Ведьма в пятом доме

– Конечно, Ева зря назвала тебя няней, – говорит Карина. – Она слишком маленькая и не понимает серьёзности своего состояния. Она больна, действительно, больна, и ей необходима квалифицированная помощь. Твоя помощь.

Карина смотрит прямо в глаза. Лика видела убитых горем родителей, плачущих родителей, даже мужчин и знает, что нельзя помочь абсолютно всем.

– Мне бы не хотелось никуда переезжать, – говорит Лика, – даже в такой красивый и комфортный дом. Даже на пару месяцев.

Карина вздыхает.

– Нам это нужно не только потому, что мы хотим, чтобы наша дочь поправилась. Тут дело в безопасности. Мы с мужем – состоятельные, но непубличные люди и заботимся о собственной безопасности и конфиденциальности. Кроме того, мы с тобой не обсудили ещё один очень важный вопрос – деньги.

Наконец-то она упомянула своего мужа, думает Лика. До этого он никак не проявлял своего существования. Среди картин и фотографий, развешанных по стенам, нет ни одной семейной. Может быть, семейные фото надёжно скрыты от посторонних глаз в хозяйской спальне?

– Да, – отвечает Лика, – деньги – это очень важно.

Она готова выслушать сумму, но та, которую называет Карина, повергает её в шок. Лика старается не выдать себя ни словом, ни жестом, но вдох предательски застыл в груди и не хочет тихо выходить наружу. «Вы серьёзно?» – хочется спросить Лике, и ещё: «Вы, наверное, сошли с ума».

Карина не сошла с ума и знает это. Чуть наклонив голову она смотрит на Лику.

– Повторюсь, мы с моим мужем – люди очень состоятельные. Мы готовы платить за те неудобства, которые причиняем своими требованиями по соблюдению полной конфиденциальности. Мы платим щедро, как видите.

Кажется, птицы за окном тоже притихли, услышав такую сумму. «Соглашайся, соглашайся», – пищит какая-то птаха, но сразу умолкает. Интересно, думает Лика, чем они с мужем занимаются? Ей наконец-то удаётся тихо выдохнуть, процедить воздух сквозь сжатые зубы, как кит процеживает планктон.

– Ты знаешь, что это не совсем адекватная цена за мои услуги? – спрашивает Лика.

Она немного запнулась перед тем, как сказать «ты» девушке, которая может купить её целиком.

– Это наш с мужем способ переговоров, – говорит Карина, чуть улыбаясь, – мы сразу предлагаем такую цену, что человек не может нам отказать.

– Мне нужно подумать, – говорит Лика, – это очень заманчивое предложение, но мне нужно всё взвесить.

Во многом она говорит это из чувства противоречия, потому что ей не нравятся те, кто привыкли получать всё и сразу.

– Конечно, – говорит Карина. Ей уже понятно, что Лика согласится, и сказать «да» прямо сейчас ей мешает чистое упрямство.

Лика встаёт, поправляет пиджак.

– Когда мне ждать ответа? – спрашивает Карина.

Лика пожимает плечами.

– День-два, я думаю. Нужно закончить кое-какие дела.

Никаких дел у неё нет. Если она примет предложение, не получится съездит на море летом, но деньги, полученные от Карины, позволят уехать из страны на всю зиму. Покупку купальника можно отложить. Маникюр и педикюр она делает сама, в парикмахерской была недавно. Предупредить хозяина квартиры, что она на некоторое время уедет. Может быть, смена обстановки пойдёт ей на пользу.

– Буду ждать, – говорит Карина.

Она проводит девушку до дверей, где долго возится с многочисленными запорами. Лика слышит, как Ева в своей комнате напевает какую-то песню, слова мешает разобрать закрытая дверь.

– До свидания, – говорит Лика.

– Всего хорошего.

Дверь за спиной бесшумно закрывается, и Лика спускается с крыльца. Камеры видеонаблюдения следят за каждым её шагом. Подойдя к машине, краем глаза она видит, что ворота начали открываться. Она садится в машину и уезжает, и внутри возникает такое чувство, что ей удалось избежать опасность.

Столбы, дороги и деревья мелькают в обратной последовательности. Теперь Лика старается запоминать дорогу. Она понимает, что очень скоро вернётся, и чувство узнавания поможет справиться с волнением от переезда. Мысленно Лика уже подсчитывает прибыль. Настоящий профессионал, наверное, не имеет права так делать, но сумма уж очень велика, и Лике трудно справиться с искушением. Ей очень нравится чувствовать себя богатой, богатой и свободной, а вся её предыдущая жизнь нечасто давала такую возможность.

Дома она начала потихоньку собирать вещи. Их было немного, несколько разобранных картонных коробок хранились ещё с прошлого переезда. Лика решила взять только самое необходимое. При случае можно будет заехать и захватить оставшееся, если возникнет такая необходимость.

Вряд ли ей понадобятся вечерние платья и туфли на шпильках. Лика задумчиво перебирает вещи в шкафу. Сумочки, украшения тоже не стоит брать с собой. Когда-то она мечтала о нескольких неделях отшельничества где-нибудь в лесу или на берегу моря. Моря у Карины не было, но леса было вдоволь. Лика вываливает из шкафа гору обуви и придирчиво отбирает необходимое. Кроссовки, босоножки, стоптанные, но очень уютные, как материнская утроба, балетки. Джинсы, спортивные штаны, майки и толстовки тоже отправляются в коробку. Остальные вещи возвращаются в шкаф. Как всегда, после ревизии гардероба, её одолевает ностальгия. Это платье она покупала в Греции вместе со Славой, эти туфли ей дарил Кирилл (вернее, он заплатил за них, хотя Лика не просила). От ностальгии мысли сами собой по принципу сообщающихся сосудов перетекают к личной жизни, удивительно безалаберной, бестолковой и иногда досаждающей, как зубная боль.

Лика мотает головой, чтобы не вспомнить лишнее, и чтобы не провести остаток вечера с бутылкой вина, пытаясь сдержать то истерический смех, но подкатывающие к горлу слёзы. Вместо этого она аккуратно складывает в коробку двух своих помощников в те редкие минуты, когда одолеть сексуальное желание занятиями спортом или работой не получается. Вибратор и фаллоимитатор занимают своё место наверху коробки. Случайно или намеренно, они скрестились, как серп и молот на красном знамени. Лика хихикает, ведь именно такая аналогия приходит ей на ум. Она свободная девушка и не видит в этих инструментах ничего стыдного, не собирается прятать их на дне под потёртыми джинсами. Однажды этих неразлучных товарищей в тумбочке обнаружила Ликина мама, и была возмущена и шокирована. Лика была удивлена таким ханжеством и той яростью, с которой мама обличала распущенность Лики.

Мать ещё долго на неё обижалась, а Лика думала о том, советское воспитание не вытравливается даже спустя десятилетия после разрушения самого советского образа жизни. И удивлялась, как у таких родителей получилась такая свободная она. Она не испытывала никакого уныния или стресса в те месяцы своей жизни, когда у неё не было постоянного мужчины, и считала, что вполне способна обходиться без мужского внимания, занимаясь собственной карьерой и внутренним развитием. Если же воздержание давало о себе знать, Лика пользовалась приложением для знакомств или, если не было времени или желания его тратить, обращалась к своим резиновым приятелям, от которых можно было получить то же, что и от партнёра по одноразовому сексу, только быстрее и иногда качественнее.

Вещи собраны. Лика сидит на постели и смотрит в окно. День клонится к вечеру. Сборы немного утомили её, и девушка решает не выходить на пробежку. Она ещё успеет набегаться на свежем воздухе. Лика представила, как её лицо обдувает пахнущий цветущим полем воздух, как под подошвой кроссовок проминается трава и мягкая лесная земля. Новая работа позволит ей собраться с мыслями и восстановить нарушенное равновесие. Подумать о том, что делать со своей жизнью дальше, уезжать ли из страны и куда именно, или оставаться, дать теперешней жизни ещё один шанс. Не то чтобы частная жизнь её не устраивала, но жить в атмосфере насилия, страха и подавления всяческого инакомыслия со стороны государства можно было только как следует от этого государства дистанцировавшись.

Лика встаёт, чтобы открыть форточку. До её слуха доносятся детские голоса с площадки, скрип качелей и шум далёких машин. Мимо соседнего дома проезжает чёрный БМВ, слишком знакомый, чтобы оказаться случайностью. Лика приседает, хотя с улицы увидеть её невозможно. Это Фёдор, её назойливый ухажёр, любящий рассказывать об особенностях своей работы с задержанными на акциях протеста против действующей власти. Машина медленно объезжает двор, притормаживая на выезде, и Лика обмирает, потому что ей кажется, что сейчас из авто выйдет человек в костюме. Фёдор любит костюмы, они на нём хорошо сидят. Это единственное достоинство, которое признаёт в Фёдоре Лика. Минусов у него значительно больше – агрессивность, неприятие чужого мнения, уверенность в своей правоте, узкий кругозор и крайняя непонятливость. Он не понимает, когда девушка говорит твёрдое «нет», избегает встреч и не отвечает на телефонные звонки.

Машина скрывается за углом дома, и Лика обессиленно опускается на постель. Фёдор не успел причинить ей никакого вреда, но она чувствовала, что этот мент способен на страшные вещи, особенно если вывести его из себя. Он долго не давал о себе знать, и Лика даже успокоилась, решив, что он нашёл новую точку для приложения своих симпатий. Значит, он всё это время искал её, искал её машину и номер телефона. Она с облегчением подумала, что припарковалась не рядом с домом, а на квартальной стоянке. Она не сомневалась, что Фёдор сейчас стоит возле её машины, трогает капот, чтобы узнать, давно ли она приехала, может быть, запросит видео с камер наблюдения. Такая целеустремлённость в осуществлении своих желаний – качество, безусловно, положительное, только если ты сама не являешься объектом этого желания.

Лика встаёт с постели и опускает штору на окне. У Фёдора нет помощников, он рыщет и выслеживает её в одиночку. На работе он на хорошем счету, и о тёмной стороне натуры там ничего не знают. Хотя после последних событий в стране Лика сомневалась, а остались ли вообще в органах правопорядка и силовых ведомствах нормальные люди?

Лика берёт телефон, набирает номер. Карина долго не снимает трубку, и Лика уже готова нажать отбой, но гудки прерываются коротким «да».

– Я согласна, – говорит Лика, не представляясь, – могу приехать завтра утром.

– Отлично, – отвечает Карина. Она получила то, что хотела.

Они говорят ещё немного, это позволяет Лике немного успокоиться, а потом прощаются почти как подруги.

За окном постепенно темнеет, но Лика не включает свет и сидит в сумерках. Она не испытывает страха, просто не любит, когда о себе дают знать уже решённые проблемы. Фёдора она считала именно такой проблемой, ведь она приложила много усилий, чтобы он не смог её найти. Пусть бы меня домогался кто-нибудь более адекватный, думает Лика. Из углов наползают тени. Телефон, лежащий рядом, начинает глухо вибрировать, покрывало немного приглушает звук. Незнакомый номер. Лика сжимает зубы, чтобы не выругаться вслух. Это может быть кто угодно, от телефонных мошенников до потенциальных клиентов. Она почему-то уверена, что это не Фёдор, но если она продолжит сидеть и ничего не делать, на телефон позвонит именно её бывший поклонник, а, может быть, даже возникнет у неё на пороге в тот момент, когда она меньше всего будет этого ждать. Телефон успокаивается, а Лика нет. Она пытается сосредоточится, закрывает глаза и считает про себя, но постоянно сбивается на цифре семнадцать.

Фёдор не знает, где она, иначе уже стучал бы ей в дверь. Значит, Лике нужно скрыться, затаиться. Пусть думает, что она уехала из страны. Машиной пользоваться нельзя, вдруг он поставит на неё датчик слежения. Лика осмотрела несколько коробок, куда уместились нужные ей вещи. Достаточно будет обычной машины, даже не микроавтобуса. Это на её крошечном «фиате» пришлось бы ездить два раза. Немного успокоенная, Лика решается встать и подойти к окну. Чуть отодвинув край шторы, она выглянула во двор. На улице уже почти стемнело, и уличные фонари безуспешно борются с темнотой. Даже отсюда она может различить мельтешение роя мошек на фоне светового пятна. Среди фонарей слоняются несколько собачников со своими питомцами, похожие на пришельцев из потустороннего мира. Лика долго всматривается в темноту, но не видит ничего подозрительного. Тьма подозрительна сама по себе. Уличные звуки постепенно затихают, а собаки утаскивают своих хозяев домой. Лика ещё раз продумывает список вещей, ничего ли не забыто. У неё нет никакого оружия, даже газового баллончика. На часах неожиданно обнаруживается почти полночь, и Лика отправляется готовится ко сну.

В ванной она некоторое время рассматривает себя в большом зеркале, а потом чистит зубы и тщательно растирает тело мочалкой, стоя под душем. Неожиданно она вспоминает Фёдора, его клейкие плотоядные взгляды, и от мочалки на коже появляются красные пятна. К счастью, у них с Фёдором не дошло до постели, даже поцелуев она не допустила. Она всё ещё чувствовала небольшое волнение, которое не могли смыть струи горячей воды. Вытершись жёстким, как рубероид, полотенцем, она собирает в охапку все банные принадлежности и кладёт в верхнюю коробку, в которой ещё было немного места.

Ночью она просыпается от ощущения, что на неё кто-то смотрит. Лика долго боится открыть глаза, не выдать даже изменением дыхания того, что она уже освободилась от сна, слушает, есть ли в комнате кто-то ещё. Лика резко садится на постели, сжимая кулаки, но в комнате никого нет. Шторы очень плотные, и из-за окон почти не проникает ночной свет, но среди наполняющих спальню теней Лика видит только знакомые.

Она переводит дыхание. Воздух в комнате липкий, как компот. Она некоторое время всматривается в темноту, а потом ложится на бок и быстро засыпает. К счастью, ей не снится вообще ничего.

Утром Лика просыпается до будильника, быстро принимает душ и чистит зубы, для чего ей приходится распотрошить верхнюю коробку. Сделав свои дела и запихав вещи обратно, она вызывает такси. Пока ждёт, нервно смотрит в окно, но во дворе пусто, нет даже собачников. Лика сносит коробки к подъезду, и такси приезжает через пятнадцать минут. Молчаливый водитель загружает пожитки в багажник, Лика бросает последний взгляд на своё пристанище, и они отправляются. Водитель по дороге не произносит ни слова, не включает музыку, и шуршание шин прерывается только голосом навигатора, иногда советующего повернуть направо или налево. Молчание помогает Лике сосредоточится на собственных мыслях. Она чувствует, что Фёдор становится всё дальше, постепенно отдаляясь куда-то за горизонт событий, в бесславное прошлое, где ему и место. В окне мелькали знакомые поля и перелески. Иногда водитель обгоняет плетущиеся по обочине забрызганные грязью трактора, которые совершают своё ежеутреннее сельскохозяйственное паломничество. Повинуясь навигатору, таксист, не колеблясь, сворачивает на второстепенную дорогу, и машину начинает ощутимо трясти. Вдали вырастает знакомая аллея и дом на возвышенности. У ворот такси останавливается, но водитель не оборачивается и не произносит ни слова. Пока Лика тянется за телефоном, завалившимся в самый дальний угол кармана, ворота начинают открываться.