Импровизация в тональности форс-мажор

– А того, что мы играем вместе, уже мало?

– Видимо, тебе мало.

– Глупости! Мне и так спать почти некогда…

– Может, в порту, но точно не тогда, когда мы идем в стриме на кристаллах.

Перепалка продолжалась еще несколько минут. Естественно, ничем конструктивным она не кончилась, но Сандра была уверена: теперь Сашка не сможет избавиться от зароненной ею навязчивой идеи.

Сочинительство – это опасная психическая болезнь. Или паразит, пожирающий такой ресурс головного мозга, как «внимание» – тут достаточно на Крестоносца посмотреть, чтобы в этом убедиться! Казалось бы, парень заражен иномирной сущностью, какое уж тут творчество – нет, марает листы, как заведенный, отвлекаясь только на еду и кухонные вахты – благо, от регулярных Сашка его освободил. И, кажется, только счастливее от этого.

Вот и Сашка обо всем забудет, если увлечется. А он увлечется как миленький. Песни писать трудно, Сандре ли не знать!

* * *

В нарушение привитых на флоте привычек, Сашка лежал на кровати прямо днем по корабельному времени – и не спал. Просто валял дурака. Ему предстояло стоять (то есть сидеть) ночную вахту, а потому следовало выспаться. Вот только заснуть никак не выходило.

Правда, ночная вахта обещала быть легкой: они двигались по более-менее спокойному Тринадцатому Фиолетовому стриму, переход в более бурный и узкий Стрим Эркхарт предстоял только через три дня. Поэтому Сашка не мог заставить себя с полной самоотдачей использовать известные ему техники засыпания – или вовсе прочитать какое-нибудь заклинание. Да, себя заклинать труднее, но Сашка научился усыплению еще в школе.

Не мог, потому что Санькино предложение занозой сидело в мыслях.

Написать песню… свою собственную песню.

Он сто лет не сочинял стихов, тяжело будет раскачаться… Мелодия, наверное, придет легче: просто начать напевать стихи, она и сложится. Правда, Сандра как-то объясняла ему, что хорошую музыку так не напишешь, получится простенькая поделка на трех аккордах. Сашка забыл уже, почему. Но не с его музыкальным уровнем претендовать на шедевр.

Главное, написать что-то свое…

Сашка сам не мог понять, почему эта идея так его взволновала. Проблем ему мало, что ли?

Да к тому же – о чем писать?

О чем вообще люди пишут?

Сашка вспомнил такое выражение: «писать кровью сердца». Значит, люди пишут о том, о чем у них болит душа. Что само рвется наружу. По крайней мере, если они хотят именно выговориться, а не просто покрасоваться, интересно сложив слова и ноты.

А о чем сердце болит у Сашки?

О корабле – пусть даже корабль не совсем его, но Сашка его капитан. О девчонках. О Катерине (Сашка мысленно усмехнулся, что не включил ее в «девчонки» отчего-то – все-таки есть между ними водораздел, который никак не получается преодолеть, несмотря на все совместные передряги). О Володьке Крестоносце – причем, к Сашкиному удивлению, это беспокойство стало не просто «должностным», а таким… душевным, как будто Володька ему давний хороший друг или даже родственник. Не брат, конечно, до этого еще далеко (хотя у Сашки никогда не было родного брата, он судил по Саньке), но, скажем, кузен или племянник. Даже о Людоедке, хотя уж вот кто, казалось бы, может сам о себе позаботиться! Но это только кажется – ей тоже нужна поддержка…

Однако все это никак не тянуло на сердечную боль.

Сердечная боль носила другое имя.

Лежа на кровати Княгини в каюте, которая принадлежала ей, Сашка думал о том, что найдут они ее или не найдут – у них двоих ничего не получится. Не потому даже, что она старше или вампирша (считается, что союзы меншей и вампиров бывают крепкими, только если менш – женщина, а вампир – мужчина, не наоборот). Нет, просто Княгиня не доверяет ему. Даже и не подумала посвятить в свой план, попросить помощи… или подумала, черт ее знает, но все равно не посвятила.

Иногда люди поступают так, когда хотят защитить возлюбленного от какой-то опасности. Может быть, Княгиня промолчала и исчезла именно по этой причине.

Если так – достаточно ли ее добрых намерений, чтобы восстановить между ними хрупкую связь, не имеющую ничего общего с магией крови? Захочет ли Княгиня ее восстанавливать?

А захочет ли сам Сашка?

Почему он даже в мыслях называет ее «Княгиня», а не как-то иначе?

– Марина… – проговорил Сашка, глядя в потолок.

Имя показалось чужим на языке.

* * *

Полет до Роовли-Кообас проходил примерно так же, как отрезок пути до Порт-Суглата – в тренировках и нервном напряжении. По крайней мере, Сандре и того, и другого хватало.

Она занималась кристаллами (в одиночку, потому что мысль нанять ей помощника была за всеми треволнениями благополучно забыта), училась драться в освобожденном трюме, дежурила по камбузу и в редкое свободное время музицировала – в основном, с Белкой и Катериной, потому что с Сашкой они как-то фатально не совпадали по времени.

Как ни странно, скрипка, гитара и барабан звучали вместе более-менее гармонично, хотя им очень не хватало флейты или хотя бы губной гармошки Людоедки. Но та и раньше участвовала в репетициях редко, а теперь почти совсем перестала. Хотя послушать приходила.

Иногда присоединялся Крестоносец, однако его гармошка звучала откровенно ученически, и это было все-таки не то.

Но Сашка, видно, решил, что свободного времени у Сандры все равно многовато. Потому что однажды заявился к ней в каюту в непривычно – ну, для нынешнего Сашки – хорошем настроении и приволок стопку книг, частью явно скопированных с каких-то фолиантов или переписанных от руки.

– Нашел тайник в капитанской каюте, – пояснил он, сгружая стопку на пол перед Сандриной кроватью.

Сандра как раз протирала скрипку, сидя на койке. Она отложила ватную палочку, которой чистила завитки деки от канифоли, и поглядела на Сашку в тревоге.

– Отлично, нашел, а я-то причем?

– Я написал песню, как ты просила…

– Ничего я не просила! Но рада за тебя.

– Так что теперь ты мне должна. И долг возвращать будешь работой!

– С чего бы?!

– Продолжай тренироваться в пустотной магии, – Сашка проигнорировал ее возмущение. – Я пролистал эти книги – тут всякие старые фолианты и копии методичек Гильдии, уж не знаю, где Княгиня их раздобыла. Но припасла явно для тебя. Так что давай восстановим справедливость.

Сандра уставилась на книги.

С одной стороны, в ней тут же всколыхнулось старое любопытство, которое когда-то заставляло ее всеми правдами и неправдами доставать пропуска в частные библиотеки, расшифровывать смутные подсказки в древних манускриптах и все такое – со школы этим увлекалась.

С другой стороны, взять эту стопку – значило признать, что она неотвратимо решает связать свою судьбу с пустотной магией… причем в обход Гильдии. Фактически, международное преступление!

Но миг колебания был совсем коротким: Сандра осознавала, что Рубикон и так уже перейден. Да и разве могла она с чистой совестью отказаться от новых знаний, которые давали шанс спасти ее друзей на следующей планете?

И так на Порт-Суглате она показала себя почти бесполезной!

– Смерти ты моей хочешь! – она схватила верхнюю стопку рукописных листов, аккуратно прошитую синей бечевкой. – Я же и так сплю в два раза меньше, чем надо!

– Я слышал, что маги-пустотники могут подолгу обходиться без сна, черпая энергию прямо из Вселенной, – любезно подсказал Сашка. – Меня же ты сна лишила!

– А, так это месть за сочинительство! – дошло наконец до Сандры.

– Догадалась, – усмехнулся Сашка. – Ладно, я пошел. Наслаждайся.

«Самое интересное, – подумала Сандра, раскрывая самодельную книжку, – что я, похоже, буду. Очевидно, у меня тоже мозговая болезнь».

Глава 5, в которой обещают никогда больше не связываться с попугаями

Дата неизвестна

Как говаривал мой дед, бесплодные размышления – удел бесплодных умов. Поэтому я отложил на время поиск слабого звена в цепочке поставок и, раз уж судьба занесла меня на Наталью, отправиться на поиски саккаремы Доббса.

Это потребует не пятидневной экспедиции, как светлячки: саккаремы обитают в неделе пути южнее Администрации – самого крупного поселения Натальи, которое почти достойно называться городом. Честно говоря, пока не прибыл на Наталью, ничего о саккаремах не слышал и не читал. Изображение саккаремы попалось мне на выставке работ местных художников, куда я забрел от скуки. К счастью, в городской библиотеке нашлись все выпуски Animals of Ether за прошлый год, а там как раз есть статья про них.

Саккарем впервые описали со слов местных охотников-язычников – да, на Наталье, оказывается, есть поселение поклонников какой-то языческой веры из Старых Штатов, которые в прошлом веке нашли здесь приют от религиозной реакции. Живут они далеко от тех мест, где ведет свои дела «МагКристалл», поэтому корпорация и староверы друг другу не мешают. Ну, или почти не мешают. Язычники поклоняются саккареме и вроде как даже приносят ей жертвы. В прошлом году на Наталье побывала экспедиция Доббса, который поймал и описал объект их культа. По его словам, это псевдомлекопитающее представляет собой нимфу какого-то другого существа, но ни найти саккарем в стадии превращения, ни выяснить, в кого же они превращаются, им не удалось.

Не думаю, что мне улыбнется удача там, где потерпел фиаско профессиональный зоолог, но я не могу упустить такой шанс! Кроме того, есть у меня в загашнике одно заклинание, которое может помочь. В общем, саккарема ждет меня.

* * *

Стрим Эркхарт – не слишком популярная артерия, за месяц пути «Блик» не встретил здесь ни одного корабля. Или, лучше сказать, «Блик» не оказался в зоне ближней связи ни одного эфирного судна – иную встречу на бескрайних просторах эфира представить трудно.

Однако вблизи планеты маршрутов меньше, и там был риск все же нарваться на другие корабли, даже если Роовли-Кообас действительно почти полностью покинута. А она покинута не была, уж столько им удалось разузнать на Порт-Суглате: примерно год назад там началась какая-то активность, туда заказывали материалы и ехали рабочие. Но что скрывалось за этой активностью, осталось тайной. «Обычное дело, – сказала Людоедка. – Если там кто-то с деньгами пытается вскрыть какой-то тайник или открыть незаконное предприятие, то мы ничего и не узнаем».

В общем, в свете всего этого Сашка решил не пренебрегать защитными мерами, и остальные с ним согласились.

«Блик» окутался маскировочной дымкой загодя – процесс запуска надежных чар небыстрый, а сказать точно, когда они столкнутся с другими кораблями в окрестностях планеты, невозможно.

К сожалению, проверить, насколько чары успешны, тоже нельзя – нет способа выйти в эфир и поглядеть на корабль со стороны. Разве что шлюпку выпустить, но, подумав, Сашка решил не рисковать лишним маневром. Ведь любые маневры в эфире, особенно когда речь идет о посудине без двигательных кристаллов, – это риск. Что, если шлюпку отнесет внезапный порыв эфирного течения или ветра, и кораблю не удастся быстро ее найти?

Итак, они приближались к планете, надеясь (и в некоторых случаях молясь), что маскировочные чары Сандры сработали как надо. На Мирабилис пронесло, а здесь поможет ли?

Однако Роовли-Кообас начала преподносить сюрпризы раньше, чем они думали: они еще только начали сбрасывать скорость, чтобы случайно не проскочить мимо планеты, как чаша Узора Мироздания густо заискрилась сигналами других кораблей.

– Ни хрена себе, – воскликнула Катерина, которая осталась в рубке, несмотря на то, что ее сменила Бэла. – Не меньше, чем у Жасмина!

– Да нет, – решил Сашка. – Все-таки поменьше…

Тут, словно реальность ни в какую ни желала соглашаться с Сашкой, «Блик» мотнуло в сторону, потом в другую. Заклинания искусственной гравитации не справились с такой быстрой сменой вектора движения, поэтому Катерина, не удержавшись на ногах, полетела к стене рубки, да и Сашка еле усидел в кресле.

Видно, внезапное возмущение в эфире… но отчего?!

Сашка скорее угадал, чем почувствовал или увидел по приборам, как Бэла уводит корабль из плоскости эклиптики так, чтобы заложить лишнюю петлю над полюсом планеты. Такой маневр вблизи источника гравитации сильно тратил энергию кристаллов, зато позволял оказаться «над» основными посадочными траекториями и лучше оценить обстановку. Сашка ругнул себя за то, что не догадался сразу приказать ей это сделать. Стоило бы!

– Что это было? – спросила Катерина. – По-моему, дух беспокоится!

Сашка прижал руки к пульту, пытаясь почувствовать корабль и обстановку вокруг него. В рубке были иллюминаторы, но обзор из них был ограничен корпусом корабля. Кроме того, хоть эфир и скрадывает «реальные» расстояния (в смысле, те, которые вычисляют астрономы), все равно дистанции остаются огромными – трудно рассмотреть что-то в околопланетном пространстве, кроме габаритных огней самых ближних судов! Правда, было видно, что эфир беспокойнее обычного… Да и амулеты подтверждали то же самое.

– Хочешь верь, хочешь нет, возмущение от другого эфирного судна, которое идет на сверхмощных кристаллах! – воскликнул он с недоверием в голосе. – Потому что другого объяснения нет: если верить Узору, все суда сейчас слишком далеко, чтобы как-то на нас повлиять!

– Сейчас гляну…

Катерина быстро влезла по приставной лестнице в прозрачный фонарь сэйл-мастера. «Что она надеется там увидеть, – подумал Сашка, – чего не рассмотрела в иллюминатор!..» Потом сообразил, что там корпус закрывает обзор только снизу, все-таки больше видно.

– Прикиньте, это круизный лайнер! – крикнула Катерина сверху. – Огромный, как плавучий замок!

– Что за хрень?! – закончив маневр, Белка аж сорвала с себя терновый венец. – Откуда тут лайнер?!

Терновый венец давал ей самый лучший обзор происходящего вокруг корабля, даже лучше, чем интерфейсы капитанского кресла. Однако и для нее слова Катерины оказались полным сюрпризом.

– Знаешь, – сказал Сашка, прислушиваясь к ощущениям корабля и вглядываясь в приборы, – по-моему, их тут два… Как минимум. Давай-ка прислушаемся и присмотримся хорошенько.

– Ясно, буду смотреть, – отозвалась Катерина из фонаря.

Бэла кивнула и снова надела терновый венец.

Очень быстро стало ясно, что, в отличие от трафика на Земле или на том же Жасмине, практически все суда выходили на траверзу единственного порта. Да и вообще облет планеты по широкой дуге позволил более-менее точно понять, что кроме этого порта на ней поселений нет – разве какие-нибудь совсем мелкие. Однако трафик оказался весьма разнообразным: от грузовых барж до легких прогулочных яхт, из тех, которыми можно управлять вдвоем-втроем.

– Кормчий, снимайте маскировку! – велел Сашка по системе корабельной связи. – В такой толчее нас задавят, как только попытаемся приземлиться!

– Есть, кэп, – откликнулась Сандра. – Только это процесс не быстрый.

– Насколько небыстрый?

– Ну, полчаса… может, минут сорок.

В рубку поднялась Людоедка.

– Что это были за маневры? – спросила она. – По нам уже стреляли?

За пояс казначея был заткнут тесак, и было видно, что она готова к абордажу. Или к защите от абордажа.

– Нет, – сказал Сашка. – Движение в виду планеты больше, чем мы думали.

– Во всех смыслах больше, – вставила Катерина, потирая синяк на плече.

Она как раз спустилась из фонаря, чтобы поделиться с Сашкой и Бэлой своими наблюдениями.

– Будем кружить над эклиптикой, пока Санька снимает маскировку, – распорядился Сашка. – Заодно послушаем, что тут происходит вообще.

Белка послушно переключила режим нескольких амулетов на пульте, и рубку тотчас наполнили обрывки разговоров.

– …Да совсем охренели, у меня стазисное заклинание сбоит, эти чертовы дурианы до завтра весь корабль провоняют!

Сашка рефлекторно поморщился: он пару раз обонял дуриан и зарекся связываться с кораблями и капитанами, которые соглашаются брать на борт этот фрукт.

– Сожалеем, борт 38–12, все разгрузочные трейлеры заняты до завтра, – прозвучал профессионально равнодушный голос диспетчера. – Попробуете осуществить посадку на планету?

Очевидно, «борт 38–12» были позывными грузовой баржи из тех, что вообще-то для посадки не предназначены, но в чрезвычайных ситуациях все-таки могут сесть – если имеется соответствующим образом подготовленная акватория.

Сашке показалось странным, что на Роовли-Кообасе такая акватория, по всей видимости, была – обычно их обустраивают только в очень крупных портах, типа земного Пирс-Ардена или того же Блуминг-Сити; в Порт-Суглате, например, причал для приема барж был законсервирован – Сашка проходил мимо него, когда путешествовал из порта в город и обратно.

– Хрен ли там, свяжитесь с «Сундуком мертвеца», это их заказ! – гаркнули с баржи. – Пусть сами трейлер подгоняют!

– Интересно, что такое этот «Сундук мертвеца»? – пробормотала Катерина.

– Отель, наверное, – ответила Людоедка. – Или ресторан.

– И у них есть собственный трейлер?

На сей раз вопрос остался без ответа.

Белка переместила несколько амулетов связи на панели, меняя волну.

– …Диспетчерская, прошу ускорить нашу посадку, у нас маленький ребенок с эфирной гиперчувствительностью, – напористо проговорил женский голос на исключительно правильном английском. Сашка невольно припомнил Мэлвина Дюрака, но у того английский был «бесцветным», а у этого – явственное received pronunciation, «выученное произношение». Если Сашка правильно помнил, как называла такой прононс тетя Галя, когда они ездили на гастроли.

– «Элеонора», эфирная гиперчувствительность не является состоянием, опасным для жизни… – проговорил усталый голос, тоже на английском, но диспетчеру этот язык был явно не родной. Родным ему, скорее всего, приходился русский или какой-нибудь другой славянский.

Сашка не сразу даже понял, что «Элеонора» – это название корабля (или часть названия), а вовсе не имя пилота.

– Диспетчерская, вы просто не представляете ситуации, – воскликнула выпускница английской частной школы. – Ребенок вынужден находиться в отделении кристаллов, так как в других местах магический фон для нее недостаточно интенсивен! А там она пытается расшатывать кристаллы прямо в креплениях. Объяснить ничего нельзя – она еще не говорит.

– Все еще не нахожу ваше положение…

– Родители против воспитательных мер, – перебила пилот. – Цитирую, «мы заплатили за этот круиз целое состояние не для того, чтобы нашего ребенка сажали на цепь». Поэтому у всех кормчих уже три недели полета дополнительная вахта!

– Понял вас, – Сашка почти услышал тяжелый вздох диспетчера. – Попытаюсь ускорить посадку.

Белка тем временем начала ловить новую волну, и теперь на всю рубку зазвучала эмоциональная итальянская речь, перебиваемая франко-английским суржиком. Сашка не взялся бы точно перевести, что говорилось, но общей смысл тирады был примерно таков: неведомый пилот обещал всем силам небесным никогда больше не перевозить попугаев и жаловался на птичью несдержанность.

– М-да, – выразила Катерина всеобщее мнение. – Знаете, как-то не похоже на пиратскую крепость. И на кладоискательный рай тоже не похоже.

Хрустальный шар, по которому рубка поддерживала связь с диспетчерской, начал светиться, и Сандра четко отрапортовала:

– Маскировка снята, можете связываться с диспетчерской и просить посадочный коридор. А потом, может, объясните мне, что происходит?

– Спасибо, – сказал Сашка. – Обязательно объясню.

Посмотрел на Бэлу, Катерину и Людоедку.

Все трое пожали плечами. Белка вздохнула и включила связь на передачу.

– Диспетчерская Тортуги, – произнес Сашка по рации, – вызывает борт «Блик», порт приписки Земля, идем с Порт-Суглата. Просим посадочный коридор.

– Диспетчер номер тридцать четыре на связи, Круглова Наталья. Откуда вы вообще взялись, «Блик», и почему не придерживаетесь утвержденной полосы?! – сердито спросила молодая девушка. – У вас ЧП?

– Никогда тут не были, не думали, что так людно. Прошу выделить посадочный коридор.

– Ближайший свободный коридор через шесть часов, рекомендую уйти на облет планеты.

– А раньше никак нельзя? – Сашка подпустил в интонации немного искренней заинтересованности в собеседнике. – Наташа? Если вы лично проверите?

На девушек обычно действовало даже по связи: ну красивый голос был у Сашки, и он об этом знал.

Однако диспетчер Наталья Круглова оказалась невосприимчива к его чарам:

– К сожалению, все посадочные коридоры заняты. Сейчас мы сажаем «Элеонору Аквитанскую», потом у меня три грузовых судна и, возможно, баржа, а пятый слот пока не доделан. Так что вам придется подождать, прошу прощения за беспокойство, и рады видеть вас в солнечной Тортуге!

«Ни хрена себе, – подумал Сашка. – Такое движение, и всего пять посадочных слотов! Правда, они могут принять лайнер типа «Элеоноры», это уже круто, да и акватория для барж…»

Про «Элеонору Аквитанскую» он слышал: когда они уходили с Земли, она достраивалась. Это должен был стать круизный клипер премиум-класса, они даже паруса поднимали для развлечения пассажиров. Сашка пробовал подать туда документы – не на сэйл-мастера, а на штурмана, разумеется – просто от отчаяния. Конечно, с такой причиной увольнения с флота его не взяли, в экипаж лайнера принимали людей только с безупречным послужным списком.

Запоздало Сашка сообразил, что именно «Элеонора» чуть не стала причиной вышибания «Блика» из стрима.

Интересно, что матушка Ричарда Львиное Сердце забыла в солнечной Тортуге? А второй лайнер?.. Да и таинственный «Сундук мертвеца» интересовал Сашку все больше и больше…

Глава 6, в которой осуждаются террористы, пушистые и не очень

Дата неизвестна

Экспедиция проходит ожидаемо – то есть пока безрезультатно. Подчеркиваю: пока. Местные жители отказываются сотрудничать и отмалчиваются, даже продукты не продают. Это, в общем-то, не стало сюрпризом: Доббс предупреждал об их крайнем недружелюбии. При здешнем засушливом климате не удивительно, что они не желают делиться ресурсами – какой им толк в рублях, пусть даже золотых и серебряных?

Что же касается неожиданностей, то главная из них геологического, а не биологического свойства: странные скалистые формации, о которых в отчете Доббса ни слова не было! Правда, в библиотеке, помимо популярной статьи, отыскались лишь выжимки: не удивительно, если там что-то пропустили…

Опишу эти штуковины: что-то вроде очень толстого кувшина, лежащего на боку, с очень маленьким узеньким горлышком. Горлышко всегда направлено более-менее к небу, под разными углами. Внутренность «кувшина» всегда полая, плюс имеется лаз, уходящий под землю. Он слишком узкий, чтобы туда мог пробраться человек, однако я пускал поисковое заклинание и даже пробовал слепить малого голема. Заклинание показало внизу целую систему небольших каверн, связанных узкими переходами, а голем внутрь лезть отказался. У меня всегда получались на редкость своевольные големы, поэтому я никогда и не рисковал делать их размером больше ладони.

Эти каменные формации выглядят слишком упорядоченными, чтобы быть порождениями природы… Однако и на искусственные они не похожи: во-первых, зачем строить такой причудливый вход в систему подземных ходов, слишком узких для человека? Во-вторых, я не геолог, но даже мне видно, что поверхность этих шаров сложена из сланцевых чешуек без всякого следа скрепляющего их раствора – и без всякого следа заклятий, уж на это-то я проверил в первую очередь.

Местные по поводу этого феномена отмалчиваются. Как и по поводу всего остального.

Но самое главное: как минимум в трех «кувшинах» я обнаружил следы гнезд. Подозреваю, что это моя неуловимая саккарема. Возможно ли, что они ведут частично подземный образ жизни? Доббс не нашел у них соответствующих приспособлений, однако, может быть, подземная форма – это следующая стадия их развития? Завтра спрячусь вблизи одного из кувшинов и буду наблюдать круглые сутки. Горловина расположена под таким углом к земле, что незаметно из нее не выберешься. Если это саккарема – то она моя!

* * *

Шесть часов болтания на орбите прошли в собирании информации с прибывающих кораблей – разумеется, неявного. Кроме того, экипажу «Блика» удалось с помощью некоторых специализированных заклинаний осмотреть планету с орбиты, хотя из эфира трудновато заглядывать в Подлунный мир. Крупный рельеф виден, а детали расплываются.

Результаты Сашка озвучил на общем собрании в кают-компании, которое он объявил примерно за два часа до обещанного диспетчерской Тортуги слота.

Проинформировать нужно было только Саньку и Володьку: первая не могла отлучиться из отделения кристаллов во время маневров вблизи центра массы, а Крестоносца теперь в рубку не пускали из опасения, что обитающая в нем тварь чего-нибудь этакого натворит. Хотя принятые меры в виде железной цепочки и браслетов вроде бы работали. Только Абордажу не нравились – мешали Володьке его наглаживать. Ну и еще они ржавели от ежедневного душа.