Одержимый

– Значит, – медленно проговорила Мерси, – это там ты сделала татуировки?

Алекс чуть не рассмеялась. В конце учебного года никто даже не упомянул о внезапно появившихся на ее руках пионах и змеях со звездами – словно бы не в силах поверить, что такое возможно, все просто сделали вид, что так было всегда.

– Нет, но Дарлингтон помог на время их спрятать.

– С помощью магии? – спросила Мерси.

– Ага.

– Которая существует на самом деле.

– Ага.

– И она суперсмертоносная.

– Точно, – подтвердила Алекс.

– И довольно мерзкая.

– Очень мерзкая.

– Летом я много молилась, – призналась Мерси.

– Это помогло? – Алекс постаралась не выказать удивления.

– Частично. Еще я занималась терапией. Скачала приложение и какое-то время разговаривала о том, что произошло. Так я хотя бы перестала все время об этом думать. Я даже пыталась беседовать с нашим пастором, вот только ничуть не сожалею о смерти Блейка.

– А должна?

Мерси рассмеялась.

– Конечно. Алекс, прощение должно даровать исцеление.

Однако Блейку было чуждо милосердие, он ни о чем не просил, а просто шел по миру и брал все, что хотел, пока не столкнулся с преградой.

– Я не умею прощать, – призналась Алекс. – И вряд ли хочу учиться.

Мерси покрутила в пальцах край свитера, рассматривая плетение, как будто перед ней был текст, нуждающийся в переводе.

– Расскажи, как он умер.

Алекс не спорила. Она не стала упоминать ни ритуал новолуния, ни Дарлингтона, а начала с того, что Блейк ворвался в Il Bastone. Поведала о драке, о том, как он, применив контроль, обездвижил ее и начал бить, а потом Доуз проломила ему череп мраморным бюстом Хирама Бингэма Третьего. Рассказала, как Блейк плакал и что сжимал в руке монету принуждения. Им управлял декан Сэндоу, пославший парня убить Алекс.

Мерси все так же теребила пальцами свитер, не сводя глаз с кусочка шерсти тыквенного цвета.

– Я не то что не жалею… – наконец проговорила она; низкий дрожащий голос почти походил на рык. – Даже рада, что он сдох. И ощутил на своей шкуре, что значит бояться и быть не в силах управлять собственным телом. Я… рада, что он умер в страхе. – Она взглянула на Алекс полными слез глазами. – Но почему до сих пор так сильно злюсь?

– Не знаю, – проговорила Алекс. – Но ты не одна такая.

– Я столько раз прокручивала в памяти моменты вечеринки. Что надела, о чем говорила. Почему той ночью он выбрал меня? Что увидел?

У Алекс не было ответов на эти вопросы. И что она могла сказать? Прости себя, что пошла на вечеринку. И не кори за то, что считала мир лучшим местом и не верила в чудовищ, скрывающихся за каждой дверью. Но она понимала, что на деле далеко не все так просто.

– Он тебя вообще не видел, – пояснила Алекс. – Люди вроде него… нас не видят, а замечают лишь возможности, за которые можно ухватиться.

Хотя бы в этом Мишель права.

– Ты словно говоришь о магазинной краже, – пробормотала Мерси, вытирая слезы.

– Отчасти так и есть.

– Только не лги мне больше, ладно?

– Постараюсь.

Ничего другого Алекс обещать не могла – иначе ей пришлось бы снова солгать.

12

Весь оставшийся час Алекс отвечала на вопросы Мерси о магии и «Лете». Она ощущала себя словно на экзамене, но рассудила, что в долгу перед соседкой, и старалась объяснить все как можно лучше. И заодно постепенно осознавала неприятную правду: Мерси была бы отличным кандидатом для «Леты». Она хорошо училась, бегло говорила по-французски и неплохо разбиралась в латыни. Однако никого не убивала, а значит, не годилась для их целей.

– Удачи, – пожелала Мерси, когда Алекс собралась на встречу с Доуз. – Надеюсь, ты не умрешь и не покалечишься.

– По крайней мере, не сегодня.

– Ты из-за Дарлингтона не ходишь на свидания?

Алекс, уже коснувшаяся рукой дверного косяка, застыла на месте.

– А при чем здесь он?

– Ну, он ведь не твой кузен. К тому же один из самых привлекательных парней, которых я знаю.

– Он мой друг. И наставник.

– И что?

– Он… мне не по карману. – Слишком красивый, начитанный и повидавший мир, Дарлингтон был не просто скроен из иной ткани, а еще искусно сшит и подогнан по фигуре.

– Люблю дорогие вещи, – ухмыльнулась Мерси.

– Он ведь не кашемировый шарф, Мерси. У него есть рога.

– А у меня родимое пятно в форме Висконсина.

– Я пошла.

– Не забудь, что тебе нужно выбрать книгу из раздела «Юмбрит»! – крикнула ей вслед Мерси.

Юмор в современном британском романе. Сперва настроившись на «Монти Пайтон», Алекс все же взяла «Счастливчика Джима» и «Роман на желтой бумаге». Неплохая замена.

Пообещав Мерси встретиться за ужином, Алекс выскользнула за дверь, радуясь возможности сбежать от бесконечных расспросов. Сейчас Алекс больше тревожилась, как бы остаться в живых, и вовсе не думала ни о свиданиях с парнями, ни даже о случайных связях. И Дарлингтон был здесь ни при чем, пусть даже божественно выглядел без одежды.

* * *

Доуз ждала у входа в Стерлинг, неуклюже съежилась возле скульптурной плиты под названием «Женский стол», словно бы могла задремать в любую секунду. Алекс вдруг накрыло непрошеное чувство вины. Доуз не годилась для подобных занятий. Ей надлежало помогать и поддерживать, оставаться в безопасности в стенах Il Bastone, как домашней кошке, посвящать время диссертации, сравнимой по скорости написания с медленно растущим садом. Ритуал, проведенный в «Свитке и ключе», явно выбил ее из колеи и не принес ни капли удовлетворения. Сейчас Доуз выглядела далеко не лучшим образом – под глазами от недосыпания залегли темные круги, немытые волосы висели слипшимися прядями. Похоже, она даже не переоделась с прошлой ночи, хотя в случае Доуз трудно было судить наверняка.

Алекс хотелось бы сказать, что справится сама, и отправить Доуз домой немного отдохнуть, вот только она ясно понимала, что одна ничего не сумеет. К тому же кто знает, сколько у них времени в запасе до того, как Дарлингтон сможет вырваться на волю?

– Ты вообще спала? – поинтересовалась она.

Доуз резко мотнула головой и еще крепче стиснула в руках статью из «Йель Газетт» за 1931 год, с которой заснула Алекс, и черную записную книжку в кожаной обложке.

– Я всю ночь провела в библиотеке «Леты», пытаясь найти истории о людях, пользовавшихся Проходом.

– Есть успехи?

– Было несколько случаев.

– Это ведь хорошо?

На бледном лице Доуз отчетливо выступали веснушки.

– Я не нашла и пяти записей, которым можно хоть в какой-то мере верить и где содержатся упоминания о ритуалах.

– Нам хватит для начала?

– Ты не понимаешь? – Доуз окинула ее раздраженным взглядом. – Нет ни описаний ритуалов, ни их обсуждений, потому что они не принесли результата, а их участники пытались замести следы. Люди сходили с ума, исчезали, погибали жуткой смертью. Вполне возможно, что именно Проход повинен в разрушении Гераклиона. Нам не стоит в это влезать.

– Мишель так и сказала.

Доуз моргнула покрасневшими глазами.

– Я… Ты рассказала ей о Проходе?

– Она приходила ко мне и пыталась нас предостеречь.

– Не без причины.

– Так ты хочешь завязать с этим делом?

– Не все так просто!

– Вот именно. – Алекс притянула Доуз к стене и понизила голос. – Если ты не хочешь попробовать взломать гробницу «Свитка и ключа» и открыть очередной недоделанный портал, ничего другого нам не остается. Или мы ищем Проход, или нам придется его уничтожить. Третьего не дано.

– В начале ритуала нас хоронят заживо. – Доуз трясло.

Алекс неловко положила руку ей на плечо.

– Давай пока просто поищем, ладно? Мы ведь не обязаны проходить через него. Сейчас это лишь исследования.

Доуз прерывисто вздохнула и кивнула, словно бы Алекс прошептала изменяющее заклинание. Исследования были ее стихией, родной и понятной.

– Расскажи о писце, – попросила Алекс, стремясь сменить тему и не заставлять Доуз больше говорить о смерти или разрушении.

– Здесь восемь писцов, – пояснила Доуз и, отступив на несколько шагов назад, указала на каменную кладку над дверями Стерлинга. – Все из разных уголков мира. Справа более поздние цивилизации: майя, китайская, греческая, арабская. Вон там афинская сова. А слева – четыре писца древности: наскальные рисунки кроманьонцев, ассирийская надпись из библиотеки в Ниневии, отрывок из Псалмов на иврите и египетская письменность… Иероглифы выбрал доктор Ладлоу Сегин Булл.

«Если бы я мог заставить тебя полюбить книги больше, чем собственную мать». Подходящая надпись для библиотеки. А, может, нечто большее?

Доуз улыбнулась. Под влиянием захватывающего открытия ее страх отступил.

– Доктор Булл принадлежал к Замочникам, был членом «Свитка и ключа». Сперва изучал юриспруденцию, но потом переключился на египтологию.

Разительное изменение. Алекс ощутила прошедшую по телу дрожь возбуждения.

– Это первый шаг к Проходу.

– Возможно. В любом случае, чтобы его активировать, нам придется смазать место входа собственной кровью.

– Почему всегда кровь? Неужели нельзя использовать джем или синий карандаш?

И даже если они сделают первый шаг, что дальше?

Алекс изучала склонившегося над работой писца, иероглифы, весла финикийского корабля, крылатого вавилонского быка и стоявшего посреди всего этого многообразия средневекового ученого, словно бы делающего заметки о царящей вокруг суматохе. Может, ответ скрывался где-то на каменных стенах? Здесь имелось слишком много символов для расшифровки. Огромное количество вариантов.

Молча миновав арочный вход, Алекс и Доуз прошли в библиотеку. Однако внутри здание производило еще более сильное впечатление.

– Насколько велико это место?

– Больше четырех тысяч квадратных футов, – сообщила Доуз. – Повсюду украшенные резьбой каменные стены и витражные стекла. Каждый зал оформлен в своей тематике, даже кафетерий. Над кладовкой, где хранятся средства для уборки, вырезаны ведро и швабра. Идеи для украшений набирали отовсюду – из средневековых рукописей, басен Эзопа, Ars Moriendi. – Внезапно помрачнев, Доуз застыла посреди широкого прохода.

– Откуда?

– Ars Moriendi. В буквальном смысле – «искусство умирать». Это инструкции о том, как умереть достойно.

– Не забывай про исследования, – проговорила Алекс, ощущая вновь нахлынувшее чувство вины. Доуз по-настоящему боялась, и Алекс знала, что, если позволит себе погрузиться в мысли, вполне может тоже испугаться. Вытянув шею, она окинула взглядом сводчатые потолки, повторяющиеся узоры из цветов и камней, огни люстр, похожие на сами розы. – Здесь и впрямь как в церкви.

– В величественном соборе, – уже увереннее согласилась Доуз. – В те времена много спорили о Йеле, выстроенном в таком вот напыщенном стиле. Я отыскала несколько статей, отнюдь не лестных. Все же предполагалось, что первоначальный архитектор Гудхью продолжит работать в стиле готики, заданном остальной частью кампуса.

Гудхью. Алекс вспомнила его скрепленную спиралью биографию, лежащую на стопке книг в спальне Дарлингтона. Неужели он намеренно отправил ее наверх?

– Но Гудхью неожиданно умер, – проговорила Алекс.

– Он был очень молод.

– И не имел никакого отношения к обществам.

– Нет, насколько мы знаем. Его место занял Джеймс Гэмбл Роджерс, а Стерлинг вложил в строительство деньги. Он оплатил постройку медицинского и юридического колледжей, а также школы богословия. В то время это был величайший дар для университета. У входа в библиотеку есть посвященная ему памятная табличка. – Доуз чуть помедлила. – Во дворе соорудили лабиринт. Говорят, он помогает медитировать, но…

– Но, может, изначально он задумывался именно как лабиринт? – Головоломка, чтобы заманить в ловушку любопытных демонов.

Доуз кивнула.

– У Стерлинга не было ни жены, ни детей. Сорок лет он прожил вместе с другом, Джеймсом Блоссом. Они делили комнату, вместе путешествовали. Биограф писал, что их со Стерлингом связывали крепкие многолетние узы дружбы. В завещании Стерлинг указал, что после его смерти надлежит сжечь все письма и документы. Есть предположение, что таким образом он пытался защитить себя и Блосса, но, возможно, хотел скрыть и что-то еще.

Вроде плана строительства врат в потусторонний мир.

Алекс оглянулась на вход.

– Если писец – это начало, то каков следующий шаг?

– Дарлингтон вовсе не имел в виду писца, который привел бы нас к Стерлингу, – проговорила Доуз, размахивая «Газетт». – Он процитировал египтянина. В библиотеке есть две комнаты с витражными окнами, имеющими отношение к египетской Книге мертвых. Если взять тему…

Дальше Алекс уже не слушала. Она окинула взглядом длинный неф, стойку администратора в конце и расположенную над ней фреску, чистые и яркие цвета которой так не соответствовали мрачности здания.

– Доуз, – взволнованно перебила Алекс, боясь все же выставить себя дурой. – А может, следующий шаг прямо перед нами? Это ведь Мария, верно? Мать Мария?

«Если бы я мог заставить тебя полюбить книги больше, чем собственную мать».

Моргнув, Доуз уставилась на изображенную в центре фрески золотоволосую женщину в белом платье.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Ирвинг Берлин – американский композитор еврейского происхождения. (Здесь и далее – прим. перев.)

2

ESPN – американский кабельный спортивный канал.

3

Бела Лугоши – американский актер венгерского происхождения, который стал известен благодаря ролям в фильмах ужасов.

4

Кандзи – китайские иероглифы, адаптированные для японского языка.

5

Лох-Дерг – озеро на юго-западе Ирландии.

6

Эрехтейон – один из главных храмов Древних Афин.

7

Цитата из поэмы шотландского поэта Джеймса Томсона «Времена года. Зима».

8

Пало санто – «святое дерево» из Южной Америки, которым шаманы и целители лечат людей от физических недугов, а пространства для жизни избавляют от злых духов.

9

Среднеанглийский – форма английского языка, на котором говорили в средневековой Англии, Шотландии, Ирландии (наряду с местными диалектами).

10

Венис – район в западной части Лос-Анджелеса, известный своими каналами.

11

«Моссад» – ведомство Израиля, занимающееся политической разведкой, по своему назначению и функциям сравнимо с ЦРУ США.