Полная версия
Любить вопреки
Валерия Брайт
Любить вопреки
Пролог
Как он мог?!
Неужели все, что я слышу, это правда?! С трудом удается сделать вдох. На мгновение замираю и не могу дышать. Разве возможно так сильно ошибаться в людях?!
Я встаю с этой проклятой скамейки и убегаю. Лучше бы сразу ушла и не слышала всего этого.
Обидные слова звучат эхом и неотступно преследуют.
Ноги сами несут меня прочь ото всех. Не знаю и не понимаю, куда бегу. Хочется отмотать время и никогда не совершать этой ошибки.
– Дура! Наивная дура! – кричу себе.
Плачу, не сдерживая боль, что рвется из груди громким рыданием. Мама всегда говорит: «Поплачь и станет легче!», но ни черта не становится легче, ни капельки. Мне ещё никогда не было так обидно, так плохо… В груди жжет … Сердце словно сжато тисками, и его всё ещё сильнее продолжает сдавливать, и оно вот-вот лопнет.
«Зачем? Почему? Почему именно со мной? Как можно было быть такой слепой?! Если это любовь – никогда не хочу любить! Будь проклята такая любовь!» – хочу кричать что есть мочи, но вместо слов вырывается хриплое рыдание. И плевать, что кто-то услышит! Мне больно!..
Я слышу, как кто-то зовет меня по имени. Кто-то хочет остановить, но мне всё равно ‒ убежать ото всех, от всего.
– Да стой же ты, дура! – меня хватают меня за руку. – Хватит бежать… я уже не могу…
Всё слышу, как будто из бездны, и даже не понимаю, что мне говорят. Да и плевать!
Не переставая рыдать, пытаюсь вырваться, но его крепкая хватка не отпускает моих рук. Как бы я ни пыталась вырваться, не могу освободиться.
– Да что с тобой?! Успокойся!
– Отстань! Отпусти! – кричу, даже не понимая кому.
Перед глазами туман, все расплывается от слез. В голове все еще громко звучат обидные слова. А взволнованный голос по-прежнему не оставляет попыток до меня достучаться.
Ловлю себя на мысли, что голос мне знаком, но и особо не стараюсь разобраться. Мне хочется остаться в одиночестве, и бесит, что кто-то решил этому помешать. Резко отдергиваю руки и все же освобождаюсь, пытаясь вновь сорваться с места, но не получается. Парень хватает меня за плечи и слегка трясет.
– Приди в себя, Аня! – резко обнимает. Я отталкиваюсь, упираясь руками в его грудь. Но он ещё сильнее сжимает кольцо рук. Спустя пару минут устаю сопротивляться и просто продолжаю рыдать. Никогда не думала, что способна на такую дикую истерику.
А он гладит меня по голове, крепче прижимая к себе.
– Тш-ш-ш. Тихо. Всё хорошо…– шепчет он успокаивающе. – Всё, маленькая … Всё … Дыши… Вот так, моя хорошая, спокойно…
Он продолжает успокаивать меня, немного ослабив свои объятия, и я уже не пытаюсь вырваться. Просто не осталось сил. Чувствую себя отвратительно, словно на меня наступили и раздавили.
Молодой человек, остановивший меня, не отпускает, продолжает еле слышно в чём-то убеждать… Постепенно его невнятный шепот становится яснее, чётче. Тепло его объятий медленно согревает моё тело, сотрясаемое неконтролируемой дрожью. Мало-помалу утихают устроившие в голове шторм мысли.
«Не хочу любить! Будь проклято все!» – крутится у меня в голове, словно на повторе.
Начинаю чувствовать свое сердцебиение. А ведь до этого казалось, что сердце просто нет. Там пустота.
Понемногу как будто возвращаюсь в реальность, уже не рыдаю, лишь судорожно всхлипываю, пытаясь прийти в себя. Дышать становится легче, но больно и обидно по-прежнему. Голова кружится, и кажется, что если он меня сейчас отпустит, то просто упаду.
Он … Кто ОН?
Только сейчас я задумалась над этим. Его голос звучит всё ближе и ближе, хоть он всё также тихо повторяет:
– Маленькая, успокойся! Не стоит так. Ты чего? Не надо!
1
АняГромкие басы отбивают ритм у меня в груди. Светомузыка переливается разными цветами на наших волосах и лицах.
Я смотрю на девочек ‒ и кайфую вместе с ними. Как я благодарна им за то, что притащили меня сегодня в клуб! Закрываю глаза и с удовольствием отдаюсь волнам хорошего настроения, накатывающим на меня от толпы в зале.
Сегодня в “Пирамиде” очень людно ‒ на танцпол можно протиснуться с трудом, но мне это ничуть не мешает. Обожаю так проводить время в кругу своих друзей: танцевать, заряжаться невероятно сильной энергией, и, каждый раз подпевая, гармонично двигаясь в танце, убеждаться ещё раз в том, что не зря мы с мамой отвоевали у папы разрешение на посещение танцевального кружка, в котором я занималась несколько лет. Вот поэтому я сейчас не сижу скромно в углу, с тоской наблюдая, как веселятся другие, а уверенно зажигаю в центре веселящейся толпы.
К моему сожалению, ритмичная музыка постепенно сменяется медленной, и мы с подругами плетемся к нашему столику, освобождая место парочкам. Тине так и не удается присесть, ее перехватывает Рома, появившийся за спиной ровно в тот момент, когда она уже собралась заказать еще по одному коктейлю.
После танца, Валя возвращается к нам за столик. Ромка уходил с другом и пропадает.
– Ты чего дергаешься? – кричу на ухо Вале, которая крутит головой по сторонам.
– Ромка ушел давно и до сих пор не вернулся, – нервничает, сдвинув брови.
– Ой, куда он…
Не успеваю договорить, как подругу со спины обнимает пропажа. Рома целует свою девушку чувственным горячим поцелуем и мне остается только отвести в сторону взгляд.
Самое время заказать коктейль.
Странная у них любовь конечно. Десять раз ругаются и столько же раз мирятся. Рома мой одноклассник. С Валентиной они знакомы очень давно, но встречаться они начали только после нашего выпускного. Все три параллельных класса решили тогда праздновать окончание школы в одном заведении, чему мы с подругами были очень рады, так как с Яной мы учились в одном классе, а Тина и я в параллельном.
Официант терпеливо стоит у нашего столика и мило улыбается запоминая заказ, который ему диктует Янка. И очень быстро возвращается с нашими напитками. Я медленно покачиваясь в такт медляка, смотрю, как влюбленные кучкуются в центре танцпола. В воздухе витает аромат виноградного кальяна, Брайан Адамс в очередной раз просит прощения у кого-то, а я под душераздирающую песню «Please forgive me» мечтаю тоже встретить когда-нибудь своего человека и полюбить его всем сердцем.
– Потанцуешь со мной?
Вижу перед собой протянутую руку, а затем, подняв голову, встречаюсь взглядом с симпатичным блондином.
– Я? – с сомнением переспрашиваю.
– Да, – усмехается он, провожая взглядом мою подругу, которую Федька уже потянул в центр зала.
– Ну хорошо… – неуверенно вкладываю руку в его тёплую ладонь и следую за ним.
Не то, чтобы я парней боялась, просто сейчас я в шоке от того, что иду на танцпол с тем самым парнем, который буквально два с половиной года назад сводил меня с ума. И из-за которого я провела много бессонных ночей, потому что он не обращал на меня никакого внимания.
– Ты неплохо двигаешься, – говорит он мне в ухо, как только мы сближаемся и его ладони уверенно ложатся на мою талию.
– Спасибо, – аккуратно кладу ему руки на плечи, одновременно незаметно пытаясь увеличить расстояние между нами. Не думала, что встречу его здесь. Считала, что он вообще не в городе.
– Не видел тебя раньше. Редко здесь бываешь? – притягивает он меня обратно.
– Да, нечасто… – Неожиданная встреча невольно возвращает меня в школьные годы, когда я наивно ждала и верила, что мечтам суждено сбываться. Но увы… – Не думала, что ты опять в городе. Ты же переехал в Москву вроде бы?
Он замирает на секунду, серьезно всматриваясь мне в лицо, а затем медленно продолжает кружить меня в танце и уже не сводит с меня глаз.
От его пронзительного взгляда у меня потеют ладошки, как и раньше, как несколько лет назад, когда случайно сталкивалась с ним у двери школы. Когда он проходил мимо меня в коридоре. Когда он спрашивал меня, пришла ли Катя в школу, а то он не видел ее на перемене. Тогда сердце моё выпрыгивало к нему навстречу, а все тело пробивала мелкая дрожь.
Но это все я оставила в прошлом… И с рассветом после выпускного, решила для себя, что эту страницу пора закрыть. Но как только я услышала знакомый голос, сердце больно кольнуло и снова забило свой бешеный ритм. От волнения щеки залила краска и спасала только светомузыка, взрывая пространство всеми цветами радуги.
– Допустим не переехал на совсем, а на время учебы. Летом я в городе… А ты меня знаешь? – удивленно поднимает брови. В груди больно сжимается от его вопроса. Я столько слез из-за него пролила, а он меня даже и не помнит. Хотя, с чего бы, он ведь со мной даже не здоровался, лишь изредка коротко кивал в ответ на моё приветствие.
– Конечно, знаю. Ты пришел к нам новеньким в параллельный класс, – с досадой отвечаю ему. – Тебя Димой зовут, и ты встречался с моей одноклассницей, Катей. А я -Аня.
– Аня… Аня… Аня…– закатывает он глаза. Перебирает, наверное, в памяти лица всех Ань, которых знает. – А у тебя случайно челки не было?
Наконец он вновь смотрит на меня.
– Вспомнил! У тебя была смешная челка, – с улыбкой добавляет он.
– Да, была!
Господи, единственное, что он обо мне помнит – это дурацкая челка, которая никогда не была уложена нормально, торчала то с одной стороны, то с другой! Вот проклятие!
– Тебе намного лучше без неё, – он проводит указательным пальцем по моему лбу, а затем медленно гладит меня по щеке тыльной стороной ладони. – Ты похорошела до неузнаваемости…
– Да что ты?! – Все внутри сжалось от его прикосновения.
Скажи он мне эти слова год назад, я бы растаяла в его руках от такого комплимента. Когда-то, я наблюдала, как он медленно водит ладошкой по волосам Синициной, что-то шепча ей на ушко, и мечтала, что он коснется меня с такой же нежностью. Но сейчас меня напрягает его близость и мне вновь хочется увеличить расстояние между нами.
– Хорошо, что мы пересеклись, – почти кричит он мне в ухо, потому что незаметно для меня медляк сменяется более зажигательной громкой композицией. Потом берет меня за руку и по-джентльменски ведет обратно за столик. После того, как я, ошеломлённая происходящим, присаживаюсь, Дима наклоняется ко мне и обещает:
– Еще увидимся…
Я молча наблюдаю, как он уходит в толпу. Странное чувство засело в груди и не отпускает. Безответная любовь к Диме ушла вместе со школьными годами, и его чары явно уже на меня не действуют. Он даже успел меня разозлить. Но все же, я сейчас ощущаю как приятное тепло расплывется по телу, а дурацкая улыбка растягивается на моем лице.
– Вау! Ничего себе поворотики… – удивляется Янка, как только они с Федькой возвращаются за столик.
– Какого хрена??! Что я только что увидела? Журавлева, это же Дима… Верно? Тот самый Дима? – Возмущается Варя, которая подошла к столику за руку с Ромкой.
– Да, тот самый…
2
АняЯ смотрю в спину Диме, пока он не исчезает у меня из виду, затерявшись в толпе. Не верится, что спустя столько времени он опять мне встретился.
– Насколько я помню, был жестокий краш! И все запечатано семью замками и выброшено в глубокий колодец! – не отстает Валентина, заставляя меня переключиться, и вернуться за столик. – Все теперь опять заново? – Подруга присаживается и делает несколько жадных глотков коктейля. Рома тоже садится рядом, и смотрит то на меня, то на Тину. Он не совсем понимает, о ком мы. В такие подробности его никто не посвящал.
– Ничего не заново, все там же и осталось…– настаиваю я, глядя в свой бокал, толкая кусочки льда на дно. И когда они всплывают вновь отправляю из вниз.
– Ага, точно! Судя по твоей довольной моське, все распечатано ровно с того момента, как он приблизился к тебе, – смеется Яна.
– Нет, подруги, вы чего? Мы ж просто потанцевали! Подумаешь… Сдалась я ему? Как и раньше… Он даже не вспомнил меня! Все, что осталось в его памяти, это моя смешная челка!
– Ха! Она по ходу у всех осталась в памяти, – к нашему разговору присоединяется Федор.
– Федоська-а, а тебя, по-моему, не спрашивала, – нервничаю я.
– Нют, я же просил меня так не называть. Это же капец! Приклеится потом! – Федька хмурится и смешно выпячивает губы:
– Ладно, сорри, братишка, не буду больше…– переборщила немного, на самом деле обещала.
Все нас воспринимают все больше как брата и сестру, а не как друзей. Федор старше меня на три года. Он уже окончил экономический колледж в нашем городе. И только потому, что мама настояла. Это совсем не то, что ему нравилось. Мама даже хотела, чтоб он поступил в универ и продолжил учебу, но Федор отказался. И стал работать с отцом в автомастерской, где он с самого детства проводил время.
С Федькой мы знакомы с пеленок. Он жил на одной лестничной площадке с нами. Наши отцы дружили и мы часто ходили друг к другу в гости. Они до сих пор дружат и еще до моего рождения вместе открыли автомастерскую. Федины родители развелись когда ему было пятнадцать лет, и он с мамой переехал в другой район, но очень часто бывал у отца и мы продолжили общаться. Он для меня как старший брат и я привыкла, что он всегда рядом.
– Почему Федоська? – смеется Рома, и подруги тоже хихикают, а я уже жалею что вспомнила “любимое” имя друга.
– Ну вот, пожалуйста… – недовольно ворчит Федя, косо поглядывая на меня.
– Прости… – пожимаю плечами и улыбаюсь виновато.
– Ань ну расскажи, интересно же . – не отстает Рома.
– А что я, вот Федя путь расскажет.
От темы с Димой все дружно переключаются на Федю. Нехорошо, конечно, получилось. Обещала ему давно, что никогда не буду называть его так. Но иногда злоупотребляю когда он меня бесит. Вот и сейчас вырвалось. Рома конечно не в курсе почему же ФЕДОСЬКА. И мы с девочками рассказываем перебивая и дополняя друг друга. А Федька недовольно косится и ворчит, потому что не любит, когда его так называют.
В один день мы играли с Федей во дворе, по моему мне было лет шесть, а Феде девять, мы носились как сумасшедшие играя в догонялки. Я конечно же свалилась, при этом разодрав коленку и порвав колготки. Федя сказал что срочно нужно обработать рану, чтоб туда не попали микробы. Он взял меня за руку и зарёванную повел к нему домой. К себе домой идти боялась, знала что папа отругает, потому что только вчера я ему обещала, что буду аккуратной не буду так сильно пачкаться на улице.
Мы вошли в квартиру. Дома должна была быть его бабушка, которая приехала на недельку к ним, но ее не оказалось. Федя помог мне снять обувь, провел в гостиную и усадил в кресло.
Затем нашел аптечку и принес зеленку. Аккуратно помазал рану, при этом не забывая дуть на нее и когда хотел прикрутить крышечку, бутылочка выскальзывает из его рук и падает на светлый ковер. Мы в ужасе посмотрели друг на друга, а затем одновременно на зелёное расплывающееся пятно на полу.
Федька схватил меня за руку и мы выбежали обратно на улицу. Через время, во дворе появляется и бабушка Феди с криком: “ Федоська, ты где засранец? Ты что натворил, анука сюда поди!” Оказалось она была у соседки, и когда мы выбежали на улицу она пришла и увидела, что мы наторили. Мы спрятались под горкой, но, услышав как его бабушка почти без остановки кричала : “ Федоська-а-а-а”, я так громко смеялась, что нас нашли.
В тот день досталось и мне от папы, и Феде тоже. Ему втройне и от родителей, и от бабушки, и от моего отца выслушал нотацию, что он старше и должен вести себя по другому. И за мной следить как хороший друг.
Рассказанная история позабавила Рому, и мы все снова дружно смеялись, хоть эта история давно всем знакома. Не факт, конечно, что будет как хочет Федя, и Федоськой его больше никто не назовет, но посмеялись все от души.
На радостях, что отвлеклись от темы с Димой, решаю на этой веселой ноте потащить всех на танцпол. Тем более, что время моего веселья здесь ограничено.
Правда, не получается у меня расслабиться. Все время оглядываясь, ищу глазами Диму, но так и не нахожу. И полностью раствориться в танце я тоже не могу: мне кажется, что он все же где-то рядом и наблюдает за мной.
– Млять?! Что за дела? – вдруг Тина бросается к выходу. И не только она ‒ целая толпа стремительно рвется на улицу.
– Что произошло? – с недоумением следую я за Яной, которая тоже побежала за всеми.
– Не знаю, – кричит она, – Валентина полетела за Ромой. К нему кто-то подошел и что-то сказал на ухо ‒ и он как ошпаренный полетел, а Варя за ним.
Когда на улице удалось протиснуться сквозь толпу к центру событий, мы увидели драку двух парней, один из которых Юра, друг Ромы.
Рома безуспешно пытается их растолкать. А я пытаюсь удержать Тинку, которая рвется за своим парнем. Дурочка!
Второй – это Артём, неприятный тип. Когда я его вижу, у меня аж мороз по коже.
Из-за чего драка, непонятно. Ну, как обычно, Артёму, чтобы подраться, особого повода не надо. Особенно в последнее время.
– Черт, Тём, опять?! – вскрикнула Янка. Артём – её двоюродный брат. И новость о том, что он влез в очередную драку, её ничуть не радует.
Из толпы бросаются разнимать ребят. Рома держит друга, другие оттаскивают Артёма, который ещё что-то кричит, все ещё бурно пытаясь доказать свою правоту. Зрелище еще то! У Юры разбита губа, из носа идет кровь, а один глаз немного заплыл. Артёму досталось меньше ‒ просто рассечена бровь. Фу, жутко…
– Девчонки валим домой! – чувствую, как кто-то дергает меня за руку Это Федька, злой от того, что оказались в гуще событий, взял нас с Янкой под руки и оттаскивает в сторону от толпы. – Вы что потеряли здесь? Идём отвезу вас!
– Ты чего злишься?!
– Да не злюсь я! Тина где?
– Не знаю, – пожимаю плечами.
– Наверное с Ромой. Мы потеряли ее из виду, когда ты нас как маленьких за ручку тащил…– Янка рвется обратно в толпу. – Надо разыскать ее.
– Да с той ты! – Хватает ее за руку Федя. – Где ты сейчас искать ее будешь, набери и спроси.
Пока Яна прожигает взглядом Федю, я набираю Валентину. Она успокоила нас, что с Ромой. И все хорошо. Тоже как раз собиралась позвонить нам. Они отвезут Юру домой и потом обратно в клуб. Я сказала, что мы с Яной уезжаем, а то почти двенадцать и папа опять скандал устроит, если опоздаю.
На самом деле не хочу уходить, но деваться некуда. В следующий раз родители никуда не отпустят. Всю дорогу домой едем обсуждая дурацкую драку. У Янки вообще настроение пропала. Ее брат вечно ищет приключения на свою голову. Одно время почти ничего о нем неслышно было. Он по моему работает и живет в столице. Но как вернулся почти пол года назад из драк не вылазит. Бедные его родители, одни переживания. Старшего сына потеряли в аварии, и этот сорвиголова одни проблемы приносит.
В обсуждениях почти не замечаю, как доезжаем до моего дома. Федя оставляет меня у подъезда и отвозит Янку.
Слава богу ровно в двенадцать вошла в квартиру. В кухне горит свет. Папа наверное не спит еще. Приоткрываю дверь и заглядываю.
– Ты пришла? – папа поднимает от планшета голову.
– Да…Я постаралась вовремя. – с улыбкой отвечаю .
– Хорошо. Ложись быстрее отдыхать. И постарайся еще и не шуметь. Мама уже спит…Спокойной ночи.
– И тебе…
Хорошо хоть обошлось без нотаций. Я уже настроилась слушать, о том, как себя должна вести порядочная девушка, к чему я должна стремиться и он не позволит мне растрачивать свою жизнь попусту. В такие моменты молча злюсь сжимая кулаки за спиной. Противоречить ему не стоит, закроет в комнате и ключ надолго выбросит. С самого детства выполняю все его указания на перекор своим желаниям. Мол, он знает, что для меня важно и что мне нужно. Даже поступила на юрфак, только потому что это самая престижная профессия, по мнению папы. А о желании стать археологом, я даже не заикалась. Об этом знает только моя мама. Она часто мне книги о древнем египте приносила из библиотеки в которой работает. Маме, конечно, нравилось, что я много читаю, и даже отметила, что археолог – это очень интересная профессия. Но в решении уехать в Москву и там поступить на тот факультет, что я хочу она меня не поддержала. Конечно, в нашей семье все происходит только так как скажет глава семейства!
Папа вновь возвращается к планшету, а я тихонько пробираюсь к своей комнате.
Долго не могу уснуть: не выходят из головы картина драки и лицо Артема в крови… Бррр! Не люблю такие вещи. Сразу вспомнила, как почти год назад Артем с Федькой по пьяни подрался. Не понравилось, видите ли, Артему, как тот смотрел на Янку. Тогда он Федьке нос сломал. Правда, когда оба протрезвели, все решилось мирно. И они нормально общаются. А меня, когда вижу Артема, прям наизнанку выворачивает.
Ну вот надо мне сейчас снова это все вспоминать!?
Странный вечер. Еще и Дима появился на горизонте. Не могу сказать, что прям снова растаяла как раньше, но танцевать с ним все-таки было приятно. Тепло вновь медленно расползается в груди при воспоминании о нашем танце. Неожиданно, но приятно. С этими мыслями я погружаюсь в сон.
Мне всю ночь снится Дима, мы танцуем. Потом вдруг Артём врывается в клуб и начинает драку с Димой.
АртемСмотрю на себя в зеркало и хочется двинуть по нему что есть силы! Но это не поможет. Ничто не может изменить того, что уже произошло! Вот бы все оказалось иначе. Вот бы…
Умываюсь холодной водой, чтобы немного прийти в себя, но и это совсем не помогает. Кровь никак не останавливается. Все же этот мудак неплохо врезал мне, но мало… Врезал бы так, чтоб я не поднялся!
Телефон в кармане ещё никак не умолкнет. Прекращаются звонки, начинаются сообщения… И так по новой.
«Братишка, ты как?»
«Возьми наконец трубку! Я переживаю! Ты ушел один? Или с друзьями?!»
«Ну же!»
Янка никак не угомонится. Вот еще опеки двоюродной сестры мне как раз точно не хватает! С тех пор как я приехал она все время беспокоиться за меня. А что переживать? Живуч зараза! Ничего со мной не случится. А если и случится, то миру от этого только легче станет.
Не нарочно вспомнил ее разочарованный взгляд из толпы. Жаль, конечно, что она снова стала свидетелем такого зрелища, но ничего, не маленькая. А я такой какой есть…
Выхожу из ванной и прохожу в гостиную, где друг, по-хозяйски развалившись на диване, хлещет пиво. Пока смывал кровь и немного погрузился в раздумья, забыл, что Алик у меня. Привез домой. Заботливый какой! Какого хрена все пытаются сделать для меня как лучше! Причем все уверены, что именно так для меня будет лучше! Но почему-то никто не спрашивает меня об этом!
Накатившее раздражение добавляет боли.
– Блять, Алик! Харэ засирать хату! У тебя мозги отшибло? Не помнишь где мусорка… Ведешь себя, как свин, – поднимаю с пола пустую упаковку от чипсов и выбрасываю в ведро.
– Ой, ну прости, мамочка, – ржет засранец и орет мне вслед: – Егоров, пивасик из холодоса прихвати!
– Обломаешься! – показываю ему средний палец. – И вообще, тебе валить пора. Надеешься вместо мамочки меня спать уложить?! И убери нахер свои конечности со стола деда, – сбрасываю ноги Алика со столика.
Сажусь на диван, откидываясь на его мягкую спинку. Все тело ломит. Запрокидываю голову, придерживая рукой салфетку, прижатую к брови и устало закрываю глаза в надежде немного расслабиться. В висках больно пульсирует, шум в ушах не утихает.
– Прости, все время забываю про твою семейную реликвию. Слушай, может все-таки зашить надо было? Кровь, вижу, не останавливается.
– Норм. Не парься. Алик, честно, свали уже, а? Я живой. В норме. Никуда уже не пойду. Пить больше не буду. Ща спать лягу.
Последний год чересчур большое внимание от друга напрягает. И кажется, что ещё немного ‒ и мое терпение лопнет. Мало того, что мамаша вечно названивает и бесит, так еще и лучший друг решил нянькой для меня устроиться. И никак им не понять, что я живу так, как я хочу. Уж кто кто, а Алик больше всего знает что меня не изменить.
– Хорошо, – слышу, как Алик встает и ставит бутылку на стол.
С трудом открываю глаза и поднимаю голову:
– Без обид, брат, но со мной все нормально.
Алик молча выходит в коридор и начинает обуваться. Я медленно поднимаю непослушное тело с дивана, чтобы провести друга. Подпирая плечом стену в прихожей, терпеливо жду, пока он соберется.
– Артем, может перестанешь уже хуйней страдать и возьмешься за ум?– серьезно спрашивает Алик, наконец обувшись.
Ну вот, опять!
– Ой… Вот только не заводи свою пластинку… – недовольно морщусь. ‒ Что-то слишком много нравоучений на сегодня.
– У тебя есть нормальная работа, есть классная девушка! И ты это все почти потерял. Да и ребра уже переломаны все. Чего ты ждешь? Чтобы тебе однажды череп проломили?!
– Всё! Хорош! И с Элиной, ты же сам знаешь, мы расстались. Еще хоть слово о моей жизни ‒ и забудь дорогу в мой дом!
– Неправильно все это… Неправильно… – недовольно мотает головой. – Нашелся мне тут правильный! не надо брат, не надо…на себя сначала посмотри…
