Макс Блэйк и тайна Блэйков

Максим Дударев

Макс Блэйк и тайна Блэйков

В бескрайних просторах космоса, где звезды мерцали, словно осколки древних заклинаний, раскинулись четыре удивительные планеты, каждая из которых дышала магией своего рода. Ареи, величественная и строгая, была обителью магов, что поднимали предметы силой мысли и погружались в изучение истории, словно в бездонный колодец времени. Земля, покрытая лесами и городами, скрывала волшебников, чьи зелья могли исцелять или разрушать, а глаза – испускать чары, острые, как клинки. Иммотоп, хаотичный и причудливый, населяли чародеи, что обращали в магические инструменты всё, что попадалось под руку – от ржавых вилок до потёртых башмаков; им не нужны были руки, лишь ясная картина заклинания в уме. Тьма же, окутанная вечным сумраком, хранила в себе мрачных магов, что творили чары движениями ладоней; тамошние законы прощали убийство, если оно было случайным, а слухи шептались о тайнах, скрытых в её тенях.

На Земле, в день седьмого декабря, в семье Блэйков, чьё древо раскинулось на пять веков, появился на свет мальчик по имени Макс. Эта семья была не просто знатной – она была легендой. Говорили, что их предок, Бенджамин Блэйк, стоял у истоков освоения Земли, вплетая в её почву первые нити магии. Его кровь, как утверждали старые свитки, текла в жилах Макса, обещая ему судьбу, что могла выйти за рамки обыденного. На Земле магия была под запретом для глаз простых смертных. Волшебники жили в тени, скрывая свои способности, ибо древнее пророчество предупреждало: явление чар пробудит дух Санунто, божественного создателя всех четырёх миров, чья сила могла как возвысить, так и уничтожить.

Макс рос в окружении высоких стен родового поместья, где каждый угол хранил отголоски прошлого. Его детство было пропитано рассказами о великих предках, о битвах и тайных ритуалах, что поддерживали равновесие на Земле. Семья Блэйков славилась не только магией, но и умением хранить секреты. Мальчик часто ловил на себе задумчивые взгляды родителей, словно они знали нечто, чего он пока не мог постичь. В отличие от своих сверстников, что играли в полях и не ведали о скрытых силах, Макс чувствовал, как внутри него шевелится нечто живое – искра, что ждала своего часа. Иногда, глядя в зеркало, он замечал, как его глаза вспыхивали странным светом, и это пугало его, но в то же время манило.

Земля вокруг него казалась обычной лишь на первый взгляд. За фасадом деревень и шумных рынков скрывались тайные собрания магов, где варились зелья и шептались заклинания. Но Макс знал: его путь не ограничится этими пределами. В его снах мелькали образы других планет – парящие камни Ареи, причудливые улицы Иммотопа, тёмные силуэты Тьмы. Он не понимал, почему эти видения приходят к нему, но чувствовал, что они зовут его. Возможно, кровь Бенджамина Блэйка, что текла в его жилах, была не просто наследием, а ключом к чему-то большему – к тайне, что связывала четыре мира воедино.

На Земле маги жили в строгой тайне, и не без причины. Говорили, что если люди, не обладающие даром, узнают о существовании волшебников – а их было немало, скрытых среди обычных жителей, – это вызовет гнев Мегуло Санунто, создателя всех четырёх миров. Легенда гласила, что Мегуло, чья воля соткала Ареи, Землю, Иммотоп и Тьму, наложил этот запрет, чтобы сохранить хрупкое равновесие. Если бы он пробудился от людского любопытства или предательства, конец магов на Земле был бы неизбежен – так утверждал Квирекс, древний сказитель, что в 1490 году, за четыреста пятьдесят лет до рождения Макса, записал эту историю в своих манускриптах. Его сказание стало одновременно предостережением и законом для магического сообщества.

Макс появился на свет в трудное время. Его мать, чьё имя редко упоминалось в доме, умерла при родах – так говорил его отец, Артур Блэйк, суровый человек с усталыми глазами и шрамами, что покрывали его руки словно карта прошлых сражений. На момент рождения Макса Земля была охвачена войной с Тьмой. Этот конфликт длился уже годы, и силы тёмных магов, что колдовали руками с хладнокровной точностью, казались почти непобедимыми. Их жестокость не знала границ: они разрушали всё на своём пути, не ведая жалости. Ареи и Иммотоп встали на сторону Земли, посылая свои силы – телекинетиков и чудаков с их странными заклинаниями, – но даже их помощь не могла переломить ход войны. Земным магам, что варили зелья и направляли силу через взгляды, было тяжелее сражаться: их сердца были мягче, их эмпатия – проклятием на поле боя.

Артур Блэйк был не просто отцом Макса, но и воином, чья слава гремела среди магов Земли. Его грудь украшали ордена, каждый из которых был выкован в огне битв с Тьмой. Он возглавлял отряды, что противостояли тёмным чародеям, чьи заклинания вырывались из ладоней, словно чёрные молнии. Артур редко говорил о войне дома, но его молчание было красноречивее слов. Макс, ещё совсем юный, видел, как отец возвращался с поля боя – сгорбленный, с потухшим взглядом, но всё ещё непреклонный. Земным магам запрещалось вступать в добрые связи с жителями Тьмы, и этот закон соблюдался неукоснительно. Любой намёк на сочувствие к врагу считался изменой.

Макс рос в этом напряжённом мире, где магия была одновременно даром и бременем. Он часто слышал шёпот слуг о том, что война истощает Землю, что Тьма становится сильнее с каждым днём. В поместье Блэйков, среди старинных гобеленов и шкафов с зельями, он находил книги Квирекса, которые отец прятал от него. Читая их тайком, мальчик узнавал о Мегуло Санунто и о том, как тот сотворил миры, вложив в каждый частицу своей души. Но одна мысль не давала ему покоя: почему Мегуло так строго запретил магам раскрывать себя? И что будет, если война с Тьмой вынудит их нарушить этот запрет? Ответов не было, но в глубине души Макс чувствовал, что его судьба связана не только с Землёй, но и с древними тайнами, что дремали где-то среди звёзд.

В день своего третьего дня рождения Макс бродил по просторному дому Блэйков, чьи стены хранили отпечатки веков. В главном зале, где на одной из стен белым мелом была начерчена родословная – ветвистое древо с именами предков, уходившее вглубь на пятьсот лет, – он остановился, разглядывая линии и завитки. Дом был богатым: высокие потолки украшали люстры из хрусталя, а полы устилали ковры, сотканные мастерицами с далёких земель. Внезапно тишину разорвал стук в дверь. Маленький Макс, ещё слишком низкий, чтобы дотянуться до массивной ручки, не растерялся – он позвал отца. Его голос, звонкий и чистый, эхом разнёсся по коридорам.

Артур Блэйк, высокий и строгий, с лицом, изрезанным морщинами от забот и войны, подошёл к двери и распахнул её. На пороге стояла пожилая женщина, чьи черты выдавали родство с семьёй. Её звали, кажется, тётей – хотя у Блэйков было столько родственников, что даже Артур порой путался в их именах. Она пришла навестить Макса и принесла подарок на его день рождения. Старуха, опираясь на резную трость, шагнула внутрь, её глаза светились тёплым, но слегка загадочным блеском. В руках она держала небольшой свёрток, который протянула мальчику.

Макс, с любопытством ребёнка, развернул ткань и обнаружил внутри один-единственный камушек – гладкий, тёмный, размером с грецкий орех. Когда он взял его в ладони, от камня начали подниматься тонкие струйки чёрного дыма, словно живые тени, извивающиеся в воздухе. Мальчик замер, чувствуя, как камень чуть тёплый на ощупь, а в ушах его вдруг зазвучали отдалённые крики – слабые, приглушённые, будто доносящиеся из другого мира. Он поднял взгляд на старую родственницу, но та лишь улыбнулась, её морщинистое лицо оставалось непроницаемым.

– Это не просто камень, – тихо сказала она, наклоняясь к нему. – Он хранит в себе частичку истории. Береги его, Макс.

Артур, стоявший рядом, нахмурился, но промолчал. Он не любил загадок, особенно тех, что касались его сына. Макс сжал подарок в руках, и крики стали чуть громче, хотя всё ещё оставались далёкими, как эхо забытого сна.

На следующий день после своего третьего дня рождения Макс снова неуклюже бродил по просторному дому Блэйков. Его маленькие шаги гулко отдавались по деревянному полу, пока он заглядывал под столы и за тяжёлые шторы. Он искал не просто так – его мысли были заняты тем странным камушком, что подарила ему пожилая родственница. Наконец, он добрался до комнаты, где его отец, Артур, стоял у стола, сосредоточенно помешивая что-то в котелке. От варева поднимался густой пар с терпким запахом трав и чего-то металлического. Макс потянул отца за рукав и поднял на него большие любопытные глаза.

– Пап, а где мой камешек, который подарила мне тётя… мм… ну, тётя… наша тётя? – спросил он, слегка запинаясь и морща лоб, пытаясь вспомнить её имя.

Артур на мгновение оторвался от своего зелья, бросив взгляд на сына. Его руки, покрытые старыми шрамами, продолжали медленно вращать деревянную ложку в котелке. Он слегка усмехнулся, но в его голосе чувствовалась усталость.

– Я сам его ищу, Макс, – ответил он, возвращаясь к своему занятию. – Наверное, ночью тёмные силы пробрались сюда и утащили его с собой.

Он сказал это с лёгкой насмешкой, явно шутя, но Макс замер, широко раскрыв глаза. Мысль о тёмных магах, что крадутся в их дом под покровом ночи, показалась ему одновременно пугающей и захватывающей. Артур заметил его реакцию и добавил, уже мягче:

– Не переживай, сынок. Он где-то здесь. Может, ты просто оставил его под подушкой или в кармане куртки.

Макс кивнул, хотя в глубине души всё ещё сомневался. Камень с его чёрным дымом и странными криками не был обычной игрушкой – он это чувствовал. И хотя слова отца успокоили его, мальчик решил продолжить поиски, пока не найдёт свой загадочный подарок.

Макс продолжал бродить по дому, перебирая в голове слова старой родственницы. «Частичка истории» – так она сказала? Он не совсем понимал, что это значит, ведь в свои три года такие слова были для него загадкой. Но каждый раз, вспоминая камушек, он ощущал странное тепло в груди. Те крики, что доносились из камня, когда он держал его в руках, казались ему одновременно чужими и знакомыми, будто шептались голоса из далёкого прошлого, которые он не должен был слышать. Это чувство пугало его, но и тянуло, словно запретный плод, который манит своей тайной.

В один из дней поисков Артур, как обычно, собрался на важную встречу. Он надел свой тёмный плащ с вышитым гербом семьи Блэйков – серебряным орлом, держащим в когтях звезду, – и уехал в столицу магического сообщества Земли. Там его ждал президент Магического Мира Земли, или ММЗ, как сокращённо называли эту организацию некоторые маги. Этого человека звали Луис Хортон – могучий, седовласый старик, которому недавно исполнилось семьдесят лет. Его лицо, изборождённое морщинами, хранило следы бесчисленных битв и решений, что определяли судьбы тысяч. Луис был стратегом, чей ум оставался острым, как клинок, несмотря на возраст, а его голос мог звучать то твёрдо, как приказ, то мягко, как совет друга.

Артур Блэйк, будучи одним из главных генералов магической армии Земли, хорошо знал президента. В редкие минуты отдыха он рассказывал Максу о Луисе с лёгкой улыбкой, называя его «дружелюбным высокомерным старичком». За этим прозвищем скрывалась смесь уважения и лёгкой насмешки. Луис Хортон действительно умел быть обаятельным, но его гордость и уверенность порой граничили с заносчивостью. Он повидал многое – войны с Тьмой, восстания на Иммотопе, переговоры с Ареи, – и всё это сделало его легендой среди магов. Встречи с ним были для Артура не просто долгом, но и испытанием: Хортон ценил стратегию и ждал от своих генералов идей, способных переломить ход войны с Тьмой.

Пока отец был на встрече, Макс остался дома один – если не считать слуг, что тихо сновали по коридорам. Он всё ещё искал свой камень, заглядывая в ящики и под кровати, но мысли его теперь кружились не только вокруг подарка. Он представлял, как отец стоит перед Луисом Хортоном, обсуждая планы сражений, и гадал, знает ли этот великий президент о камушке с чёрным дымом. А может, такие тайны были известны только семье Блэйков? Крик из камня эхом звучал в его памяти, и Макс чувствовал, что ответы где-то рядом – возможно, ближе, чем он думает

Война с Тьмой продолжала полыхать, отбрасывая тени на Землю, где маги всё так же скрывали свои силы от обычных людей. Максу исполнилось почти десять, и настало время учиться колдовать – таков был обычай на этой планете. Здесь магия текла через глаза, и юные волшебники учились направлять её взглядом, заставляя предметы двигаться или зажигаться. Артур Блэйк, поглощённый войной и стратегическими совещаниями с Луисом Хортоном, не находил времени на сына. Да и желания, похоже, у него не было. Благодаря богатству семьи он нанял учителя Первичных Магических Умений, чтобы тот занялся обучением Макса. Мальчик, глядя на других детей из великих семей, чьи родители сами вводили их в мир магии, порой чувствовал укол обиды. «Обычно великих волшебников воспитывают их великие родители», – думал он, хмуря брови.

Учителя звали Корнелиус Винч. Это был слегка полноватый мужчина с густыми бровями и хитрым блеском в глазах. Среди коллег он славился не только умением обучать, но и изворотливостью – говорили, что он мог найти выход из любой ситуации. Его задача заключалась в том, чтобы за год подготовить Макса к курсу первоначальной магии. Это было необходимо, чтобы мальчик смог поступить в школу Зрячего Волшебства – престижное заведение, о котором он пока ничего не знал. В этой школе учились те, кто уже владел базовыми навыками, и являться туда с пустыми руками было недопустимо.

Корнелиус начал занятия с Максом в просторной комнате поместья, где окна выходили на сад, а стены были увешаны старыми картами магических земель. Учитель оказался терпеливым, но строгим. Он учил Макса фокусировать взгляд, чтобы поднимать в воздух лёгкие предметы – перья, кубики, а позже и книги. Мальчик быстро освоился: его глаза, светившиеся любопытством, теперь могли заставить карандаш скользить по столу или чашку медленно парить в воздухе. Корнелиус также показал ему, как варить простые зелья. Макс научился смешивать травы и капли цветных эссенций, чтобы создавать напитки, меняющие голос – от низкого рычания до высокого писка, – или убирающие голод на несколько дней. Эти зелья пахли то мятой, то чем-то терпким, и мальчик с гордостью замечал, как ловко у него получается.

К удивлению Корнелиуса, Макс оказался прилежным учеником. Он идеально выполнял все первоначальные требования, хотя порой отвлекался, вспоминая тот странный камень с чёрным дымом, который так и не нашёл. Учитель хвалил его, но всегда добавлял с хитрой улыбкой: «Это только начало, парень. В школе Зрячего Волшебства тебе придётся показать больше, чем фокусы с ложками и зельями от голода». Макс пока не понимал, о чём идёт речь, но чувствовал, что магия в его глазах – это лишь первый шаг на пути к чему-то большему, что ждало его впереди.

Прошёл ещё год с тех пор, как Макс начал учиться у Корнелиуса Винча. Теперь ему было почти десять лет , и связь между ним и учителем стала крепче, чем кто-либо мог ожидать. Артур Блэйк, измученный войной и бесконечными совещаниями с Луисом Хортоном, всё реже появлялся дома, оставляя сына на попечение слуг и Корнелиуса. Для Макса этот добродушный, слегка полноватый мужчина с густыми бровями стал не просто наставником, а настоящей опорой. Корнелиус, в свою очередь, разглядел в мальчике нечто большее, чем просто будущего мага, обречённого сражаться с Тьмой. Он видел в Максе ребёнка, полного надежд, жаждущего тепла и поддержки, которых ему так не хватало от отца.

За этот год Макс сильно продвинулся в своём обучении. Он уже умел варить зелья, меняющие цвет предметов: поливая траву, он мог сделать её ярко-зелёной или серебристо-белой, а белого кролика, что жил в саду поместья, однажды превратил в изумрудно-зелёного, чем немало позабавил Корнелиуса. Учитель также обучил его нескольким заклинаниям, и одно из них Макс особенно полюбил. Оно называлось «Ин!» – короткое, но мощное слово, которое нужно было произнести в голове с восклицательной интонацией, направив взгляд на предмет. В зависимости от силы мысли, предмет либо притягивался к Максу, либо отталкивался прочь. Он часто практиковался на старых книгах в библиотеке, заставляя их медленно подлетать к нему или отодвигаться к дальней стене.

Через четыре дня Макса ждала отправка в школу Зрячего Волшебства – место, о котором он слышал от Корнелиуса лишь обрывочные рассказы. Лёжа ночью в своей комнате, уткнувшись лицом в подушку, он вёл тихий разговор сам с собой. «Наверное, я не найду там ни одного друга», – думал он, привычно погружаясь в свои сомнения. Друзей у него никогда не было много – дети из окрестных деревень не знали о его магии, а те немногие юные маги, с которыми он пересекался, казались ему слишком важными и далёкими. «Как обычно», – шептал он в темноту, сжимая одеяло.«У тебя есть талант, парень. Настоящий дар». Эти слова грели его, словно слабый огонёк в холодной ночи, и он повторял их про себя, надеясь, что учитель прав.

Корнелиус действительно верил в Макса. Он замечал, как ловко мальчик управляется с зельями и как точно направляет взгляд для заклинаний. Но больше всего его трогала искренняя любознательность Макса и та искра надежды, что теплилась в его глазах, несмотря на одиночество. Учитель не раз говорил ему, что школа Зрячего Волшебства станет испытанием, но и шансом раскрыть свой потенциал. «Там будут другие, такие же, как ты, – говорил он, похлопывая Макса по плечу. – Только не прячься в тени, как привык здесь». Макс кивал, хотя в глубине души боялся, что его замкнутость и неуверенность помешают ему найти своё место среди новых лиц.

Тем временем война с Тьмой продолжала отбрасывать мрачные тени на Землю. Слуги в поместье шептались о том, что тёмные маги становятся всё сильнее, а их атаки – всё ближе к сердцу магического сообщества. Артур возвращался домой ещё более измождённым, его плащ с гербом Блэйков был покрыт пылью и пятнами, которые не отстирывались. Макс видел это, но не смел спрашивать – он знал, что отец не любит говорить о войне. Вместо этого мальчик уходил в свои занятия с Корнелиусом, находя в магии утешение и цель.

Прошло четыре дня, и десятилетний Макс Блэйк, готовившийся к отправке в школу Зрячего Волшебства, вдруг услышал странный звук. Это был мягкий, но настойчивый поток воздуха, направленный прямо к его двери. Любопытство пересилило нерешительность, и он выбежал во двор поместья. Там, на влажной от утренней росы траве, стоял небольшой перистый дракон – белоснежный, с крыльями, покрытыми мягкими перьями, больше похожими на облака, чем на чешую. В зубах дракон держал свёрнутый пергамент, перевязанный тонкой алой лентой. Макс подошёл ближе, и дракон, слегка наклонив голову, выпустил письмо прямо ему в руки. Развернув его, мальчик увидел приглашение в школу Зрячего Волшебства, написанное изящным почерком, с печатью в виде глаза, окружённого звёздами.

Не совсем понимая, что делать, Макс побежал обратно в дом звать Корнелиуса. Учитель, услышав торопливые шаги и взволнованный голос мальчика, вышел во двор, вытирая руки о полотенце – он как раз заканчивал варить какое-то зелье. Увидев дракона, Корнелиус не удивился, лишь кивнул, будто ждал этого момента.

– Это твой проводник, Макс, – сказал он спокойно. – Сядь на него и отправляйся в школу.

Макс посмотрел на дракона, потом на Корнелиуса, а затем попытался забраться на спину существа. Но его небольшой рост не позволял дотянуться до пернатой спины – ноги беспомощно скользили по траве. Он смущённо обернулся к учителю, но тот уже сосредоточенно прищурился. В его глазах мелькнул знакомый блеск, и Макс вдруг почувствовал, как его тело медленно поднимается в воздух. Корнелиус, мысленно произнеся заклинание «Ин!», направил взгляд на мальчика, аккуратно перемещая его прямо на спину дракона. Макс уселся, крепко ухватившись за мягкие перья, и дракон, издав тихий мелодичный звук, взмахнул крыльями. Они взлетели, и воздух вокруг загудел от стремительного движения.

С высоты Макс увидел, как Корнелиус стоит во дворе, глядя ему вслед. Учитель поднял руку и грустно помахал, его фигура становилась всё меньше по мере того, как дракон поднимался выше. В сердце Макса смешались волнение и лёгкая тоска – он покидал дом, где провёл всю свою жизнь, и человека, который стал ему почти семьёй. Но впереди ждала школа Зрячего Волшебства, и он знал, что это начало чего-то нового.

Макс летел на спине перистого дракона, и ветер мягко трепал его волосы. Полёт завораживал: облака проплывали мимо, словно белые острова, а земля внизу казалась далёкой и нереальной. Он наслаждался каждым мгновением, чувствуя, как сердце бьётся от восторга. Спустя сорок минут впереди показалось нечто удивительное – гигантское высокое здание, окружённое тёплым светом множества жёлтых фонарей. Их сияние отражалось на каменных стенах, придавая всему месту волшебный, почти сказочный вид. Когда дракон начал снижаться, Макс разглядел ещё около двадцати строений поменьше, окружавших центральное здание, словно звёзды вокруг солнца. Вечерний сумрак только усиливал красоту этого места, подсвеченного яркими огнями.

Дракон мягко приземлился на просторную площадку, вымощенную гладкими плитами. Вокруг уже стояли другие дети – примерно одного возраста с Максом, десяти лет, – каждый рядом со своим драконом. Одни снимали небольшие чемоданы с хвостов своих крылатых спутников, другие озирались, явно впечатлённые, как и Макс. Он сполз со спины своего дракона, чуть не потеряв равновесие, и потянулся к чемодану, аккуратно привязанному к хвосту. Сняв его, мальчик выпрямился и заметил большую вывеску над площадкой. На ней золотыми буквами было выведено: «Поступайте в нашу школу, юные маги». Надпись переливалась в свете фонарей, и Макс почувствовал, как внутри него разгорается смесь волнения и гордости – он наконец-то оказался там, куда так стремился.

Дети вокруг переговаривались, их голоса сливались в тихий гул. Драконы, закончив свою задачу, начали взлетать один за другим, оставляя своих юных хозяев. Макс проводил взглядом своего белого спутника, пока тот не скрылся в вечернем небе, а затем повернулся к зданию. Оно возвышалось перед ним, величественное и загадочное, обещая новые приключения и тайны. Чемодан в его руке казался тяжёлым, но мальчик крепко сжал ручку, готовый шагнуть навстречу тому, что ждало его внутри школы Зрячего Волшебства.

Толпа детей на площадке гудела, словно муравейник: кто-то смеялся, кто-то нервно теребил ручки чемоданов, а драконы один за другим взмывали в небо, оставляя за собой шлейфы перьев и лёгкий ветер. Макс стоял чуть в стороне, оглядываясь, когда к нему неожиданно подошла девочка. Ей было десяти как и ему, и она выглядела мило: светлые волосы заплетены в две короткие косички, а глаза блестели от любопытства. Она улыбнулась и сказала:

– Привет, мальчик! Давай дружить. Меня зовут Линда Девис.

Макс немного растерялся, но её доброжелательность подкупила. Он протянул руку и ответил, слегка запнувшись:

– Привет… Хорошо. Я… Я Макс Блэйк.

Линда удивлённо округлила глаза и чуть не подпрыгнула от восторга.

– Ого! Ты из рода Блэйков? Наследник Бенджамина Блэйка?!

Макс пожал плечами, не совсем уверенный, как реагировать на её восторг.

– Ну, вроде бы, – сказал он скромно, хотя в глубине души почувствовал лёгкую гордость.

Они вместе двинулись сквозь толпу, пробираясь между детьми, которые всё ещё суетились вокруг своих вещей. Линда болтала без умолку, рассказывая о том, как долго ждала этого дня, а Макс слушал, удивляясь, как легко она завела с ним разговор. Вдруг шум голосов стих, и все обернулись к невысокому старичку, который появился перед ними. Его седая борода спускалась почти до пояса, а чёрная мантия с серебряными

звёздами на подоле слегка колыхалась от ветра. Он поднял руку, призывая к тишине, и заговорил низким, но твёрдым голосом:

– Здравствуйте, юные маги и ведьмы! Прошу, следуйте за мной. Мы отправляемся на этап выбора предметов.

Дети притихли, глядя на него с интересом. Линда схватила Макса за рукав и шепнула:

– Пойдём, это, наверное, что-то важное!

Макс кивнул, и они вместе с остальными двинулись за старичком, который повёл их к главному зданию школы Зрячего Волшебства. Фонари вокруг ярко освещали путь, и в воздухе витало предвкушение чего-то удивительного.

Они вошли в огромное главное здание школы Зрячего Волшебства, и Макс с Линдой, держась рядом, поднимались по широким лестницам, минуя пять этажей. Каждый шаг гулко отдавался в каменных коридорах, освещённых всё теми же жёлтыми фонарями, что отбрасывали мягкие тени на стены, украшенные старинными гобеленами и портретами магов в мантиях. Наконец, они оказались в просторном зале, который казался бесконечным. Потолок терялся где-то в вышине, а в воздухе парили тысячи деревянных стульев, медленно покачиваясь, словно подчиняясь невидимому ветру. Дети, переглядываясь, начали занимать места – стулья сами опускались к ним, как только кто-то подходил. Макс сел рядом с Линдой, чувствуя себя немного неуютно среди такого множества незнакомых лиц.