Пики

riri kid

Пики

Пролог

– Тебе точно нужно уехать? – Робко поинтересовалась Алиса.

– Это же Англия! Кто упустит такую возможность? Точно не я, – Счастливо и без единого сомнения в голосе ответила Аксиния. – Я буду тебе писать каждый день.

Лишь осенью, когда листья падают с деревьев, их маленькие кусочки со счастливыми моментами навсегда остаются где-то там высоко, заставляя деревья рыдать, от того как слабо их частички пропадают в тучах бытия, ведь никто из них не готов прощаться. Должно быть это очень больно.

Ранним утром, когда солнце только-только поднималось над горизонтом, семья Беловых вышла проводить одного птенца, который распахнул свои крылья и желание исследовать мир. Мать с грустью стояла возле старшей дочери, обнимая за слегка дрожащие плечи. Утренний ветер приятен, чтобы пробудиться ото сна. Однако в стороне стояла ещё юная девочка Алиса. Ей было больнее всех отпускать сестру. Ещё в завтрак она грубо промолчала, ничего не сказав, углублённо держа внутреннюю дистанцию между сестрой и матерью.

Загородный дом виднелся на холме, с которого так и мечтала улететь Алиса, будь она птицей, ближней к тем, кто каждый день парит над солнцем, но продолжала держаться ближе к земле, элементарно боясь споткнуться. В окне виднелся пушистик. Его движения вприпрыжку только умиляли, а большой круглый хвостик любопытно дёргался. Как только мать завершила свои объятия и ласку, вернулась в дом, даже не обратив внимания на младшую, закрываясь в доме. Возможно, она дала возможность и пусть лишь одну и короткую, но попрощаться с Асей. Подбегая с грустной улыбкой на лице, губы обмакивались при блестящих слезинках, разгоняющихся по щекам Алисы. Она прошептала:

– Но я.. Как же я проживу здесь. Без тебя? – Не сдерживая слёзы, Алиса заплакала, опустив голову, а подбородок коснулся замка толстовки. – Пожалуйста, не уезжай, Ася!

Слова младшей тронули, но не расстроили, так как Аксиния давно знала, что Алиса привязана к ней. Самое тяжёлое, что никто, кроме самой сестры не оберегал Алису. Особенно мать, которая только и делала, что работала и уезжала в город за новыми вещами. Это могли быть платья, угощения, мебель или даже животные, которых она не любила. Одно только слово – работа. Но Алиса мечтала о любви, о внимание и ласке, а получала оскорбления в свой адрес. Если повезёт, то обходилось без насилия, лишь одиночеством, которое приходилось терпеть сидя в подвале дома, откуда никогда нельзя было выбраться раньше 20:30, потому что именно в это время возвращалась мать с работы.

Ася обняла крепко-крепко, да так, чтобы кости хрустели, свою сестрёнку и встала перед ней на колени. Достаточно было одного краткого, но в тоже время тёплого взгляда, чтобы прочувствовать эту любовь, подаренную Алисе её старшей сестрой. Ёё земного ангела.

– Ничего не бойся. Тебя никто не тронет. Всё будет хорошо, – встряхивая заплетённые волосы на голове Алисы, Ася вновь улыбнулась, наблюдая, как та ёрзает под её ладонью. – Мама больше тебя не ударит. Мы поговорили.

– Что ты ей сказала??

– Лишь то, чего она больше всего боится. Не волнуйся.

– Не уезжай..

– Я вернусь. Всего-то годика 4 подожди и я приеду к тебе, чтобы забрать и мы вместе будем жить! Если повезёт, то какое-то время у тёти. Помнишь её печенье с шоколадной крошкой? Это всё нас ждёт. Только дождись меня и всё. Хорошо, Алиса?

– Хорошо. Но я уже скучаю.

– Всё быстро закончится. И глазом моргнуть не успеешь, как будешь встречать меня у ворот. Ну, всё, мне пора на автобус.

Объятия были крепче предыдущих и тех, что во время нового года и дня рождения. Это были последние их объятия. Алиса выбежала за пределы калитки, где кончалась каменная дорожка, размахивая ладонью из стороны в сторону, одаривая тень сестры её последним прощальным взмахом. Было трудно разворачиваться. Окно из спальни матери было приоткрыто, и ветер развивал персиковую шторку, словно парус на малиновом кораблике, который в своё время придумала Алиса. Медленно и тихо, как мышка, девочка направилась к двери дома, которая, к счастью, оказалась открыта. Пройдя внутрь, Алиса вновь отметила нежные обои в прихожей, на которых были котята в шарфиках. На подоконнике, сидя на двух лапках, умывался крольчонок. Его носик вздрагивал при каждом новом шаге Алисы. Этого малыша и прошлогодний рулон обоев мама купила у старой соседки миссис Роуз на их улице. Та была замечательной старушкой и могла бы без труда заменить девочкам бабушку, но Ася часто учила Алису тому, что нет ничего роднее своих корней и о них желательно помнить, даже если в роду были вампиры или фашисты. Это корни и никуда не деться от этого. А подобных соседей, как миссис Роуз лучше ценить и дружить, но не приплетать к семейной драме.

Времена года менялись друг за другом, перенимая что-то от прошлого в нынешнее. Бывало такое, что с наступлением лета весна отражалась в лете, как ярко цветущие кусты с сиренью, лето перескакивала в осень, оставляя добавочное тепло и пух, осень зиме дарила лужи и грязь, а зима весне прохладу и последние снежинки. Так и вышло, сидя в спальне, где раньше жила Ася, младшая глядела в окно и наблюдала за тем, как осень уступала зиме. Всё шло очень медленно. Сугробы почти не появлялись, лишь ветер и осадки в виде града, которые при падении царапали стекло и разбивались о крыльцо. Мать хотела преобразить дом под городской. От того всё менялось быстрее пули. Уже не было прежних забавных обоев, или колокольчика на дверях. Часы с кукушкой больше не шумели. Их спокойно заменили электронные часы с едва слышащимся треском, когда цифры пропускали следующие по очереди. Только комнаты сестёр не изменились. Всё те же книги о приключениях мышонка с листиком вместо зонтика, медовый мишка, стоящий на верхней полке рядышком с книгами про частных детективов, ароматы ванильных духов в стеклянных флаконах, постеры с портретами кинозвёзд. Единственное утешение. Когда-то, особенно похожие деньки, как этот, дождливые и свежие, было здорово валяться в пледах на кроватях и рассказывать мрачные северные сказки. Сейчас же всё более тухло, чем раньше. Нет того, кто бы мог утешить. Было бы так замечательно вернуть Асю хоть на миг. Хотя бы увидеть. Эти голубые глаза полные страсти и волшебства так не хватало.

Вечер пятницы всегда однообразный. По крайней мере, после уезда Аси точно. По крышам стучали капли дождя, словно тысяча мелких жемчужин. Алиса выбежала в коридор, как только услышала щелчок. Это мама вернулась с поздней смены. Держа в руках питомца, с которым девочка так часто проводила своё время.

– Мама! Здравствуй! – Тихо прошептала Алиса, помогая матери донести сумки до кухни. Она так же принялась раскладывать продукты, да как можно быстрее, чтобы маме не пришлось поднимать руку на ребёнка, что ничего не делает, по её словам. Алиса нервничала, когда слышала уставшее шорканье в сторону кухни, но тут же приводила мысли в порядок.

– Ты должно быть голодна.. – Отодвигая стул для матери, Алиса отошла, освобождая пространство от себя. – Я пожарила хлеб к твоему приходу. Извини, что чуть подгорел.

Женщина, проигнорировав села за стол, смотря на чёрный хлеб в тарелке. Он выглядел столь же плохо, насколько это было возможно.

– Спасибо.

Кратко и без особых эмоций ответила мать. Она указала ладонью на стул перед собой, давая разрешение сесть с ней. Алиса затупила, но была очень счастлива. За все годы жизни это был тот самый случай, когда мать и её дитя воссоединяются. Правда пока мать заботилась о пище и думала про купленный соджу в сумке, дочь украдкой поглядывала за родителем, чей спокойный вид так давно не видели детские глаза. Довольно странное проявление заботы, ведь Алиса уже и не надеялась на ласки от женщины, но ту словно подменили.

– Помнишь, ты говорила, что из-за грозы у тебя сильно болит голова? Так вот, я купила тебе и себе кое-какие лекарства. Некое успокоительное. Держи, – и как по волшебству, уже давно распечатанные, они лежали на дне бокала. – Пей.

Алисе было приятно получить заботу от матери, потому залпом выпила и без особых замыслов улыбнулась. Мать не отреагировала, но в её глазах читался другой оттенок – надежда. Ощущение тепла и лёгкости пробежалось по телу Алисы в тот момент, как дождик утих, шум пропал, а в глазах всё слегка потускнело. Лекарство подействовало. Слабительное? Быстро действующее, как подумала Алиса. Мама часто пила их.

Ножки стула заскрипели под весом матери, отодвигаясь от стола, скобля по кухонному линолеуму. Она дотронулась до своей сумки и достала ключи от машины. Видимо появились планы. Так резко. И хоть движения рук, нежно ласкающих личные вещи в её сумке, перетоптывание ступнями по полу, медленное моргание пышными ресницами не давали повода для беспокойства Алисы, ей просто нравилось, что сейчас они рядышком друг с другом. Мать, хватая дочь под руку, повела к выходу из дома, прямо за собой. Она помогла ей одеться, завязала оранжевый шарфик вокруг шеи и накинула поверх зелёный плащ, а на ноги надела ботинки с завязками в виде зайчих ушек.

– А куда мы? – Смущённо поинтересовалась дочка, потирая глаза. Она уже была сонной из-за лекарства. – На улице так темно..

– На прогулку. Мне необходимо сейчас проветриться.

Поправляя, берет на голове Алисы, та открыла дверь, пропуская девочку вперёд. Женщина даже не обратила внимания на то, что её ребёнок не взял с собой ничего, кроме надоедливого кролика. Его мордочка была зарыта под воротник плаща, а коготки цеплялись за коричневый свитер.

Прохладой так и веяло. Могло показаться, что снежинки падали на кончик носа, если долго смотреть на звёзды. Или это была пыль звёздная? Алиса так и подумала, но мысли прервались щелчком открытой двери заднего сиденья. – Сюда. – Мама сказала это без особого энтузиазма, лишь с краткостью и усталостью. Почему она вдруг решила прогуляться, если так устала. Мысли об этом вертелись в голове, хоть и тут же забывались от предвкушения. Алиса приобняла кролика, гладя его по спинке, ушкам и бедру.

– Мы не долго. Потерпи, Тима. – Персиковый оттенок крольчонка успокаивал юную хозяйку, способствуя расслаблению и покою.

Машина тронулась с места, уезжая в сторону шоссе, где можно было развернуться в город или к пруду. На пруду сейчас летают птицы и семена растений. Утки защищают гнёзда, а рыбы спят. В этот момент, перед лицом, возникла такая картина: куча разноцветных искорок, сияющих над горизонтом, а пропадающие хвостики размывались в бликах туманности. На секунду показалось, что машина парит над шоссе. Асфальт почти не чувствовался. Можно было уловить краем уха журчание и шёпот. Подобный случай Алиса наблюдала в одной книге. Возможно, это феи снов посетили её и шепчут на ушко свою магию, позволяя спать крепко и без препятствий. Сны более чем реальны, когда мы в них находимся, и, только проснувшись, осознаем, насколько они необычны.

Покой резко сменился, как только послышалось кряхтение и запах дыма. Глаза слезились, а голова ныла. Ничего не разглядеть, разве что дверцу машины.

– Что? Ааа!– Отмахивая от себя сгустку дыма и выбитое стекло, девочка вытолкнула ногой дверь, которая в ту же секунду покрылась огнём. Шарф из-за своей длины разорвался, зацепившись за ветку лежащей на крыше машины, сгорая как мусор. Ближайшим кронам потребовалось около пяти секунд, чтобы воспламениться, но Алиса оказалась быстрее. И пусть в голове гудело, а глаза слезились, силы были на исходе, она поползла.

Алиса отползла от машины, с ужасом разглядывая обстановку вокруг себя. Только ей показалось, что она видела красоту через сказочный сон, запах гари и жжение сильнее пробудили в ней все остальные эмоции страха. Откашлявшись от пепла, она поднялась медленно с земли, шаг за шагом отходя от полыхающей машины, но оглядываясь по сторонам. Было страшно. Она не понимала, что происходит. Задержав плечо о кору дуба, взгляд пал на кролика Тиму. Протянув руку, чтобы погладить испуганное животное, она рухнула на колени, что ещё больше спугнуло крольчонка. Он пискнул и рванул глубже в тёмную чащу. Встряхнув головой, Алиса тоже направилась в сторону ушастого, так как он показался ей единственным разумным в этой ситуации. Ей даже не пришло в голову отдышаться, продолжив мчаться по следам кролика. Становилось холоднее. Ноги подкашивались, руки дрожали, а голова всё гудела и гудела, сводя с ума девочку. Не в состоянии больше идти, она рухнула на землю, пропитывая окровавленный затылок грязью и листвой.

Не искорки, а яркий белый свет врезался в сознание Алисы, пролезая через приоткрытые веки. Он был прохладный, но такой яркий, что болели глаза. Влага успокаивала кожу лица девочки, когда та плача, вновь погружалась во тьму. В один момент ей почудилось, что она падает в пустоту, без единой возможности зацепиться за что-то. Размахивая руками и ногами, холод поджидал в этой чёрной глубине, резал кожу, оставляя осадок. Будто бы прошлись кончиком сосульки, проникая глубже под ткань и выковыривая из неё жизнь. Ещё один вздох и можно было захлебнуться от собственных кошмаров, если бы не луч, что появился так внезапно. Он окутал руки и ноги Алисы и резким движением вытащил её из тьмы. Подскочив и вновь ударившись обо что-то твёрдое и не прогибаемое. Сны более чем реальны, когда мы в них находимся, и, только проснувшись, осознаем, насколько они необычны.

Глава 1:

Мой здравый разум

– Нет, я сам справлюсь. Уходи.

– Как же ты проникнешь к ней в мозг между стенками А и В, если твои руки опять дрожат от ломки?

– Уходи, Грин. У-хо-ди.

После чего всё уплыло, как в тумане. И хотя боли больше не было, слабость никуда не делась. Возможно, из-за неё было легко и спокойно. Тьма пропадала, сменяясь оранжевыми, коричневыми, зелёными красами, чтобы в конечном итоге всё заполонил голубой цвет. Он был приятного прохладного оттенка, но без узоров показался скучным Алисе. Отодвинуть его она не смогла. Пришлось пялиться на этот холодный цвет и гадать, что делать дальше.

В этот раз веки казались куда тяжелее, чем обычно. Потребовалось приложить силу, может и не всю, чтобы увидеть краем глаза хоть что-то. Поначалу было страшно, особенно размытые силуэты, а после, уже разглядев, это оказался всего лишь шкаф, а за ним и тумбочка, раковина, дверь, через которую вошла женщина. Она что-то поставила на тумбочку, недалеко от окна и скрылась за дверью. Алиса вновь поднапряглась с желанием присесть.

С тяжёлым вздохом, таким сухим и измученным, вставая босыми ногами на холодный голый пол, подошла к тумбочке. На ней лежала одна лишь таблетка, и стоял стакан с водой. Почему-то эта ситуация смутила Алису. Она отступила от лекарства, оглядывая помещение с новой точки. Люстра под потолком излучала одинокое тепло. Она была длинной и ослепляла. Кроме неё на потолке вычёркивались побитые вмятины, словно кто-то или что-то их проверял на прочность. Украшением это сложно было назвать. Пол давно был искороблен, исцарапан вдоль и поперёк, а шкаф скрипел от пустоты внутри. Ветер пробивался в щели между дверцами, носящийся вдоль коридора.

Никогда прежде не было такого отвратительного чувства одиночества и жути в одном лице. Комната казалась тюрьмой, из-за запаха спирта и решеток на окнах. Запаниковав, Алиса бросилась из стороны в сторону, по зигзагу и врезалась в вешалку, слившейся со стеной. Она будто приросла к старой краске, потому что после столкновения не шелохнулась.

– Мммх! – Простонала девочка, потирая ладонью затылок. Бинты мешали почесаться. Голова гудит, как в тот раз. Резкие волны, как толчок в разум, напоминали о событиях из прошлого или даже будущего. Она не знала и это пугало больше всего.. На полу валялся плащ, а из-под него торчали ботинки, довольно очаровательные. Рука сама потянулась к одежде, вздрагивая от шершавого ощущения на ткани. Выглядел плащ не самым лучшим образом: тусклый оттенок ржавчины, рваные края и рукава. Что произошло и почему это в комнате вместе с Алисой.

Минут 20 Алиса тупо просидела на полу, глядя на вешалку под плащом. Её совсем не влекло к разгадке этого ребуса, о своём прошлом. Наоборот отталкивала мысль о том, что она не может вспомнить. Может ей и хотелось, но думать было тяжко. Голова болела сильно при напряжениях, но отсиживать задницу было ещё неприятнее. Сглотнув, Алиса шагнула к выходу из её комнаты. К её удивлению дверь была не закрыта, что тоже смутило и заставило что-то щёлкнуть в сознании, но, не обращая внимания на эти будоражащие чувства, она двинулась дальше.

Держась за стенку вялой ладонью, она двигалась в направлении указателей, стрелки которых отображали путь с этажа на другие такие же. Карта сокровищ. Навыки выживания у девчонки были самые тухлые, ведь ей никогда раньше не приходило в голову, что за спиной может оказаться монстр или за углом кто-то удерживает злую собаку. Она просто шла в направлении стрелок ни о чём не думая, пока не вышла к лифту. Как только двери отварились, из него посыпались люди в белых халатах. Несколько таких, видно занятых, обошли Алису, читая, и говоря друг с другом, пока расходились по своим станциям. Но один из выходящих выпучил глаза, как только заметил Алису стоящую босой и перебинтованной.

– ХОДИТ! Ты ходишь! – С безумным восторгом прокричал мужчина в белом халате. На его всплеск энтузиазма прибежали медсёстры, которые не отличались ничем, кроме одежды. Одна была в голубом костюме, а вторая в розовом. Они обе, в один голос, прогремели:

– Пациент из 502 ходит!

Алиса в ужасе схватилась за голову, явно не в восторге от таких яростных эмоций и с зажмуренным лицом умчалась в сторону лестницы. Она слышала, пока бежала, как на выходе к лестнице кричали «Пациент из 502 сбежал!» Домчавшись до нижнего этажа, пробегая мимо лобби, Алиса забрела в ещё более жуткое место. Одинокая медсестра разговаривала с кем-то по телефону и не заметила беглянку.

За деревянной большой дверью, которую с лёгкостью проигнорировав, скрывался тоннель. Он был гигантских размеров или же девочка была мала. Ужас охватил плечи, как только личное внушение страшных картин о монстрах и пришельцах возникла в голове больной. Встряхнувшись, о чем, после жалея, Алиса побежала вдоль тоннеля, собирая на стопы грязь и липкость. Времени не было, она горела побегом, но не понимала от чего.

Чем глубже уходила Алиса, тем меньше слышала голоса. Тьма и тишина показалось девочке неприятной, но посчитав, что лучше разобраться в себе здесь одной, нежели в лапах неизвестных докторов, осталась. Вдруг они сделают ей лоботомию, если уже не применили такие возможности. Причины думать об этом имели место быть.

Присев на корточки, упираясь спиной о стену, кончиком носа ей удалось уловить лёгкий запах чего-то сырого. Возможно это канализация или же выход к улице. Кто знает. Идти и выяснять ей вовсе не хотелось. Слишком уж это напоминало ужастик, где за углом прячется убийца. На момент спокойствия Алиса опять услышала шумиху и, обеспокоившись своим нахождением, отошла глубже. Всё было спокойно, еле уловимый запах заманивал бедняжку, но в мыслях проскальзывали лишь желаемые результаты двери на выход, которая тоже была бы открыта.

Запах становился всё ядовитее и ярче проникал в ноздри, пока совсем не застал Алису врасплох. Накрыв ладонями нос, лицо исказилось от гниющей вони. Никогда прежде подобного запашка она не чувствовала, а этот точно будет сниться ей всю оставшуюся жизнь. Хоть и вонь раздражала слизистую глаз, любопытство было сильнее. В момент, как Алиса завернула за угол, она увидела нечто: существо, стоявшее на четырёх ногах, ростом со здоровую лошадь, с когтями вместо привычных для людей ногтей. Оно рычало и громко чавкало, поедая предположительную жертву. Сильное зловоние принудило поскорее отойти в сторону. Ненасытное канализационное существо напугало её сильнее всего, но ещё, что уже точно никогда не сможет забыть детский взгляд – это лицо трупа. Бледное, окровавленное выражение отражало ужас и боль. Глазницы вытекали. Шея сломана с торчащими костями наружу покачивалась. Монстр пытался перегрызть её оставшиеся куски. Мертвец с открытыми неподвижными глазами привёл в невольный трепет в грудине; но, по крайней мере, на бесчувственном лице его начертано какое-то спокойствие смерти: он не страдает более.

Кожа покрылась мурашками. Привычный бежевый оттенок резко сменился бледно-серым. Глаза потемнели, отражая лишь ситуацию, сложившуюся перед девчонкой. Она не кричала, не двигалась, а просто замерла в ужасе. Монстр был готов закончить со своим ужином, но учуяв ещё один живой организм, помимо своего, с хрустом развернулся в сторону Алисы. Выражения лица на его физиономии ничего не выражало. Ни глаз, ни носа, ни бровей не было, за исключением извилистой пасти полной дрожащих клыков, схожих с шипящим экраном телевизора, но в ярко красных оттенках. Его кожа сочетала в себе бежевый и зеленый цвет. Дышал он медленно и громко, всё ещё переваривая обстановку. Как Алиса, так и монстр не ожидали такой встречи.

Выплюнув недоеденный кусок плечевого сустава, существо двинулось к девочке. Тогда она впервые визгнула и ощутила волну дрожи по горлу с примесью тошноты. Она даже не успела отбежать, как прижали к кирпичной стене.

– Беги. – Шипение с привкусом плоти врезались в окаменевшее от ужаса лицо Алисы. Учащённое сердцебиение подало знак для людоеда- можно наброситься, что он и предпринял в свою очередь. Разглядывая пасть с наличием дрожащих клыков в этой чёрной пропасти, истерично стукнула монстра по морде. Алиса бросилась вдоль тоннеля, надеясь на спасение. Но даже в такой смертельной ситуации она не кричала, словно боялась лишнего шума. И хотя любой на её месте давно завопил, ей же было проще молча удрать, чтобы потом остаться немой и невидимой до конца своих дней.

Наконец, видя ту самую деревянную дверь, ладонь Алисы бросается наперегонки со смертью. Отворяя спасительный проход, холодная грязная рука впилась когтями за маленькую бледную ладонь. Это монстр достиг её и готов сожрать прямо на входе между миром людей и страхов. Ощутился треск. Алиса оттолкнула ступнёй челюсть монстра, вновь хватаясь ручки двери и скрываясь за ней. Вглядываясь в пространство светлых коридоров и лёгкого подмигивания лампочек, взгляд пал на окровавленную ладонь. Внутренняя сторона правой ладошки была расцарапана, но могло быть и хуже, если бы она не решилась сбежать в последний момент. На шум примчались санитары со всех этажей. Особенно взбучка произошла на пятом этаже, с которого удачно ускользнула пациентка 502 палаты. Под волнение медсестёр, ругань докторов и ворчание охранников, Алису повели обратно на её этаж, правда по пути она потеряла сознание и уже ничего не видела, кроме пустой тьмы. Монстр больше не побеспокоит её, если только в кошмарах.

Во снах привидится многое. Может случиться апокалипсис из туч или ощущение мягкости чьих-то рук. Жаль контролировать себя во снах очень тяжело, практически невозможно. Может, стоит подождать и овладеть привилегированной властью, чтобы больше не бояться кошмарных выпадов адреналина, реализовано своим же сознанием.

Лозы ледяных корней успели обглодать кожу лица и туловища Алисы, вытесняя ее, таким образом, из своего тела. Жаждущие стать чем-то большим, чем просто паразитные узлы в голове, они демонстрировали власть искривлёнными уголками шеек, скользких голов и многократных глазных просветов. Каждый превозвышал предыдущего своими масштабами, не, сколько телами, сколько разумом, который столь аппетитно влиял на Алису. Чьи-то сильные руки, когтистые и мокрые от грязи царапали изнутри, разрывая брюхо. Боль не утихала, а с озарением и горечью во рту пришлось вскрикнуть, выплёвывая мертвые клетки паразитов. Своё дело они сделали, помешав той самостоятельно решать за жизнь. Лишь зелёный свет оставался невозмутимым, сияя ярче солнца.

Нескончаемый кашель продолжал резать гланды, а глаза словно выкатывались из-за тяжести и мутного подсознания, когда неожиданно для себя заметила невозмутимые действия со стороны своего тела. Руки дрожали, но не отпускались. Тряска и пот пробегал с головы до кончиков пальцев. Очередной всплеск не ослепил Алису, сделав уязвимой со всех остальных сторон.

– ..аахр! – Подавленный хриплый кашель оставлял желчь на стенках горла и краях унитазной крышки. Отойти было просто невозможно, а голые колени стонали от холодной плитки. Алису рвало, а сквозь глазницы лилась кровь, ощущаемая остротой. Кровь перемешивалась с выблёванным ужином, пачкая плитку и крышку. Девочку не смутило это. Всё внимание нацелено было на боль, что возникла так внезапно. Ладонь соскользнула, плотно и почти намертво прилипла к полу. Дыхание участилось, сердце колотилось бешено, ударяясь с силой в грудь. Алиса шаталась, не в состоянии стоять на корточках, будучи простужена или голодна, как сама то и выдумала. Ей было проще влепить самой себе диагноз, один из сотни который окажется верным, но неприятным. Кожа, пусть и выглядела прозрачной, почти мёртвой, на ощупь была горячей.