Тест на отцовство для генерального

– Я заметила, – подруга хмыкает.

– Что именно?

– Как пялился Лукьянов. Уверена, он сто раз пожалел, что бросил тебя и связался с этой Эвой.

Интересное у нее имя, красивое.

– Это был его выбор, – пожимаю плечами. – суп рыбный или борщ?

– Рыбный.

После садика, где Ксюша с визгом налетает на Лену, мы втроем отправляемся в продуктовый магазин. Покупаем продукты и всем по мороженому.

В сумочке вибрирует телефон. Достаю его, пока едем в лифте.

Номер у меня не записан, но цифры я знаю. Выучила, пока кучу раз диктовала личный номер начальника разным важным клиентам и поставщикам.

– Кто это? – Лена заглядывает через плечо.

– Не знаю, наверное, реклама, – отклоняю вызов. – Ты же знаешь, они постоянно трезвонят.

– Ну да, – подруга поджимает губы, – ты так побелела, что я сразу поняла – реклама. Точно… будут сейчас тебе свой интернет впаривать, а ты переживаешь.

– Лена…

– Босс, да?

– Угу, – киваю, поглаживая волосики Ксюши. Отец ее звонит, а она рядом.

Это странно, очень…

– Интересно, что ему нужно?

– А мне нет, – выхожу из лифта вместе с Ксюшей.

Глава 05

На пороге в квартире нас встречает пушистая Лапочка. Сразу лезет к дочке на руки.

– У них точно любовь, – Лена чешет котенка за ушком.

Даю ей одно из своих домашних платьев, чтобы не портить офисный костюм и мы отправляемся на кухню.

Ксюша сама наливает Лапочке блюдце молока, кормит ее сухим кормом с ладошки. Про новую воспитательницу пока ни слова.

– Так что с твоим Костей? – спрашиваю, когда Ксюша отправляется поиграть в зал с Лапочкой.

– Для такого вопроса было бы неплохо открыть пару бутылок вина, – она вздыхает, глядя на свой зеленый чай.

– Лена, – присаживаюсь рядом с ней на соседнюю табуретку, – он тебя обидел?

– Не успел, – она горько усмехается, – мы приехали ко мне. По дороге из кафе взяли роллы, целовались… А потом ему позвонила жена. Представляешь?

– Вот гад, – мое и так плохое настроение скатывается окончательно.

– Угу. Пришлось выгнать. Роллы я кинула ему в спину, – Лена вдруг смеется. – Пакет порвался и соусы разлились по рубашке.

– Фу…

– Пусть теперь потрудится объяснить это жене.

Мы едим сваренный рыбный суп, а потом небольшой компанией прогуливаемся до ветеринарной клиники в нашем районе.

– Кочешка здорова, блох нет. Прививки я поставил, – пожилой доктор выдает Ксюше кошачье лакомство, которое она дает кошечке. – Корм смените обязательно. Вам нужен для котят.

– Хорошо, – Ксюша важно болтает ногами на кресле. Лапочка растянулась у нее на коленях.

Совсем не жалею, что забрали котенка себе. У Ксюши теперь новый друг и питомец, о котором она будет учиться заботиться. Мне родители в детстве не позволяли – шерсть, ободранные обои. А у Ксюши пусть будет.

Лена возвращается с нами и остается на чай, потом едет домой на такси. Обнимаю ее крепко у порога. Она мне стала, как сестра, которой у меня никогда не было.

Мы с ней встретились на первой работе, где я полы мыла в офисе, а она была секретаршей за гроши. Потом Лена помогла мне найти онлайн-работу, а потом я ей нашла должность в маркетинге, когда устроилась к Митрофанову.

– Ты обязательно встретишь кого-нибудь стоящего. Уверена, твоя судьба тебя ждет.

– Да я не унываю, – Лена прощается с Ксюшей, – перевернется и на моей улице грузовик с пряниками.

– Я тоже хочу грузовик пряников, – зевает Ксюша с Лапочкой на руках. Та вообще тихо дремлет, не обращая на нас внимания.

– Тебе детских, а мне взрослых, – Лена подмигивает мне.

Укладываю Ксюшу быстро спать. Она вырубается рядом с Лапочкой за минуту. Сама долго принимаю душ, приказывая себе не думать о Лукьянове.

Но он напоминает о себе снова, звоня практически в двенадцать ночи.

Надо проигнорировать, но меня злит, что он подобное себе позволяет и я снимаю трубку.

– Да?

– Здравствуй, – выдыхает немного удивленно, – не думал, что возьмешь.

– Мирослав Эдуардович, – до боли закусываю щеку.

– Мир. Не думаешь, что после всего чтоб было…

– Нет! – запираюсь в ванной, чтобы ненароком не разбудить дочку. – Что вам нужно?

– Поговорить о прошлом.

– Я не хочу!

– Не хочешь спросить почему?

– Нет, – в этот раз отвечаю не так уверенно. Вчера на эмоциях я просто хотела отгородиться от него и прошлого, но я все равно продолжаю думать о нас. Наверное, не смогу окончательно отпустить прошлое, пока не узнаю все.

– А я не хочу отвечать, – он напряженно смеется. Кажется, что Лукьянов немного пьян. Не сильно, язык не заплетается. Но он говорит не как обычно.

– Тогда зачем звоните?

– Сказать, что рад был тебя увидеть. И что у тебя все хорошо, тоже рад.

Его признание оглушает.

Не этого я ожидала.

Теряюсь на мгновение.

– Мам, – в дверь раздается тихий стук. Тут же вешаю трубку, молясь, чтобы Мир не услышал Ксюшу.

Сердце в груди стучит по ребрам, словно в барабан.

– Ты почему не спишь, малышка? – открываю дверь и присаживаюсь перед ней на корточки.

– Пить хочу.

– Пойдем, – беру ее за руку и веду на кухню. Наливаю стакан воды.

Сонная Лапочка приходит к нам, мяукая. Ей я тоже наливаю воду. Потом мы все идем укладываться по второму кругу.

Поглядываю на телефон, но Мир больше не звонит.

На следующий день иду на работу вся в напряжении.

На рабочем месте Лукьянова не встречаю, на телефон приходит сообщение, что он будет позже.

Это позже наступает после обеда.

Мужчина входит в приемную, зажимая под мышкой черную папку.

– Зайди, пожалуйста, ко мне, – скрывается в кабинете, скользнув по мне напряженным взглядом.

Иду, гася в себе тревогу. Ксюша была за дверью и говорила совсем тихо. Не мог он ее услышать.

– Закрой, пожалуйста, дверь, – командует, присаживаясь за стол.

Закрываю плотно дверь и сажусь напротив Лукьянова. Ладони складываю на коленях в замок. Под ними блокнот для записей на всякий случай.

– Это тебе, Катя, – он передает мне черную папку, с которой пришел.

– Мне? – удивляюсь, но беру в руки протянутую папку.

– Да, – Лукьянов откидывается в кресле, ослабляет галстук.

Открываю папку и непонимающе смотрю на него:

– Квартира?

– Да.

– Это шутка? – быстро захлопываю папку и бросаю на стол.

– Нет. Я знаю, что ты сделала аборт от меня.

Мои глаза расширяются от шока.

Аборт?

Откуда у него такая информация?

– Я приезжал к тебе… потом, – Мирослав тяжело сглатывает. Затянутый пеленой сожаления взгляд мечется по моему лицу. – Но было уже поздно. Твоя мать сказала, что ты сделала аборт и уехала.

Глава 06

– Что еще она сказала? – ладони сжимаются в кулаки, сердце ускоряется до бешеного темпа. Поверить не могу в то, что услышала.

– Много всего обо мне и как я испортил их жизнь, – брови Мирослава собрались на переносице, образуя глубокую морщину. Он растер лицо ладонями. – Ты говорила, что твои родители сложные, но я не думал, что настолько.

Настолько…

Отец был главой местного общества традиционных семейных ценностей, мама его идеальной женой, а я образцовой дочерью. Моя незапланированная беременность испортила идеальную картинку.

На меня обрушился весь гнев и разочарование отца. Родители настаивали на аборте, а когда я отказалась, папа перестал со мной разговаривать. Мама же каждый день корила и стыдила.

Не знаю, почему она сказала Миру об аборте. Может, потому, что сильно его ненавидела и хотела избавиться от его ребенка. Может, хотела сделать ему побольнее. Может быть, все может быть…

– Я могу узнать, почему ты так поступил со мной? – выталкиваю из себя так мучивший меня вопрос. Пытаюсь заглянуть Миру в глаза, но он отводит их.

– Кать… это было так давно. Я был совершенно другим человеком.

– Мне кажется, я заслуживаю знать правду, – настаиваю на своем. У нас дочь, о которой он не знает, и прямо сейчас я хочу знать, заслуживает ли он того, чтобы узнать правду о ее существовании.

– Тот Мирослав, которого ты встретила пять лет назад, был совершенно другим человеком. Он хотел завоевать весь мир. Выбраться из общаги, заработать кучу бабла, жить красивой жизнью. Я был у вас проездом. Машина сдохла, да ты сама помнишь…

– Помню, – я до боли прикусила щеку изнутри.

Где такое забудешь?

Машина Мирослава встала именно у нашего дома. Он долго с ней возился, лазил в капоте, нервничал. Я наблюдала за ним из окна своей спальни, а потом любопытство пересилило, и я вышла к забору.

"– Ты – ангел? – присвистнул парень. – Или меня добила жара и я вижу то, чего нет?

– Просто Катя, – я покраснела, скромно поглаживая прутья забора. – ты сломался?

– Как видишь, – парень закинул промасленную тряпку на плечо когда-то белоснежной футболки. Подошел ко мне так близко, что запах бензина и моторного масла защекотал мне ноздри.

– У нас есть неплохой автосервис в конце улицы, – пролепетала я. – Может, хочешь воды?

– Очень хочу, – его взгляд задержался на моих губах и парень облизал свои, – и не только воды.

– У нас есть ягодный морс…

– Пойдешь со мной на свидание? Ради этого я готов задержаться в вашем городке.

– А не потому, что машина сломалась? – не могу не улыбнуться.

– Какая машина? Я о ней уже забыл, – Мир обхватил прутья забора, накрывая мои ладони своими. Его загорелое перепачканное лицо просунулось между прутьями и мы столкнулись носами. – Пойдем, Ангел. Я не обижу…

– Родители меня не пустят, – шепчу ему в губы испуганно.

– А мы им не скажем, – шепнул он в ответ и поцеловал.

Боже… сердце из груди едва не выпрыгнуло, ведь это был мой первый поцелуй. По папиным меркам еще ни один парень не подходил мне настолько, чтобы я могла хотя бы за руку с ним подержаться.

А Мир… он вообще был из какой-то другой вселенной.

Я никогда не встречала таких парней, как он. Брутальный, дерзкий, смелый. От него пахло свободой и неприятностями.

И я решила, что могу позволить себе хотя бы одну встречу с ним".

– В Москве меня ждал грандиозный проект, который должен быть решить мое будущее. А я застрял у вас. Думал, всего на пару ночей, но в итоге на целых две недели, – Мир говорил торопливо, тихо. – Ты была совсем другой, такой наивной, милой, влюбленной. Я не понимал, что делаю. Точнее понимал, но остановится не мог, – он невесело усмехнулся.

– Ты даже записки не оставил, – злюсь на себя за свой дрогнувший голос. Боже, он не заслужил моих слез!!!

– Думал, так будет проще. Ты решишь, что я конченый мудак и быстро меня забудешь. Найдешь того, кто будет достойнее.

Его слова причиняют мне сильную боль. В глубине души я надеялась на что-то другое, более весомое, ведь я была так влюблена. Мир стал целым миром для меня. А я для него, оказывается, была лишь развлечением в дороге.

– Вот как, – я поднялась на ноги. – Ну что ж, спасибо, что поделился, – я стерла ладонью предательскую слезу, которая все же скатилась по щеке.

– Катя… – Мир поднимается на ноги и идет ко мне навстречу.

– Все получил, что хотел в этой жизни? Деньги? Красивая жизнь? Жена? Она, наверное, какая-то знаменитость?

– Бывшая жена, модель, черт! – Он скрипнул зубами.

– Потрясающе, Мир.

– Катя, да послушай! – он шагнул совсем близко, обнимая меня за предплечья. – Я сожалею.

Какая я была глупая дурочка. Верила во все его пылкие слова и признания. Отдала себя. А он просто использовал и уехал покорять Москву.

– Пусти, – вырываюсь из его рук. – Я тоже сожалею – о том, что встретила тебя тогда и пустила в свою жизнь.

Разворачиваюсь и убегаю, хлопая дверью кабинета. В приемной пусто, но тут я оставаться не могу. Иду в дамскую комнату, где вытираю потекшую тушь.

Слезы душат, то и дело прорываясь солеными ручейками по щекам. Так много времени прошло, а мне больно. Больно. Больно!

И за себя, и за мою доченьку, у которой вот такой отец. Он недостоин ее! Недостоин! И мне все равно, зачем он возвращался, ведь целых полгода до этого я жила в персональном аду.

Кое-как успокоившись, возвращаюсь на свое рабочее место. На столе лежит черная папка с документами на квартиру, от вида которой меня встряхивает. Нам с Ксюшей очень нужно свое жилье, но я не могу взять ничего у Мира, просто не могу....

Глава 07

– Жарко, – Лена звездой распласталась на покрывале в миниатюрном купальнике.

Подруга позвала нас на родительскую дачу отдохнуть от летней жары и городского шума. Я ей за это очень благодарна. Своей у нас с Ксюшей нет, а здесь нас принимают, как родных. И место потрясающее – свежий воздух, лес рядом.

Мне не до загара, в отличие от Лены, поэтому я забралась на качели под яблоней и наслаждаюсь теньком. Приглядываю за дочкой, которая весело резвится в детском надувном бассейне. Детство – это самая потрясающая и беззаботная часть нашей жизни, так хочется продлить его ей.

– Перебирайся ко мне, сгоришь, – хлопаю по подушке рядом с собой, переводя насмешливый взгляд на подругу.

– Не могу. Загар требует жертв, – Ленка выглядывает из-под красной панамки. Вздыхает, словно не отдыхает, а тяжелую работу выполняет, отпивает морс и обратно прячет лицо под панамку. – Я должна быть красивой и загорелой, словно только что вернулась с моря. Мужчины любят шоколадок, а у меня марафон по быстрым свиданиям намечается на следующей неделе.

– Ауч, – меня на такое ни за что не загонишь.

Представить себе не могу, что приду в место, где куча мужчин и женщин собрались лишь с одной целью – выбрать себе кого-то подходящего. Уверена, мне тут же станет неловко, я забьюсь в какой-нибудь дальний угол.

Я дикая. Ни с кем так и не встречалась. Страшно пробовать.

Встречаться с мужчиной, когда это у тебя ребенок – это значит пустить его не только в свою жизнь, но и в наш маленький с Ксюшей мирок. А я к такому не готова. Прежде всего, я думаю о дочери, которая увидит перед собой незнакомого человека.

Понравится ли он ей? А вдруг понравится, а у нас не получится? Или он исчезнет из нашей жизни так же быстро, как когда-то ее отец исчез из моей?

Кажется, больше всего я боюсь разочаровать именно ее своим плохим выбором.

– Если хочешь, пойдем со мной. – Ленка переворачивается набок и смотрит на меня с прищуром. – Этому индюку Лукьянову будет нелишним увидеть, что ты тоже пользуешься спросом.

– Спасибо, Лен, но я не пойду. Это как-то по-детски, найти кого-то просто для того, чтобы позлить бывшего. Ты так не считаешь?

– Ну не знаю, – она дует губы. – Кстати, видела, как на него наши девочки смотрят? Скоро передерутся, кто к нему документы носить будет.

– Мне все равно, – складываю руки на груди.

Надоело уже отсылать самых настырных сотрудниц обратно в кабинеты с их глупыми поводами показаться на глаза высокому начальству. И отвечать на кучу вопросов о Лукьяновом тоже надоело. Где только наши сотрудницы меня не вылавливают, да я на обед нормально выйти теперь не могу. Они думают, раз я работаю с ним так близко, так все должна о нем знать: куда ходит по вечерам, что любит, какие девушки ему нравятся.

Их постоянные расспросы доводят меня до белого каления.

И цветы дурацкие на столе раздражают. Каждый день курьер приносит новый букет без записки. Хотя, это наверняка не Лукьянов, не настолько он ненормальный же? Но если не он, то кто?

Спросить у него в глаза я не могу. Потому что если сделаю это, а это не он, то я буду выглядеть полной дурой.

Чем больше я хочу, чтобы Мир исчез из моей жизни, тем плотнее он в нее влезает.

– Угу, да… я вижу, как тебе все равно, – усмехается Лена и переводит взгляд на Ксюшу. – Ничего с квартирой не надумала?

Я вздыхаю.

Папка с документами до сих пор лежит в моем письменном столе.

Мне одновременно хочется ее сжечь и взять. Мы с Ксюшей ютимся в маленькой съемной квартирке, а Мир расщедрился на просторную двушку в новом жилищном комплексе. У Ксюши вполне могла бы быть собственная детская комната.

– А Лукьянову, мне кажется, не все равно, – Ленка садится на покрывале, смотрит на меня с азартом. – Мужики, которым все равно, двухкомнатными квартирами не раскидываются.

Я об этом поступке Мира уже неделю думаю.

Мы снова перешли в режим делового общения: разговариваем только о работе, вежливо обращаемся друг к другу на вы.

И при этом, глядя на него, я все время думаю: зачем он это сделал?