Земное притяжение

Элис Форд

Земное притяжение

Земное притяжение

Cерые стены колледжа сковали меня в своем плену. Пара преподавателя по прикладной математике с ее сухими формулами и логическими выкладками звучала как белый шум, заглушающий голоса моей фантазии. Рука послушно выводила формулы в блокноте, но мои мысли были не здесь, а далеко за пределами этой душной аудитории. С каждым шагом по извилистой лесной тропинке я все больше отрывался от реальности, вдыхая терпкий запах хвои и прохладный лесной воздух. А затем резкий обрыв, и я уже в бескрайних просторах космоса, где время и пространство теряют всякий смысл, и я, наконец, ощущаю ту невесомую, ни с чем не сравнимую радость, ту гармонию, которую так долго искал. Я всегда чувствовал себя чужим здесь, на Земле, словно говорю на другом языке, который никто не понимает…

– Громов Александр, повторите последнюю формулу которую я назвал. – Голос преподавателя, как удар грома, разнесся по всей аудитории.

Кровь прилила к лицу, я встал и пробормотал.

– Простите, я… Я не слушал.

– А, не слушали! Перестаньте витать в облаках, Громов, и займитесь учебой! Зачем вы здесь, скажите на милость?

– Да, простите. – Промямлил я, чувствуя себя последним идиотом. Неловко опустившись на стул, я чуть не упал, смущённо оглянувшись. София с презрительной усмешкой смотрела на меня. Мои щеки вспыхнули еще сильнее, и я улиткой вжался в стул, желая провалиться сквозь землю.

Лекции закончились, настало время адской кухни. Я спешил на подработку туда, где жар от плиты был невыносим, а запах жареной картошки, казалось, забивал все поры. Каждый день был очередным витком в колесе сансары. Денег катастрофически не хватало, они утекали сквозь пальцы пьяницы, называвшей себя моей матерью. Жизнь была проста и беспросветна: изнурительная работа, неловкие взгляды однокурсников, сторонившихся меня как чумного, и бесконечное одиночество. Смена оказалась тяжелее чем я думал. После учебы еще и пахать на этой дрянной работе. Вот это мне в жизни подфартило.

Ключ в замке, скрип двери и вот я дома. Тишина. Я облегченно вздохнул. За долгие годы я научился радоваться этому редчайшему мгновению покоя. Дома был беспорядок. Я прибрался, помыл посуду, думал поесть, но открыв холодильник, я увидел лишь кусочек сливочного масла. Что ж, это не ново. Расстелив свое потрепанное временем кресло-кровать, я улегся, и оно приветливо заскрипело под тяжестью моего тела.

Проснулся я от резкого звука – мать ввалилась в комнату, громко хлопнув дверью. Я потирал глаза от сна. Не дойдя до кровати в уличной одежде, она просто села на ковре.

– А ну-ка, Сашка, включай музыку! Сегодня праздник! – еле выговаривая слова, сказала она.

– Елена Владимировна, вам бы выспаться, да протрезветь. – проговорил я, вставая с постели. Ноги коснулись холодного пола, и тот разбудил меня окончательно. Отдыху конец. Часы показывали 5 утра.

– Ты что, забыл, кто тебя вырастил? Как ты можешь так со мной разговаривать? Если тебе здесь не нравится – дверь там! – Проговорила она и махнула рукой, показывая в сторону кухни.

Я не слушал ее очередного бреда. Автоматические движения: штаны, кофта, термос с обжигающим кофе. В голове мысль: как же она изменилась! Помню ее другой… Особенно до того как ушел отец. Тогда она была любящая и заботливая. А теперь посмотри на нее – развалилась на ковре, ругается с выдуманными врагами. Хлопок двери отрезал меня от нее.

Раннее утро. Я, выйдя из подъезда, увидел легкую пелену дыма. Нос защипало от терпкого запаха жженой травы. Улица была пуста. Слишком рано. Все магазины закрыты, а желудок уже подает признаки голода. Делать нечего, придется ждать. Я сел на скамейку. Ноги сразу же почувствовали холод. Достал термос, открутил крышку, вдохнул и сделал глоток. Горячий кофе обжег губы. Поморщился. Аромат кофе смешивался с запахом мокрой земли и раннего утра, создавая странную, но притягательную атмосферу. Я пил маленькими глотками, пытаясь хоть как-то согреться, но пронизывающий утренний ветер пробирал до дрожи. Время тянулось мучительно медленно. Скамейка казалась все более холодной, и я начинал жалеть, что не надел куртку. Майское солнце лишь робко выглядывало из-за туч, лишь обещая тепло, но не более.

Зубы начали выбивать дробь, и я, ругаясь про себя, поднялся со скамейки. Надо идти. Дойду до колледжа пешком – быстрее согреюсь. По дороге я зашел в неприметный круглосуточный магазинчик. Пробежался взглядом по полкам. Пошарив в карманах, наряду с дыркой я нащупал немного налички. Батон помятого хлеба и упаковка розовых сосисок. Вот мой сегодняшний завтрак. Я вышел из магазина, открыл сосиски, оторвал кусок хлеба и сделал что-то на подобии бутерброда. Запивал этот кулинарный шедевр уже остывшим кофе.

Возле колледжа крутился знакомый пес. Рыжий, лохматый, с добрыми глазами. Он всегда был здесь, будто бы охраняя наши знания. – улыбнулся я. Он знал меня. Я знал его.

– Эй пес! Иди сюда. – позвал я, и он, виляя хвостом пропеллером, побежал навстречу. Из пакета я достал остатки моего завтрака и положил перед ним. Пес внимательно посмотрел на меня и тут же принялся уплетать угощение, причмокивая от удовольствия.

Преодолев несколько ступенек, я открыл двери колледжа и оказался внутри. Холод остался за дверью. До звонка оставалось совсем немного времени. Третий курс – это уже не шутки. Лекции сложнее, преподаватели требовательнее. После смен в забегаловке почти не остается сил. Но я стараюсь не прогуливать. Это мой шанс, моя возможность вырваться из этой жизни. И я не имею права его упустить.

На очередной паре глаза начали слипаться, тело ломило от усталости. Я отчаянно пытался сосредоточиться. Я не выспался, сон навязчивой мелодией звучал в моей голове. И вот я уже не слышал голос преподавателя, не видел формул на доске, просто провалился в черную бездну.

Чья-то рука коснулась моего плеча, и я подскочил. Подняв глаза, я увидел над собой преподавателя. В его взгляде не было сочувствия, только раздражение и гнев.

– Громов, – произнес он надменно. – Если вам настолько неинтересно на моих занятиях, что вы на них засыпаете, не буду вам мешать. Вы свободны.

– Нет, нет, пожалуйста, простите! – вскочив на ноги, выпалил я, в панике глядя на него. – Мне очень интересно, я просто… немного не выспался после работы. Это больше не повторится, я обещаю. Пожалуйста, не выгоняйте меня!

– Это уже не первое мое замечание вам, Громов. Я даю вам последний шанс. Если это повторится, можете больше не посещать мои пары. Садитесь на место.

По аудитории прокатился тихий смех. Я посмотрел по сторонам и увидел, как София, сидевшая неподалеку, демонстративно закатила глаза и прошептала своей подруге: «Ну конечно, бедняжку простили.». В груди поселилось отчаяние. София. Она всегда была для меня чем-то большим, чем просто однокурсница. Но ее отношение… Оно сводило с ума. То-ли презрение, то-ли ненависть? Я не понимал, что я сделал не так. Почему она так ко мне относится? Что я могу сделать, чтобы это изменить? Я снова вжался в стул, надеясь стать незаметным. Меня мутило от осознания собственной ничтожности. Что со мной не так? Почему я не могу быть как все?

С самого детства я был одинок. Я был одинок в своих мечтах о других мирах, окруженный людьми, живущими только реальностью. Ни у кого не было со мной ничего общего. Все считали меня странным и непонятным.

Поступив в колледж, я надеялся, что наконец-то найду себе друга, единомышленника. Надежды не оправдались. И, к сожалению, мне пришлось вновь убедиться в своей инаковости. Но если в школе я был как призрак, незаметный для окружающих, то здесь, всё пошло наперекосяк. Теперь я не просто призрак, а мишень для охотников. Максим и его шайка нашли себе развлечение, смеясь над моими слабостями, унижая меня при каждом удобном случае.

После невыносимо скучной пары, которая, казалось, длилась целую вечность, я, тяжело вздохнув, направился на работу. Я надеялся, что рабочий день окажется менее унизительным. Застегивая пуговицы на рабочей рубашке, я почувствовал неприятный запах пережаренной картошки и масла. Сегодня мне предстояло стоять за кассой и обслуживать клиентов. Ничего особенного, просто еще один день.

Я стоял на рабочем месте, мечтая, чтобы все поскорее закончилось. И вдруг я увидел их компанию. Однокурсники во главе с Софией. Она была так прекрасна. Ее светлые волосы нежно спадали на плечи, а в ее голубых глазах я видел целый мир, манящий и неизведанный. Она напоминала мне кого-то очень близкого, но я не мог вспомнить кого. В её присутствии я терял дар речи. Она, увидев меня, сделала вид, что удивлена.

– Алекс? Ты здесь работаешь? – с изумлением спросила она, подойдя к кассе. – Наверное, это тяжело. Еще ведь приходится учиться.

Ее слова, казалось, выражали сочувствие, но в них сквозило что-то еще. Максим и другие друзья Софии подошли ближе и начали оценивающе разглядывать меня.

– Слушай, Алекс, тебе не кажется, что это как-то… несерьезно? – спросил Максим, словно размышляя вслух. – Ты вроде умный, перспективный. И тратить время на такую работу…

Далее последовала череда глупых вопросов: как я успеваю учиться, сколько зарабатываю и самое главное, почему я до сих пор не нашёл «нормальную» работу. София делала вид, что переживает за меня, подбадривала: «Не расстраивайся, ведь это всего лишь временная работа». Но в ее глазах читалась смесь презрения и жалости.

Максим приблизился, нарушая мое личное пространство. От него пахло сигаретами. Он оперся о прилавок, глядя на меня сверху вниз, и произнес.

– Умник, знаешь, кого мы видели по дороге? Твою мамашу. Она там возле мусорки копалась, бутылки собирала. Что, совсем нищая? Может поможешь ей, а то еще заболеет чем-нибудь, а нам с тобой потом в одном классе сидеть… Не хотим заразиться, – закончил он, и тут вся его банда разразилась хохотом.

Я почувствовал как к горлу подступает тошнота. Их смех эхом отдавался в моих ушах. Он начал делать заказ. Вел себя так, словно я был его личным слугой, придирался к каждой мелочи. На протяжении всей экзекуции София якобы подбадривала меня, но в ее словах читалась издевка.

В конце, когда я едва сдерживал слезы, София неловко улыбнувшись, сказала.

– Может тебе оставить немного чаевых? – Она посмотрела на Максима и тот кивнул в ответ. – Ой, Алекс, прости, у меня только карта. Сегодня ты без чая.

Вся компания снова начала смеяться. Я, не поднимая глаз, молчал, боясь спровоцировать новую волну насмешек. Отчаянно хотел, чтобы они перестали меня унижать, но не знал как этого добиться. Я чувствовал себя потерянным и не видел выхода.

Убирая остатки еды и протирая столы после долгой смены ноги ныли и болела спина. Все чего я хотел в тот момент, это добраться до своей кровати и проспать сутки. Как и каждую смену, я собрал остатки еды в пакет. Псы обрадуются этим объедкам. Для них это возможность выжить и увидеть новый рассвет.

Сменив рабочую одежду на свою, я вышел из закусочной и направился в сторону заброшенной стройки, туда, где обитали бездомные животные. Высыпав остатки еды из пакета под козырек, я улыбнулся. Издалека ко мне, радостно виляя хвостом, бежал черный пес. Хоть кто-то в этом мире был мне рад. Я потянулся к нему. Мы были знакомы. Я потрепал его по голове и пригласил к еде. Руки окоченели от холода. Я принялся растирать ладони друг о друга, чтобы хоть немного согреться. С наступлением темноты зажглись фонари, разгоняя мрак. В свете фонаря отчетливо виднелись мелкие капли дождя, повисшие в воздухе серебряные бусины. Небо было скрыто плотной завесой туч. Сегодня звездам не суждено было появиться. Я опечалился. Я всегда находил утешение в их мерцании, в их загадочной красоте. Что скрывается там, за пределами нашей планеты? Какие тайны хранит Вселенная? Быть может, в ее глубинах есть душа, похожая на мою, которая мечется в поисках себя и чувствует одиночество в привычном мире.

Я бросил последний взгляд на темные тучи, и в этот момент дождь усилился настолько, что стало ясно: пора бежать. Махнув рукой псу, который преданно смотрел на меня, я ускорил шаг, стараясь как можно скорее добраться до дома.

Промокший до нитки, я, наконец, открыл дверь. В глаза сразу бросился царящий за ней хаос. Разбросанные вещи, грязная посуда в раковине, переполненные пепельницы, пустые бутылки, валяющиеся под ногами. Как же я устал от всего этого… Подавив раздражение, я первым делом собрал весь мусор и перемыл грязную посуду, пытаясь привести квартиру в порядок. А потом, чтобы согреться, я встал под горячий обжигающий душ. Стрелки на часах показывали полночь. Я лег спать.