Алина

И подарила. Потом они вместе побежали запускать этот кораблик к ручью – он правда так и не поплыл, завалился на бок и утонул. Но это было не важно тогда… Алина запомнила лицо сестры – счастливое, и она сама была счастлива. Тогда тоже было холодно, и дул ветер, и будто даже запах был похожий, осенней прелой листвы – но все это казалось другим, не таким как сейчас…

Младшая сестра Алины, Ангелина, родилась на 2 года позже, ей исполнилось недавно 16. Внешне сестры были похожи. Ангелина оказалась чуть ниже, черты лица больше напоминали отцовские, но волосы скорее как у матери – светло русые, довольно прямые и тонкие, в них почти не было рыжего оттенка.

Алина смотрела в глубину черного пруда. Тогда им было лет 8 или 9 наверное – Ангелина давно уже выросла, но Алина с удивлением для себя обнаружила, что даже сейчас в мыслях представляет сестру в образе той маленькой девочки, да и сама она будто бы осталась там. И вообще, все настоящее осталось где-то далеко позади. Тогда, в тот момент, она жила, а потом провалилась в какой-то неприятный, скучный сон, и после не было ничего такого, что хотелось бы запомнить в последние годы – по крайней мере, так сейчас казалось…

Алина поморщилась – некоторое воспоминание врезалось в ту картину прошлого, которую так бережно она пыталась воссоздать. Очень живо и ярко возникли в голове события многолетней давности.

Воодушевившись запуском кораблей, Алина решила написать сказку о приключениях, о каких-то морских путешествиях – она сама уже не могла вспомнить, о чем именно – как будто о пиратах. И решила показать часть работы матери, мать показала отцу.

Вечером в полутемной кухне горела только настольная лампа – отец близко уткнувшись в монитор ноутбука что-то печатал, на  его лице застыла странная напряженно-болезненная улыбка. По его виду Алина уже знала, что сейчас он «усталый после работы”. Рядом мать искала в навесном шкафу какие-то таблетки. Алина пыталась налить воды из чайника – пролезла к плите и потянула этот чайник на себя. Железное дно громко скрипнуло о конфорку. Отец с матерью обернулись.

– Давай налью.– Сказал отец. Он говорил как-то нарочито ласково, даже жалостливо, будто с Алиной что-то случилось, и он выражает ей сострадание. Он снял с поддона чашку, налил полный стакан и поставил на стол.

– Что, ты теперь пишешь книги, да ? – спросил отец так же ласково.

– Да нет, так, иногда… – ответила Алина неуверенно.

–Тут мать показывала, что ты написала. —отец громко положил на стол открытую тетрадь. Сначала он изобразил на лице будто какое-то уважительное удивление.

– Ты знаешь, я уверен – это настоящий прорыв !

– Прорыв… – повторил он, многозначительно покачав головой.

– Прорыв канализационной трубы!! – он хлопнул в ладоши и как-то неестественно громко засмеялся.

– Дорогой, не надо… – мать аккуратно дотронулась до его плеча. Отец удивленно перевел на нее взгляд. Мать практически никогда не перечила отцу, впрочем, она и вовсе говорила очень мало , и всегда как будто неохотно. На нее отец практически никогда не кричал…

– Да здесь ошибка на ошибке! —прошипел он сквозь зубы. – Не только орфографические —здесь стилистические ошибки!

Казалось, после слов матери, он и сам как-то немного смутился, в его виде уже не было той победоносности. Могло бы даже показаться, что он оправдывается за эту внезапно случившуюся выходку, но его еще не отпускала какая- то нахлынувшая злоба.

– Здесь нет просто художественной ценности, понимаешь? – Отец сделал жест, будто швыряет тетрадь в мусорное ведро.

– Ну ладно, держи. Учиться тебе надо! Иди учись! – сказал он Алине, даже вполне дружелюбно.

Вспоминая эту ситуацию сейчас, Алина предполагала в целом, что это можно было бы воспринимать как почти обычную шутку, но тогда момент это произвел особенное впечатление. И дело было совсем не в сказанных словах. Именно эта интонация, этот громкий неестественный смех, за которым очень явной казалась какая-то немая, задавленная ярость – именно это  запомнилось, именно это было отвратительно больно. Работа была не очень, она и сама подозревала —но реакция отца казалась совсем неожиданной.