И мимоходом, пока он обтирался, я спросил, как это вообще случилось. Он вместо ответа ткнул пальцем в угол, где в собрании елочных мягких игрушек и отражающих шаров, в глубине искусственных веток горели два красноватых огонька, напоминающие зловещий взгляд. Он просто испугался.

Уже позже, когда мы шли по улице, я не мог не отметить его неспокойную ходьбу, как бы беспорядочную, привычку внезапно оборачиваться, которой он стеснялся, то и дело вздрагивающий ритм слов. На нем ярко отпечатался общий для нас след: мы оба однажды встретились с необъяснимым.

Тогда ко мне и пришла идея клуба, который бы объединил меня, Костю и всех остальных одиночек, когда-либо пострадавших от паранормального. Конечно, речи не шло о создании какого-нибудь «собрания свидетелей сверхъестественного» или «общества поддержки столкнувшихся с привидениями». Оказалось, что невозможно найти хотя бы небольшую комнату для начала работы. Раз за разом одинаковая сцена: я смущенно объясняю направление нашей деятельность, а меня, смеясь, выгоняют. Над идеей только насмехались, игнорировали, иногда заявляли в полицию. Тогда я решил сделать онлайн сообщество.

Я пытался найти другие клубы, ведь невозможно было поверить, что я первый до этого додумался. Попадались чаты и беседы любителей страшных фильмов, хоррор книг, мистических (выдуманных) историй, угнетающей музыки, «сводящего с ума» аниме, диггеров, сталкеров, «авторских и классических» городских легенд, свидетелей НЛО из окна квартиры; сайты-собрание слухов о разных городах, личностях (знаменитостях и никому неизвестных), ритуалов по призыву матерных гномов, леших, домовых, тонких людей, русалок, чертов, морских чудовищ, но ничего, совершенно ничего, что могло бы пригодиться таким как мы. Меня просто поднимали меня на смех, стоило заикнуться о реальности необъяснимого.

В конце декабря я создал сообщество. Первое время в нем сидели двое: я и Костя. Мы усиленно перебирали в голове всех наших знакомых, кто мог бы присоединиться к нам. Я вспомнил про Семёна, пригласил его и мы стали часто собираться вместе: пили, играли в бильярд, боулинг, иногда сидели дома. «Барьера» между нами не было, но я хотел большего, мечтал объединить людей по всей стране.

На страницах в соцсетях мы все опубликовали сообщение, которое, по идее, могло завлечь кого-то в наш клуб: «Всё это на полном серьезе… если вы страдаете от непонимания… в клубе такие же люди, как вы… вас поймут и поддержат» и так далее. Не уверен, была ли в этом польза. Наверное, со стороны это походило на секту.

С того момента к нам часто попадали люди, ищущие не поддержки, а развлечения, намеренные испортить всем настроение или задать несносные вопросы. «Вы серьёзно в это верите?», «вы обращались за помощью?», «это всё какой-то проект или реклама?», «ты же собираешь взносы, да? Это всё ради денег? Тогда зачем?», «да, да, со мной такое же было… можно я не буду рассказывать, а просто послушаю?». Поначалу это было даже забавно, но позже я начал проводить интервью с новыми участниками. Нескончаемые диотские расспросы и шутки выводили из себя.

Я говорил о нашем клубе на форумах, в чатах и беседах, группах, и почти всегда меня блокировали за «публикацию материалов, не относящихся к тематике паранормального», а иногда и за «рекламу».

При всем этом мало-помалу, к концу января, к нам начали стекаться люди. Помимо вечных спрашивающих, для которых я даже написал отдельный огромный текст, объясняющий нашу деятельность (и он ничуть не убавил поток вопросов), и шутников, в клубе появлялись реальные свидетели необъяснимого. В тот момент я думал, что сообщество могло стать заменой той жизни, которой мы все лишись.

Со стороны мы ничем не отличались ни от клуба любителей собак, ни от чата класса в школе, группы в универе. Кто-то активно написывал и делился событиями, другие – отвечали и реагировали, третьи обыкновенно читали, ещё были и такие, кто внезапно взрывались слезами и погружали нас в свои гнетущие проблемы, и конечно они получали поддержку начиная с «всё будет в порядке, вот у меня, например, отцу на производстве оторвало…» до «напиши мне, я могу занять сколько надо».

Мы условились созваниваться каждый вечер. Поначалу все вели себя тихо, явно стесняясь, но скоро уверенных, громких голосов стало так много, что пришлось делить людей по группам или строго контролировать очередность говорящих, но это, конечно, убивало всю естественность. Дальше – видеозвонки, игры, совместные проекты и помощь на учебе, работе, а ещё реальные встречи. Каждый из нас чувствовал себя комфортно в кругу людей, объединенных одной тайной, и будто бы не было никакого барьера, и необъяснимое никак не меняло нас.

Паранормальное мы обсуждали редко. Только два или три человека отважились однажды поведать при всех свою историю, остальные делились страхами лишь с теми, кто стал особенно близок. Мне посчастливилось с какого-то момента выслушивать каждого нового члена клуба, задавать вопросы, чтобы удостовериться в правдивости рассказа. Иногда кому-то удавалось меня провести, и я верил в откровенную чушь, эмоционально и искренне поведанную, но такие люди не выдерживали больше недели с нами. И вообще, для понимания общей картины мне нужно рассказать хотя бы о некоторых участниках клуба.